Остров-ковчег

 
где пределов ни моря, ни памяти нет,
где сливаются небо и радужный свет,
брезжит тихий рассвет,
покаянный рассвет,
и молитвы горит здесь нетлеющий свет…
там и чайки в лазурь по-иному кричат,
тожде дух свой
стремят…
…и плывем, и плывем, и плывем, и плывем,
рассекая пространство и время крылом…
край моленьями очищен, как вешня вода,
край, досыта испивший горя, мук без стыда.
…меж берез да и сосен – кресты да кресты,
нашей горькой судьбины седые холсты.
…край, далекий и близкий, в бескрае морском.
от веков Благодать здесь изваяла дом,
где эфир псалмопением весь растворен
да играет волна, как Пасхальный Канон!
…где пределов ни моря, ни памяти нет,
где сливаются небо и солнечный свет,
брезжит тихий рассвет,
покаянный рассвет…
…в Вечность шествует остров-ковчег.
 

17.05.18

Поведает вечер морозный

 
…А что есть тишина, поведает мне вечер,
Окутанный морозной дымкой снов.
И никнут голоса, и умолкают речи,
Но всё слышнее отзвуки веков…
 
 
Стекает день в лазурном озаренье;
Молва истаивает в дланях льда.
Душа поет псалмами умиленья,
Когда мерцает дальняя звезда…
 
 
Снежинки падают – ложатся на ланиты^[8],
И облачает иней бархат век,
И мир нам отверзается, как свиток,
И прорастает в небо человек.
 
 
И ты срываешь звезды, как ранеты,
Сиянье сердца отдаешь взаймы,
И сам себе ты кажешься планетой,
Преображенной таинством зимы.
 
 
Поведает о тишине мне точно вечер
В чарующей морозной дымке сна.
И никнут голоса, и умолкают речи,
И первозданность днесь обнажена.
 

2017

Горечь памяти

 
…Снова мчишься по этой трассе,
Ты, затерянный в техночасе.
От Кабула до Джелалабада —
Снова дернуть за ручку Ада…
…А по правую руку – река
Изумрудной свивается лентой…
Сколько братьев моих на века
Ты сокрыла в объятьях смерти…
…Этих скал зубы-кашалоты
Сколько срезали здесь пехоты!..
…Из-за каждой сопки, вершины
Смерть глядела на побратимов…
…А вдоль трассы – оливки, orange…
Я вкушаю горькую горечь.
…А дорога всё дальше мчится,
Моя память рекой струится…
…А вот там, за тем перевалом,
Наши без вести скрылись капралы…
…Горька память восьмидесятых!
Сколько ж стежек тут невозвратных —
В этой дивной стране, Афгани!..
Эвкалиптово свет дурманит…
 

20.06.19

Весть о Пророке

 
Где горы свой мерный творят звукоряд,
Где орли привольно ширяют
И вьется кимвалов раскованный лад,
Просторы собой обнимая…
Там дивный Захария Богу служил,
В предвестии Нова Завета,
И Богу во всём этот муж угодил
Сукупно с женой Лисаветой.
И дом их вон там, на вершине, стоял
Среди кипарисов, да лилий,
Да кактусов, да разноцветия трав…
И был он во всём изобилен.
Лишь скорбью объята благая чета
В свершении лет благодатном:
Им Бог не послал в утешенье дитя,
А лета склонились к закату.
Когда же Захария в храме кадил,
Творя по обычаю чрЕду,
Тут ангел его посещеньем почтил,
О сына рожденье поведал,
Но тот не поверил: он был человек —
Хоть праведен, немощью мечен.
И тотчас сомкнулись у старца уста,
И стихли в устах его речи:
Он нем был до мига блаженна, пока
Младенец, презревши закон естества,
Родился – ниспали тут узы отца!..
«Ему Иоанн будет имя!» – сей рек,
Вещал о Пророке он свету.
 

2016

Утренняя молитва

 
Перебирая травы, словно четки,
Вставало солнце над землей родной.
Луга, дубравы, все в алмазных блестках,
Молились, отражаясь красотой.
 
 
И псалмопенье над водой парило,
Скользил луч света, в зелени роясь.
…Листалась Книга тайн неторопливо;
Веков искрилась радужная вязь.
 

2012

Кони Пржевальского

Поздним вечером 21 августа в небе над

Чернобыльским реактором наблюдалось странное

явление: облака в виде лошадей Пржевальского

 
Кони Пржевальского на небосклоне —
Стражи земные – небесные «зоны».
Кони Пржевальского ночью заржали,
Зарево-пламя трикраты вещали.
 
 
Вздыбился лес вековечными кронами;
Звезды от жара здесь стали холодными…
Зиждились села крестораспятием.
В сечи жестокой гинула братия.
 
 
Гинула рать за Адамов тот грех,
Что и доселе вершит человек,
Грех преслушания отчей любви —
И утопает планета в крови!..
 
 
Сеятель вышел в час сеять недобрый
Чуждое зерно в почву дородну;
Сеял пшеницу, взошел лишь… чернобыль…
Зычно заржали крылатые кони!
 
 
Августа зов из палат этих атомных,
С пущей болот, с недоведомых чащей,
Что не уловит пылкий взгляд сталкера…
…На небосклоне кони Пржевальского.
 
 
Кони Пржевальского в злате-сапфире —
Зов к нам, земным, из незримого мира.
 

24.08.19

Тополь Сталинграда

По мотивам стихотворения

Анатолия Гришина «Тополь войны»

 
Он – слиток стонов, визгов, брязга стали…
Он на посту – довечный рядовой;
Его коренья кровью пропитались,
не лишь отцовской, верно, и чужой.
 
 
О, эти листья! Боли и страданий
На целый свет хватило бы – с лихвой!
А он шумит весной надежд и счастья…
Детишек смех под кроной той густой!
 
 
«Пантеры», «Тигры» зубы изломали
Об эти вековые дерева.
На островке средь Волги-океана
Тщеславцев смерть тут лютая нашла!..
 
 
Свидетель, самовидец тех баталий,
Что их умом постигнуть не дано…
Потомкам шелестит во назиданье:
«Война, ребята, – страшное кино!»
 
 
Он пережил младых своих героев…
…И матерей, взлелеявших сынов…
 
 
И он стоит в зеленом вечном строе,
Как Вера, и Надежда, и Любовь!
 

02.02.13

Татьяна Харитонова

Харитонова Татьяна Анатольевна – член Союза писателей России, детский семейный психолог. Родилась в Белоруссии 4 июня 1961 года, окончила Минский государственный педагогический институт имени Максима Горького. В настоящее время живет в Смоленске, является секретарем Смоленского объединения православных писателей «Одигитриевское», руководит детской литературной студией «Родничок».

В 2010 году была принята в Союз писателей России. За книгу «Реферат о Федоре Коне» удостоена литературной премии Смоленской епархии в номинации «Детская литература – 2015». Является лауреатом международных литературных конкурсов «Славянская лира» (2014), «Симонов-ские чтения» (2015).

Автор многочисленных публикаций в литературном журнале «Десна», в сборнике стихов и прозы смоленских литераторов «Ожидание чуда» (2005), «Родник», «Сторона родная» Смоленской областной организации Союза писателей России, «Свет Одигитрии», в московском литературном альманахе «Неопалимая купина» (2008), в журнале «Смоленские епархиальные ведомости».

Поэтический отрывок из повести

«След Евфросиньи»

о великой святой преподобной Евфросинье

Полоцкой, внучке Владимира Мономаха и Всеслава

Чародея, просветительнице земли нашей

 
Тесно Предславе, тесно – не в тереме ее место,
Летит сердечко Предславы
                                              от гордости княжьей, от славы.
Колокол птицей бьется – сердце вдогонку рвется,
Летит над лугом Предслава —
                                                не в княжьих хоромах слава!
Буду Господня невеста, в тереме – ох как тесно…
Светит луна в окошко, спит на коленях кошка —
Девочка княжьего рода мыслит о судьбах народа.
Распри, вражда и зависть бедную Русь терзают,
Нет средь князей мира – плачут иконы миром.
Свеча в уголке теплится —
                                           не спится Предславе, не спится.
Люди забыли Бога, знают о Нем немного.
Книги о Нем вещают, да только – кто их читает?
Книгу – ученья зелье! – пишет монах в своей келье,
Сколько свечей растает, прежде чем книга восстанет?
Сколько звезд растворится, прежде чем книга случится?
Сколько снегов ручьями, прежде чем книга с нами?
Буду и я, Предслава, книгу всей жизнью славить,
Слово о Спасе нашем всех драгоценностей краше,
Шуб соболиных, нарядов мне, Предславе, не надо,
Травы, цветы, небо синее – вот он, наряд Евфросинии,
Черное платье к месту – буду Христовой невестой!
Свеча в поставце мерцает, кусок бересты венчает,
Пишет Предслава, пишет, слово сердечком слышит:
Бог – Он везде, Он с нами – дышит в груди псалмами,
Дышит молитвой горячей прямо в души незрячие.
Векам от света больно: – Довольно нам тьмы! Довольно!
Глаза только сердце откроет, то, что наполнено болью
О муках Христа смертных, о нас – заблудших, неверных…
Светит луна в окошко, спит на лежанке кошка.
Девочка княжьего рода станет защитой народа.
Ночь упала на Полоцк, в небе – грозы сполохи.
Время пришло решиться из терема в ночь пуститься,
Из терема в свет отправиться,
                                             из терема в келью. Справится?
Сердце тревожно бьется, Предслава в ночи несется.
Конь, закусив удила, ветром непобедимым
Несет ее к тетке Романе – от княжеской славы к брани,
К брани, что в сердце ведется,
                                         не на смерть – а на жизнь бьется
Молитва с полчищем ночи.
Страшно Предславе? Очень…
Не спит монастырь, сражается,
                                          Псалтырь день и ночь читается.
Тревожно Романе на сердце.
                                      Вдруг – скрипнула в келье дверца:
– Кто там? – Тень у порога – девочка. Лет немного.
Мокрое платье, расшитое золотом и аксамитами.
Пламя свечи приблизила – глаза в пол-лица увидела.
– Предслава? Ты ли? Душа моя! Зачем здесь? Ночью?
– Ушла я! От мира, от плена постылого,
                                                            от жениха немилого —
Буду Божьей невестой. В тереме ох как тесно!
 
 
Бог – везде: дышит свежим полоцким ветром
И дождем припадает к земле.
Напитав, поднимается облаком
                                                   к голубым небесам Фавора
И сияет полем заснеженным
                                         в голубой Вифлеемской звезде —
Бог везде. Бесконечные, узкие, серые —
                                              эти улочки древнего города, —
Словно к каменной ризе Христовой,
                                    ее сердце так жадно к ним тянется,
Припадает, и молит, и кается – здесь Он рядом совсем,
Он – везде…
И полны немого укора, мироточат серые камни,
Что у гроба Господня застыли.
Не вместить, не понять, не оплакать этот мир,
Этот полоцкий ветер
И дожди, что упали на землю
Ясным солнечным утром апрельским.
Лишь безмерно любить и принять
Эту зелень проснувшихся почек,
И звезды Вифлеемской почерк
                                   в ярко-синем рождественском небе,
И поля, что мечтают о хлебе,
И церквушку в далеком крае,
Что стоит на пороге рая.
Слезы катятся Евфросиньи на поля и на реки синие,
Да молитва звучит горячая – всё о тех,
Что глухие, незрячие…