Бог и так даёт всё, что тебе нужно. В конце-концов, он дал тебе разум, чтобы ты мог сам решать свои проблемы. И если ты просишь о чём-то особенном, то берёшь на себя дополнительные обязательства. Очень часто выполнять их настолько нелегко, что проще обойтись без излишеств.

Но сейчас мне позарез, как воздух, нужна была уверенность в моём выздоровлении. Я уже слишком долго посылаю сигналы, что не хочу жить. А Бог всё же часто даёт человеку желаемое.

Два дня я интенсивно лечилась, а в перерывах читала вслух всевозможные молитвы из молитвослова. Даже те, которые раньше казались мне унизительными. На третий день я пошла в поликлинику делать контрольный снимок лёгких.

Мрачные мысли одолевали меня, пока я ждала описания снимка после рентгена.

В больницу ложиться не хотелось. Если госпитализируют, придётся лишний раз напрягать своих близких – в больнице всё время что-то нужно. Да и вообще, я терпеть не могу больницы: слишком часто лежала в них с маленьким сыном.

Наконец, мне выдали описание снимка. Читала я его уже по дороге к кабинету врача. На пол пути остановилась посреди коридора, собираясь с мыслями. В глубине души, после стольких усилий и лекарств я ожидала улучшения. Пусть даже небольшого. Но, конечно, я надеялась, что затемнение сектора лёгкого сократится вдвое, или даже до сегмента. А тут…

На снимке лёгкие были чистыми, как будто пневмонии никогда и не было.

Я никогда не слышала о том, чтобы от пневмонии вылечивались за три дня. С детьми, которые лежали с моим маленьким сыном в больнице, такого точно ни разу не произошло. Это же настоящее чудо!

Однако врачи к чудесам относятся очень просто. Терапевт написала в карточке: «Пневмония не подтвердилась. Острый бронхит.» Ну, разумеется. До этого пневмония на снимке была, сейчас её там нет. Какой из этого нужно сделать вывод? Правильно, это была галлюцинация!

С трудом долечившись за несколько дней, на которые врач открыла мне больничный, я вышла на работу. Всё равно скоро отпуск.

И в Казань, и в Москву для обследования сына мы всё же съездили. В отпуске. В Москву, как и собирались, поехали всей семьёй. Деньги нам на дорогу дала моя мать.

Главной проблемой у нас было – где остановиться. Потому что даже на хостел денег уже не было. Какие могут быть варианты? Можно остановиться у друзей, родственников или знакомых. Друзей и знакомых у нас в Москве не было. Однако в Туле жила сестра моей матери, тётя Эмма. От Москвы до Тулы можно доехать на автобусе часов за пять. Ещё чуть дальше, в Тульской области, жили мои родственники со стороны отца. Я не общалась с ними уже больше двадцати лет.

Моя мать часто общалась со своей сестрой. У них были очень тёплые отношения. Мы поздравляли друг друга на праздники. Каждый год хотя бы раз мама старалась приезжать к ней в гости.

– Конечно, остановитесь у тёти Эммы, – уверяла меня мама. – Мы же родные люди.

Тем же вечером моя мама ей позвонила. Тётин ответ неприятно маму удивил. Тётя Эмма была категорически против нашего ночлега у неё. Заночевать после визита к врачу в Москве нам было по-прежнему негде.

Мои тёти со стороны отца были старше меня примерно лет на пятнадцать. За своё детство я им жутко надоела – так они мне говорили. Их заставляли со мной нянчиться каждое лето, примерно с моих пяти лет. Меня просто оставляли на месяц у бабушки, а потом забирали. Когда я подросла, чтобы понимать, они постоянно говорили мне гадости о моей матери. Часто грозили высказать моей маме всё, что они о ней думают. Однако почему-то никогда не высказывали. С подросткового возраста я просто перестала там появляться. Мне бы и в голову не пришло просить кого-нибудь из них о ночлеге.

В детстве я дружила с кузиной со стороны отца. Постоянно приходила к ней, когда приезжала в Северо-Задонск. А приезжала я туда каждое лето до начала 90-х.

Мы не помогли ей, когда она с девятилетним братом остались сиротами. Кузине было 18, но работы с нормальной зарплатой у неё не было. Как и надёжной профессии. Она недавно закончила музыкальное училище.

Вообще-то о помощи нас тогда никто и не просил. Потому что помочь нам в то время было нечем. Родители развелись, и отец в моей жизни не появлялся. Шли 90-е годы. Маме зарплату то не платили, то вообще увольняли с работы. Я училась на дневном отделении в институте, и не работала. Зарплату мало где платили. А там, где платили, я работать не собиралась: проституция всё же не выход из положения.

Хотя о помощи кузина нас и не просила, но всё же надеялась. Говорят, отец на поминках младшего брата разливался соловьем:

– Я не оставлю племянников в беде, – обещал он.

Болтун. Что ему племянники? Ему и до дочери не было дела.

На свою свадьбу через несколько лет кузина меня звать не стала. И я поняла, что обиду она всё-таки затаила. Вряд ли теперь, спустя 25 лет она захочет меня у себя видеть. Тем более не одну, а с мужем и сыном.

Неожиданно для себя, я ей позвонила. Удивительно, но кузина обрадовалась моему звонку. Сказала, что было бы хорошо увидеться. И согласилась принять нашу семью у себя дома на несколько дней.

Итак, в нужный день мы прибыли в Москву, и у нас всё получилось! Врач с нами побеседовала. И генетический анализ сыну сделали бесплатно, как и обещали. После обеда мы уже катились в гости к кузине.

Получается, можно было попасть к врачу и успеть вернуться обратно поздним вечерним поездом, без ночёвки в Москве. Опытные люди, видимо, так и делают. Но мы уже напросились в гости к кузине, и она нас ждёт. К тому же у меня появились грандиозные планы: я решила навестить всех своих родственников в Тульской области. Всех, кто захочет нас видеть, конечно. Это не так сложно, как может показаться. Родные отца и матери живут в двух соседних городках. Ну и тётя Эмма живёт в Туле. К ней мы тоже заедем на обратном пути.

Поездка вышла очень удачной. Кузина приняла нас душевно. С родственниками мы встретились, многие были рады меня снова увидеть. Были и те, кто не захотел встретиться. Однако большинство с удовольствием приглашали нас в гости. Те самые тёти, которым я надоела в детстве, предлагали нам у них переночевать. А тётя Эмма дала нам денег на обратную дорогу.

Всё детство, лет с пяти мой сын мечтал побывать на Красной площади в Москве. Его мечта исполнилась только сейчас. Зато теперь он мог сравнить между собой сразу два Кремля: Московский и Тульский. Мы побывали и тут, и там.

Моя коллега, мастер группы Сварщиков, как-то при мне рассказывала своей группе о преимуществах профессии «Сварщик».

– Профессия «Сварщик» позволяет путешествовать, – утверждала она. И это было одним из главных достоинств профессии в её изложении. Таким же привлекательным, как высокая зарплата профессионального сварщика.

Болезнь моего сына не только вынудила нас путешествовать, но и потребовала возобновить отношения с нашими родственниками.

После отпуска я с новыми силами вышла на работу. С утра пошла к начальству узнать, что нужно срочно сделать. Меня же долго не было.

– Директор собирается уволить весь вспомогательный персонал на кафедрах, – «обрадовала» меня заведующая нашей кафедрой. – Документоведов, инженеров, лаборантов… – всех. Для экономии бюджета директор решил оставить на кафедрах одних преподавателей. К концу августа никого из сотрудников тут уже не будет, – добавила она. – У Вас есть месяц, чтобы передать имущество кафедры и найти себе другую работу.

В то время я отвечала за оборудование кафедры на сумму около полумиллиона рублей. Интерактивная доска, компьютеры и прочая техника – общий список был на несколько страниц. Это имущество я только передавать весь месяц буду.

Почти так оно и вышло. Чёртова бюрократия!

И вот, представьте себе такую картину:

Денег у нас нет.

Мой муж до сих пор безработный.

Отведённый мне месяц заканчивается, меня скоро уволят.

А я работу не ищу, и не собираюсь. Мне по-прежнему всё глубоко безразлично.

Красота! И тут мне снова повезло…

Директор института хорошо понимал: сотрудников возмутят массовые увольнения. Многие будут жаловаться. Поэтому он договорился с директором колледжа химических технологий о трудоустройстве «лишних» для ВУЗа сотрудников.

В КХТ как раз была большая текучесть кадров. Не хватало мастеров производственного обучения различных специальностей. Директор КХТ только обрадовался возможности пополнить количество мастеров в колледже.

Мне даже не пришлось ничего делать. Я только распечатала и отдала обновлённое резюме заведующей кафедрой. Затем его уже без моего участия передали в колледж химических технологий.

Через несколько дней меня пригласили на собеседование. Оно прошло довольно формально, так как меня уже брали на работу мастером.

– У вас есть дети? – поинтересовалась заместитель директора, проводившая собеседование.

– У меня только один ребенок: сын, ему почти 14 лет, – ответила я.

– Прекрасно! – обрадовалась зам. директора. – Значит, педагогический опыт работы с подростками у Вас имеется.

Дальше мне просто долго объясняли, какие обязанности у мастера производственного обучения, как мне их выполнять, и озвучили график работы.

Официально меня приняли на работу с 1 сентября. До этого требовалось пройти обширный медосмотр и сдать экзамен по санитарным нормам для учебных заведений.

Несмотря на то, что я ещё не работала в КХТ, мне настоятельно рекомендовали посещать все планерки мастеров и присутствовать на педагогическом совете перед началом учебного года. Я сидела там, не понимая большую часть выступлений. Отдельные слова были мне, конечно, понятны, но общий смысл почему-то ускользал.

Первый рабочий день в моей памяти почти не сохранился. Я помню только классный час в своей группе, хотя его в основном проводила классный руководитель. Первые две недели прошли как в тумане. И тут я вдруг поняла одну очень простую вещь. Пока я лихорадочно размышляю:

Что сказать родителям на собрании?

Кого назначить старостой группы?

И о других таких же срочных и важных делах…

Всё это время я вовсе не думаю о том, что же буду делать, если мой сын умрёт.

Когда я это поняла, ко мне пришло озарение. За какие-то последние полгода (ну или чуть больше) произошло почти всё, чего я боялась многие даже не годы, а десятки лет.

Потери работы я боялась лет с восемнадцати, когда у меня ещё и работы-то не было. Страх остаться совсем без денег у меня с того же возраста. Тревога за близких, боязнь, что кто-то из них вдруг тяжело заболеет, скорее всего, вообще у меня в крови.

Я так сильно боялась каждого из этих событий! Думала, что, наверное, умру, если что-нибудь подобное со мной всё же произойдёт. Но вот со мной случилось почти всё, чего я так боялась, а я по-прежнему жива. И даже почти здорова. Как же так? Удивительно…

– Совсем не круто так реагировать на трудности, – скажет кто-нибудь из вас. И это правда. Я тоже это знаю.

Однако реальность часто отличается от идеала. В своей жизни я встречала многих людей. Некоторые впадали в депрессию только от одного из подобных событий. И это не были слабохарактерные люди. Среди них были и руководители.

Мою бывшую начальницу, заведующую лабораториями, собирались уволить сразу после её пенсионного дня рождения. Когда она об этом узнала, неделю сидела в кабинете, глядя в одну точку. А после начала чудить. И в результате её действий наша кафедра утратила почти половину своего имущества.

Заведующая нашей кафедрой после операции на сердце несколько месяцев не выходила из дома. Не потому, что это было необходимо. Она просто боялась, что ей станет хуже. По-моему, она так и не появилась на работе, пока её не уволили. Точно сказать не могу, меня там уже не было.

Некоторые мои знакомые, чьи деньги тоже лежали в жилищном кооперативе «Триумф – НК», несколько месяцев буквально оплакивали их потерю. Вернуть деньги назад смогли лишь очень немногие. И суд, и полиция тут оказались бессильны.

Наверное, где-то живут особенно стойкие люди. Они улыбаются, когда им на голову падает кирпич, и идут дальше. К сожалению, а может и к счастью, с такими людьми я не знакома.