Что это было? Вернее, кто? Волна жара перехватила горло и заставила сердце биться в сумасшедшем ритме. Кто стоял невидимый и пялился на меня? И как я его увидела, если он невидимый? Лагерд? Нет, его присутствие я бы точно распознала. От него исходит неуловимый запах похоти и агрессии. Да и кажется, печать Ингарда защищает не только меня, но и дом? Или нет?
И кто, кроме него самого мог стать невидимым и переступить через защиту? Но этого просто не может быть! Хотя щеки, которые запылали от взгляда таинственного гости, говорили сами за себя. От страха не краснеют.
Неужели это он сам? Пришел под покровом ночи проведать бездомную бродяжку? Или он все-таки почувствовал, что я тот еще цветочек?
А если так? То он первым делом должен сам оттащить меня инквизиторам. Или не может разрушить свою же защиту?
Хороший вопрос. Если маг всесилен, может ли он разрушить свое же волшебство? А если может, значит, не способен создать что-то такое, что неподвластно вообще никому?
– Тима, может, тебе заняться нечем? Открою тайну, есть в природе вопросы, на которые в принципе нет ответов. Просто нет. Ни у кого. Так что ложись спать и не морочь мне голову.
– Вообще-то я тебя не трогала. Спал бы себе, – фыркнула я.
– Ага. От твоих истеричных мыслей можно свечи зажигать, а то и огонь в очаге.
По привычно недовольному бубнежу фамильяра можно сделать вывод, что он точно в нашей семье неизвестно сколько поколений живет. Так прямо старец, умудренный опытом. Но я хотела иметь собеседника, а не зануду.
– Ты рассуждаешь так, будто всю жизнь в ученом совете заседал и все обо всем знаешь. Я тоже знаю, что на вопрос о том, что раньше появилось – яйцо или курица – ответа нет. И это известно даже детям. Умник!
– Не только. Например. Все знают, что есть предначертание. Тот путь, что заложили духи в тебе и которому ты должен следовать. Но как тогда быть с теми же колдунами, которые наводят порчу и сбивают с чистого пути. Или наоборот, дают шанс на благополучие. Получается, что Судьбу изменить можно!
– А может, это и было предначертано – что в определенный момент человек столкнется с этим колдуном? И все идет по плану?! – щелкнула я по невидимому носу умника. Он задумался. И тут же, как существо, позиционирующее себя непререкаемым авторитетом, перевел разговор на другую тему, давая понять, что с глупой девчонкой о высоких материях и говорить глупо.
– Если уж разбудила, то слушай, что я скажу. Делать ноги нужно отсюда. Если Ингард явился сюда, значит, ты его интересуешь. Обольщаться, что он пленен твоей неземной красотой, не стоит. У него красавиц во дворце пруд пруди. Скорей всего, его привлекла твоя загадочность. И как только он удовлетворит свой интерес, может произойти все, что угодно. И не факт, что хорошее.
И с этим не поспоришь. Я позволила фамильяру оставить последнее слово за собой и поплелась закрывать дверь. Не зря же невидимый намеренно ею хлопнул. Хотя закрывать – это громко сказано. Накинула крючок – вот и все. Защитились, называется…
Как только я верну себе свои владения, обязательно заберу добрую старушку к себе. А то не ровен час, с такой дверью, лихие люди проникнут в дом…
Понятное дело, что заснуть я больше не смогла, да и не пыталась. Мой умник был прав. Как только мерр Ингард узнает, что я юная преступница, ему придется меня отправить в тюрьму. Он же не сможет допустить, чтобы кто-то беспрепятственно нарушал закон.
И что делать? Странника, с которым можно было бы поменяться ролями, мы не нашли еще. А бежать нужно сейчас. Потому что ночью больше шансов оторваться от погони. К тому же, как сказала тетушка Лея, стерегут меня люди. А значит, найдем способ сбить их со следа.
– Тетушка Лея, – осторожно позвала я.
Но старушка тихо посапывала. А еще говорят, что пожилые люди плохо спят. А я не могу уйти, не попрощавшись. Это раз. И два – без мало-мальских припасов мне не прожить. Сама же, без спроса, я не возьму ничего.
– Тетушка Лея, – громче окликнула я свою благодетельницу.
– А? Что? – еще не проснувшись, резво подскочила она на кровати.
– Ой, простите! Это я, Тимиана! Не хотела вас пугать.
– Фух! Представляю, что было бы, если б хотела, – пожурила она меня, потирая глаза. – Аж сердце зашлось. А ты чего подхватилась?
– Мне нужно уходить. Самое лучшее время – это ночь. Бдительность притупляется. К тому же я решила не бежать испуганным зайцем, а дать отпор.
– Да как же ты им дашь отпор? – всплеснула руками старушка. – Это ж здесь они тебя не могут тронуть, а выйдешь за ворота? Налетят, скрутят и увезут в логово к зверю!
– У меня есть план. Дайте мне жгучего перца, только мелко смолотого.
Тетушка Лея бодренько, будто я ее не только что разбудила, пошла собирать мне котомку с обещанной провизией на первое время. Положила до кучи чистое платье и мыльный корень. И мой отдельный заказ завернула в тряпочку. Затем протянула мне небольшой кошель на веревочке, в котором позвякивали монеты.
– Вот, повесь на шею. Смотри, детка, чтоб не отобрали. Ох, знала ведь, что расставаться придется, а сейчас так больно. Детка, как все уладится, навести старушку, – голос ее дрогнул, и она потерла ладонью глаза. Мне тоже было не по себе. Потеряв своих родных, я только от Вилари слышала доброе слово. Если б не она, я бы точно превратилась в чертополох. А теперь вот эта замечательная женщина переживает за меня. И что самое паршивое – ни Вил, ни тетушке Лее я не могу сделать ничего доброго. Против воли я шмыгнула носом.
– Все будет хорошо! – глотая слезы, пообещала я. – Я вас не забуду.
– Надеюсь, знаешь, что делаешь, – приложив руки к груди, она печально посмотрела на меня. – Я буду молиться Святым Духам. Ступай.
Я быстро чмокнула старушку в морщинистую щеку и решительно шагнула за дверь. Сердце колотилось, но отчаянное желание победить этот Харротов мир придавало мне силы.
Как я и предполагала, не успела я выйти за калитку, как тут же две тени выросли передо мной. Сухощавые, крепкие, как гончие собаки. Наверно, выбирали из тех, кто может без устали много миль прошагать.
– Идем с нами, иначе хуже будет, – угрожающе произнес один. И я применила первый способ достижения победы. Дать противнику возможность расслабиться, поняв, что перед ним недоразумение.
– Ой, дяденьки! Вы чего. Мне никак нельзя. Мне нужно домой. А то мачеха заругает.
Я испуганно шмыгнула носом и крепко зажмурилась. И одновременно вытащила из кармана сверток с перцем. Мгновенно сыпанула в лицо одному и другому и что было духу помчалась в город, надеясь сбить их с толку.
– Чтоб тебя! Дьявольское отродье! – неслось мне вслед, а я уже скрылась за поворотом. Я чувствовала, что после болезни еще не совсем восстановилась. Но бег доставлял мне удовольствие. Мои мышцы, истосковавшиеся по движению, наполнялись силой. Конечно, если б не довольно тяжелая котомка за плечами, я могла бы передвигаться быстрей. Но, как говорится, имеем то, что имеем.
Как заяц, я еще немного попетляла по узким сонным улочкам, пока не выбилась из сил. Я уселась прямо на ступеньки какой-то лавчонки, чтоб перевести дух и собраться с мыслями.
– А ты весь порошок израсходовала? – отозвался Фурси.
– Весь. Ты же видел, что я тряпочкой еще одному физиономию протерла? – недоумевая, что за интерес к моему девичьему оружию, спросила я.
– Жаль, – флегматично заметил он.
– Кого жаль? Этих гадов? Ищеек Лагерда?
– Нет, жаль, что ты порошок весь израсходовала.
Меня откровенно подбешивала особенность фамильяра сообщать что-то важное после длительных рассуждений. Уставшая, пережившая жуткие минуты, я не хотела напрягать голову, чтоб пытаться догнать ход его умничанья.
– Ты можешь просто сказать? Без вот этой витиеватости?
– Могу. Порошок пригодился бы замести следы, – не проявив никаких эмоций, все таким же безразличным тоном ответил он. – Ты думаешь, Лагерд, поняв, что птичка упорхнула из клетки, не пошлет наутро по твоим следам леготтов? Зря. Я бы так и сделал.
– А я бы тебе лапы выдернула, будь моя воля! – вскипела я. – Ты не мог раньше сказать? Хранитель называется!
– Ну знаешь! Кто из нас дочь магов? – фыркнул злодей. – Я тоже, представляешь ли, сплю по ночам.
– А я тоже, знаешь ли, не потомственная беглянка!
Я схватилась за голову. Как же можно было об этом не подумать? Понятное дело, этих злобных псов с обостренным нюхом никто б не арендовал для того чтоб найти какого-нибудь беглого каторжника. Леготты – это орудие правосудия, официально. А на самом деле их используют для поимки политически неблагонадежных или тех, кто скрывается от гнева сильных мира сего. Без всякой государственной необходимости. По личной прихоти. Как сейчас я для Лагерда.
– Давай топай к реке, по воде эти ищейки не могут находить следы. И самое лучшее – это добраться до лесного домика тетушки Леи.
– Только не к реке! – на меня накатила настоящая паника. – Ты не помнишь, чем обернулся твой прошлый совет спасаться в реке? Напомню. Я чуть не умерла!
– Зато сейчас ты не в тюрьме, где оказалась бы непременно, если б не бросилась в реку. Это раз. А два. Ты познакомилась с мерром Ингардом, и похоже ты его заинтересовала.
– Стоп. А не ты ли мне говорил, что он меня первый сдаст инквизиторам?
– Я? – изумленно переспросил Фурси.
– Эээ, прости, ошибочка вышла. Это я сама думала.
– Но в твоих словах истина есть. Не факт, что личный интерес пересилит чувство долга. Ой, так-то непонятно сказал, что в итоге пересилит, – отвлекся фамильяр от насущной темы.
– Во-о-о-т! Поэтому мне нужно и от него спрятаться.
– Так я и говорю – прячься. Ты же тогда в реку свалилась практически без сил. А сейчас вон округлилась, сытенькая и здоровенькая. Переплывешь реку, ничего с тобой не случится.
– Ночью? – мне чуть не стало дурно от одной мысли.
– Ну светляков набери пригоршню, будет не совсем ночь, – подал совет фамильяр.
– И что, мне их на голову посадить? Или в кулаке зажать их? А грести я смогу одной рукой? – меня начинал злить этот разговор.
– А грести лучше веслом. Мы же в пригороде. Здесь лодок куча на берегу. Позаимствуешь одну. К твоим прегрешениям прибавится еще одно. Подумаешь!
Святые духи! Дайте мне терпения! Иначе я точно что-нибудь выдерну этому умнику.
Как заяц, я еще немного попетляла по узким сонным улочкам, пока не выбилась из сил. Уселась прямо на ступеньки какой-то лавчонки, чтоб перевести дух и собраться с мыслями.
– А ты весь порошок израсходовала? – отозвался Фурси.
– Весь. Ты же видел, что я тряпочкой еще одному физиономию протерла? -спросила, недоумевая, что за интерес к моему девичьему оружию.
– Жаль, – флегматично заметил он.
– Кого жаль? Этих гадов? Ищеек Лагерда?
– Нет, жаль, что ты порошок весь израсходовала.
Меня откровенно подбешивала особенность фамильяра сообщать что-то важное после длительных рассуждений. Уставшая, пережившая жуткие минуты, я не хотела напрягать голову, чтоб пытаться догнать ход его умничанья.
– Ты можешь просто сказать? Без вот этой витиеватости?
– Могу. Порошок пригодился бы замести следы, – не проявив никаких эмоций, все таким же безразличным тоном ответил он. – Ты думаешь, Лагерд, поняв, что птичка упорхнула из клетки не пошлет наутро по твоим следам леготтов? Зря. Я бы так и сделал.
– А я бы тебе лапы выдернула, будь моя воля! – вскипела я. – Ты не мог раньше сказать? Хранитель называется!
– Ну знаешь! Кто из нас дочь магов? – фыркнул злодей. – Я тоже, знаете ли, сплю по ночам.
– А я тоже, знаешь ли, не потомственная беглянка!
Я схватилась за голову. Как же можно было об этом не подумать? Понятное дело, этих злобных псов с обостренным нюхом никто б не арендовал для того чтоб найти какого-нибудь беглого каторжника. Леготты – это орудие правосудия, официально. А на самом деле их используют для поимки политически неблагонадежных или тех, кто скрывается от гнева сильных мира сего. Без всякой государственной необходимости. По личной прихоти. Как сейчас я для Лагерда.
– Давай топай к реке, по воде эти ищейки не могут находить следы. И самое лучшее – это добраться до домика тетушки Леи.
– Только не к реке! – на меня накатила настоящая паника. – Ты не помнишь, чем обернулся твой прошлый совет спасаться в реке? Напомню. Я чуть не умерла!
– Зато сейчас ты не в тюрьме, где оказалась бы непременно, если б не бросилась в реку. Это раз. А два. Ты познакомилась с мерром Ингардом, и похоже ты его заинтересовала.
– Стоп. А не ты ли мне говорил, что он меня первый сдаст инквизиторам?
– Я? – изумленно переспросил Фурси.
– Эээ, прости, ошибочка вышла. Это я сама думала.
– Но в твоих словах истина есть. Не факт, что личный интерес пересилит чувство долга. Ой, так-то непонятно сказал, что в итоге пересилит, – отвлекся фамильяр от насущной темы.
– Во-о-о-т! Поэтому мне нужно и от него спрятаться.
О проекте
О подписке
Другие проекты