2.

Снова этот электронный голос из маленьких динамиков над головой в капсуле что-то настойчиво повторяет, но слова пока не складываются в законченные предложения. Возможно, они даже не предназначены ему, но теперь Фрай упорно пытается разобрать хотя бы что-нибудь. Процедура пробуждения, наконец, начата, и вот, всё тот же электронный голос, уже более разборчиво, просит не расстегивать защитные ремни и не открывать крышки капсул самостоятельно.

«Значит, мы уже подлетаем», – думает он, стараясь понять, слушается ли теперь его собственное тело.

И действительно, пассажирский космолет уже выходит из ультравысокой скорости и, проложив маршрут, направляется точно к стыковочному отсеку космопорта, облюбовавшему край центральной оси станции «СОЮЗ-12», одной из тех, что уже сотни лет кружат на дальней орбите гигантского и загадочного Сатурна.

Имеющая стандартную конструкцию, не меняющуюся уже долгое время, «СОЮЗ-12» по форме представляет из себя четыре тора диаметром пятнадцать километров. Объединённая центральной осью и скреплённая с ней спицами-тоннелями, служащими для удобства передвижения людей и грузов, станция, как и многие другие, разбросанные по всему Млечному пути, стала для миллиона людей новым домом. Вращаясь вокруг своей оси, «СОЮЗ-12» сама создаёт искусственную гравитацию, равную земной, а специальная система зеркал, отражая солнечный свет, направляя его сквозь искусственную атмосферу, согревает и освещает в дневное время всю внутреннюю поверхность колец.

Хотя Фрай и родился в столице на Марсе, Диана, желая оградить сына, да и себя тоже, от косых взглядов и предвзятого отношения, перебралась на эту станцию, где он и провел всё своё детство и юность. Здесь он решил пойти по стопам матери и поступить в академию, чтобы стать штурмовиком.

– Какая красота, – услышал Фрай девичий ровный голос прямо из-за спины.

Он стоит у панорамного окна зала прибытия, любуясь космическим пейзажем. Взгляд его сосредоточен на спутнике Титан, медленно облетающем гигантский Сатурн.

Развернувшись, он видит молодую девушку со слегка помятой короткой стрижкой. На мальчишку она не похожа. Её уверенность, явно выделяет её среди остальных.

– Да, впечатляет, не так ли? – гордо заявляет Фрай.

Он не может удержаться от улыбки, и эта простая реакция, будто снимает с него груз волнений. В её глазах он видит отражение своих собственных переживаний, и это осознание придаёт ему смелости.

– Я тут давно, – добавляет она с лёгкой усмешкой, указывая на окно. – Каждый раз, как вижу это, чувствую себя словно в кино.

Простенько одетая, в неприметный серый комбинезон, подчеркивающий её талию, с нелепым, как кажется Фраю, ярким макияжем на лице, девушка стоит у окна. Её глаза, окрашенные сразу во все цвета радуги, следят за уплывающей вниз окольцованной планетой. Она слегка приоткрывает рот, поражённая масштабом того, что видит.

Фрай улыбается. Он чувствует, как её удивление наполняет воздух.

– Впервые на орбите Сатурна? – он спрашивает, стараясь казаться невозмутимым, хотя эта кажущаяся простота и живой интерес девушки его подкупают.

– Впервые за пределами Марса, если быть точной, – она поправляет мешающую розовую прядь за ухо, с другой стороны её волосы синие. Молодёжь любит эксперименты, замечает Фрай.

Вокруг спутники Сатурна, словно серебряные монеты, мерцают в далеком свете Солнца, и эта картина кажется Фраю причудливо нереальной.

– Никогда раньше не путешествовала дальше центрального купола, – добавляет она и смеётся, виновато нахмурившись.

Фрай снова смотрит на незнакомку, смущённый её откровенностью.

– Если уж совсем честно, то большую часть жизни я провела на отцовской ферме, – быстро говорит она и тут же умолкает. Потом добавляет: – Отец помешан на своей ферме, – её голос дрожит на грани смеха и сожаления. – Она в двухстах километрах от Большого купола. Такие космические пейзажи могли мне только сниться.

Фрай кивает, чувствуя, как её слова подчеркивают контраст между тем миром, в котором он вырос, и её жизнью, связанной с простотой и изоляцией.

– Далековато тебя занесло, в первый-то раз, – замечает он, глядя на неё. – Меня зовут Фрай, я здесь вырос, но учусь на Марсе. Прилетел к матери на каникулы.

– Как здорово, должно быть, наблюдать за такой красотой каждый день, – её глаза на мгновение вспыхивают, отражая свет космоса. – Мне всегда казалось это невозможным, жить так далеко от… Меня, кстати, зовут Саманта, – она протягивает Фраю руку. – Саманта Штарт, можно просто Сэм.

– Очень приятно, Сэм. Как долго планируешь пробыть на «СОЮЗ-12»?

От неё пахнет свежестью и дешёвым шампунем, но её одежда не выглядит простой или дешёвой. Фрай оглядывается. Зал постепенно пустеет, пассажиры уходят по своим делам, и платформа снова наполняется тишиной, пробуждаемой лишь приглушёнными звуками станции.

Он вздыхает с сожалением, понимая, что, отвлекшись на Сэм, прозевал своего незнакомца с загадочным свёртком. Фрай суматошно роется в карманах брюк, находит телефон и быстро проверяет камеру.

– Да! – он восклицает с неожиданной радостью, словно только что выиграл крупную сумму.

Сэм с любопытством смотрит на него.

– Не обращай внимания, – говорит он, убирая телефон в карман.

Оказывается, он успел сделать фото незнакомца через прозрачную крышку стазис-капсулы, но до сих пор не понимает, зачем это сделал.

– Так на долго ты в наши края?

– Пока точно не знаю, я как бы это сказать… просто уехала наобум.

– Даже так? Похоже, ты сбежала, – Фрай оценивающе смотрит на девушку. У неё лишь небольшая дорожная сумка и рюкзак за спиной.

– Вообще-то, так и есть. Мне надоела ферма и всё, что с ней связано, – Сэм замолкает, скорей всего осознавая, что раскрывает слишком много для незнакомца.

Фрай мягко улыбается.

– Ничего страшного, всё нормально.

На мгновение между ними повисает молчание. В этот момент в тишину снова врывается знакомая мелодия телефонного звонка.

Фрай извиняется и подносит телефон к уху:

– Да, мам.

Диана стоит у окна, её взгляд скользит по центральной улице. Внизу виднеется парадный вход многоэтажного здания. Она крепче сжимает телефон в руке и набирает номер сына. К её удивлению, он отвечает почти мгновенно.

Сначала она слышит короткое «Извини», явно обращённое не к ней, а затем привычное «Да, мам».

– Что значит «да, мам»? Ты где? Сказал не встречать тебя, а сам пропал. Я знаю, что рейс уже час как прибыл! – Затем добавляет саркастически: – Неужели АДСР1^[1] (прим.: автоматическая диспетчерская служба регулирования) не может назначить маршрут для твоего такси? А как же экспресс? Они ходят каждые пятнадцать минут! Если надо, я приеду и заберу тебя. И с кем это ты там? Может, привёз свою девушку?

Диана говорит быстро, без остановок, словно заранее заготовила весь этот текст. Наконец замолкает, ожидая ответа.

В комнату проникает холодный свет далёких рекламных огней, играющий на её лице, и внезапно её возраст ощущается острее. Ей скоро сорок пять. Окно, отражающее усталое лицо, делает её образ ещё более одиноким. Она так и осталась матерью-одиночкой. Скорее из-за своей решимости, чем из-за отсутствия возможности. Все попытки найти кого-то, кто мог бы заменить мужа и стать отцом для Фрая, закончились ничем. Всё это время она посвящает сыну и службе в подразделении штурмового отряда.

Через год после возвращения в столицу она сбегает на станцию «СОЮЗ-12» и становится капитаном штурмовиков, сдав основные экзамены. Работа становится её единственным оплотом, но до сих пор каждый день напоминает о том, чего не хватает.

Фрай вырос, и все эти годы слушал рассказы о подвигах родителей. Он, впитавший её силу и упорство, однажды заявил, что хочет следовать её примеру и поступить в академию штурмовиков. Это не было для неё неожиданностью, но и радости не принесло. Диана хотела другой жизни для сына, более безопасной и стабильной, чем та, которую выбрала сама.

«Мам, ты всё не так поняла. Я ещё в порту… Стой, какую девушку? О чём ты? А… это…» – его голос бурчит из динамика.

Диана закатывает глаза, но мягко улыбается.

– Так, сгребай свои вещи, девушку, и кого ты там ещё с собой притащил, и дуй домой. Слышишь? Ты же не хочешь, чтобы я сама за тобой приехала? Я серьёзно очень соскучилась. Ушла с работы пораньше и приготовила ужин – жду тебя.

«И мою любимую рыбу запекла?» – в голосе Фрая появляется озорство.

– Ну конечно, запекла. Как я могла оставить тебя без рыбы?

«Хорошо, мам, мы выезжаем», – отзывается он и кладёт трубку.

Сквозь окно, за тёмными контурами здания, виднеется мерцающий энергетический купол станции «СОЮЗ-12». Масштаб сооружения впечатляет даже тех, кто всю жизнь провёл в космосе. Центральная ось станции, диаметром в пять километров, окружена множеством отсеков, лабиринтами коридоров и ангаров, в которых люди, техника и корабли перемещаются с почти автоматической точностью. Огромные солнечные батареи, раскинувшиеся, словно крылья на фоне звёздного неба, обеспечивают станцию энергией, собирая свет далёкого солнца.

На станции нет ни дня, ни ночи – лишь сменяющийся искусственный свет, который имитирует суточные циклы, но не приносит уюта. Внутренние энергетические купола защищают жизнь обитателей станции от жестокого вакуума космоса. Здесь постоянно слышен приглушённый гул – звуки работы систем жизнеобеспечения, вентиляции, переработки воды и воздуха. Эти звуки, всегда присутствующие, со временем становятся фоном жизни на станции – будто ты всегда внутри механического организма.

Станция живёт по строгим правилам, где каждая секунда расписана. Люди на «СОЮЗ-12» движутся по своим маршрутам, словно по нитям сложной сети, созданной для поддержания порядка и выживания. На станцию прибывают и убывают космолёты и грузовые корабли, доставляя людей, товары и технику с ближайших планет и спутников. Это словно огромный, самодостаточный город, где жизнь никогда не останавливается.

Диана привыкла к этим условиям, к строгим протоколам, к тяжёлому воздуху станции. Но иногда она чувствует себя заключённой, пойманной в этом металлическом лабиринте, откуда нет выхода. Точно так же, как и много лет назад, чувствовала давление стен родного бункера на Деметре. Тем не менее, «СОЮЗ-12» – её дом, её крепость, где она снова и снова пытается построить жизнь для себя и Фрая.

Ещё несколько секунд Диана смотрит в окно. Улицы города кажутся далекими и пустыми, как её мысли. Она улыбается своему отражению, тихо вздыхает и откладывает телефон на журнальный столик. Затем отправляется на кухню, чтобы закончить сервировку.

– Мы? Выезжаем? Забыла уточнить, сколько их там, – шепчет она себе, задумчиво стуча пальцами по краю стола. – Может, всё-таки привёз девушку… или просто друзей?

Фрай, сунув телефон в карман брюк, отрывает взгляд от огромного рекламного билборда и говорит, пытаясь скрыть волнение:

– Слушай, а у тебя есть где остановиться, или, может, тебя кто-то ждёт?

На экране, словно вспышки, мелькают фотографии детей – глаза, лица, десятки историй, скрытых за надписью:

«ВНИМАНИЕ! РОЗЫСК!»

И предупреждением:

«ЕСЛИ ВЫ УВИДИТЕ КОГО-НИБУДЬ ИЗ ЭТИХ ДЕТЕЙ, НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО СООБЩИТЕ В БЛИЖАЙШИЙ ОФИС ШТУРМОВОГО ОТРЯДА».

Фрай кивает, будто отмахиваясь от своих мыслей, но картинки детей продолжают мелькать у него в голове – мальчики и девочки, не старше двенадцати. В его сознании на мгновение мелькает смутное ощущение тревоги.

Он переводит взгляд на Сэм, но мыслями всё ещё возвращается к увиденному. Её слова как будто доносятся сквозь гул в голове:

– Эмм… Не совсем… я думала, по прилёте сниму какой-нибудь номер в мотеле, на первое время, пока не найду работу и подходящее жильё…

Она замолкает, чуть сжав плечи, как будто ей неудобно признаться.

Фрай ощущает прилив симпатии к девушке – её робость кажется ему чем-то знакомым. Он вспоминает, как сам однажды прибыл в Нью-Сеул, ощущая себя чужаком в этом огромном городе среди холодных стеклобетонных улиц и рекламы, которая никогда не спит.

– Мама как раз приготовила ужин и ждёт меня… с друзьями, которых я, конечно же, не привёз. Да и нет у меня таких друзей, чтобы…, – он замолкает, чувствуя себя немного неловко. – В общем, если ты не против, можешь поехать к нам, поужинать и переночевать, а завтра утром…, я помогу найти тебе хорошее место.

Он нервно поправляет челку, которая падает ему на лоб, и подхватывает свою дорожную сумку с глянцевого пола.

– Мне так не хочется стеснять вас с мамой своим присутствием…, – говорит Сэм, не поднимая глаз.

– Ну что ты, какое стеснение, – Фрай уже протягивает руку к её сумке, ловко забирая её, словно успокаивая ситуацию через действие.

Сэм не сопротивляется, слегка ослабляя хватку на ручке. Она замечает, как его руки уверенно удерживают сумку, и это на мгновение расслабляет её напряжение.

– Ну, веди, – сказав это, она неспешно идёт за ним, разглядывая холодный интерьер космопорта. Громадные металлопластиковые конструкции сияют искусственным светом, а отовсюду раздаются голоса автоматических объявлений и стук ботинок по металлическому полу. Станция кажется бесконечной – этот город внутри купола всегда движется, всегда живёт, никогда не останавливается.

Фрай, краем глаза ещё раз замечая билборд – теперь с рекламой сначала местного производителя колбасных изделий «Красный бык», а затем питьевой воды «Деметра» – быстрым шагом направляется к выходу, где под ярким светом ждут такси.

Рыжеволосый парень, внешне совсем не выдавая озабоченности, оглядывается по сторонам. Натягивает капюшон на голову, скрывая свои черты лица. Он стоит у полупустой стоянки такси. Слегка согнувшись, принимает неестественную позу, словно пытается слиться с окружающей средой. В его свободной руке лишь небольшой свёрток, как будто он утаивает в нём что-то важное.

Зелёный с чёрным хэтчбек на электромагнитной платформе с яркой надписью «ТАКСИ» подлетает к странному человеку, словно чувствует его тревогу. Задняя дверца открывается с лёгким щелчком, и парень стремительно скрывается за тонированными окнами, как тень в ночи.

– Следуй за той машиной, – коротко и уверенно указывает он водителю, его голос хриплый, будто он долго молчал.

Таксист, сначала быстро вводит данные в навигационную систему АДСР и, получив подтверждение на выезд, начинает движение. В воздухе остается легкий запах электроники и гари от быстро проезжающих машин. Умиротворяющая музыка из динамиков не может скрыть напряжение, которое витает вокруг. Парень пронзительно смотрит в окно, его отражение в стекле размыто, как будто он сам становится частью этого мирного, но угрюмого мегаполиса.

Каскад неоновых огней мчится мимо, создавая иллюзию скорости и хаоса, которые всегда сопутствуют жизни на подобной станции. Он задумывается о том, что скрыто за яркими вывесками и шумом – о жизнях, о которых никто не знает, и о людях, таких как он, идущих по краю.

– Ты не запросил мои полномочия.

– Что простите? – Парень, назвавшийся Тедом, удивлённо смотрит на Виктора, словно тот произнёс нечто абсурдное.

– Я просто заметил, что ты не спрашиваешь удостоверение, и задаюсь вопросом: как ты можешь быть уверен в том, что я тот, за кого себя выдаю? – уже более чётко произносит Виктор, пытаясь развеять напряжение.

– Мне, собственно, не совсем есть до этого дело, – старается сохранить спокойствие Тед, продумывая каждое слово. – Меня отправили проверить приземлившуюся капсулу, совсем без надежды, что там будет кто-либо живой… А там вы. Ну назвались вы консулом, ну, допустим, зовут вас Виктор… Комендант разберётся на месте. То есть… я думаю, вам нет смысла обманывать…

– Да, ты, наверное, прав.

Виктор осматривает кабину автомобиля. Это старая модель, такие отправляли в колонии ещё до того, как он стал консулом. Состояние её совсем не внушает доверия: местами ржавчина изъела кузов, обшивка кресел исхудала и, кажется, вот-вот разойдётся по швам.