Цитаты из книги «Традиции русской народной свадьбы»

Но вот, брачная ночь закончилась, и пришло время своеобразного обычая: выставления простыни. Мало кто не слышал о том, что в старину жених и невеста обычно были девственны, и о том, что невинность девушек так сильно почиталась, что в деревнях после брачной ночи вывешивали на всеобщий обзор окровавленную простынь, а потом её ещё и проносили по всем домохозяйствам радостные односельчане. Однако наши современники относятся к запятнанному белью с брезгливостью – в общем, теперь это самый непопулярный обряд, но умолчать о нём нельзя. В чём же смысл обряда? Здесь дело не в одном только почитании целомудрия девушек. Выше мы уже касались старинного поверья о том, что новобрачные как будто источают энергию плодородия, благотворно влияющую на благополучие всего рода. Вот и простыню, хранившую такие явные следы ритуального соития, считали источником плодородия. Поэтому вплоть до XX века практичные крестьяне проносили простыню по всем хлевам и овинам для стимулирования плодовитости скота, по хозяйственным постройкам – для повышения урожайности. Так смысл обычая трактовали сами крестьяне, и этот факт отмечен повсеместно на русских землях и тысячи раз записан этнографами.

Известна ещё пара вариантов традиции разувания мужа. Во время наряжания жениха перед свадьбой в один сапог кладут деньги, и если жена находила их в первом снятом сапоге, она брала их себе, а также считала, что нагадала удачное замужество. Другой вариант: в одном сапоге деньги, в другом – плеть. С деньгами всё понятно, а вот если бедняжка находила плеть, это считалось плохим предсказанием. При этом общеизвестно, что деньги клали обычно под правую пяту, поэтому ошибиться можно было только по оплошности.

Жениха и невесту, независимо от социальной принадлежности, называли князем и княгиней. К ним относились с большим уважением с самого начала свадьбы: когда ехал свадебный поезд, даже незнакомые люди кланялись жениху и обнажали голову перед ним, однако он, как настоящий князь, в ответ не кланялся и шапку не снимал. А уж на пиру новобрачных начинали буквально чтить. Пир в доме жениха называли «княжий стол».

За исключением этих эротических обязанностей (поцелуев и постельного обряда), на традиционной русской свадьбе новобрачные во время пира сидели как два столба: мало разговаривали, не ели ничего, кроме ритуальной пищи (в первую очередь, каша, а также блюдо из птицы). Кроме того, во многих областях России было принято кормить супругов с рук (как тут не вспомнить ритуал подношения пищи богам).

Зримым символом исходящей от новобрачных силы плодородия была раздача гостям кусочков каравая, также жито из-под брачной постели.

В основу брачного ложа молодым клали снопы или жито – то есть зерно, которым потом можно было засеять поле (расчёт делался на то, что энергия физической любви новобрачных повысит плодородные качества зерна, и семья вырастит хороший урожай).

В некоторых русских областях под брачную постель постельница подкладывала варёное или деревянное расписное яйцо – это замена обрядов с курицей. Если новобрачная после брачной ночи обнаруживала варёное яйцо, она кормила им домашних птиц, чтобы лучше плодились (как мы видим, это уже знакомая нам схема переноса сексуальной энергетики на хозяйственные объекты в целях плодородия).

А вот так хорошо знакомые всем картузы (головные уборы типа кепи с цветком), в которые так любили наряжаться колхозники из советских фильмов – это лишь дань моде тех времён.

Обычно жених в любую погоду носил нагольную шапку (сшитую из шкуры кожей наружу). Либо шапку с меховой оторочкой, реже простую круглую шапку.

На вопрос, почему на Рождество или на свадьбу выбрана именно макушка ели, а не другой предмет, историки отвечают, что это вечнозелёное дерево – символ бессмертия и образ Мирового древа в культуре многих народов. Действительно, разные народы всегда вспоминали о Мировом древе во время ключевых праздников.