2. Мия

Жара окутала город плотным коконом. Плавился асфальт, поникла листва на деревьях, цветы уронили головы в траву, которой все было нипочем. Я сидела на подоконнике в кабинете Николая Ивановича и смотрела на замерший в зените зноя город. В кабинете было прохладно – после снятия запрета на магию можно было спокойно остужать воздух в помещении заклинанием и не бояться, что кто-то донесет.

Со снятия запрета прошло уже три года, но люди все равно смотрели на волшебников косо. Многие побаивались, кто-то открыто презирал, другие же относились восторженно, как к людям из высшего круга. Меня поначалу это раздражало, теперь же я привыкла и перестала обращать на новые отношения какое-либо внимание.

Но привыкать пришлось не только к этому. Дело в том, что, дав согласие стать проводником источника магии, я приобрела татуировку на солнечном сплетении и Марика, который появлялся в самые неожиданные моменты, чтобы посмотреть на мир вокруг меня или что-нибудь мне рассказать. Без проводника он не мог уходить далеко от источника, но теперь в любой момент материализовывался рядом со мной.

Первое время это пугало и даже раздражало, но теперь я стала даже получать удовольствие от забавной компании. К счастью, Марика видела и слышала только я. Впрочем, даже в кафе он показывался только тем, кому считал нужным.

Мысленно улыбнувшись, я отвернулась от окна и посмотрела на Николая Ивановича. Начальник сидел за своим столом и меланхолично грыз яблоко. Сегодня после обеда он уходил читать лекции в школе для волшебников, которые открыли при каждом отделении Комитета. Я же, помимо основной работы, входила в состав группы, которая отыскивала не знающих о своей силе либо намеренно скрывающих свою сущность волшебников.

Люди сначала пугались нас – отнекивались, отказывались проходить проверку, прятали детей. Потом освоились и успокоились. Некоторые стали приходить сами, если подозревали, что имеют способности к магии.

Мы проверяли всех. Потом в специально созданном центре разделяли новоявленных волшебников по возрастам, распределяли по группам и обучали.

Сначала было сложно – слишком много людей, слишком мало учебных программ, и непонятно, как их учить. Пришлось перелопачивать архивы, искать старые учебники. Конечно, в Комитетах были учебные пособия, но они давали ограниченные знания о магии, часто в них не было даже такого обширного раздела, как бытовое волшебство. Ему пришлось учиться даже нам с Фёдором, ведь родители смогли дать нам лишь общую базу.

Меня вызвал в свой кабинет начальник, и я догадывалась, по какому поводу.

– Слушай, может, все-таки заменишь меня на лекции? – в очередной раз спросил он.

– Ну, Николай Иванович, у меня нет столько опыта и знаний, чтобы преподавать юным волшебникам.

– Там дети. У тебя знаний и опыта намного больше, чем у них.

– Тем более! Чем младше ученики, тем больше ответственность, – замахала я руками.

– Ну, хоть на одно занятие, – умоляюще протянул он.

– У меня на сегодня есть планы, – тяжело вздохнула я.

– У тебя рабочий день заканчивается позже, чем занятия.

– Зато есть рабочие планы.

На мое счастье, в общий кабинет зашел Саша – дежурный, и мы замолкли. Он принес несколько папок с зафиксированными магическими преступлениями. Выбросов магии стало намного меньше, зато количество других преступлений, связанных с магическими искусствами, увеличилось. Причем настолько, что нам пришлось расширять отдел. Николай Иванович откуда-то выудил еще двух волшебников, а остальные сотрудники пришли сами.

– Вот видите, – сказала я, кивнув на дверь, за которой переговаривались коллеги. – Новое дело.

Николай Иванович мученически возвел глаза к потолку и махнул рукой, отпуская меня. Я вышла, забрала у Саши папки и бегло просмотрела их. Легкое проклятье, подпаленные волосы, два украденных кошелька и один сломанный нос – ничего тяжелого в этот раз не было. Мы разделили дела, я забрала себе последнее, и разошлись. Выходить из прохладного кабинета не хотелось, но иначе мне грозила лекция с подростками, поэтому я взяла своего бессменного напарника Гришку, и мы поплелись к машине.

– Мы будем нос чинить или искать того, кто помог с переломом? – спросил Гриша, садясь за руль.

– Лечить в больнице будут. А мы побеседуем. – Я охладила воздух в машине и блаженно улыбнулась.

– А ты сможешь вылечить? – спросил Гриша.

– Теоретически. Медицинскую магию толком не изучала. Там свои заморочки, – пожала я плечами. – А что?

– Любопытно, – улыбнулся напарник.

Мы выехали из центральной части города и теперь катились между невысокими домами. Ближе к окраинам дома становились выше и современней, но здесь сохранялся неповторимый уют старых кварталов. Автомобиль подъехал к ничем не примечательной пятиэтажке, и мы, оставив машину под раскидистым дубом, снова погрузились в жару, из которой с наслаждением нырнули в прохладный подъезд.

Квартиру открыл паренек лет семнадцати. Поперек распухшего носа ему наклеили восстанавливающий костную ткань пластырь. За тощей спиной паренька тут же появилась мама – статная рыжеволосая женщина с холодным выражением лица.

– Приехали! Ну наконец-то! – воскликнула она и повернулась к сыну: – Что ты стоишь! Впускай быстрей!

Парень посторонился, и мы вошли в небольшую квартиру.

– Вы должны посадить его в тюрьму! – эмоционально запричитала женщина.

– Его? – кивнула я на юношу, проходя мимо нее в зал. Там села на диван и продолжила наблюдать немую сцену. Юноша вытянулся в лице и смотрел на меня затравленным взглядом, а женщина остановилась с открытым ртом, в тщетной попытке хоть что-то сказать.

– Как вы смеете?! – наконец смогла выдавить мама юноши.

– Никак не смеем. Но кого, простите, мы должны арестовать и за что? – спросил с примирительной улыбкой Гриша и сел рядом со мной.

– Ка-а-ак кого! – снова зашлась женщина. – Соседа нашего! Из квартиры напротив – Шувалова Кирилла Ивановича, тысяча девятьсот семьдесят третьего года рождения.

– За что? – спросила я с невинным видом.

– За вот это! Видите? Нет, ну вы видите? – Женщина подтащила юношу к нам вплотную и наклонила, чтобы показать на его лицо. – Ну, это ни в какие ворота не лезет!

– Молодой человек, как вас зовут? – прервал бессмысленный и беспощадный поток восклицаний Григорий.

Конечно, мы знали и как зовут юношу, и что мама воспитывала его одна, но знакомство – лучший способ начать разговор с потерпевшими.

– Макс, – робко проговорил юноша.

– Максимилиан, – тут же поправила его мать.

– Макс, расскажи нам, что с тобой произошло.

– Максимилиан! – с нажимом повторила женщина.

Юноша покосился на маму и попытался начать рассказывать, но тут же был прерван женщиной:

– Он вышел из квартиры…

– Пусть нам расскажет потерпевший, – резко оборвала я.

– Вы не имеете…

– Имеем, – снова перебила я возмущенную мать. – Выйдите, пожалуйста.

Женщина несколько секунд гневно разглядывала меня, после чего отошла, встав в проходе.

– Макс, присядь, пожалуйста, и расскажи нам, что произошло, – мягко повторил Григорий.

– Его зовут Максимилиан! Прекратите коверкать его имя!

– Так, все! – Не выдержав, я поднялась с места. – Гриш, вызовем юношу в допросную и будем говорить там.

– В допросную?! – побледнела женщина. – Почему в допросную, он же пострадавший!

– Однозначно, – кивнула я. – И в первую очередь от воспитания.

Юноша побелел и бросил умоляющий взгляд на маму. Женщина вцепилась в мою руку:

– Нет! Никуда он не поедет!

– Тогда мы выпишем штраф за ложное обращение, – пожала я плечами.

– Нет! Мы все расскажем! – взвизгнула она и отступила.

– Не вы. Он, – кивнула я на юношу. – А вы подождете на кухне.

Женщина обреченно кивнула и вышла из комнаты.

Мы с Григорием вернулись на диван, и я улыбнулась юноше:

– Теперь можно и поговорить.

– Расскажи, как все произошло. – Гриша снова достал бумагу и ручку.

– Я вышел из квартиры, а на площадке темно было. Потом из лифта появился сосед, уронил пакет. То есть он у Кирилла Ивановича порвался. Кирилл Иванович собрал продукты и к себе зашел. Я направился к лифту, наступил на что-то и упал.

– Нос сломал при падении?

– Нет, то есть… Короче, я встал и начал искать то, на что наступил, чтобы соседу отдать, но наступил на свои шнурки и снова упал, а рука попала на банку и поехала. Поэтому я нос и сломал.

– А сосед здесь при чем? – удивилась я.

Парень пожал плечами и кивнул в сторону кухни, где скрылась его мама.

– Ясно. Гриш, оформляй ложный вызов.

– Как ложный?! – взвизгнула женщина, едва появившись на пороге.

– Так, любезная, ваш сын споткнулся в темноте об свои шнурки и упал. В чем здесь вина соседа?

– Так он же волшебник! – воскликнула она.

– Ну и что?

– Он и наложил заклятие на Максимилиана, чтобы мой мальчик упал.

Я выразительно посмотрела на напарника и, пожав плечами, вышла из квартиры. Мы молча спустились по лестнице и, только погрузившись в машину, дали волю чувствам.

– Не повезло парню, – первым высказался Григорий.

– Да уж. Не то слово. И соседям тоже.

Таких дел тоже становилось все больше. Люди, привыкшие к тому, что за волшебниками пристально следят, искали след магии в любых своих неудачах. Сколько еще лет пройдет, прежде чем они привыкнут к волшебникам?

Машина ехала по улицам города, а мы молчали – каждый думал о своем.

Мимо пробежал парень, за ним следом двое других. Я проводила их взглядом, присмотрелась. «Куда они? Зачем?» – зароились в голове вопросы, но мысль тут же ускользнула, когда я почувствовала тонкую вибрацию магии.

– Стой! – воскликнула я.

Едва машина остановилась, я выскочила из нее и прислушалась. Перед внутренним взором появилась едва ощутимая нить, тянущаяся оттуда, куда убежали парни. Я побежала следом. На ходу нащупала жетон, спрятанный в кармане, но доставать не стала. Сзади послышались шаги, мне даже не пришлось оборачиваться, чтобы понять, что это Гриша.

Нить становилась толще, а бегущие молодые люди ближе. Один из них вдруг споткнулся на ровном месте и упал. Магический выброс прокатился по мостовой. Догоняющий не остался в долгу – швырнул заклятием. Парень снова упал, посыпались какие-то листовки, но он тут же вскочил и скрылся в подъезде.

Я остановила догоняющего волшебника, да только не смогла удержать – он вырвался и скрылся вслед за первым. Мы с Гришей переглянулись, подошли к подъезду и не смогли открыть дверь. Кодовый замок возмущенно пискнул.

– У них был ключ, – озвучил очевидную мысль Гриша.

– Ага. У обоих, – нахмурилась я. – А где третий?

– Сбежал. Но я не видел куда, – ответил напарник и пожал плечами так, как это часто делала я.

– Понятно. Так они враги или нет? – Я закусила губу и потянула магию, чтобы открыть замок.

– Не знаю. – Гришка хмуро посмотрел вдоль улицы. – Боюсь, мы этого не сможем понять, пока не поймаем хотя бы одного из них.

Мы пробежались по подъезду, никого не нашли, зато обнаружили открытую дверь на чердак. Но там тоже никого не было, видимо, парни ушли через другой подъезд. Мы еще немного покрутились вокруг дома, записали адрес и пошли к машине. Возле кучи листовок остановились.

«Свободу магии!» – гласила кроваво-красная надпись. «Вернем себе права!» – было написано ниже. Мы с Гришкой собрали все до единой бумажки, и он сказал:

– Это надо сразу Николаю Ивановичу отнести.

– Он на лекции, – закусив губу, ответила я, – из кабинета позвоним.

Мы сели в машину и тронулись с места. Листовки жгли руки, я запихнула их в сумку и зажмурилась. Чего мы не ожидали после отмены запрета на магию, так это попыток раскачать волшебников на революцию. Лишь бы снова не пришлось запрещать магию, ведь только-только начало все налаживаться…

В кабинете сидел один Витюша. Перед ним лежали недописанный отчет и огрызок яблока. При виде меня Витюша вздрогнул, но я так глубоко погрузилась в свои мысли, что не отреагировала.

Дозвониться до начальника нам не удалось, а показывать листовки коллегам почему-то не хотелось. А вдруг они подумают, что я к этому причастна? Вот, даже Витюша каждый раз вздрагивает при виде меня. Правда, у него есть для этого основания, никак не связанные с тем, что я волшебница. Ну кто виноват, что он все время подставляется под шутки? В большинстве своем совершенно безобидные, между прочим.

Я подошла к окну, открыла его и высунулась наружу чуть ли не всей верхней частью туловища. Сначала зажмурилась, подставив лицо яркому солнцу, но чуточку позже открыла глаза и посмотрела вниз. Мне показалось, будто кто-то сверлит меня взглядом. И действительно – внизу, на другой стороне улицы, стоял парень и, запрокинув голову, смотрел прямо на меня. Светлокожий, с белыми волосами, он выглядел как призрак, чудом различимый при свете солнечного дня. Несколько минут мы смотрели друг на друга, не отрывая глаз. До тех пор, пока за спиной не скрипнула дверь, впуская начальника.

– Мия? – услышала я голос Николая Ивановича и нехотя закрыла окно.

Но прежде чем прервать зрительный контакт, улыбнулась и сама не поняла, кому предназначалась эта улыбка – бледному парню или самой себе. На душе стало чуточку легче, будто поговорила с кем-то близким. Таким, как Фёдор…

Я схватила сумку с листовками и вслед за напарником юркнула в кабинет к начальнику.

– У нас новое дело, – сказал Николай Иванович, как только я вошла. – Пропала девочка, – и подтолкнул ко мне папку с делом.

Мы с Гришкой переглянулись.

– А при чем здесь мы? – удивилась я. – Почему не полиция?

– Полиция попросила помочь. Девочка магически одаренная, но способности к волшебству проявила совсем недавно.

– Катя Михайлова, – прочитала я в папке. – Восемь лет… Николай Иванович, и все-таки, при чем здесь Комитет?

– Есть предположение, что девочку мог похитить волшебник. Уж больно легко он скрылся. – Начальник растер лицо руками и, глядя на пакет, с которым я зашла, спросил: – Что там у тебя?

– Нашли на улице, – протянул ему пакет Гришка. – Парней, которые его выронили, задержать не удалось.

Я пробежалась по содержимому папки, дождалась, когда дочитает Гришка, и, попрощавшись с Николаем Ивановичем, поспешила на детскую площадку, с которой увели девочку. Гришка привычно сел за руль, и мы поехали по указанному в папке адресу.

Спустя полчаса я уже сидела на качелях и задумчиво разглядывала внутренним зрением площадку. Девочка пропала позавчера, и магический след уже мог стереться, но я знала, что искать. Прикрыла глаза, вникла в эмоции детей и родителей. Почувствовала отголоски материнской паники и содрогнулась. Потянула за ниточку магии, за тень от энергии, уже почти рассеявшейся, но еще заметной. Если бы я не знала, что конкретно искать, никогда бы не обнаружила – ведь магический след похитителя практически полностью спрятался под розыскными заклинаниями матери. Я пошла по следу и остановилась возле дороги. Здесь он посадил ребенка в машину и усыпил…

Гришка задумчиво пнул ногой камень и посмотрел на меня:

– Увидела что-нибудь интересное?

– Да, Гриш. Ее действительно похитил волшебник.

Мы в немой тревоге переглянулись…