У самого синего моря

Первую учительницу ЗинСанну я, отличница, настолько удивила своей тройкой по контрольной, что она вызвала маму в школу. Мама решила, что я наделала ошибки из-за того, что пропустила новую тему. Я долго болела корью. После уроков, когда ЗинСанна продиктовала мне задачку и примеры из контрольной, я великолепно справилась с заданием.

Она посоветовала маме отвести меня к окулисту. Врача в поселковой поликлинике не было, а толстая медсестра Полина Ивановна, проверив мое зрение, определила близорукость и выписала рецепт на очки.

Новый имидж я восприняла спокойно, как и мои одноклассники. Во времена моего детства очкариков был раз-два и обчелся. И редких носителей оптических костылей как только не дразнили. Меня же никто не обзывал ни профессором кислых щей, ни как-нибудь еще позабористей.

Летом к нам приехала тетка, мамина сестра. Была она замужем за прапорщиком в одном из военных городков Крыма. В отличие от нашей поликлиники, врачи узкой специализации в их госпитале были. Да еще какие! Кандидаты наук, и даже один профессор. Лечить глаза я отправилась на юг.

В поезде до Феодосии предстояло провести сутки. Вот это приключение! За окнами проносилась целая жизнь, картинки сменяли друг друга, как кадры в кино. С верхней полки было интересно наблюдать за бегущим наперегонки с поездом солнышком. Восторг!

Красными огоньками в степи цвели маки. Названия новых мест звучали как музыка: Мелитополь, Джанкой, Сиваш… В полдень показалась Каффа, она же Феодосия. И море. Его было видно отовсюду до самого горизонта, где оно сливалось с небом. Природа полуострова сразу легла на душу, и никакие виданные потом тропические красоты, я с ней не могу сравнить.

Городок находился у подножия горы за тремя рядами колючей проволоки и двумя КПП. В госпиталь к доктору Сое на процедуры я ходила по утрам. Мне делали электрофорез, уколы, и что-то еще, что память уже стерла за ненадобностью. Двоюродные сестры ждали меня с нетерпением. У нас было столько дел! На большой площадке около бани мы ставили сценки с музыкальными номерами. Кузина, которая была моложе на год, распевала к месту и не к месту:

«А под Москвою ловятся лещи,

Водятся грибы, ягоды, цветы,

Лучше места даже не ищи,

Только время зря потратишь ты!» во всех постановках.

Детей-артистов было много, и каждый мечтал получить свою минуту славы. Аплодировали нам сверстники и немногочисленные мамы, которые выгуливали своих малышей.

Помимо театра в большом овраге делали «секретики». Зарывали под землей, укрыв стекляшкой, блестящие фантики и другой мусор. Играли с девчонками во дворе, ссорились, мирились, обижались и прощали друг друга. Когда разгонял дождик, рисовали или вырезали наряды для бумажных кукол.

Тетка попросила помочь с математикой своей второкласснице. Сестрица учиться не хотела, так что пришлось мне решать примеры, которые ей задала для развития логики ее учительница Таисья Никитична. В прочтении сестры – Таисья Яичница. Мне нравились задания Яичницы!

Позади нашей пятиэтажки находился парк. Главное украшение – аллеи из роз. На меня, жительницу средней полосы, эти розы произвели впечатление на всю жизнь. Чайные, розовые, красные, белые, мелкие и огромные… Ухаживала за розами женщина средних лет, а помогали ей матросы. Повседневная форма у них темно-синяя, а вот парадная хороша, что у них, что у офицеров! Особенно мне нравились бескозырки морячков.

Моряки часто маршировали колонной по городку, и нам эти 18-20-летние парни казались старыми дядьками. Мимо забора, отделявшего казармы, мы побаивались ходить. Все из-за того, что моряки выражались матом.

На море ходили по вечерам и выходным. Там тетка учила нас с сестрами плавать, в ларьке покупала чебуреки и квас. В субботу и воскресенье можно было уехать на военных «Уралах» в Коктебель. Выезжали туда столовские работники с торговлей. В кузове стояли огромные кастрюли с беляшами, пирожками, булочками и другой снедью, и ящики с пепси и колой. Снабжали военных хорошо.

Продукция на пляже уходила влет. А мы собирали камушки, строили башни, сидели в воде до тех пор, пока зубы не начинали стучать и, отчаявшаяся дозваться нас тетка, громко ругалась.

Каникулы пролетели быстро, оставив на память массу впечатлений. На прощанье я кинула в море монетку со словами «чтоб снова вернуться к этим берегам». Пожелание моё сбывалось несколько лет подряд. А потом были другие города и другие берега.

Магия добра

Окно кухни в старом доме выходило на запад. Вечером, когда в других комнатах сгущались сумерки, кухню заливало ярким светом. Мама подводила меня к окошку, и мы смотрели, под каким одеялом ложится спать солнышко. В череде однообразных будней я часто вспоминаю мамины сказки, и полоска цветного закатного неба для меня до сих пор – одеяло солнышка. Сегодня солнышко выбрало бледно-розовое покрывало, как в тот вечер, когда мама рассказала мне сказку про Малинку.

Мама говорила, что Малинка – волшебница, и увидеть ее невозможно. А я видела. Лет десяти, невысокая, голубоглазая и улыбчивая девочка. В красном сарафанчике и блузе с вышивкой. Где я ее встречала? В лесу среди деревьев Малинка мелькала, грибы собирала, на речке появлялась – рыбу ловила, в огороде работала и корову доила. Все это я замечала, когда у бабушки на хуторе гостила.

А потом Малинка пропала. Я спрашивала про нее всех, и даже дядю Федора – участкового, но они лишь разводили руками и говорили, что отродясь в этих краях никакой Малинки не было. Но, поверьте мне, все-таки она была. В шкатулке с украшениями я храню ее ленточку, которую на лугу в ягоднике нашла. Малинка появилась там неожиданно, и тут же пропала в вечернем тумане. А бантик за куст зацепился…

…Малинка бежала через луг к пастбищу. В глазах набухли слезы – отец на серьезный разговор позвал и объяснил, что дар нельзя напрасно тратить. Не стоит ей людям показываться. Малинке же все про людей интересно. Но раз отец не разрешает, не пойдет больше на хутор, где с бабушкой живет тонкая девочка с короткой стрижкой. А так хотелось с ней подружиться!

Отогнав мысли, а заодно и громогласных оводов, Малинка побежала дальше. Она опаздывала на полуденную дойку. Жара одолевала, ветра не было совсем, воздух не двигался, как в пустыне. Тишину буравили своей радостью кузнечики. И еще подойник. Ведро пищало, пело и звенело, поторапливая Малинку. Когда девочка споткнулась на кочке, ведро захрипело, обеспокоившись за Зорьку. Легко ли той ждать нерадивую доярку с полным выменем? Зорька прикрыла глаза, помахала перед Малинкой хвостом, сердито замычала, и с гордо поднятыми рогами подошла доиться.

Первые струи заставили ведро стучать от нетерпения. Домой девчонка еле дотащила не ведро, а уже горячий кипящий чайник. Удой перелила в ведро-холодильник, свежее молочко в семье все любят. Ведерок в хозяйстве скопилось много, парочка стала светильниками на терраске. Другие – стальной стремянкой-лестницей. Отец соорудил ведрофон – устройство у дома с функцией попить и позвонить. В баньке у него стояли шайки, а в саду ведродуш. Остужал дом вентиведротар – семейное изобретение.

Малинкин отец был изобретателем, работал на секретном объекте. В их деревне с милым названием Добрянка жили, на первый взгляд, обычные люди. Но только на первый взгляд. На самом же деле добряки были потомками древнего мага Добряны, который основал их деревню.

Магическая сила Добряны была созидательной. Он творил только добро, что и потомкам своим завещал. От прадеда Малинкиному родителю дар волшебный передался. Малинкин отец был магом самого высшего уровня – пятого. Семь лет назад на вече – собрания жителей назывались только так – он предложил построить фабрику по созданию добра. Добряки согласились сразу, добра в мире не хватало.

Люди стали злыми и жестокими, и вместо того, чтобы помочь ближнему своему, готовы были ему навредить.

Волшебная фабрика работала в три смены. Процесс производства добра – сложный. Весь путь требует внимательного и чуткого контроля для получения идеальной субстанции.

Малинка видела, что женщины в огромных чанах что-то взбивают, месят, колючки состригают, потом на конвейере огромные пушистые квадраты появляются. На выходе добро невидимым становится. Только маги пятого уровня его могут рассмотреть, они управляют автоматической линией, и добро в яркие бочонки закачивают.

Бочки грузят на товарные поезда и отправляют в города и села. Туда, где помощь нужна людям. Встречает груз главный маг. На вече вызывает магов четвертого уровня, и тогда начинают твориться чудеса в мире.

Вы удивитесь, а Малинка с рождения знает, что добрые дела влияют на судьбу человека и делают его более успешным, добро чаще всего возвращается и хороший поступок может вернуться сторицей. Все гениальное просто: дари добро и оно к тебе вернется!

Малинка давно выросла, продолжает дело отца. Недавно на вече почувствовала себя плохо. С трудом добралась до доброцентра, и на экране увидела пламенеющую точку. Это мальчишку затянуло в болото на хуторе близ Добрянки. Малинка сразу узнала знакомые черты несостоявшейся подружки. Судя по прошедшим годам, это был ее внук. Потерла виски, открыла неприкосновенный запас добра, и вот уже к парню бегут спасатели. Малинка уверена, что все с ним теперь будет хорошо. Боль ее отпустила сразу.

Бондаренко Оксана
(@o.o.bondarenko)

Воробушек

Мокрые волосы противными сосульками свисали по щекам, капли ледяной воды змейками стекали под одеждой. Галку трясло. То ли от озноба, то ли от страха, то ли от отчаяния. А может от всего одновременно.

– Снимай футболку, я отвернусь.

– Чего-о-о? Ты что удумал? – попыталась угрожающе просипеть Галка сквозь клацающие зубы.

– Ты воспаление хочешь подхватить, дура? Снимай, говорю! Наденешь мою ветровку, – Федя протянул девочке свою куртку и с видом «это не обсуждается» развернулся и пошёл в сторону.

Сдерживая слёзы Галка кое-как начала стягивать мокрую футболку оцепеневшими пальцами.

До этого момента ситуация казалась ей страшной, неприятной, но не критичной. Да, заблудилась в лесу. Да, без телефона. Ещё и с этим недотёпой Федей. Но она хотя бы не одна и наверняка их уже ищут. Всё будет хорошо.

Теперь же, когда ночь полностью укрыла лес, прихватив с собой последние остатки света, а вместе с ними и надежду, что их найдут до заката, некогда боевая Галка начала терять оставшиеся крохи самообладания. Вдобавок ко всему почему-то именно под ней, а не под Федей, который в два раза выше её, проломилось бревно при переходе через ручей. Сложно, знаете ли, продолжать надеяться на лучшее, когда ты мокрая с головы до ног, тебя трясёт от холода, вокруг ничего не видно и адски хочется есть.

А начиналось-то всё замечательно! Родители наконец смирились с тем, что из их четырнадцатилетней дочери не сделать истинную леди и вместо ненавистного Галке балета отдали её в школу спортивного ориентирования. Целый год девочка бежала на занятия, где они с ребятами лазали по канатам, учились вязать узлы из верёвок и оказывать первую помощь. Лучшие ученики на месяц отправлялись в летний палаточный лагерь. Без телефонов и связи. Как и полагается настоящим искателям приключений. Галка естественно оказалась в их числе и очень быстро стала местной звездой. Ловкая как обезьянка, стремительная как птица и гибкая как ветка, она вызывала зависть у других девчонок и искреннее восхищение у мальчишек.

Кто бы мог подумать, что лучшая ученица школы спортивного ориентирования заблудится где-то в лесу, выполняя очередное задание?

Разобраться кто виноват в случившемся – она или Федя, который достался ей сегодня в напарники, уже было невозможно. Они несколько раз переругались, следуя маршруту, а когда стало понятно что заблудились, и вовсе перестали разговаривать. Так ребята молча перепробовали несколько направлений, но ни одно не вывело на нужную тропу. Наоборот, они только глубже зашли в лес, где их и застали летние сумерки.

Проклиная ледяной ручей и смаргивая предательские слезинки, девочка натянула ветровку. Так действительно стало теплее. Федя уже тащил несколько огромных еловых ветвей.

– Ну, полагаю что надо размещаться на ночлег. Укроемся этим.

Галка поёжилась. Одно дело ночевать в лесу, но в лагере, где вокруг ещё целая смена таких же как ты, которые набегавшись за день, надышавшись лесными ароматами, садятся за ужин вокруг костра, а потом вместе поют песни под гитару. Там сухо, тепло и нестрашно. Совсем другое дело ночевать в темноте, обступающей тебя со всех сторон, в холоде, проникающим до самых внутренностей, и в пугающих шуршащих звуках, доносящихся отовсюду. К счастью, Федя оказался предусмотрильней Галки. С довольными видом он достал из кармана пачку спичек.

– Как знал, что не нужно никого слушать.

– Спички! Откуда?

– Стащил с кухни. Что за бред отправляться в лес без спичек?

Спички и зажигалки были в походах строго запрещены. Руководство лагеря, отправляя в разные точки леса одновременно по 50 детей, было заинтересовано чтобы лес после такого нашествия остался цел. Поэтому на обед выдавали сухой паёк. За горячей пищей – пожалуйста, на базу.

Вскоре во мгле весело затрепетал одинокий огонёк. Федя продолжал таскать еловые ветки, сооружая некое подобие постели. Галка же, немного согревшись, заметила неподалёку кусты малины и отправилась на сборы пропитания.

Часы Феди показывали за полночь, когда уставшие и голодные ребята наконец закончили все приготовления и разместились на ветках возле костра. Малина была съедена моментально и лишь часть пошла в приготовление чая – в металлических фляжках ребят ещё оставалась питьевая вода. Одну фляжку решили не трогать до утра, в другую же, Галка кинула несколько ягод и разогрела на костре. Теперь они с Федей по очереди пили из этой фляжки, обжигая пальцы и язык, но не обращая на это внимания.

Федя украдкой посмотрел на Галку и невольно рассмеялся. Мокрая и взъерошенная, с отсутствующим взглядом, она была похожа на воробья, которому только что задали хорошую взбучку.

– Видела бы ты сейчас себя со стороны! Ты сейчас не галка, ты воробушек! – продолжал смеяться мальчишка.

– Дурак! – буркнула Галка, но не удержалась и заулыбалась в ответ, слишком уж заразительный был у Феди смех.

– Согрелась хоть?