– Что-то насчет того, как он со мной разделается, так, кажется. Я был очень занят. И еще назвал меня мокрым дьяволом.

– Что-нибудь еще?

– Нет. Примерно тогда же я его и убил.

Черный наклонился, чтобы осмотреть шею амрса. Протянул руку и пощупал края раны, оставшейся от удара стрелой.

– Отличный удар. Положил его чисто.

– Так учил меня Джексон Черный.

– Парень?

– Да?

– Теперь чувствуешь себя отлично, так?

Джексон Черный широко улыбнулся. Знал он это или нет, но только хорошо было заметно, что он вспоминает о чем-то, и эти воспоминания доставляют ему удовольствие.

– Идешь, несешь с собой своего первого… и чувствуешь, какой ты смелый и сильный?

– Ты говоришь о том, что я почувствовал, разделавшись с ним?

– Ну, в общем, да. Точно, парень. Помню как я…

– Какой я смелый и сильный, так, Черный?

– Не очень понимаю тебя.

– Я говорю о том, что ты пока единственный, кто рад слышать о том, что я узнал. Хочешь услышать об этом?

– Ну… конечно. Я… послушай, в свое время я тоже, точно так же как и ты, узнал, что амрсы носят с собой копья и умеют болтать! Тогда я не стал злиться ни на кого.

Джексон Белый думал об этом с тех пор, как услышал из уст птицы первые слова. Таким своего брата он еще не видел никогда. Он принялся изучать Черного пристально, так же, как изучал из засады амрса.

– Мне кажется, что нам стоит об этом поговорить. Немножко.

При этом Белый подумал о дротике амрса, метнуть который можно было так же легко и далеко, как и стрелу Почтенного. Но тогда птица не захотела пользоваться своим преимуществом и поражать свою жертву с безопасного расстояния, и подошла вплотную, но даже после этого все еще стояла над ним и не убивала, а все чего-то ждала, до тех пор, пока не погибла сама…

– Дело в том, что тебе и не нужно было ни о чем таком знать. Ты ведь добыл бы его так или иначе, верно?

Черный воткнул металлическое копье острием в песок и навалился на него всем своим весом. При этом дротик перестал казаться дротиком и вообще оружием, а принял вид какой-то совсем обычной палки.

– Кроме того, я предупреждал тебя, что эти твари хитры? – добавил Черный, немного подумав.

– Ага.

Руки Белого впились в амрса еще крепче. Ему вдруг показалось, что Черный может и не вернуть ему дротик амрса. Дурацкое чувство. Он стоял и ждал, когда Черный скажет что-нибудь еще. Поскольку только Черный мог знать, что теперь будет дальше.

– Ты не имеешь ничего против того, чтобы вернуться молодцом, но без этой штуки?

– Не знаю.

Черный принялся вкручивать своей сильной с толстыми пальцами рукой металлическое древко в песок. Острие дротика уходило все глубже и глубже в тело дюны.

– Приятно чувствовать себя мужчиной, согласись?

– Сейчас я чувствую кое-что другое. А мужчиной я чувствовал себя еще до того, как отправился на гон.

Черный легонько толкнул Белого кулаком в плечо, на сей раз в больное. Черному была не видна его рана на плече.

– Ты всегда был крепким парнем. Никогда не давал никому спуска. Ты и меня свалишь, как только тебе надоест разделываться с этими мальчишками, которым ты привык пускать кровь. Не будь я твоим братом, конечно… Старшим, я имею в виду.

Не таким, эх, не таким видел себя Белый глазами своего брата. И не таких слов он от него ждал. Этот разговор поведал Белому о его брате столько нового, сколько он не узнал за весь прошедший гон, и теперь ничего больше знать о Черном он не хотел. Ему вполне хватало и того, во что он верил до сих пор. До этого разговора.

– Знаешь, Черный, уже скоро рассветет, – мягко сказал Джексон Белый. – Мне нужно идти и садиться к Шипу. Утром туда придет Первый Старейшина, чтобы посмотреть на моего амрса и убедиться, что все нормально. Он назовет меня Почтенным, подстрижет мои волосы и выкрикнет имя лучшего, который побреет меня. Надеюсь, им будешь ты. У нас с тобой этот день будет трудным, так мне кажется. Так почему бы нам не считать меня посвященным Почтенным прямо сейчас, чтобы я мог идти своей дорогой, как это у нас положено?

Дротик амрса ушел в песок уже на целый фут. До Белого вдруг дошло, что Черному осталось поработать еще немного, и металлическое древко скроется в песке окончательно.

– Знаешь, парень, а ведь тебя здесь мог ждать и кто-то другой. Нас всех встречают после первого раза. Это – Черт! – в общем, ты и сам понимаешь, что это необходимо! И на моем месте мог быть сейчас Филсон Красный, или Харрисон Черный, или любой другой парень из тех, которые любят увиваться вокруг Первого. Я не должен был быть здесь. Но я обучал тебя. И когда ты доберешься назад, ты поймешь, что тебе еще повезло, потому что…

– Если я еще доберусь.

– Ты? Черт, я уверен, что ты доберешься назад!

– Само собой.

– И я все-таки считаю, что тебе повезло.

Черный в очередной раз повернул металлическое древко. Белый все еще не мог решить, что же его брат делает с оружием амрса: старается схоронить его в песке или же он волнуется и действия его бессмысленны. Не слишком хорошая привычка – может стоить кому-нибудь жизни. Белый вынужден был признать, что Черный в чем-то, наверное, прав.

– Тебе повезло, – упрямо гнул свое Черный.

– Ну, хорошо, – сказал наконец Белый и почувствовал, что потрескавшиеся губы кровоточат.

– Послушай, парень, если тебе должны подстричь волосы, это еще не означает, что ты повзрослел!

Белый отметил, что его брат разозлился, как злился он всегда, когда кто-нибудь, к примеру, отказывался верить в необходимость находиться в пустыне в шлеме.

– И ты думаешь, что мы позволим всей этой кодле детворы – пускай даже это будут только дети Почтенных – бегать повсюду и трезвонить о том, чего это стоит – стать Почтенным? Неужели ты думаешь, что все эти фермеры не верят в то, что и сами смогли бы стать Почтенными, будь у них достаточно свободного времени? И что для Почтенных, которые едят хлеб фермеров, ничего не значит тот факт, что сами они знают точно: фермеры на это не способны?

– И все это ты говоришь мне только потому, что у каждого из Почтенных был его первый раз?

– Верно. Наконец-то ты понял. То, что ты сильный и смелый, еще ничего не значит – что бы стать Почтенным, важно кто ты есть в душе!

Черный с гордостью посмотрел на своего брата, на человека, которого он мог теперь считать равным себе. Он выдернул из дюны копье амрса и аккуратно очистил его от песка.

– Потому что ты смог пойти против этого!

Да, это, конечно, немаловажно. А также слова птицы, шлем, который вдруг перестал работать, и брат, который готовил тебя столько лет к ночному гону, на исходе которого, как оказалось, кто-нибудь обязательно будет поджидать тебя в укромном месте. Джексон Белый с грустью посмотрел на взрастившего его могучего простофилю. Увы, Черный оказался не совсем тем человеком, за которого Белый его принимал, из чего можно было сделать вывод: гордиться своей сообразительностью и проницательностью ему совсем не стоит.

– Ну ладно, хорошо. Я все понял.

Черный устремил на его освещенное ранним серым светом лицо долгий и пристальный изучающий взгляд.

– Ты не обманываешь меня, парень?

Он хотел быть уверенным в нем, он просто умолял Белого дать ему эту уверенность. Со всей своей грубостью и прямодушием, но все-таки умолял. Белому подумалось, что Черный по-своему его любит и все эти годы, в течение которых он готовил себя к моменту вручения своему брату самого ценного из известных даров, он трепетал в ожидании этого момента.

– Ты ведь не станешь там всякое разное болтать? Я просто хочу, что бы ты сам для себя решил, что не будешь изливаться перед людьми до тех пор, пока не переговоришь с Первым. Ты даже представить себе не можешь, сколько раз Первому приходилось объясняться с такими же вот как ты, и он способен открыть тебе глаза за пару минут. Объяснит тебе все в дюжину раз лучше, чем я, это уж точно, – заключил Черный решительно.

Белый покачал головой.

– Я буду вести себя так, как положено Почтенному. Я расскажу старую историю о том, как подстерег амрса в засаде, нагнал, дрался с ним как черт и в конце концов победил.

– Точно?

– Точно, черт возьми!

Черный облегченно вздохнул. Но Белый уже с ума сходил от злости и совсем не хотел отпускать его так запросто.

– А теперь я хочу, чтобы и ты пообещал мне кое-что. Обещай сказать это Первому Старейшине. Скажи ему, что я хочу знать, откуда у амрсов берутся их металлические копья, которые они умеют бросать гораздо дальше, чем это делаем мы. Черт, человек может метнуть стрелу прицельно на восемь дюжин ярдов, а сколько мы их перетеряли – уму не постижимо. Я так же хочу знать, почему мой шлем перестал работать, как только я зашел за скалу. И почему амрсы разговаривают. И еще скажи ему, что он наверно сбрендил, когда решил, что самым лучшим будет послать мне на встречу для разговора брата. Ты был так смущен, что я мог заколоть тебя без труда – учитывая даже то, что сначала я не знал что тебе от меня нужно.

Белый вздохнул и закончил уже спокойней.

– И последнее… Не догадываешься о чем я? Наверняка догадываешься. Так вот, теперь я понял, куда уходят из Шипа Почтенные, с оружием, но без шлемов. В таком виде они могут убить в пустыне только два вида дичи. Во-первых – несчастных Почтенных, которые все-таки ухитрились доползти назад, несмотря на свои полученные во время охоты раны, а во-вторых, молодых и глупых Почтенных, которые не хотят молчать о том, что, благодаря Созиданию, в этом мире мы не одни. И те – другие, занимают в мире гораздо больше места, чем мы. А теперь ты можешь забрать копье и отнести его туда, где вы их прячете. А я пойду своей дорогой и клянусь, что не буду смущать благонравие Почтенных, особенно сейчас, когда я наконец протоптал тропинку в их ряды, но прошу тебя, не стой на моем пути – как бы не вышло беды.

Сказав это, Белый обогнул Черного и зашагал вперед, и амрс шуршал у него на плечах при каждом шаге. Отмеряя последний кусок пути до Шипа, он вдруг понял, что только что предоставил Черному прекрасный повод вогнать ему стрелу в спину, во имя всего, что там Черный полагал справедливым. Но как бы не бывал Белый зол и обижен, он никогда этого не показывал, а переживал в себе, и кричал и плакал молча, внутри себя по несколько дней. И поэтому он был уверен: если он хочет выйти из этого дела без потерь, то должен уйти от своего брата, который любит его. Уйти, не обернувшись ни разу.