Глава 4
Девушка, которая пахнет как кофеварка

Два месяца спустя

Май

За эти пару месяцев у Теоны еще не раз возникало чувство, что город продолжает ее испытывать. Да и квартира по-прежнему казалась ей странной – временами она находила здесь подтверждение чьего-то незримого присутствия; впрочем, Теона решила, что пока это присутствие остается деликатным и не угрожает ее жизни, она может с ним мириться.

Иногда ей казалось, что к ней словно присматриваются, и она вновь, уже более уверенно заверяла, что она своя.

За это время город успел проститься с зимой и готовился расцвести. Долгожданная весна все-таки наступила.

День сегодня был особенно теплым, солнце щедро пригревало, оживленно пели птицы. Утром, по дороге в кофейню, Теона даже подумала, что об эту пору город выглядит вполне пригодным для жизни и, если честно, очень красивым.

В кофейне она увидела, что Белкин уже давно пришел и успел все подготовить к открытию «Экипажа».

С тех пор, как Леша узнал, что в конце мая поедет в Москву на чемпионат бариста, он совсем тронулся. Бедняга мог говорить только о предстоящем чемпионате и бесконечно репетировал. К этому чемпионату Белкин готовился как к полету в космос.

Вот и сейчас он словно проигрывал свой выход на сцену.

– Белкин, ну не выиграешь ты этот чемпионат, и что такого страшного случится? – усмехнулась Теона. – Жизнь на этом закончится?!

Леша в ужасе закатил глаза, показывая, что в этом случае его жизнь вот именно что закончится.

В обед Леша сообщил, что накануне он купил ведро краски и собирается вызвать мастера, чтобы тот покрасил подсобку и предбанник перед входом в кафе.

Теона всплеснула руками:

– Зачем мастера? Я сама все покрашу!

Леша взглянул на нее с удивлением, но пожал плечами:

– Ну ладно. Тоже мне Том Сойер нашелся!

Теона немедленно взялась за дело – нацепила старый рабочий халат Мананы, забрала кудри в хвост, вскочила на стремянку, и понеслось! Вспомнив былое увлечение, она красила вдохновенно, словно бы стирая все стрессы и обиды, и радовалась проступающей чистой, гладкой поверхности.

Белкин, выйдя посмотреть, не сдержался и хихикнул:

– Надо же – я нашел бесплатного гастарбайтера!

Теона угрожающе замахала кистью и ласково пообещала Леше разукрасить ему физиономию. К вечеру она выкрасила все, что просил Леша, и подумала, что надо бы сделать косметический ремонт в ее квартире – покрасить потолки и стены, правда, сперва нужно будет заручиться согласием хозяев.

Теона подошла к Манане и завела разговор про ремонт.

– Можешь делать, что хочешь, – пожала плечами Манана.

– А хозяева не будут возражать?

Едва заметная тень пробежала по лицу Мананы, и та поспешила закончить разговор.

– Они не будут против. Думаю, им все равно.

Теона вздохнула – ясно, почему-то эта тема находится под негласным запретом! – и решила, что в следующем месяце она возьмется за ремонт.

Ее размышления прервали вопли Белкина, доносящиеся из зала.

Выглянув, Теона увидела, что на одном из столиков сидит пестрая кошка.

– Я только дверь приоткрыл на улицу, а эта кошара забежала к нам, как к себе домой! – пояснил Леша.

– Красивая какая! – засияла Теона.

Леша хмыкнул – красивой эту кошку мог назвать только слепой или очень добрый человек. У кошки была довольно своеобразная расцветка – казалось, что ее ради шутки некий развеселый создатель кошек создал из множества разномастных шубок. Леша тут же про себя окрестил ее «ржавой».

– Иди давай, – взмолился Леша, заметив на белой скатерти грязные следы от кошачьих лап.

– А давай ее себе возьмем? – предложила Теона, очень любившая животных.

– В смысле? – не понял Леша. – Лично мне не надо. К тому же я через два дня уезжаю на чемпионат.

– Я бы взяла, но куда мне в съемную квартиру? – сникла Теона.

– Вынесу ее на улицу, – Леша сделал попытку подступиться к ржавой кошке.

Та в ответ недобро зашипела.

– Трехцветные кошки, говорят, приносят удачу, – как бы вслух заметила Теона. – Нам на чемпионате удача как раз пригодится!

Леша насторожился и как будто задумался.

Теона взяла кошку на руки, та прижалась к ней и замурчала.

– Удачу приносят именно такие ржавые? – уточнил Леша.

Теона кивнула.

Леша молчал, было видно, что в нем происходит внутренняя борьба.

– Лешечка, – вдруг своим самым нежным голосом сказала Теона. – Лешенька, пожалуйста, ну давай ее оставим?! Это будет наша с тобой кошка. Твоя и моя.

Белкин вздрогнул, как будто через него пропустили электрический ток. И хотя он собирался решительно и категорично отказать Теоне, но вдруг неожиданно для самого себя сказал:

– Да. Ладно. Если ты хочешь.

Теона расцвела, в ее лице промелькнула какая-то детская радость, и девушка чмокнула Лешу в щеку.

От неожиданности Леша подскочил и потер щеку, словно его укусил овод.

Теона со словами «сейчас я тебя покормлю», ускакала с кошкой на кухню.

А Леша так и стоял на месте, глядя ей вслед. «Это что сейчас было?! Называла Лешенькой, поцеловала? Как это все понимать? А голос у этой пигалицы может быть очень чувственным, даже странно…»

Впрочем, когда Теона вернулась со своей обожаемой кошкой, Леша уже пришел в себя, и на его лицо вернулось обычное ироничное выражение.

– Лешенька, а как мы ее назовем? – не унималась Теона.

Леша взглянул на пеструю, как лоскутное одеяло, кошку и заржал:

– Давай назовем ее гоблином?

– Совсем дурак? – вспыхнула Теона, тоже мгновенно вернувшись в свое обычное, угрюмое состояние. – Сам ты гоблин! Мы назовем ее… – Подумав, она решительно заявила: – Мы назовем ее Лора!

– Попробуй только не принести мне удачу! – Леша выразительно посмотрел на свое сомнительное приобретение. – И заметьте, меньше, чем на первое место, я не согласен!

Кошка невозмутимо зевнула.

Так в «Экипаже» появилась собственная кошка.

В день отъезда на Лешу было жалко смотреть, он буквально не находил себе места. Даже Теоне стало его жаль, и она искренне пожелала ему удачи на чемпионате.

– Смотри там, не подведи нас! – напутствовала Лешу Манана.

Услышав ее слова, Леша закивал, как ужаленный.

Никита пожал напарнику руку:

– Давай, Леха, ни пуха!

Леша вздохнул: да к черту! и уехал в Москву.

* * *

После отъезда Белкина Теона осталась в кофейне за главного бармена. У Никиты была сессия в институте, и девушке приходилось работать за троих.

Однако несмотря на все трудности, она справлялась. Странное дело, но именно теперь, когда она осталась одна и на нее легла вся ответственность за кофейню, Теона поняла, что ей нравится то, чем она сейчас занимается. Она вдруг вспомнила, как назвала Лешину работу «подай-принеси», и ей стало стыдно. «Вот дурацкий у меня характер, – вздохнула Теона, – ляпну что-нибудь, а потом сама жалею…»

Ей было так неловко перед Белкиным, что она даже подумала, что к его приезду можно будет сделать ему какой-то подарок.

В итоге она решила устроить в «Экипаже» выставку ретрофотографий с видами старого Петербурга. Теона хотела посоветоваться с Данилой Суворовым насчет выбора снимков, но Данила три недели назад уехал на съемки в Карелию. В итоге Теона попросила совета у экскурсовода Марии, когда та забежала в кофейню.

– Отличная идея! Я помогу подобрать фотографии, – сразу согласилась Мария.

– Буду благодарна за помощь! Я этот город совсем не знаю и не очень его люблю, – призналась Теона. – А он, кажется, отвечает мне взаимностью!

– Понимаете, Петербург – своеобразный город. Он не сразу открывается, – улыбнулась Мария. – Хотите, я проведу для вас экскурсию и покажу свой Петербург?

Теона радостно кивнула, и они с Марией условились на следующий день отправиться на прогулку.

В этот майский вечер Теона была в кофейне одна. Небо затянуло тучами, послышались раскаты грома. А вскоре на город обрушился настоящий ливень и началась гроза. Пользуясь тем, что посетителей не было, Теона отлучилась на кухню, чтобы покормить кошку. Вернувшись в зал, она увидела, что у окна, за любимым столиком Белкина, который Леша называл «столиком Ники», сидит девушка.

Теона подошла к незнакомке:

– Что будете заказывать?

Но девушка, казалось, не слышала вопроса – она смотрела в окно.

Теона мягко повторила вопрос. Девушка по-прежнему неотрывно смотрела на противоположный дом на той стороне улицы. Теона кашлянула.

– Что, простите? – встрепенулась незнакомка. – Ах, да. Давайте, что там у вас… кофе.

– Какой именно?

– Не важно, любой! – отмахнулась незнакомка, не сводя глаз с улицы.

«Какая странная девушка!» – подумала Теона, вернувшись за стойку.

* * *

Петербург, как и предполагала Лина, оказался идеальной версией пространства для человека в состоянии полного отчаяния; этакой своеобразной шкатулкой, в которую можно было запечатать свое несчастье и скрыться от посторонних глаз.

Ее никто здесь не знал, и Лина могла погрузиться в одиночество, не опасаясь, что ей придется отвечать на чьи-то вопросы о ее прошлом, настоящем, планах на будущее. Не было у нее ни прошлого, о котором бы она хотела говорить, ни полноценного настоящего, а будущего – и подавно.

Лина не знала, насколько затянется ее последнее путешествие и как быстро она сможет осуществить то, что составляло смысл ее жизни в последние годы. Приехав в Петербург, она сняла скромную однокомнатную квартиру в спальном районе на окраине и почти сразу устроилась на работу медсестрой в ближайшую больницу, что с ее медицинским, хотя и незаконченным высшим образованием оказалось не сложно.

В больнице она ни с кем не сближалась и, хотя была исполнительна и трудолюбива, держалась со всеми сухо и отстраненно. Учитывая ее нелюдимость и внешнюю неприметность, коллеги не проявляли к ней интереса. Лишь однажды, после сложной операции, во время которой Лина ассистировала молодому хирургу, тот, удивившись ее компетенции, поинтересовался, откуда у нее такие знания, и спросил, почему она не получила высшее образование.

Лина пояснила, что училась в медицинском институте, но ушла из него незадолго до защиты диплома.

– Почему? – удивился доктор.

Лина пожала плечами: так сложилась жизнь. Больше в разговоры с коллегами она не вступала. Это был ее выбор – стать невидимкой для всех.

Несколько лет назад она даже постаралась стереть любую внешнюю индивидуальность и сознательно отказалась от собственной привлекательности. В какой-то миг внешность перестала иметь для Лины хоть какое-то значение. Длинные волосы, платья, каблуки, красная помада, улыбка, а главное, наивность в глазах – все это осталось в прошлом, в той, разбитой жизни. Лина равнодушно обрезала волосы, отказалась от косметики и нарядов, влезла в бесформенные свитера и джинсы и навсегда перестала улыбаться. Бледное, усталое лицо, потухшие глаза – обычная девушка из толпы.

Ее жизнь в Петербурге была скучна и монотонна – с работы домой и снова в больницу. Лину не интересовали ни архитектурные красоты города, ни музеи, ни новые знакомства – ничего, кроме единственной цели – найти того человека.

Ей нужно было найти его во что бы то ни стало. Она выслеживала его, как охотник подстерегает дичь. И вот однажды, через два месяца после приезда в Петербург, в мае, она вышла на его след.

Она шла по набережной, повторяя его адрес, который заучила наизусть. В воздухе парило, как бывает перед скорой грозой, небо затянули тучи.

Увидев этот старый дом на одной из тихих улиц в самом центре города, Лина почувствовала, как бешено колотится сердце.

Она обошла дом, вглядываясь в окна, пытаясь угадать нужные ей. А потом она заметила на противоположной стороне улицы кофейню. «Экипаж» – прочла на вывеске Лина и зашла внутрь, чтобы переждать подступившее волнение, справиться с ним.

В этот час в уютной кофейне никого не оказалось. Лина села за столик у окна и замерла. Из большого окна прекрасно просматривался дом напротив и предполагаемые окна нужной ей квартиры. От волнения или от духоты Лине вдруг стало трудно дышать. Она не сразу услышала вопрос официантки, кудрявой брюнетки в красном берете, спросившей, что ей принести. Когда девушка повторила вопрос, Лина отмахнулась: принесите чашку кофе.

Девушка-барменша гладила смешную пеструю кошку, в небе сверкали первые раскаты грома, от чашки кофе шла легкая дымка – но Лина смотрела на улицу, на дом напротив.

И вдруг Лина увидела человека, ради которого она приехала в этот город. Она вздрогнула, чашка кофе выскользнула у нее из рук и разбилась.

* * *

Из Карелии Данила Суворов возвращался усталый, но довольный. За три недели путешествия ему удалось погрузиться в этот удивительный мир уникальной карельской природы с ее дремучими лесами, волшебными озерами и водопадами. Для своей будущей выставки фотограф Суворов без устали снимал музеи-заповедники, красоты национального парка, краснокнижных животных и редких птиц, забыв на время и о людях, и о суете больших городов.

Но сейчас, выйдя из поезда на перрон петербургского вокзала, Данила понял, что скучал по городу и по квартире Ивана.

По пути домой Данила остановился на набережной и опытным взглядом не просто фотографа, а художника оценил игру красок – тяжелое серебро наплывающего на реку неба, вспыхивающие тут и там разноцветные грозовые всполохи. Суворов расчехлил камеру и, только отсняв в разных ракурсах замерший перед грозой город, пошел домой.

Увидев дом Ивана, Данила едва не кивнул ему как давнему знакомому. Поднимаясь по старой лестнице парадной, похожей на темную пещеру, он представил, как войдет сейчас в квартиру и распахнет окна, чтобы впустить внутрь свежий воздух, как делал всегда, возвращаясь домой после долгого отсутствия.

Данила снял куртку, бережно положил сумку с камерой, поставил на кухне чайник и подошел к окну в гостиной. В открытое окно ворвался невесть откуда налетевший ветер. Казалось, что в самом воздухе сейчас будто застыла туго скрученная гигантская пружина, которая вот-вот рванет и обрушит насторожившийся в предчувствии грозы город.

Данила взглянул в сторону кофейни «Экипаж», намереваясь помахать Леше или Теоне рукой. И вот тогда он увидел ее в первый раз.

За столиком Ники сидела незнакомка. Девушка как девушка – короткие рыжие волосы, серый свитер, разве что лицо очень бледное. Однако в ее лице было нечто, что привлекло внимание Данилы. На лице этой девушки была написана катастрофа, печать трагедии.

Она неотрывно смотрела в окно. Прямо на него. Данила вздрогнул и задернул штору.

* * *

«Странная девушка», как про себя окрестила незнакомку Теона, пришла в кофейню и на следующий день. История повторилась – девушка снова села за тот же столик у окна и долго разглядывала, словно изучая его, дом напротив. Незнакомка просидела до глубокого вечера. Когда настала пора закрывать кофейню, Теоне пришлось подойти к посетительнице и вежливо сказать, что они закрываются. Незнакомка молча поднялась и поспешно вышла.

Когда Теона уже собиралась уйти из кофейни, ее телефон зазвенел. По скайпу ей звонила подруга Софико. Не без напряжения Теона ответила и сразу поняла, что у Софико что-то стряслось. Софико призналась, как ей не хватает Теоны, и пожаловалась на то, что она поссорилась с мужем.

Теона вздохнула: я еще и утешать тебя должна?!

Но у Софико было такое несчастное лицо, что Теона искренне принялась уверять ее, что все (конечно же! ты даже не смей сомневаться!) наладится!

После разговора с Софико Теона почувствовала странную смесь неловкости, уже знакомого ощущения горькой детской обиды оттого, что любимый мужчина предпочел ей красавицу подругу, и вместе с тем какой-то жгучей вины перед этой любимой подругой. Ставшее привычным отчаяние снова наплывало.

Теона долго сидела в пустой кофейне, уткнувшись в теплую шерстку Лоры, потом натянула любимый берет и вышла в город.

Она долго гуляла по ночному городу. Ночь была ветреной, но теплой. Петербург уже давно оделся в листву и расцвел.

Манана еще в апреле говорила ей, что в Петербурге весна может наступить в один день. Дескать, однажды ты проснешься утром и увидишь, что то – робкое, просыпающееся, наконец, пробудилось, город очнулся от долгой зимы и зазеленел. И вот однажды в мае Теона поняла, что в город пришла полноценная весна. Словно бы какой-то волшебник вдруг взмахнул своей волшебной палочкой и окрасил парки и бульвары в нежно-зеленый цвет. И потянулись к солнцу цветы, а на Марсовом поле начался парад сирени, и сотни сиренево-розовых оттенков красоты благоухали и манили горожан приобщиться к этому чуду.

Теона побродила в зарослях сирени на Марсовом поле, прошла мимо спящего Летнего сада, вышла к Неве и застыла, увидев, как разводят мосты.

Нева несла свои воды, шпиль Петропавловского собора плыл над городом.

Теона стояла перед разведенными мостами – маленькая, неприкаянная, растерявшаяся, но в этот миг, может быть, впервые по приезде в Петербург, она чувствовала не враждебность, а уважение к этому суровому городу с его удивительной историей и восхищение его красотой и величием.

Потом она снова прошла мимо Летнего сада, где перешептывались статуи и отдыхали уставшие за день фонтаны, и вышла на спящую Фонтанку.

Она вдруг поняла, что не хочет сегодня возвращаться в съемную квартиру. Ноги сами привели ее в знакомый переулок; увидев родную кофейню, Теона почувствовала неожиданную радость. Она открыла дверь, вошла внутрь. Обрадованная Лора бросилась ей навстречу.

Теона отрезала себе кусок вкуснейшего сырного пирога тети Мананы, заварила свой любимый васильковый чай и забралась на широкий подоконник в зале. Лора тут же расположилась рядом, прижалась к хозяйке и включила свой мурчащий мотор, способный обогреть и утешить не одну девушку.

За окном, как на большом экране, разворачивалась ночная жизнь города. Попивая чай, Теона наблюдала за ней, словно смотрела кино.

Вот мимо проследовала влюбленная пара – парень привлек спутницу к себе и поцеловал. В свете фонарей целующаяся пара смотрелась удивительно по-киношному. А вот рядом прошел любитель ночных прогулок – владелец расположенной поблизости антикварной лавки, с корги Бобби на поводке. А потом (Теона чуть не слетела с подоконника, увидев ее) на улице промелькнула тень той самой странной девушки, которая давеча просидела в кофейне до закрытия. Незнакомка быстро проскользнула мимо окна и растворилась в ночи. В ночном сумраке она показалась Теоне то ли призраком, то ли героиней, сошедшей со страниц таинственной книги. Этот город вообще напоминал огромный – никакой жизни не хватит прочитать! – роман, полный бездонной глубины, смыслов и тайн.

В конце концов, Теона решила остаться ночевать в кофейне и устроилась в подсобке на диванчике, где любил отдыхать Леша Белкин. Найдя на диване две оставленных Лешей книги, Теона взялась почитать их перед сном. Одной из книг оказалась кофейная энциклопедия. Рассказы о том, как кофе распространялся по Европе, как саженцы кофе похищали и тайком вывозили из разных стран, напоминали детективные истории и неожиданно увлекли Теону. Прижав к себе Лору, Теона долго изучала этот кофейный атлас. А потом она взялась за другую книгу, принадлежащую Леше. Это оказался томик Харуки Мураками.

Раскрыв книгу, Теона увидела подчеркнутые Лешей слова. «Утренний свет, запах кофе… ничем не испорченный день…». Теона полистала страницы – вместо закладок они были заложены деревянными палочками, которые в «Экипаже» предлагали посетителям для размешивания сахара. Ее внимание привлекла еще одна фраза, отмеченная Лешей. «Мир – это просто кофейный столик, созданный из возможностей». Бариста-философ Леша Белкин обвел эту фразу карандашом и даже поставил на полях рядом с нею восклицательный знак.

«Интересно, как там наш Белкин?» – подумала Теона и мысленно послала Леше лучи-пожелания столь желаемой им победы.

А потом она провалилась в сон.

Проснувшись утром и приведя себя в порядок, Теона вдруг сварила себе первую за много лет чашку кофе. Наверное, Леша Белкин был бы доволен, узнав, что она приготовила себе кофе по его рецепту – да-да, это был тот самый «Черный капитан».

С чашкой кофе она вышла на крыльцо кофейни. И вот так, стоя на крылечке, она пила крепчайший кофе, наблюдая за тем, как медленно просыпается город.

«Утренний свет, запах кофе… ничем не испорченный день», – улыбнулась Теона.

Этот день и этот город таили в себе тысячу новых возможностей и открытий.

Вскоре, передав смену бармену Никите и оставив кофейню на его попечение, Теона отправилась на встречу с Марией, обещавшей показать ей волшебное Семимостье – место, где сбываются желания.