Глава 2

Рукопись Антона со стихотворными опытами напомнила ей далёкий семьдесят второй год. Непривычно жаркое лето, и она в этом зное такая юная, наивная…

Итак, стояло жаркое засушливое лето семьдесят второго года. Милочке двенадцать лет, и она принимала участие в конкурсе, объявленном газетой «Пионерская правда». Кругом полыхали пожары, даже Москва задыхалась в дыму… Да, и её родной посёлок тоже был со всех сторон окружён дымкой от лесных пожаров. Постоянно летали вертолёты, контролируя ситуацию.

Посёлок, в котором происходят описываемые события, небольшой. В центре посёлка – пруд, где любили и до сих пор любят купаться жители посёлка. Там очень хороший пляж, песчаный: ногам приятно прикасаться к нему и ощущать шершавость. Девочка помнила прикосновение ног о песок, что производил впечатление шёлка.

А Милочка, эта нескладная угловатая девочка с большим воображением, находилась во власти фантазий. У конкурса было интригующее название «Меч князя Игоря, или куда идти, капитан?» Маленькая фантазёрка с упоением участвовала. Она получала газету, прочитывала наспех, искала среди авторов свою фамилию. Не находила, расстраивалась. А потом каждый день, в течение недели, строчила воображаемые приключения на листочках, вырванных из тетради. Потом аккуратно переписывала сочинённое, запечатывала в конверт и отправляла в редакцию газеты.

И находилась в ожидании до следующего номера газеты. Так продолжалось полгода. Милочку ни разу не напечатали, но… её отметили как самого дисциплинированного автора и выслали ей приз в виде бандероли, где находился фантастический роман Евгения Велтистова. Сейчас, спустя годы, Милочка понимает, что её письма с конкурсными продолжениями не приходили вовремя. А редакция была связана жёсткими сроками.

Милочка, едва научившись складывать буквы в слова, стала самым завзятым книгочеем. Она читала каждую свободную минутку. Постоянно ходила в библиотеку, а там с любовью выбирала книги.

Сперва это были сказки и мифы. Потом романтические истории. А позже она влюбилась в творчество Паустовского и Грина. Как её поразила до очарования услышанная по радио инсценировка по рассказу Паустовского «Корзина с еловыми шишками». Впечатление было настолько сильным, что она на деньги, сэкономленные от школьных обедов, купила в книжном магазине рассказы Паустовского. Впоследствии она неоднократно перечитывала это произведение, постоянно попадая под магию стиля писателя. Она сравнивала себя с главной героиней Дагни Педерсен, любовалась ею на протяжении повествования от маленькой девочки до выросшей девушки.

***

После работы уставшая Мила приходила домой. Наскоро поужинав, покормив бело-рыжих котов, проверяла тетради. Великовозрастные ученики временами «хитрили»: часто работы за них писали родственницы. В тетради Ильи домашние задания выполнены разными почерками.

– Не буду думать о неприятном, мне ситуацию не изменить, а лучше…

И она с удовольствием вспоминала Антона, этого странного вольноприходящего ученика, перечитывая сочинённую рецензию на его лирические откровения.

На следующее занятие она принесла Антону рецензию и стихотворный сборник «Мысль, вооружённая рифмами».

А через некоторое время получила отклик на этот сборник:

«Уважаемая Эмилия Романовна! Книга, которую вы мне дали «Мысль, вооружённая рифмами» примечательно замечательная. Должно быть, я впервые осознаю в настоящее время, что стихосложение как процесс творчества не простое баловство, а целая наука или, как по меньшей мере, один из её подразделов! Это надо же: существует особый предмет изыскания – «теория стиха»! Это меня практически интересует. До этого я считал, что стихосложение каких-то особых познаний не требует – только вдохновение, мысль и желание сотворить что-либо эдакое! Оказывается, не совсем так! Всё совсем не так просто и однозначно, как кажется со стороны!

А я-то, глупый, думал по-простому… Теперь мне становится понятным прохладное отношение к поэзии, непопулярность поэзии в широких массах людей, в частности, у большинства представителей молодого поколения. Причина в том, что люди не понимают поэзии и не хотят понимать! Не знают, по каким законам живёт она. Большинство людей считает, что если есть какая-никакая рифма и какой бы то ни было ритм – это и есть самая настоящая поэзия!? Как бы не так! А лирическая проза? Это что: не поэзия? Если слова не рифмуются, а ритм, кажется по первому влиянию, воздействию, отсутствует, то что это: уже не стихи?

Люди любят слушать или петь песни? Да! А философия увлекает ум человека? Да! А чувствовать, переживать, уяснять, решать перед собой морально-нравственные и духовные задачи не разучились? О, конечно же, нет! Не поверите! – и я сам об этом не задумывался – всё это умещает в себе стихотворчество. В этом малом сконцентрирована великая мощь, невероятный потенциал, способный разорвать – нет, взорвать и разнести в клочья нашу застоявшуюся заскорузлую и тупую обыденность!»

Мила ответила ему несколькими строками:

«Подлавливаю себя на совершенно безумном ощущении, что умеете же Вы очаровывать, Антон, потому что всё хожу под впечатлением от Вашего письма – такого подарка в необычной форме лирической прозы».

После этого Мила получила большой многостраничный труд об Арсении Тарковском. Начиналось послание с привычного приветствия:

«Здравствуйте, Эмилия Романовна!

«И в аорту, неведомо чью наугад…» («Смена» – №6—2002 г.)

Об Андрее Тарковском я кое-что слышал. Об Арсении Тарковском я не слышал ничего – услышал в первый раз! Арсений Тарковский принадлежит именно к таким поэтам: негромким, искренним и бесконечно талантливым.

Задавался ли кто-нибудь вопросом: это случайность или неизбежность, как сложилась бы судьба великих и признанных, если бы условия развития их таланта протекали по другому сценарию, нежели как было на самом деле? Как развернулась бы судьба Пушкина, если бы его родители не были бы так заняты собой, что маленькому Александру простолюдинка Арина Родионовна заменила родительскую ласку и тепло? Родились бы на свет такие великие произведения мировой литературы, как «Бесы», «Братья Карамазовы», «Записки из Мёртвого дома», если бы Достоевский не познал горечь каторги, а отсюда её муки?..

А мог бы Арсений Тарковский стать тем, кем он стал, если бы не творческая атмосфера домашнего очага, не увлечённость его домашних поэзией, драматургией? Если бы не перипетии его судьбы, когда ему, совсем ещё юноше, пришлось скрываться от шизофренической в своём фанатизме, революционной буйности советской власти? Если бы ему не повезло быть близко знакомым с Мариной Цветаевой и Анной Ахматовой? Если бы в его жизни не было трёх муз: Марии Вишняковой, Антонины Бохоновой и Татьяны Озёрской? Одно ли и то же родиться талантливым и стать талантливым?

Возникает слишком много «если бы», когда начинаешь всерьёз задумываться над этими вопросами. Мне кажется, что в одарённости, талантливости, гениальности свою роль играют задатки, вложенные в человека при рождении. Но ещё большее значение имеют условия становления интересов, увлеченности, характера, личности в первую очередь в детстве и юношестве, затем в молодости и зрелости. Таким образом, мне видится, что залогом творческой успешности являются не только лишь врождённые способности, а совокупность одарённости (врождённых качеств), условия её развития и … (как бы ни глупо и приземлено грубо это не прозвучало!) жребия судьбы!

Вы знаете, я иногда сам себя спрашиваю: «Антон, зачем тебе это? Займись лучше чем-нибудь полезным! Какая польза тебе от этих сочинений-пересказываний чужих мыслей?» И действительно, ничего своего, оригинального, занимаясь этой «писаниной», я не пишу. Времени и сил на это уходит много.

Вначале, когда ещё свежа память, когда ещё есть горячий интерес, подобных вопросов не возникает. Сомнения в смысле работы начинают одолевать на полпути или в заключении как, например, сейчас. Скажите, какая практическая польза может быть от этих сочинений? Стоит ли тратить на них время?

Эмилия Романовна, это серьёзный вопрос. Может быть, Вы мне что-нибудь подскажете, поможете обрести смысл, мотивацию»? С максимальной серьёзностью Мила, выбирая тщательно слова, ответила ему, что он занимается полезным и интересным делом:

«Во-первых, хочется поблагодарить Антона за труд сочинителя и переписчика, за то, что сдержал своё слово. Глубоко тронута. Дарственная надпись тоже не оставила равнодушной…

Во-вторых, попытаюсь начать свои заметки со слов В. Г. Белинского: «Сочинение, в котором есть чувство, не может быть без мысли. И естественно, что, чем глубже чувство, тем глубже и мысль, и наоборот… мысль, родившись в голове автора, дала, так сказать, толчок его организму, взволновала и зажгла его кровь и зашевелилась в груди». Почему именно к этой фразе я обратилась за помощью, когда прочитала статью об Арсении Тарковском? Видимо, потому, что я читаю уже третий вариант этого произведения и удивляюсь, что автору не наскучила эта тема, что он видит и находит скрытые интересные связи между явлениями, между вещами.

В-третьих, эта статья, это сочинение заставляет задуматься над тем, что автор замечает вокруг нас многое из того, что проходит мимо нашего сознания: «Родились бы на свет такие великие произведения мировой литературы, как „Записки из Мёртвого дома“, „Бесы“, „Братья Карамазовы“, если бы Достоевский не познал муку и горечь каторги?»

И возникает в сознании целая цепь ассоциаций…

В-четвёртых, можно отметить, что необыкновенную выразительность речи придаёт и особая интонация: «Возникает слишком много «если бы», когда начинаешь всерьёз задумываться над этими вопросами. Лично мне кажется, что в одарённости, талантливости, гениальности свою роль играют задатки, вложенные в человека при рождении… Таким образом, мне видится, что залогом творческой успешности являются не только лишь врождённые способности, а совокупность одарённости, условия её развития и … (как бы ни глупо и приземлено грубо это не прозвучало!) жребия судьбы!

Почему-то меня приводит в восхищение такая фраза: «Я не знаком с творчеством Арсения Тарковского, возможно, „не дорос“ до правильного восприятия его творчества. Но думаю, что его лирика гениальна, раз его так высоко ценили „бессмертные“ (Цветаева, Ахматова), приняв его в свою среду. Надеюсь, что при Вашем содействии лирика Тарковского войдёт: „И – в аорту, неведомо чью, наугад…“ – в мою духовную аорту!»

Автор, конечно же, создаёт литературное произведение «для себя», в силу внутренней потребности. Он не может не писать. Но в своём творчестве автор всегда имеет в виду и читателя, его внутренний мир. С целью стимулировать творчество читателя в желательном для себя направлении рассказчик мобилизует все имеющиеся в его распоряжении художественные средства.

Какое впечатление произведёт это сочинение на читателя? Что ему может понравиться?

Если бы читатель прочитал это произведение (представим, что это произошло!), в любом случае он получит эстетическое и нравственное впечатление, определённую пищу для размышления – а ведь именно этого и хотел автор, стремясь передать свои ощущения, но не навязывая их.

Ах, Антон, как же мне интересно всё узнавать и о вашей работе, и о вашей учёбе в ПТУ. Конечно, на работе у вас тяжёлая атмосфера; мне кажется, что те работники, чью работу вы контролируете, думают, что вы самоутверждаетесь за их счёт. Они скорей всего не могут отделить вас как должностное лицо от вас как личности. И, вероятно, даже не видят, что делают бракованную продукцию. Авось сойдёт!»

– Здравствуйте, Эмилия Романовна! Ваше письмо однозначно произвело на меня впечатление! Как-то смутно и не очень ясно я чувствовал в себе ответ на мучавший меня вопрос: «Какая польза тебе от этих сочинений-пересказываний чужих мыслей?» Проблема состояла в том, что я разучился доверять самому себе (или не умел этого никогда?), своим мыслям, особенно утверждениям. Мне было чрезвычайно интересно, что напишете Вы по этому поводу? Моё мнение о себе самом, безусловно, субъективно. И Ваше мнение обо мне, конечно, также можно назвать субъективным. Но всё-таки Ваше мнение против моего должно признать объективнее моего собственного мнения о себе!

Понравился мне и Ваш однозначно утвердительный тон. Он был настолько убедителен, что у меня не возникло и подозрения на то, что Вы, например, из вежливости, можете чуточку слукавить, сфальшивить, скрыть свои истинные мысли. Уж, простите мою испорченную натуру. Короче говоря, свой заряд уверенности или самоуверенности я почерпнул из Вашего письма. Благодарю Вас!