Глава 4. Клянусь, я больше не играю

пять лет назад

Часы на руке тикали, напоминая о том, что кровать ждала меня дома, но вместо положенного сна я носилась по улице с местными ребятами. День был хмурый, осенний, похожий на глубокие сумерки. Мы часто играли в прятки, не догадываясь, что порой игра заходила слишком далеко. С недавнего времени у нас действовало правило: кто выигрывал – забирал приз. Я собирала коллекционные марки из журнала, сходила с ума по ним, обклеивала шкаф ими и с нетерпением ждала выхода новой партии. И если я одержу победу, то проигравшие должны будут мне пять марок. Я готова идти на всё, что угодно, но овладеть своей наградой.

– Марьяна, беги сюда скорее. Здесь нас точно не найдут. – заверила я. – Марьяна?

Я закружилась на месте, безустанно оглядывая местность.

– Эмилия, где ты? – слышу отдалённый голос подруги.

Я пару раз крикнула ей в ответ, но больше не услышала своё имя. По всей видимости, Марьяна отстала от меня и побежала в другую сторону. Я зашла чересчур далеко, погрузившись во тьму. Лес, почти не отражающий и не излучающий свет, поглотил меня, деревья закрывали собой весь вид и единственное, что оставалось, ждать помощи. Меня же найдут? Поскольку сама я не выберусь, если угожу в трясинное и сгустившееся болото.

Я надрывалась, горланила от ужаса, но никто не отзывался. Потеряться одной в лесу в тринадцатилетнем возрасте дюже опасно. Не зная даже основ выживания, боюсь представить, как я буду справляться, ежели придётся остаться здесь на долгое время. Беспокойство внутри меня продолжает расти с неимоверной скоростью, паника решила, что сейчас самое подходящий момент, чтобы выразить себя. Она охватывает меня настолько, что каждый вдох стал даваться с трудом, дыхание спёрло.

Быть может, я бы и отчаялась, но вдали пробился лучик света. Такой крохотный, но многообещающий и дающий надежду на помощь.

Я двигаюсь в направлении огонька. Подойдя ближе, понимаю, что это костер. Кто-то разжёг его относительно недавно. Холодный ветер обдувал мою кожу, она требовала тепла. Я присела возле костра, протянув руки к жаркому пламени. Если Марьяне удалось найти выход из леса, то она без раздумий точно побежала рассказывать моей маме о том, что я потерялась. Вот тут-то мне конец. Мама строго-настрого запрещала уходить далеко от дома. А теперь я тут. В лесу. Совсем одна.

– Что, мать твою, ты делаешь? – грубо и отрывисто заговорил мужской голос. – Тащи его сюда, не тяни время!

Два силуэта надвигаются прямо на меня, раздвигая ветки и обходя кусты репейников. Я торопливо отползаю от костра, скрывшись за толстым стволом дерева.

– Может ты поможешь? Я так-то не всесильный. – задыхавшийся парень показывает на разгоревшееся в его рост пламя, держа на плече чьё-то бездыханное тело. – Тяжелая артиллерия, такую тушу жечь будем пять часов.

– Я могу подбрасывать дровишки, но не соглашусь на твою идею с болотом.  – зажимая сигарету меж пальцев, темноволосый парень поджигает ее огоньком зажигалки и делает первую тягу.

Я закрыла обеими руками рот и нос, ощутив тягостные позывы рвоты.

– А ведь знаешь, он мне не поверил, что я могу убить. – с живостью сказал он. Хорошо повеселились, не считая того, чем мы сейчас занимаемся.

Запах сигарет попал мне нос и я, не выдержав, закашляла.

– Миллер, ты только перешёл в новую школу, а уже грохнул человека. И меня приписал к своим делам. – насторожившись, парень огляделся вокруг себя. – Ветер. – пожал плечами он.

В свои же слова он поверил, но темненький оказался более придирчивым к звукам. Он бросил окурок на землю, затоптав его ногой. Закатав рукава чёрной атласной рубашки, парень решил проверить, кто скрывается рядом с ними. От ужаса я забыла, что такое инстинкт самосохранения, осталась сидеть на траве, прижимаясь к дереву.

Сухие ветки ломаются под его шагами, с каждым последующим треском моё сердце спускалось всё ниже. К пяткам. Я чувствовала, он рядом. Стоит прямо за моей спиной. Нас разделяет лишь дерево. Дрогнув от испуга, я зажмурилась, обхватив коленки руками.

– Девочка, ты что потерялась? Или может ты подсматриваешь? – с непонятной досадой сказал он и ухватил меня одной рукой за капюшон, подняв с земли.

Миллер?

На слуху я знаю только одного законопослушного парня с такой фамилией, и он не отважился бы пойти против власти, наплевав на установленные законы. Обескураженно вглядываюсь в его глаза, пока парень силой прижимает моё тело к дереву. Я перехватила руками ствол, чуть ли не слившись с бедной елью. Огонёк от костра в его расширенных зрачках придавал ему дьявольский вид. То ли чёрные, то ли зелёные глаза смотрели на меня с безумством.

– Я? Не подсматриваю. – отвечаю на поставленный вопрос, очумев от настойчивости зеленоглазого чудовища. – Играюсь. – зачем-то выдала я.

– Что? – усмехнувшись, наклонил он голову набок. – Разве лес может являться местом для игр?

– Отпусти меня. – я повысила голос, и набравшись смелости, ударила его в грудь.

Кулачки не отбила? – мрачно спросил он, слегка улыбнувшись. – Хорошо, допустим мне плевать, что ты тут делаешь, но я желаю, чтобы через пять минут тебя здесь не было. – Миллер убрал руку с моего капюшона, но не освободил мне дорогу. От его взгляда стало холодно, дрожь в коленках усилилась.

– Её нельзя отпускать! – вклинился в разговор его напарник. – Она расскажет, что видела. Пойми, свидетели нам не нужны. Не сейчас. Иначе отец меня из дома выгонит, я и так досаждаю ему. Если тебе плевать, то меня распирает от любопытства. Как ты попала в самую глубь леса?

– Мы играли в прятки, и я потерялась. – дрожа, оправдалась я.

После моих слов парень громко рассмеялся, покачал головой и взялся подбрасывать ветки в костёр. Я дёрнулась с места, увидев горящее тело, но Миллер поймал меня одной рукой за талию и поставил обратно перед собой, затем устремил осуждающий взор на своего друга.

– В прятки, говоришь. – он приставил два пальца к моему лбу, словно держа дуло пистолета, и наклонившись ближе к лицу, прошептал: – Ты плохо спряталась, согласна? – киваю. – Мы тебя нашли, но какая нам с этого выгода?

– Я буду молчать. – внушаю парню, чтобы тот поверил.

– Хочешь, чтобы я дал тебе шанс на побег? – он состроил жалостливое лицо, словно на миг посочувствовал мне.

– Да, хочу. – отозвалась я.

– Имя? – будто выбрасывая яд, спросил Миллер. Я скосила глаза на его руку, нервно сглотнув слюну. – Имя!

– Эмилия. Прошу, дай мне уйти домой. Я никому не расскажу. – заскулила я, выпалив на одном дыхании и понадеявшись на снисходительность с их стороны.

– Не верь ей. Сдаст ведь. – не унимался парень, стоя на своём. – Я тебе не для того помогал, чтобы из-за девчонки влипнуть по самые яйца.

– Бегать быстро умеешь? – отошёл от меня на несколько метров зеленоглазый, пропустив мимо ушей слова приятеля.

– Кажется, сейчас научусь. – облегчённо вздохнула я, понимая, что мне дают шанс.

– Беги. – понизив голос, приказал он.

Я сорвалась с места, и не оглядываясь, побежала в неизвестность. Неоднократно чуть не угодила в капкан, но ангел-хранитель уберегал меня, лишь от одного не спас – от плохого зрения. Не заметив вдали небольшой овраг, я покатилась прямо вниз, натыкаясь на кустарники. Внезапная боль пронзила затылок. Лёжа на спине, я поднесла руку к голове и ощутила на ладошке что-то вязкое и скользкое. В глазах помутилось, я лишилась чувств.

Очутилась, когда врач подносил к моему носу нашатырный спирт. Мама ходила из стороны в сторону, тревожась и держась за щёку.

– Миссис Картер, дочка проснулась. – уведомил доктор её.

– Больно… – шепчу я.

Бинты сползали на глаза, я хотела их поправить, но сидящая рядом медсестра не позволила.

– Прости, мам. – проговариваю я вполголоса.

– Отдыхай, милая. – она ласково погладила меня по руке.

Я готова развеяться как дым. Почему люди всегда попадают в неловкие ситуации? Зачем было идти в этот лес? Прятки оказывается совсем не детская забава, приносящая веселье, а настоящая игра на выживание. Отныне я никогда не вернусь к такому внушающему страх квесту.

Настоящее время

Новый день не сулил ничего доброго. Я вытирала пыль с подоконника, когда услышала всполошённые разговоры девочек. Громкие сплетни долетели до моих ушей с быстротою молнии. Выглянув в окно, я увидела длинный белый автобус, из которого стремительно выходили парни в одинаковых чёрных футболках, неся с собой спортивные сумки.

Я решила присоединиться к обсуждениям девушек. Втихую, пока Ника спала, я вышла из комнаты, направившись на кухню.

– Хоккеисты? – обратилась я.

– Да. – вяло ответила длинноволосая девушка, отведя взгляд от окна. – Пойду номера в гостинице посмотрю.

Она зашагала к выходу и то ли специально, то ли ненароком задела меня плечом. Правда, остановилась, но не извинилась, а всего-навсего окинула меня встревоженным взглядом. Вдогонку за ней покинули кухню и остальные жительницы. За какой надобностью ей номер в гостинице?

Всё же спортсмены заселяются к нам, но хватит ли им места? Комнаты переполнены, не будут же парни спать впритирку друг с дружкой, словно забитые сельди в бочке. Прибывшие гости не второпях заходили внутрь через главный корпус.

Прикрыв дверь, я села на кровать и посмотрела на свою руку, по-прежнему сжимающую тряпку. Сейчас я злюсь на себя за то, что не могу совладать с собой: ладони вспотели, подрагивающая нога трясла моё тело, а глаза замерли и посмотрели в стену, точнее сквозь неё – в пустоту. Вот бы придумали "волшебную таблетку", которая решит мою проблему стеснительности и страха перед неведомыми обстоятельствами.

Ника сладко сопела, вытащив одну ногу из-под одеяла. До чего же красива, даже с растрепанным пучком на голове, без макияжа и в растянутой футболке. Она выглядит потрясающе. И я, откровенно говоря, завидую девочкам, которые в любом виде ощущаются, как поток свежего воздуха, как спокойствие в душе после затянувшегося дождя. Кто бы что не говорил, но внешность многое решает в нашей жизни. Вряд ли кто-то захочет общаться с тобой, если ты не импонируешь человеку. Зачастую на характер не возлагают надежд, когда внешне человек полностью не нравится. Люди сами себя приучили искать выгоду во всем, к сожалению.

– Что за шум? – буркнула подруга, переворачиваясь с одного бока на другой.

– Хоккеисты приехали. – поделилась новостью я.  – Слышишь?

По лестничной площадке разносился мужской смех, а затем и женский. Девчонки спрашивали имена парней, а те отшучивались, умалчивая о себе.

– Как? Уже? – Ника подтянула одеяло ближе к себе, прижала краешком к груди. – Обещай мне, что не будешь выходить по ночам из комнаты, пока они не уедут. – тяжко вздохнув, она забегала глазами по полу. –  Пообещай, Эми.

– Я не понимаю, о чем ты. Почему?

– Я обязательно все расскажу, только дай мне время прийти в себя. – раздосадованно ответила Ника.

Подруга соскочила с кровати, открыла шкаф и сняла с вешалки лёгкую осеннюю куртку. Набросив её на плечи, она вышла из комнаты, напоследок сказав, что вернётся через час. Я запуталась в паутине беспокойства за неё. Я пыталась придумать дополнительные объяснения, приводила аргументы в своей голове, основываясь на которые, я должна была перестать переживать. Но Ника ушла. Я только истерзаю мозг догадками.

Я пойду за ней.

Обувшись, я отправилась на поиски подруги.

С приездом хоккеистов в общежитие стало ужасно пахнуть сигаретами, они не удосужились выйти на улицу и испоганить воздух там. Две блондинки, вызывающе одетые в короткие домашние шортики и укороченные топики, что их груди вываливались наружу, вешались парню на шею, щеки которого окрасились в бордовый цвет от пылких поцелуев.

Надев излюбленные наушники, я вышла на улицу и посмотрела по сторонам. От Ники и след простыл, она буквально пропала, испарилась на моих глазах, а ведь я выбежала вслед за ней, отставая лишь минуты на три.

Беседка с деревянной крышей привлекла моё внимание. По узкой тропинке я двигалась прямо к ней. Присев, я достала телефон и зашла в студенческий чат.

"Ребят, у кого есть швабра и тряпка?"

"Кто поделится хлебом?"

Я увлечённо читала беседу, забыв о времени. Написала Нике в личные сообщения, что буду ждать её в беседке, но она не прочла и в сети последний раз была два часа назад.

Мои наушники выдернули из ушей, от неожиданности я вскрикнула и дрогнула. Телефон выпал из рук, я нагнулась, чтобы поднять, но парень перехватил смартфон и отошёл на несколько метров, подняв руку вверх. Высокомерно вскинув подбородок, русый наглец решился играть со мной в "собачку".

– Верни. – напряжённо потребовала я. – Такие приколы уже давно не уместны.

– Забери. – он задрал футболку с логотипом команды и просунул мой телефон к себе в штаны.

– Ты бы его еще к себе в задницу запихал. – грубо бросила я.

Что он жуёт? Его язык, не переставая, движется в полости рта. Когда ,дёрнув головой, парень пошатнулся, мне стало предельно ясно: он пьян.

Я протянула руку, рассчитывая на его благосклонность. Тот округлил глаза, ехидно прищурился, догадываясь, что нападать на него никто не собирается. И на уловки попадаться тоже.

– По-хорошему прошу. Если не отдашь, то..

– Что? – перебивает он меня.

– Выбесил, всё. – нахмурилась я.

Пойду к миссис Хлое, уверена, она сможет помочь мне. Прикусив от злости щёки, я выбежала из беседки, оглянувшись один раз, чтобы бросить на него предупреждающий взгляд.

Расправив плечи, я рывком открываю железную дверь и врезаюсь в высокую фигуру. В нос сразу ударил терпкий парфюм, напоминающий морскую воду, и едкий запах вина.

Он… Этот запах я не спутаю ни с кем. Он здесь.

– Т-ты? – заикаясь, спросила я.

Я помню эти дерзкие и хитрые глаза. Всегда помнила. Онемев, я стояла перед ним по стойке смирно, не смея двинуться с места. Как тогда, пять лет назад, в лесу.

– Нашлась потеря. – демонстративно вскинул брови Миллер, придерживая меня под локоть.

– В этот раз я не буду умолять тебя опустить меня. – я оттолкнула его от себя.

– Будешь. – ледяной голос зазвучал в стенах коридора, вселяя в меня отчаяние.

С тяжелым сердцем поднесла кулаки к груди. Толкнула. Отшвырнула своё прошлое, по которому страдала долгие годы. Отвергла первую любовь. Но как избавиться от вновь услышанного голоса?

Я побежала по ступенькам вверх, миновав второй этаж, я с грохотом закрыла кабинку в туалете и опустилась на пол.

Миллер…

Что ты здесь делаешь?

Зарыдав, я закрыла ладонями рот. Сжигающая изнутри, рвущая душу на куски боль заставила меня заново вспомнить тот костёр. Мне больно, что я влюбилась. Чёрт, да я втрескалась без памяти, воспылав от одного его прикосновения к моей руке сейчас.

Разве возможно так остро возжелать потребность постоянного эмоционального контакта, хотеть чувствовать его, что намерение выть, кричать и рвать на себе волосы лишь усиливается?