Лук – слёзы

Когда лук чищу, всегда слезами обливаюсь. Мама смеётся: «Пусть твои слёзы будут только луковыми!» Она знает, о чём говорит. Бабушка во время войны пропадала дотемна на работе: сядет утром на лошадь и поскачет по сёлам – женщина с образованием зоотехника, ох как нужна она была в то время! Но вот не смогла всех своих детей уберечь, умерли они от болезней. Из троих одна дочь, моя мама, и осталась. Слёзы были тогда не луковые, но плакать над мёртвыми было некогда – надо было живых спасать. А хозяйство на девяностолетней прабабушке, семидесятилетней бабушке и четырёхлетием ребёнке, моей маме, держалось. Я всё вызнавала у неё, выспрашивала: от чего она ребёнком плакала или смеялась? Мама на это сердится: «Какие глупости говоришь! Холодно было – помню, голодно было – помню, страшно – бывало… А слёзы лить сил не было, да и зачем это? Слёзы горю не помогут». Не любит она детство вспоминать. Правда, самое светлое воспоминание её детства был Новый год. Дети приходили в сельский клуб, а там стояла ёлка, наряженная самодельными игрушками – то ли бумажными, то ли тряпичными, у кого что под рукой было, из того и делали. Налюбуются детки этой ёлкой, напьются стаканом горячего жидкого чая, а к нему – маленькую булочку давали, из тех колосков, что дети насобирали. И вот оно, ощущение мира, тепла, и на душе легко. Война – войной, а детство – детством.

Свёкла – радость

Теперь очередь свёклы. Ох, будут пальцы в бурых пятнах, никакой маникюр не спасёт. Но тут уж каждая хозяйка сама выбирает: либо белые ручки, либо сытая и довольная семья. Ну я-то давно эту проблему решила – традиция важнее.

«Раньше девки свёклой губы красили и щёки терли – вот самая лучшая органическая косметика!» – смеётся мама, и мне весело. Радость в нашей семье тоже была, а как же? Вспомнила вдруг мама, как однажды увидела, что бабушка Ася во всю рысь несётся на лошади и кричит: «Война кончилась! Война кончилась!» Мама моя сильно испугалась: если война кончилась, как жить дальше? Ей тогда только шесть исполнилось, и она думала, что без войны жизни не бывает. А потом дедушка Саша, её папа, с фронта вернулся – вот это была радость так радость! Живой, руки-ноги-голова – всё на месте. Да ещё орден Красного Знамени на груди – чем не герой?

Яблоко – райский сад

Настал черёд и фрукта. Яблоко лучше брать зелёное, хрусткое, с кислинкой. Если кожица тонкая – можно и с ней на мелкой стороне натереть, а если грубая – кожуру снять. Яблоки я помню уже из своего детства. Идёшь по саду, вечернее солнце покрывает золотисто-розовой пыльцой всё вокруг. Листья тоненько шелестят на ветру, как будто звенят. На ветке осталось одно наливное яблоко, зеленовато-жёлтое, с едва проступающим румянцем. Бабушка снимает его и даёт прямо мне в руки: «Тебя ждало!» Тяжёлое оно, сочное и холодное. И название подходящее – Северный Синап.

Сад был посажен уже после войны, когда бабушка с дедушкой переехали в райцентр. Страна выходила из разрухи, лишних рук не было – все были нужны. Снова трудились, строили светлое будущее и очень надеялись, что детям их больше не придётся переживать голод и страшные беды. Что будут они жить в Городе-Саде и все будут счастливы, и всего будет в достатке.

Морковь – любовь

Кто-то делает сначала морковь, потом яблоко, а мы так привыкли. Сладкая морковка, поэтому и говорят, наверное: любовь-морковь… Любовь в нашей семье тоже была, крепкая, но не напоказ. Дедушка прожил с бабушкой всю жизнь – тогда вообще не принято было разводиться. Да и не в этом дело было. Спасла бабушка своего мужа уже после войны. А история такая: в 1946 году бабушка получила от дедушки тайком переправленное письмо, что он в штрафбате восстанавливает шахты Донбасса как дезертир, потому что пробыл один день в плену, после того болота. И пошла она в Министерство сельского хозяйства, где её мужа до войны знали как хорошего зоотехника. Как она просила, что говорила, неизвестно. Никто не хотел рисковать собой в то время и заступаться за «дезертира». Но бабушка всё-таки смогла достучаться до чиновников, и ей всё-таки помогли вернуть работника колхозу, а дедушку семье.

Яйцо – новая жизнь

Вот и пришло время последнего слоя. Красивым он должен быть, прикрыть селёдкину шубку, словно снежком присыпать. Варёные яйца делим на белки и желтки. Трём на самой мелкой тёрке, аккуратно присыпаем белками, как пушистым снежком. Тут главное по бокам хорошо промазать майонезом и уложить. Похожа шуба стала на шапку, сверху делаем жёлтый круг – как будто выглянуло зимнее солнышко. Этот последний слой можно доверить даже ребёнку – пусть приобщается к традициям. И сразу эту красотищу в холодильник – чтобы селёдка под шубкой не вспотела!

А новая жизнь и правда настала. Только она была не такая уж и светлая, как мечталось. У Саши и Аси родилось ещё двое детей, внуки пошли. Казалось бы, вот оно, мирное спокойное время, дождались. Но на бабушкино поколение пришлась не только война, голод, разруха, их застала и перестройка. Сгорели все сбережения, которые старики всю жизнь копили, откладывали – не для себя, а для тех, кто будет продолжать род – для нас. И бабушка уже на пенсии снова пошла работать – контролёром в автобус.

Помню, как она ругала небритого мужика за то, что едет «необилеченый». Тот в ответ огрызался, но бабушка его переупрямила – и высадила зайца. А вот у школьников она за проезд пятаков не брала, и когда это всплыло, до хрипоты спорила с начальником Трансагентства: «Они ещё денег не заработали, как с них брать?» Ей грозило увольнение, но она всё-таки отстояла свою позицию и осталась на работе. Такое у неё было чувство справедливости и отважный характер.

Майонез – то, что скрепляет

Говорят, что майонез придумали французы. Но его у нас так любят, что мы и сами могли бы когда-нибудь догадаться! Его у нас даже просто так едят – мажут толстым слоем на чёрный ноздреватый хлеб, как бутерброд. Иностранцы, наверное, сразу про холестерин вспомнят, про фигуру и желудок, – а нам всё нипочём! Вкусно – и на здоровье! Майонез – это то, что скрепляет все слои в одно целое, придаёт салату сочность и смак.

Смак в нашей жизни тоже есть, и он в том, что она не чёрно-белая, а разноцветная, как селёдка под шубой. Когда заканчивается один слой, начинается другой, но видишь и понимаешь весь смысл происходящего ближе к концу, на срезе. Скажу вам ещё секрет, но не кулинарный, а житейский. То, что скрепляет всех нас, – это и есть наш род, фамилия, семья. Это те истории жизни, что рассказывали нам и будем пересказывать мы своим детям и внукам. Сидя вместе за обеденным столом, как было принято много лет назад, вспоминая и поддерживая семейные традиции.

Литература зарубежья

Дмитрий Спирко

«Российский колокол» в рубрике «Ближнее зарубежье», предоставляя место Русскому Слову, вольно творящему границы писательского творчества, всемерно расширяет литературный кругозор присутствием особенной, всепроникающей, притягательной культурной среды.

Эту ментальность знают, ценят, в неё окунаются с живым интересом всюду, и тем более в местах, где её носители оставили след в академической истории края или страны, в которой имеют честь представлять свои мировоззренческие высоты.

Вне сомнения, с радостью и нетерпением, предвкушая духовное пиршество, ждут свежих выпусков «Российского колокола» и во Франции на её светоносном Лазурном берегу.

Где культура Галлии, общечеловеческая культура в образах исчерпывающей и благодарной русскости содержательно расцвечены и художественно ценны.

В подтверждение именно этому явлению на страницах журнала вниманию читателя представляется взаимный сопутствующий порыв – ряд стихотворений о чувствах, мыслях, рождённых душою под благодатным солнцем французской Ривьеры.

Эпизоды же моей авторской биографии ничем не отличаются от представленных в предыдущих номерах журнала. Поэтому и не занимают священной территории Русского Слова.

Райского Лета последние дни

 
Райского Лета последние дни…
Не познаваясь в сравнении,
Шёлковой гладью струятся они
В Солнечном Сочинении!
 
 
В Памяти Трели, Волна, Вдохновение,
Красок Романтики Колорит,
Глубина Чувств, Волнений Цветение,
Остров Мечтаний, что в Дали манит!
 
 
Ясное Небо, Лучи, всё пронзающи,
Ветер, мерцающий Тёплой Струёй,
Крылышки бабочек тех, что порхающе
Сад разукрасили Яркой Семьёй!
 
 
Неизмеримые Счастья Былинки,
Света Раскрывшие Аромат!
Жизнь превратившие в Чудо-Картинки —
Те, что от Берега в Вечность парят!
 
 
В Памяти Сон. На исходе последние
Райского Лета Прекрасные Дни!
В этом Театре места все передние!
Где же Куплеты? А, вот и они!
 

Виноградники Прованса

 
Виноградники Прованса!
Солнце в гроздьях Света!
Клёкот птичьего романса
Прославляет лето!
 
 
Вольной, искренней деревни
Наслаждённый взгляд,
Освежаясь тайной древней,
Ценит виноград!
 
 
Зрелым соком насыщён
Литый страстью день,
Восхищеньем награждён
Дуб, что дарит тень!
 
 
Ловкие во рвах ручьи
Души теребят!
Вроде бы они ничьи,
Но к ним все хотят!
 
 
Вьётся в Небо пелена
Ароматов чувств.
Луч французского вина
Всех хмельней искусств!
 
 
Виноградники Прованса!
Солнце в гроздьях Света!
Клёкот птичьего романса
Прославляет лето!
 

«Галимар»
(коллективу парфюмерного предприятия)

 
Восхищений радушных разгар!
Вход свободен! Все гости в волнении!
Парфюм избранных – «Галимар» —
Мир Иллюзии в Откровении!
 
 
«Парадокс» – «Знойной Ночи» «Частица»
Сотни лет сводит пары с ума!
И «Интимный Дневник» как граница,
Что «Занозою в Сердце» Сама!
 
 
Красота Неба Жизни в цветении!
В Романтичности Радужных Дней!
В Лучезарности! Во Вдохновении!
В Высшем Таинстве Грёз и Страстей!
 
 
С «Полуслова» «Прошлое лето» —
В Саду Памяти «Нежная Веточка»!
«Смесь» «Мечтания», Чувственность Эта
И от Счастья желанная весточка!
 
 
Свет и «Женственность» – Чудо-Творения!
В Сокровенный Божественный Дар!
Дух Свободы и Вдохновения
Парфюм избранных – «Галимар»!
 

В кавычках название оригинальных духов выпущенных «Галимар»

Где ж это я?

 
В Проём между Скал раскинулось Море
Лазоревое, Обильное!
Ведёт вниз тропа, Душа на Просторе —
Парящее Небо Всесильное!
 
 
По Этой Тропе спускаясь с Горы,
Любуюсь Природы Картиной!
Время настало Прекрасной Поры —
Чувства навстречу Лавиной!
 
 
Иду, а Цвета расточают Сияние
И Свет Лучезарно искрится!
И раскрываются Крылья в Желании
В Чудотворения влиться!
 
 
Лети же, Сознание, прямо со Взгорья
В Пределы Путей Бытия!
В Проём между Скал! В Лазорево Море!
О Солнце, да где ж это я?!
 

Добрый Эз!

 
Над дорогой Ночное Кафе.
Эз. За столиком пусть
Дождь Осенний в строфе.
Знает Дождь наизусть,
 
 
Что рождают в Мечтах
Унесённые Ветром,
Что у них в головах
Под изысканным фетром.
 
 
Как в томимых сердцах
Созревает прозрение.
На которых словах
Ставит Жизнь ударение.
 
 
Как Златое Вино
Превращается в Танец
И как с ним заодно
Романтичный румянец.
 
 
Для чего Фонари
Льют на блюда Янтарь,
Почему нет Жюри,
Когда в Круге бунтарь!
 
 
Всё похоже на Сон.
Тихо. Пусто. Сентябрь.
Между Скал Пантеон!
Это в Море Корабль!
 
 
Добрый Эз! Каплет Ночь
Прямо с Неба в бокал,
Ты же точно не прочь,
Чтоб писатель не спал?
 
 
И про Дождь написал.