И потекло дальше моё счастливое отрочество, наступала не менее любопытная зрелость. А самоубийство, сама эта тема, выскакивало на меня, как чёрт из табакерки. То Толстой со своей Карениной, то Куприн с Желтковым, то Бунин с Митей, то Достоевский со Ставрогиным и Свидригайловым, то Шекспир с Ромео. И ясности по этому вопросу в голове не было.