Глава 4

– Полюбуйтесь-ка на нашу разиню, – улыбаясь, говорила Мария Николаевна, – её словно подменили.

Заведующая смотрела на Дашу Матвееву, склонившуюся над книжкой, и довольно кивала головой. Педагоги обратили внимание, что с недавних пор девочка поразительно изменилась. Она внимательно слушала объяснения учителей на уроках, старательно готовила домашние задания. За один день она ухитрилась заработать две отличные отметки. Даже учитель русского языка, часто упрекавший Дашу за ошибки, отметил, что она стала писать грамотнее.

Конечно, Матвеева не была от природы глупой. Она могла назубок выучить уроки, написать упражнение идеально ровным почерком, сделать красивую вышивку. Но такое настроение бывало у Даши весьма редко. Её подруга Женя умудрялась и учиться хорошо, и веселиться в свободное время. У Даши так не получалось. На уроках она вспоминала, как раньше играла с ребятами в родном селе, думала о Лесе или нынешних друзьях по приюту. Мысли разбегались, и девочка не слышала, о чём говорят учителя.

Но иногда Дашу охватывал какой-то азарт – хотелось сделать не хуже, чем другие дети. Например, так было на уроке вышивания. В тот день снова похолодало, и лужи во дворе приюта затянуло льдом. По краям оконных стёкол наросли морозные узоры. Но Даша даже не глядела в сторону окон. Вместе с другими девочками из группы она училась вышивать.

Работа шла не слишком гладко. Иголка то и дело выскальзывала из пальцев, нитки путались. Но Даша старательно делала стежки. Ей непременно хотелось вышить коричневого верблюда на жёлтом фоне. Такую вышивку она видела на стене, куда вывешивали лучшие работы воспитанниц. «И я не хуже вышью!» – мысленно повторяла девочка, терпеливо распутывая непослушные нитки. Правда, верблюжья шея у неё получилась слишком тоненькой, словно животное страдало рахитом. Не замечая этого, Даша увлечённо вышивала.

И вдруг над её ухом раздался отчаянный крик:

– Дашка, глянь в окно! Она там!

Даша вздрогнула от неожиданности, подскочила. Иголка, зажатая в правой руке, вонзилась в основание левой кисти. Девочки не сразу заметили этого и дружно расхохотались. Соня Шишкина заливалась громче всех. Конечно, это она закричала, напугав Дашу. Но тут девочки увидели, что по руке Матвеевой ручейком стекает кровь. Некоторые испуганно стихли, другие расшумелись ещё больше:

– Она поранилась!

– Ей к врачу надо!

Дверь распахнулась, вошла наставница.

– Что за шум? – строго спросила она. – Что здесь творится?

– Мы не знаем, – с невинным видом отвечали девочки. – Матвеева вдруг вскочила и укололась своей иголкой…

– А почему Шишкина кричала? Я узнала её голос!

Соня стала отпираться, но воспитательница её не слушала. Она повела Дашу к приютскому врачу, который остановил кровь и перевязал руку. Врач тоже расспрашивал девочку, как она поранилась. Но Даша, гордая от природы, молчала и даже не показывала, что обижена. В отличие от вспыльчивой и открытой Женьки Даша всегда копила обиды в себе.

Конечно, внутри у неё клокотали досада и злость на девчонок. «Нарочно крикнули мне в ухо, чтобы я испугалась. Что за дурацкая шутка!» – думала Даша.

Она видела, что Шишкину повели в кабинет заведующей – явно чтобы наказать за случившееся. Даша порадовалась в душе, что обидчица получит по заслугам. Но лицо её оставалось спокойным. Жизнь в приюте учит скрывать истинные чувства.

Наступил час прогулки. На сей раз Барсукову оставили дежурить в столовой. Она не выказала и тени сожаления из-за того, что лишилась развлечения. Наоборот, веселилась вовсю – корчила рожи другим ребятам, демонстративно падала, притворяясь, что выбилась из сил.

Мишка пошёл гулять, но держался в сторонке от детей. Вытащив из-за пазухи рогатку, он принялся искать камушки. «Этот слишком мелкий, – бормотал мальчишка. – А вот тот подойдёт!». Рогатка была его главным достоянием. Он раздобыл её в прошлом году, выменяв у городского школьника на пайку хлеба и четыре куска сахару.

Когда никого не было поблизости, Мишка с удовольствием тренировался в стрельбе. Обычно он пулял по пустой жестянке, поставленной на пень. Но сегодня нашлась мишень получше – большая лохматая ворона, сидевшая на заборе. Мишка прицелился, натянул резинку…

– А ну не смей! – кто-то толкнул Мишку в плечо.

Камень глухо ударился в ствол дуба. Мишка в ярости обернулся – перед ним стояла Даша Матвеева. Глаза её сердито блестели.

– Не стреляй в птиц! – крикнула девочка.

– А тебе-то что? – мрачно спросил Мишка.

– Что плохого тебе сделала ворона? Она тебя небось не трогала? – продолжала наступать Даша.

– Отстань! – отвернувшись, проворчал Мишка.

– Вот я пойду и расскажу воспиталке! Пусть у тебя отберут твою дурацкую рогатку!

Наказаний Мишка не боялся, но лишиться драгоценной рогатки ему никак не хотелось. Тихо пробурчав: «Ябеда!», он сунул рогатку за пазуху и отошёл от Даши. Несколько минут он бродил по двору, глядя себе под ноги. Даша наблюдала за ним, стоя поодаль.

Вдруг Мишка обернулся и подошёл к девочке. На его лице было загадочное выражение.

– Хочешь пойти со мной? – лукаво глядя на Дашу, спросил мальчик.

– Куда? – удивилась она.

– Ясное дело, в город, – ответил Мишка. – Я там знаю одно хорошее местечко. Знаешь, сколько всяких штук там можно найти…

Даша редко убегала из приюта. Во-первых, она боялась заблудиться в городе, а во-вторых, до сих пор дрожала, вспоминая воздушный налёт. Но слова Мишки пробудили в ней жажду приключений. Она так давно не видела ничего нового и интересного, только надоевший приютский двор! К тому же в городе она может встретиться с Лесей. Если сестра и правда здесь, в Петрозаводске, то Даша непременно найдёт её! Она ни с кем не спутает свою Лесю!

Девочка смутно помнила жуткие дни, когда они с сестрой шли в Петрозаводск. Из родного села она уходила с завязанными глазами. Чтобы малышка не видела крови и трупов, Леся завязала ей глаза платком и только потом вывела из убежища.

– Не снимай, Дашенька, – дрожащим шёпотом говорила девушка. – А то убьют!

Даша не понимала своим детским умом, что происходит, но слушалась сестру беспрекословно. А потом было страшное путешествие пешком, голод, жажда, страх…

Мишка прервал её воспоминания. Он ловко взобрался на забор и позвал:

– Ну, чего стоишь? Лезь за мной!

Даша неплохо карабкалась по деревьям, но взбираться на заборы ей пока не приходилось. Она поставила ноги на нижнюю перекладину и застыла, не зная, что делать дальше. Мишка сверху протянул ей руку:

– Держись! Да отталкивайся ногами!

Через пару минут они спрыгнули наружу. Благо прохожих не было, и дети, пугливо озираясь, пересекли улицу. Вскоре они оказались в соседнем квартале. Даше было страшно и одновременно очень весело. Она вновь ощущала себя вольной пташкой, покинувшей тесную клетку приюта. Вот бы сейчас оказаться в тайге, вдоволь нагуляться по зелёным полянам, увидеть островки в голубой дали Онежского озера! Впрочем, пособирать всякие интересные штучки, как обещал Мишка, – тоже заманчиво…

Даша без малейшего сомнения шла за другом. Впереди были незнакомые улицы, большие здания, высокие ограды. Приют остался далеко позади.

Мишка прицелился, натянул резинку…

Глава 5

Если бы Даша знала, что сегодня произойдёт в приюте, вряд ли она согласилась бы пойти за Мишкой. Этот волчонок сторонился шумных компаний, зато охотно ввязывался в опасные предприятия, которые придумывал сам. Например, в прошлом году он убежал и в одиночку добрался аж до Сулажгоры. Гуляя по местам недавних сражений, он собирал гильзы и патроны, а потом хвалился ими перед знакомыми мальчишками.

Мишка рыскал по городу, подбирая всё, что могло ему пригодиться, – потерянную лошадью подкову, обломок зеркальца, плоскую коробку из-под ваксы. Частенько он шатался у озёр, а как-то раз, смастерив удилище из орехового прута, наловил ряпушки. Он притащил её в приют и с гордостью сказал Даше и Жене, что будет есть рыбку сырой.

– Зачем? – брезгливо поглядывая на осклизлую рыбью чешую, спросила Даша.

– Сырая рыба оберегает зубы от цинги, – серьёзно ответил Мишка, – я в книжке читал!

Он отрезал перочинным ножиком кусок рыбы, кое-как очистил и попробовал жевать, но тотчас с отвращением сплюнул. В конце концов девочки уговорили его отдать ряпушку на кухню, и больше Мишка рыбалкой не интересовался. Его влекло только таинственное и необычное, а что необычного в рыбной ловле?

Казалось, его долгих отлучек никто в приюте не замечал. Это даже радовало Мишку. Не хватало ещё ругани нянек или нотаций заведующей! Вообще воспитанник Погодин никак не проявлял себя в приюте. Сначала воспитательницы пытались как-то приучить маленького волчонка к коллективу, но потом махнули рукой. Он общался лишь с немногими сверстниками. Его уже не изводили, как в первые дни, но и не особенно уважали. Наверное, ребята подспудно чувствовали в нём сложную личность, с которой не каждый может найти общий язык.

А Даше и Жене это удавалось. Видимо, в этих трёх детях, таких разных на первый взгляд, было что-то общее. Может, тяга к приключениям?

Именно она и заставила Дашу идти за Мишкой до озера, стянутого мутным зеленовато-серым льдом.

– Смотри! – крикнул Мишка. – Хочешь покататься?

– Упаду ведь, – покачала головой Даша.

– Так и знал, что ты сдрейфишь, – насмешливо произнёс Мишка и, изловчившись, прыгнул на лёд. – Трусиха! Не догонишь!

Оттолкнувшись ногой, он покатился вперёд и в восторге крикнул:

– Лучше всяких катков!

– Я трусиха? – огрызнулась Даша, задетая колкостью друга. – А вот сейчас как прыгну…

Перескочив через промоину, Даша поспешила к другу. Кататься было совсем нетрудно. Даша совсем забыла, где находится, – ей казалось, она на огромном катке. Лёд отлично держал двух худеньких ребятишек.

– Эй, осторожней, не грохнись! – покрикивал Мишка.

Он заметил, что Даша оказалась далеко от берега, где лёд был гораздо тоньше. Дальше всё происходило стремительно – раздался звук, похожий на выстрел, после чего от ледяного панциря оторвался маленький островок. На нём стояла Даша, оцепеневшая от ужаса.

– Прыгай! Назад! – кричал Мишка, но его голос заглушал ветер, усиливающийся с каждой секундой.

Небольшая чёрная полоска воды между льдиной и берегом всё ширилась. Мальчик в панике огляделся, ища взглядом что-то, что можно было бы подать Даше. Лезть в ледяную воду ему не хотелось, да и страшно было. Но что же делать? Пока он побежит за помощью, льдина отплывёт ещё дальше…

Конец ознакомительного фрагмента.