Цитаты из книги «Лето»

Так вот что такое для тебя лето. Лето – это когда идешь по точно такой дороге навстречу свету и одновременно темноте. Ведь лето – это не просто веселая сказка. Ведь не бывает веселых сказок без тьмы. И конечно, вся суть лета – на самом деле в воображаемом конце. Мы инстинктивно движемся к нему, словно он должен что-то значить. Мы вечно ищем его, стремимся к нему, движемся навстречу ему весь год – так линия горизонта предвещает закат. Мы вечно ищем полностью распустившийся лист, раскрывшееся тепло, предвестие того, что скоро мы наверняка сможем откинуться назад и заполучить себе лето: скоро жизнь нас изрядно побалует. Словно и правда существует добрый финал, и он не просто возможен, а обеспечен, существует гармония природы, которая раскинется у наших ног, развернется, словно залитый солнцем пейзаж, только для нас. Как будто самым важным в нашем пребывании на земле всегда было это полное блаженное расслабление всех мышц на нагретом островке травы, с одним длинным сладким стеблем этой травы во рту. Беззаботность. Какая идея. Лето. Летняя сказка.

– Для зимы лучше всего подходит грустная сказка. Ну и Шекспир привносит грусть, словно прием, драматургический прием, инфицирует все зимой специально для того, чтобы можно было получить лето, вывести веселую сказку из грустной.

– Это просто поветрие. На него нападает поветрие, на его психику и на всю страну, откуда ни возьмись. Это что-то иррациональное. У него нет никакого источника. Просто так бывает. Таков ход вещей, просто все вдруг меняется, и это должно научить нас тому, что все недолговечно: мы думаем, что обладаем счастьем, и воображаем, что так будет всегда, но его могут отнять у нас в любой момент.

«Творчество относится к культуре не потому, что это ее производное, а потому что оно стремится исцелить культуру. Искусство, насыщенное подсознанием, действует на индивида, подобно компенсирующему сновидению: оно пытается восстановить равновесие и обращается к глубоко укорененным проблемам».

В общем, я навел справки и нашел кое-какую информацию, ведь в 60-х он был композитором-песенником, и оказалось, он до сих пор жив. Так что мы едем на встречу с ним.

Она никогда себя не компрометировала, никогда особо себя не выдавала, – говорит мужчина. – Поэтому было неожиданно, что она оставила подобную просьбу, настолько специфическую.

Мне шестнадцать, а главным событием последних трех месяцев стал просмотр дерьмовых фильмов на вечеринке «Нетфликс» с моими друзьями. Но я верю, в этой истории есть один положительный момент: мое и так уже растоптанное поколение станет еще выносливее. Мы поймем, как нам повезло, что мы проводим время с друзьями, ведь мы знаем, что значит жить без них. И ей-богу, мы станем дорожить своей свободой и бороться за нее во имя всего хорошего.

гнусность, ежедневно творящаяся вокруг, – это растение без корней. Доброта больше похожа на турнепс! Гнусность хочет лишь одного – побольше себя самой. Она хочет себя, себя, себя, себя – ничего, кроме себя самой снова и снова. Я начинаю понимать, что гнусность очень напоминает гонимый ветром мох, который быстро разрастается повсюду, но его легко отшвырнуть ногой, ведь он цепляется только к поверхности. Даже если просто думать об этом, мох отрывает и уносит ветром.

Смех богов похож – ну, теперь – на звук пуль, звенящих о камень.

Боги и богини собираются на балконе и смотрят вниз на наш ничем не примечательный мирок, на то, как мы бегаем по его поверхности, словно муравьи, и стоит отметить, они, боги, порой бывают жестокими. Они любят смех и смеются над нами порою так сильно, что им приходится держаться за бока, чтобы их бока не лопнули от смеха, а вся их божественность из них не вытекла.