Я еще не притрагивалась к своему бокалу, наполненному до краев. Гай, не дожидаясь, пока костомахи начнут прислуживать, сам разлил вино.

Мы выпили, не чокаясь, как делают на поминках – присутствующие были знакомы с традициями. Валентина и Константин, скорее всего, когда-то бывали в мире людей, согласно легендам о древних цмоках, помогавших смертным.

Ян жил там. А душа Барбары застряла в облике земной королевы, которой она была очень давно. Велес же являлся богом, покровительствующим людям, и его сын, думаю, занимался схожим родом деятельности.

Пауза затянулась. Ее нарушил древний бог. Надо отдать ему должное: сегодня он изрядно взбодрил цмоков. И похоже, останавливаться не собирался.

– Скажу неприятную вещь, Ава. В первобытном обществе нави до сих пор процветает расизм.

Ян прыснул.

– Что за расизм? – встрепенулась Барбара. В том веке, в котором она жила, не существовало такого термина.

Вопрос застыл и на лицах Валентины и Константина.

Интересно, когда именно они в последний раз были в яви? Наверное, и сами подзабыли.

Ян громко выдохнул и решил прекратить дискуссию, однако максимально учтиво и доброжелательно:

– Велес, мы не считаем, что другие виды хуже нас. Тут вопрос не превосходства, а отношений власти и подчинения. И ты отлично знаешь почему.

«Подчинение и власть», – мысленно повторила я. Да, точно про них. Но почему это относилось конкретно к ним… Цмоки, по словам Велеса, произнесенным еще в лодке на млечной реке, выполняли функции, которые держали мир в равновесии. Он говорил, что один из них – предводитель – правил в аду. Чернобог. Дракон. Владыка пекла. Может статься, им нужно, чтобы их боялись. И авторитет выступал необходимостью. А Ян… Он выслеживал существ нави в мире людей и отправлял обратно.

Не будь у него власти над ними, вряд ли он смог бы вершить подобное.

Раз уж мы об этом заговорили, я рискнула снова поднять по-настоящему волнующую меня тему.

– Когда мы наконец спустимся в ад, чтобы найти Трояна и пообщаться с ним?

– Мы? – поднял брови Ян.

– Вы, – исправилась я, спохватившись и осознавая, что мы действительно обсуждаем ад, ту самую преисподнюю – одно из жутчайших мест во обозримой и необозримой вселенной, какое только можно вообразить. И я не желала там появляться. Честно. Надеюсь, что и не придется.

– Троян – пленник властелина пекла. Нельзя просто так взять и отправиться туда. Между прочим, мы ждем того, кто нас проведет.

– Но там правит ваш предводитель. Дракон, – выпалила я.

Ян погрузился в размышления, тщательно подбирая выражения.

– Взаимодействовать с ним – довольно затруднительно. В целом лучше подождать проводника.

– Значит, у нас есть куча свободного времени, – подытожил Велес. – Может, спросишь о чем-нибудь тебя интересующем, девочка?

Яну не понравилось его предложение.

– Нам придется как-то скоротать долгие часы, – объяснил Велес. – Хотя если я продолжу пить вино и беседовать с очаровательной Барбарой, то сделаю ей предложение, после которого ты, вероятно, вызовешь меня на дуэль, дабы защитить честь своей старейшей дорогой подруги. И все покатится по кривой дорожке. А поскольку юная Ава – следующий самый приятный собеседник, а с сыном я и так общался уже больше одного раза в этом году, то я выбираю ее. Чего ты боишься? – спросил он у цмока.

Преодолевая оцепенение, я повернулась к Барбаре – она мягко и смущенно улыбалась. Когда она опустила глаза, ее длинные ресницы коснулись алебастровой бархатистой кожи щек. Я едва сдержалась, чтобы не охнуть от такого зрелища.

«А любит ли она до сих пор своего короля, который дорожил ею когда-то безмерно? – думала я, завороженно глядя на нее. – И где он был сейчас, то есть его душа? Ведь он уже умер… Жалела ли она, что не отправилась дальше, нырнув во тьму, чтобы когда-то иметь шанс воссоединиться с ним в вырае?»

Мне безумно захотелось это узнать, но я ни за что не решилась бы спросить.

– Хочу сохранить ей более-менее здоровую психику, – искренне сказал Ян.

– Ты уже опоздал, – послышалось от Велеса, и никто не смог бы ему возразить.

Да, я увидела то, что не должна была – и невыразимое человеческим языком уже повлияло на меня.

У Яна горели искры в глазах. Злые. Сердился ли он на себя или на то, что опять разговор пошел не в то русло? Но превозмогая низменные чувства, усилием воли подавил ультрамариновое мерцание. И посмотрел на меня.

– А ты что молчишь? Есть возможность получить поддержку у других.

Я сидела между тем, кого называли Кощеем Бессмертным и призраком королевы из легенд – предвестницей смерти и несчастий. Позади застыли нерушимые зловещие тени костомах. Я растерялась. И пыталась убедить себя, что все в порядке. Я лишь самую малость стушевалась, верно?

– Я доверяю тебе, – сообщила я Яну, давая понять, что приму его совет.

– Очень мило, – звенящим голосом заметила Валентина. – Какое хорошее послушное человеческое создание. Поразительно. Совсем как ты любишь, Ян.

Ян, который держал хрустальный бокал и плавно покачивал его за тонкую ножку, улыбнулся уголком рта.

– Вы плохо ее знаете, – изрек он. – Ава просто стесняется. К тому же расстроена и напугана. За каких-то восемнадцать лет она успела изрядно потрепать мне нервы.

Я украдкой усмехнулась. Все было не так, как он описал. Точнее – так происходило в моем подростковом возрасте. Но сейчас, когда я достигла совершеннолетия? Вопрос спорный. Так или иначе, Ян все-таки никого не обманывал. Сейчас я очутилась не в том месте, не в том времени, не в той ситуации. И я не находила плохим или неправильным свой порыв следовать за Яном, соглашаться с его советами и указаниями, пока пребываю здесь.

Таков мой сознательный выбор.

– Нет в ней ни капли послушания, – заключил он.

– Да, тиранам всегда мало послушания и покорности, – съязвила Валентина, увлеченно орудуя столовыми серебряными приборами и расправляясь с сочным куском запеченного мяса.

– Неужто намек, сестра? Я часто тираню тебя? – переспросил он, будто ради приличия.

– Перерыв был, к сожалению, лишь из-за твоего отсутствия.

– Обещаю, буду кошмарить тебя чаще, если ты скучала.

Удивительно, но они смеются. А я вспоминаю недобрые сны о подземелье и клетках, в которых сидели узники, а Ян и правда выглядел как тиран. Как бездушное красноглазое чудовище.

– Ладно, обсудим, – отмахнулся Ян. – Велес, можешь ответить на… некоторые ее вопросы.

Произнесено так, что становится ясно: Ян оборвет нас обоих, едва мы выберемся за пределы призрачных, очерченных им самим границ и коснемся каких-либо запретных тем.

Я насупилась и смутилась. С чего начать? Вообще-то я долго ждала, чтобы Ян впустил меня хотя бы на порог своей жизни – иной жизни и позволил посмотреть на нее хотя бы через узенькую щель. Кое-что мне уже поведал Гай, хотя Ян и не давал на это дозволения. И вот теперь, когда у меня появилась легальная возможность открыть для себя тайны нави – я оторопела.

Поэтому решила начать с первого, что пришло на ум.

– Троян… Почему Хорос назвал его богом конца света?

– Что ж, вероятно потому, что Троян – верховный древнейший бог, который помогал Тьме творить разделение миров, – хрипло ответил Велес. – В свою очередь, он может их и разрушить и устроить апокалипсис. У него есть другое имя – Триглав. Что буквально означает три головы, три границы вселенной. До заточения в ад он исправно надзирал за ними.

Явь, навь и пекло. Значит, Триглав создавал их рука об руку с Тьмой.

– Он может влиять на Тьму? Он повелевает ею?

– Никто не влияет на Тьму, девочка. Никто.

Я взяла бокал и пригубила напиток.

– Получается, вы толком не знали, что Троян в аду?

– Судя по речам Хороса, в то время, когда Троян туда попал, была война с волколаками, – встрял Ян. – И она заканчивалась. А после… Нет, мы уже не контактировали. Велес по обыкновению виделся с ним еще реже, поэтому у нас даже подозрений не возникло, что Троян бесследно исчез.

– Но кто проклял его? – Я сгорала от любопытства.

Кто способен наложить на столь могущественное создание проклятие, сделавшее его смертным.

Проклятие смертности, которым воспользовалась Дивия, желая отомстить, чтобы он и оказался в аду.

Велес сообщил, что, возможно, это сделала именно Тьма. Ведь она и наделила Трояна чрезмерной властью, однако у него, несомненно, было уязвимое место.

Тьма создала его с изъяном, но не для того, дабы защититься самой, а чтобы защитить других. Выдержать баланс, поскольку никто не должен обладать безграничным могуществом.

– И теперь, когда он смертен, что с ним? Что с его силой?

– Ну… – сказал рыжеволосый бог, – ее больше нет. Не в той мере, в какой имелась раньше. Полагаю, он сейчас наименее связан с Тьмой.

Получается, Троян – прежде один из величайших богов ирия – заперт в чертогах ада и лишен былого величия. Довольно необычная ситуация.

– Почему ты участвуешь в этом? – спросила я у Велеса, уже раззадорившись. – Ты не дракон. Я не рассчитывала увидеть тебя – мы же… собираемся бороться с волколаками.

– Ты знаешь, кто я?

– Да, – мгновенно сорвалось с моих губ. Принявшись за еду, я продолжала: – Ты говорил, что тебя волнуют прибывающие в навь души. Души, которые раньше положенного времени и в больших количествах сюда отправят волки.

– Нет, ты не знаешь. Имеются кое-какие нюансы. Как, по-твоему, души младенцев попадают в порубежный мир?

Боясь ошибиться, я робко предположила:

– Твоими силами?

– Мой отец, – вклинился Гай, – бог, направляющий души младенцев в явь. Иногда говорят, что он ближе к людям, чем к богам. Велес был сотворен в незапамятной древности – из света, тьмы и первозданной силы, символизирующей суть созидания и разрушения. Он одновременно следит за навью, за потерянными навками и помогает людям. Но главная его работа – направлять души в явь, в тела младенцев.

Валентина осушила бокал и подозвала одну из костомах – наших незримых тихих слуг. Прошептав ей что-то на ухо, во тьму капюшона, она быстро и самостоятельно пополнила бокал, не дав шанса даже Яну за собой поухаживать.

– Да, – подтвердил Велес. – И если душ здесь будет чересчур много, а там не будет рождаться достаточное количество людей – куда мне их девать? Все должно идти непрерывным потоком. Нельзя нарушать процесс и баланс. Поэтому сейчас я и нахожусь за этим столом.

Итак, у Велеса была важная функция, он нес ответственность за равновесие мироздания. И его миссия действительно благородна.

Внезапно до нас донеслась негромкая музыка. Мелодичные звуки рояля доносились из приоткрытой костомахой двери.

Вот о чем Валентина попросила костомаху! Но кто же играл?

– И за что тебя умудрились выгнать из рая… – еле слышно пробубнила я себе под нос в искреннем недоумении. Я не собиралась произносить этого вслух.

Велес, однако, услышал и решил ответить раскатистым смехом.

Определенность внес Ян, отчеканивший с надменностью и толикой осуждения:

– Велес вел себя неподобающе. Скажем так: слишком много времени якшался с возлюбленной одного из ирийских богов.

– Одного? – делано изумилась Валентина. – Давай будем прямолинейными: у него есть губительная привычка соблазнять чужих жен. И он не кается.

Да, цмоки ценили узы брака. Я помнила, что цмоки покровительствуют крепким парам, семьям. Уважают их. Зато молодых девушек, которые не думали о замужестве, наоборот, могли наказывать или, судя по байкам, утопить.

Этим нередко в шутку мне угрожал Ян, когда я заявляла, что не стремлюсь к раннему обретению семьи. Существовало поверье: цмоки не одобряли и наказывали за три греха: пьянство, разврат и жажду легкой наживы.

Велес бросил быстрый и вроде бы несколько смущенный взгляд на Барбару, затем перевел его на Яна и произнес, совсем неискренне улыбаясь:

– И это будет говорить мне дракон? Один из тех, которым люди еще несколько веков назад жертвовали юных девиц в качестве подношений? Давай не будем о морали. Вы говорите о ней, когда вам удобно. Как же меня раздражает ваша спесь!

– От этого она не испарится, – непринужденно проронил Ян и пожал плечами.

Велес блеснул глазами. Как, впрочем, и Ян.

– Ла-а-дно, – протянул Велес, – откинувшись на мягкую спинку стула, и его шуба всколыхнулась, сильнее распахнувшись на груди. – Да, я увел чужую невесту. Но мне воздалось. Через много лет от меня ушла ваша мать. Прямо из-под носа к Смогу.

«Смог», – отметила я.

Никогда прежде не слышала про Смога. Значит, так звали их отца?

Не могу досконально утверждать, собирался ли Велес произнести это вслух или случайно проговорился, но трое драконов мигом переглянулись с мрачными выражениями лиц.

Словно сие имя нельзя произносить. Потому что оно под строжайшим запретом.

– Такой неотразимый, как все цмоки, загадочный и сложный, – продолжал Велес. – Осталась бы со мной, не вкусила бы той поганой жизни, которой он вынудил ее жить.

Его речи были пронизаны озлобленностью вкупе с сожалением.

– Но тогда ты не узнал бы своих чудесных пасынков и падчериц. Ну или как там правильно нас называть… – промолвила Валентина, растягивая губы в улыбке.

– Ага, но почему-то именно я сейчас сижу с вами и разгребаю проблемы, а не ваш отец. И не ваша матушка. Хотел бы я с ней встретиться хотя бы по этому поводу.

Валентина закатила глаза и захихикала.

– Все, что он делал в вырае, – обратилась она ко мне, – это соблазнял женщин и чужих жен. Однажды он покусился на невесту Перуна^[4] – великого громовержца. Они схлестнулись в противостоянии, гремел гром и сверкали молнии, земля сотрясалась – они чуть не разрушили вселенную в тот роковой день. Таким образом стало ясно, что в ирии для них двоих слишком мало места, и Велес ушел в навь. Здесь он и встретил нашу мать, но судьба его наказала впоследствии.

– Не судьба, а ваш папочка, – процедил Велес. Он уже не смотрел на Барбару и ни на кого из нас.

Наверное, произошедшее много лет назад, а может и столетий, до сих пор его задевало.

– Ты был ей неверен, напомню, – укоризненно добавила Валентина.

Велес ожил, кривая ухмылка снова промелькнула на губах.

– Было дело. Не всегда получается держать себя в руках. Зато теперь трапезничаю с ее детьми, слежу, чтобы они не натворили глупостей. Чем не искупление?

– Но ты не особо и помогаешь, – фыркнула она.

Изгнанный бог помолчал. Он позволил музыке наполнить зал, неторопливая мелодия коснулась наших душ и мыслей, но Велес оборвал идиллию.

– Правда? Ты так считаешь? А я ведь мог и не водить этих двоих в ирий, – напомнил он.

Валентина поджала губы.

Велес действительно помогал нам как мог. Возможно, он и не хотел по-настоящему втягивать себя в чужую – личную – войну волков и драконов, но его поддержка была бесценной.

Мы не попали бы в ирий без него, ни Гай, ни Константин не нашли бы нас с Яном во время первого нападения на нас Дивии в навьем доме цмока. И Велес сообщил Константину и своему сыну, что Ян прибыл в навь, а Константин двинулся на его поиски, наткнувшись в лесу на меня. Пусть дальнейшее взаимодействие с черным духом было не из приятных, но я же осталась жива.

Назревал конфликт, и я попробовала увести разговор в другую сторону.

– Как получилось, что волколаки и цмоки начали враждовать?

– Ну… – протянул Ян, давая понять, что история уходит в глубь веков.

Велес перехватил его речь:

– Так легко и не ответишь. Тут лучше начать с самого начала.

– С момента создания Тьмой вселенной? – уточнила Валентина, у которой брови аж на лоб подпрыгнули.

– Почти. Что появилось раньше – Тьма или вселенная? – усмехнулся Велес. – Извечный вопрос.

– Я полагал, что мне наконец-то ответит кто-то из вас, древнейших, – вклинился Ян. – И это мучает меня уже… – Осекшись, он посмотрел на меня, не желая сообщать свой возраст. – Довольно давно.

Неужели он думает, что я испугаюсь, выяснив, сколько ему на самом деле лет?

– Ладно, – послышалось от Велеса. – Ответ мне неизвестен. Но могу поведать то, что было чуть позже, девочка. – Он устроился на стуле поудобнее, облокотившись на спинку.

Но прежде чем он приступил к рассказу, Валентина тоскливо вздохнула и проворчала:

– Этого наискучнейшего рассказа я не выдержу. – И взглянула на королеву. – Барбара, не хочешь ли услышать историю о том, как один из твоих дальних родственничков разбил мне сердце несколько сотен лет назад?

Вопрос не требовал ответа. Они обе поднялись из-за стола и собрались покинуть зал.

– Помнится, ты горевала ровно неделю, Валентина, – бросил вслед Ян. – Даже по человеческим меркам это слишком мало, поэтому не пытайся сделать вид, что сердце у тебя имеется.

Однако они никак не отреагировали и направились к террасе. Велес проводил их задумчивым взглядом.

Внезапно Гай вскочил на ноги и, обвив пальцами горлышко одной из початых бутылок вина, с которой он не желал расставаться, громко заявил:

– А вот я с удовольствием послушаю эту историю, сестрица.