Рядом с моим ухом перешептывались несколько небольших камешков. Заметив удивленный изучающий взгляд, они поначалу замолкли, но потом самый крупный из них произнес скрипучим голосом:

– Думаешь, тебе стоит туда идти?

Я кивнула.

– Тебя ждет много удивительного и неожиданного, но не всегда приятного. Иногда пугающего. Иногда опасного. Ты уверена, что тебе стоит рисковать?

Я подумала, что это всего лишь сон, – а я всегда была хозяйкой своих снов, – и снова кивнула.

– Это не просто сон, Алиса. Ты можешь не успеть открыть глаза… и тогда исчезнет не только этот мир, но и твой мир, который ты оставила, тоже может исчезнуть… Ради чего, Алиса? У него каменное сердце. Когда-то давным-давно злая колдунья «Равнодушие» появилась на этом Острове. Она возненавидела радость, которая здесь царила, и счастье, которое все обитатели Острова дарили друг другу. Она покинула Остров, но увела с собою Любовь и превратила его сердце в камень.

– А этот камень умеет разговаривать так же, как и вы?

– Нет. Она заколдовала всех наших братьев, сделала их немыми и глухими. Мы были около самого моря и волны спасли нас от заклятия.

– Я научу его сердце говорить, и ваши братья тоже заговорят, как и раньше! Вы мне поможете? – в память о прошлых счастливых мгновениях мне безотчетно захотелось спасти его.

Камни тихо зашушукались между собой, а потом согласно закивали.

– Мы будем рядом, когда тебе понадобится наша помощь!

Они сказали это и растворились в песке. Я поднялась на ноги, и хотела стряхнуть с себя мелкие, прилипшие к одежде песчинки, когда расслышала тонкие струящиеся голоса, сливающиеся в общий хор. Они жаловались друг другу, что отдают всем обитателям Острова частичку своего тепла, согревая, словно мягкий ковер, их ноги, но никто не замечает и не ценит присутствия таких маленьких созданий. Я зачерпнула горсть песка в руки и стала разговаривать с малютками.

– Привет, меня зовут Алиса! Простите, что я так часто бывала здесь, давно, еще в детстве, и никогда с вами не разговаривала, я просто не знала, что вы умеете говорить и чувствовать… спасибо Вам за то, что здесь так приятно ходить босиком…

Песчинки замерли – с ними здесь еще никто не разговаривал, разве что камни жаловались на чары злой колдуньи. А эта девушка их благодарила… Просто за то, что они есть…

– Алиса, не стряхивай нас! Мы пойдем с тобой. Вдруг тебе понадобится наша помощь.

Я не знала, чем бы они могли помочь, но согласилась и поблагодарила песочные пылинки. Столкнувшись с волшебством, я поняла, что здесь моя стихия, и твердым шагом направилась вглубь Острова.

Тропинка петляла среди деревьев, извилистые корни которых то и дело преграждали путь. И вот прямо посреди тропинки показалось огромное дерево. Его ствол как будто бы был соткан из множества тонких и гибких прутиков, тесно переплетающихся между собой, образуя гигантский, уходящий ввысь столп. Его ярко-зеленые листья умели разговаривать. Один из них слетел мне на ладонь и произнес:

– Возьми любой из этих прутиков и привяжи Того, к кому идешь, к себе навеки.

– Но зачем? Я хочу, чтобы он был свободен в своих желаниях и поступках! – а про себя подумала – это дерево меня явно с кем-то путает!

– Разве ты сюда пришла не для того, чтобы он всегда был рядом?

– Я не знаю вообще, как я здесь оказалась! – и это была чистейшая правда.

– Ты отказываешься? Ты уже не любишь его! Если человек любит, он ведь готов на все! Даже продать Колдунье душу, выпить колдовское зелье и приворожить того, без которого жизнь теряет смысл! Разве для тебя результат не главное? Разве не все средства хороши для достижения цели? Зачем же ты вообще тогда сюда пришла? Зачем ты обманываешь меня! Я очень древнее дерево и вижу любую душу насквозь…

– Я не знаю… Правда! Я уже очень давно здесь не была… С тех пор, как повзрослела… А сейчас, мне жутко интересно, что же произойдет дальше?

– Дальше тебе не пройти. Дерево пропускает только тех, кто действительно любит – с этими словами лист упорхнул куда-то вглубь раскидистой кроны дерева.

Я подняла глаза, и мне показалось, что листья посмеиваются надо мной. И я могла бы поспорить, что если бы удалось разглядеть их лица, они оказались бы нагловатыми, надменными и пренебрежительно смотрящими сверху вниз на происходящее у корней. Я оглянулась – деревья встали на пути непроходимой стеной, смыкая стволы и переплетая ветви.

«Но разве любовь – это стремление подчинить себе? Ограничить свободу? Привязать к себе – разве это – Любовь?» – подумала я. – Да и при чем тут вообще любовь? Неужели мне не пройти дальше? Я его ведь не люблю… Остались только светлые воспоминания… Я словно в компьютерной игре… Наверное, не нужно было столько играть перед сном в «Героя меча и магии» и читать на ночь «Питера Пена». С ума можно сойти!

Но внезапно воспоминания о той любви, что когда-то согревала сердце, переполнили его.

О той любви, которая в мои девятнадцать лет представлялась мне алмазом, составленным из множества граней, каждая из которых неповторимо отличается от любой другой.

Когда человек любит, все грани безжизненного камня одновременно оживают, начиная сиять, искриться и переливаться разнообразием и неповторимостью цветов и красок, поражая окружающий мир теплотой и мягкостью света, так дерзко вторгающегося в его собственную, зачастую безжалостную, резкость…

А свет, иногда сочно-яркий, иногда приглушенно-нежный, минуя все возможные преграды, вырывается, невзирая ни на что, за пределы пространства и времени, невыразимо чистый и красивый.

И как все прекрасное, он, этот свет, не может исчезнуть просто так, он кочует где-то в космосе, от планеты к планете, от галактики к галактике, иногда возвращаясь, чтобы осветить дорогу того, кто сбился с пути…

Мимо, точно два маленьких прелестных созвездия, пролетели две бабочки, однажды уже виденные мною на побережье. Окруженные ореолом крохотных алых сердечек, они резко вспорхнули ввысь и затерялись среди листвы. Спустя пару секунд они появились снова, словно нарисованные ярко-желтым на голубизне неба, спустились вниз и примостились прямо на плечо.

– Там, наверху, есть дупло. Ты сможешь сквозь него пролезть на ту сторону Острова… Держи, когда-нибудь он тебе пригодится, – бабочки опустили мне на ладонь маленький красный мешочек на длинной веревочке, внутри которого прятался флакончик с волшебным эликсиром.

Бабочки скрылись в листве, а я стала карабкаться вверх. Дерево казалось живым – оно извивалось, вырывая ветки из-под ног и подставляя рукам самые острые свои сучья; оно выпускало из своих недр едкую смолу, которая липла к одежде, приклеивая ее к стволу; его листья хлестали по лицу… Оно изо всех своих деревянных сил старалось не дать добраться до заветного дупла.

Я уже сомневалась, правильно ли поняла слова Бабочек, как увидела в стволе широкий проем. Нырнула в него – и оказалась прямо на лужайке с высокой зеленой травой. В отличие от листьев, трава казалась дружелюбной. На голубом небе виднелось всего одно белоснежное облако. Оно ясно указывало путь.

Я шла по шелковой траве, напевая веселые детские песенки. Не успев закончить строчку, я остановилась в изумлении – прямо передо мной с неба спускались две огромные, ширококрылые птицы, сравнимые по красоте разве что с закатом и рассветом.

Перья той, что достигла земли первой, отливали золотом, окружая ее ореолом ослепительного сияния. Другая, переливаясь всеми оттенками красного, от темно-бордового до бледно-розового, светилась будто бы изнутри изумительным приглушенно-сиреневым мерцанием. Их голубые, с синими прожилками, глаза смотрели внимательно, словно сканировали мои мысли и переводили их на свой, птичий язык.

– Тебе не стоит идти дальше. У тебя слишком слабые крылья – ты сможешь подняться вверх, а спуститься уже не сможешь… ведь ты будешь не одна. Твои крылья не выдержат двоих.

Я оглянулась, и не обнаружила у себя за спиной никаких намеков на крылья, но тут же вспомнила, что во сне всегда умела летать, и это не раз меня выручало.

– Спасибо за предупреждение, но мне нужно идти дальше. Может быть, мы еще увидимся… Можно я буду называть тебя Рассвет? – произнесла я, погладив золотистые перья, – А тебя Закат, – я легонько провела рукой по малиновому клюву.

Казалось, птицы были растроганы. Они повидали немало девчонок, пытающихся покорить этот дикий остров, но ни одна из них не придумывала им имена. Они и не заметили, что перед ними уже не девочка… Наверное, во сне ей удалось вернуться в свои девятнадцать…

– Мы поделимся с тобой своими крыльями, когда тебе это будет нужно. – С этими словами они взмыли в небо и исчезли в единственном облаке, указывающем мне путь к сердцу, о котором я грезила, будучи совсем еще ребенком…

Теперь меня разбирало любопытство. А еще какая-то неведомая сила толкала вперед – я должна пройти этот уровень. Просто обязана. «Это покруче, чем „Линэйдж“», – думала я, наслаждаясь душистым ароматом трав и тишиной прозрачного воздуха.

Но неожиданно вдруг почувствовала, как что-то мягкое и прочное стянуло мои руки. Попробовала пошевелить ногами – но они тоже попали в западню. Я ощутила на себе чей-то зловещий взгляд. Голос, как будто из другого мира, от которого все тело покрылось мурашками, три раза произнес мое имя. Я ощутила безоглядный, безотчетный страх.

Сначала я увидела глаза – огромные, мрачные, черные глаза. Потом – и всю громоздкую, вселяющую ужас фигуру гигантского Паука. Он двигался прямо на меня.

Песчинки шептали мне на ухо – «Это его страх, страх зависеть от кого-то, страх потерять свою свободу, страх любить и быть любимым. Ты должна победить его. Смотри в его глаза, говори с ним».

Но это было не просто, смотреть в эти глаза. В них была такая пустота, что руки и ноги похолодели, а сердце на мгновение остановилось.

– Я не позволю тебе лишить его свободы. Сюда ведь попадают только те, кто договорился с Деревом – хриплым, шуршащим голосом процедил сквозь подобие рта Паук.

– Бабочки подсказали мне, что в Дереве есть дупло. Я прошла сквозь него. Я не хочу его лишать чего-то. Я только хочу подарить чуточку счастья, и вернуться в свой мир… Я здесь всего лишь гостья… Это ведь обычный сон…

Пустота потихоньку исчезала. Но Паук произнес:

– Я тебе не верю – и протянул ко мне свою мохнатую лапу.

Но тут подскочили несколько Камней, и налетели на него со всей своей каменной силой. Паутина ослабла, и мне удалось выбраться на свободу. Нет, чего-чего, а опутывать его такой паутиной собственной ревности, подозрений и мнительности я не хотела. Даже тогда, давным-давно, когда моя любовь была сродни безумию…

Я одарила Камни своей самой очаровательной улыбкой. И они растаяли в воздухе. До следующего случая, когда могли бы пригодиться.

Пришла в себя я только у входа в каменистую расщелину. Осторожно заглянула внутрь – узкий лаз уходил куда-то вглубь, теряя свои очертания в темноте. Сделала пару шагов – из-под ног выпрыгнули и с грохотом покатились вниз два больших камня. Я продолжала медленно передвигаться, но спуск оказался настолько крутым, что приходилось изо всех сил цепляться за выступы стен, чтобы удержать равновесие.

Впереди забрезжил свет. Я не успела заметить, как оказалась посреди пещеры, стены которой полностью состояли изо льда. И не могла понять, откуда струится свет – он шел из самой глубины прозрачно-белых пластин, заставляя лед сверкать и переливаться всеми цветами радуги. Несколько минут я стояла как зачарованная и только потом ощутила жгучий холод. Я не чувствовала ног – казалось, они примерзли к покрытому снежным настом полу.

Внезапно радуга исчезла. Стены стали матово-белыми, и на них четко прорисовалась синяя стрелка, показывающая, куда следует идти. Я пробралась в небольшое отверстие в стене и оказалась в длинном коридоре, в котором царил мягкий полумрак. Приглушенный свет проникал в тоннель откуда-то издалека и наполнял все пространство причудливыми бликами и тенями. На гладких стенах я заметила нечеткие, едва прочерченные надписи.

Сначала я читала их, но потом поняла, что не смогу запомнить всего написанного здесь. Я прислонилась к стене, не зная, куда ведет этот коридор и для чего нужны все эти слова. «Будь счастлив», «Пусть исполнятся все твои заветные мечты», «Пусть на душе всегда царит тепло»…

Наверное, здесь были собраны все слова, которые кто-то когда-то ему желал… Неужели, чтобы выбраться отсюда мне нужно будет придумать что-то новое, и не повториться? Но это невозможно!

И тут я заметила, что от стен идет тепло. Каждая надпись давала свою порцию теплоты – некоторые слова пылали жаром, другие – лишь немного разбавляли холод. Я продолжила свой путь, прижимая ладони к стенам. Вдруг одна из надписей обожгла кончики пальцев. Я одернула руку и пригляделась. Ничего не увидела. Пришлось, обжигая пальцы водить по гладкой поверхности, определяя неровности букв. Прочесть надпись я так и не смогла.

Я шла дальше. Но руки, запомнившие огонь непрочитанной строчки, отказывались что-либо воспринимать.

Вскоре показалась еще одна пещера, подобная той, в которой я успела померзнуть в начале своего пути по Лабиринтам слов. Только стены этой пещеры быль сплошь испещрены непонятными знаками. Я оцепенела от холода и растерянности. Внезапно очень захотелось спать, и я уже была готова лечь на снежный пол, как песчинки в волосах дружно защебетали:

– Алиса, не сдавайся! Это Пещера равнодушия и ты должна его преодолеть! Ты должна определить надпись, которая растопит глыбу льда, закрывающую выход из пещеры, и выбраться наружу! Ты ведь пришла сюда, чтобы растопить его сердце!

Хотя я и не знала, зачем здесь очутилась, но раз у мечты моего далекого детства столько проблем – нужно его спасать!

Я с трудом разомкнула слипающиеся веки. Опустила руки на стены – в таком диком холоде все знаки обжигали. В сердцах ударила ладонью по стене, что было силы. Своды пещеры задрожали, и часть пола рухнула вниз, обнажая пустоту. Я постаралась сосредоточиться. Руки все больше немели. Мне показалось, что один из символов дает больше тепла, чем остальные, – я с силой нажала на иероглиф.

На этот раз ледяной пол треснул прямо у моих ног – я едва успела ухватиться за свисающий с потолка сталактит. Сердце бешено колотилось. Пространство вокруг наполнялось пустотой и невозмутимой тишиной. На мгновение душу охватило равнодушие… Но только на мгновение. Еще через мгновение сердце почувствовало, где эти слова, открывающие выход… освобождающие вход…

Я, пытаясь не задумываться ни на секунду, зажмурив глаза, надавила на неясные очертания знаков. И не услышала грохота, и тишина как будто бы стала наполняться живыми звуками. Глыба льда таяла, а песчинки в волосах, смеясь, хлопали в ладоши. На месте непонятных иероглифов появилась до боли знакомая надпись на родном языке: «Доверяй своему сердцу».

Я очнулась на траве около ручья. В нескольких метрах от меня сияла в лучах солнца полурастаявшая глыба льда и, превращаясь в воду, стекала в ручей. И я почувствовала жгучую, жгущую боль в кончиках пальцев. Они покраснели и грозили покрыться волдырями. Я опустила руки в холодный ручей, который, пробиваясь сквозь камни и корни деревьев, где-то за линией горизонта впадал в море.

Боль утихла, и пальцы приняли свой естественный цвет. Согреваясь, я брела вдоль ручья. Вдруг я увидела, что огромный валун перегородил дорогу воде. Прямо перед ним без движения лежали два голубых дельфина. Я подошла ближе. Дельфины были еще живы. Штормом их выбросило на Остров, в озеро, и теперь они не могли попасть обратно в море.

– Я попробую сдвинуть Камень, ручей унесет вас обратно в море, и вы обязательно поправитесь!

– Не дотрагивайся до него! Это заколдованный камень – все живое, дотрагиваясь до него, прилипает и погибает! Мы выбились из сил, пытаясь не задеть его…

Я задумалась. Сердце разрывалось от жалости при виде обессилевших дельфинов. И тут очень кстати я вспомнила про подаренный бабочками волшебный эликсир, раскрыла мешочек, достала из него малюсенький флакончик и вылила на руки его содержимое. С разбега налетела на Камень и сдвинула его. Руки не прилипли. Камень недовольно покашливал и ворчал. Дельфины уплыли в море, взмахнув на прощанье длинными хвостами.

А я шла дальше. Пройдя несколько шагов, заметила небольшое ответвление от ручья, а подойдя поближе, поняла, что это стрелка, которой нужно следовать. Пришлось свернуть в сторону. Ландшафт резко менялся.

Ровная гладь зеленой травы сменилась покрытыми мхом кочками, среди которых то и дело попадались трухлявые пеньки. Почва под ногами ходила ходуном, как будто под тонким слоем поверхности был пласт воды. Ноги проваливались все глубже. Увязнув по пояс в болотной трясине, я замерла. Может, я выбрала неверную дорогу и стоит повернуть обратно? Но Болото затягивало в свои владения…

Когда оно подобралась к горлу, я зажмурила глаза и, задержав дыхание, позволила Болоту забрать себя.

Открыв глаза, я обнаружила, что оказалась в здании, полном людей. Они суетливо сновали взад-вперед, держа в руках папки с документами; разговаривали по мобильным телефонам, как будто пытаясь перекричать друг друга; решали производственные вопросы с таким остервенением, словно мир рухнет, если дебет не сойдется с кредитом…

Очутившись в самом центре всей этой возни, я поняла, что люди меня не видят. Я почувствовала себя тенью. Но песчинки шептали на ухо: «Наоборот, ты – живой человек в этом царстве теней! Когда-то они тоже были людьми, но суета поглотила их. Они забыли о любви, о милосердии и о страдании… Их ценности – карьера, деньги, власть. Они всему знают цену, все покупают и продают. Он устал от этой суеты, ты должна вытащить его отсюда. Для этого ты ненадолго станешь такой же, как они. Посмотри на часы – у тебя осталось полминуты до того, как они тебя увидят».

Я поспешно спряталась под столом в самом дальнем углу обширного офиса. Часы пробили двенадцать раз. Сердце вздрогнуло, как бывает, когда засыпаешь и неожиданно просыпаешься от какого-то непонятного внутреннего толчка. Я огляделась вокруг новыми глазами. На мне был деловой костюм, и под столом я занималась тем, что собирала в папку оброненные бумаги.

– Что у нас тут произошло? – сверху звучал приветливый мужской голос.

Я не спеша выпрямилась. Это был он. Я помнила его светлые волосы и глаза. Но он меня явно не узнавал. Вокруг уже толпились люди-тени, пытаясь разом получить от него ответы на все свои вопросы. Я снова присела и собрала все свои бумаги. Он на секунду оказался один, но тут же призывно заверещал телефон. Он что-то быстро говорил в трубку. Потом снова его окружили люди.

У меня внутри все клокотало. «Оставьте его в покое!» – закричала я во весь голос. Повисла гробовая тишина. Казалось, все вокруг остановилось, было слышно только, как стрелки часов тикают в тишине. Я воспользовалась всеобщим замешательством, схватила ожившую мечту детства за руку и вытащила из окружающей его толпы. На полу замигали красные стрелки. Я потащила его за собой. Впереди была дверь. Он машинально протянул мне ключи. Я пропустила его вперед и повернула ключ.