– У вас там ещё и поэты есть? – фыркнула Ева.

– Да нет, конечно, это я иногда развлекаюсь. Точнее, терапирую. Это ж так, ироничный стишок, типа баллады о памяти. Что путаем уже имена, фамилии, события. А дальше, с годами, мол, будет хуже.

Вот Смирнягин Сергей говорит: «Ты не пей!

Много выпьешь – забудешь и это!»

Это верная фраза, но водка-зараза

В голове моей делает лето.

А в том лете – жара, «Территории» пыль,

И снаряды рядами-рядами…

В этом лете со сказкой мешается быль,

Точка старта – оттуда мы с вами.

– Пить там, конечно же, будете? – спросила Ева каким-то странным надломленным голосом. – На этой встрече?

– Не исключено, – улыбнулся я. – Впрочем, я-то вряд ли. «Цинандали» символически, скорее всего. Жара. Здоровье, знаете ли.

– Знаю.

– Да и не хочется напиваться. Можно пропустить много интересного.

– Можно.

Она явно хотела еще что-то добавить, что-то своё, наболевшее, но тут снова завибрировал мой смартфон. Пополз по столу, упершись в казённый подстаканник с надписью «РЖД».

Звонил приятель. Он давно живет в другом регионе. Переписываемся обычно только по делу. А в ключевые моменты мы сверяем часы. Когда-то он служил во внутренних войсках, и я нередко приветствовал его на пионерский мотив: «Архипелаг ГУЛАГ!». Он отвечал со зверским выражением на лице: «ГУЛАГ архипелаг!».

– Спасибо, Игорь, что помнишь! Да, возвращаюсь, в поезде сейчас…Что? … Ну, да: растущая цифра уже давно не радует, а пугает. Даже не пугает – раздражает. Так точнее… И уже не один этот самый дээр… Вот-вот… Спасибо еще раз. А по твоему вопросу мое мнение однозначно – целесообразнее вкладываться в бетон. Ставки по депозитам такими будут не всегда. Пока возня, да, согласен… А потом? Плюс налог с шапочки. Не знаешь? А вот погугли тогда, а то осенью неприятно обрадуешься… Следующей, конечно же.… Но, по итогам этого отчетного года.

Ева перестала шуршать своими распечатками и замерла.

– Да, и имей в виду, что когда-то этот условно бумажный навес будут складывать, это почти очевидно. Без инсайда можно и не успеть… А где ты его при самодержавии нароешь? Маячки сейчас не просматриваются… Так что, бетон – он и в Африке бетон. Всегда будет что-то да стоить. Особенно правильный бетон. В правильных местах. Теплое море у нас одно… Ну, то болото не считаем… В том числе и поэтому…Но, это моё мнение и я тебя ни к чему не призываю. Так что… потом не предъявляй… Ага… Звони.

Попутчица пристально и с каким-то весёлым интересом посмотрела на меня. А я – на нее. Испытующе. Я читал когда-то статью, в которой ученые предполагали возможность передачи огромного количества информации через зрительный контакт. Приёма-передачи, как через мощнейший оптический кабель. Законнектились, и попёр поток, который не все способны контролировать. И что там в тебя летит, какие ментальные вирусы, какие установки? Большой вопрос. Поэтому не стоит смотреть в глаза злым собакам, уголовникам и психам. Кто ты, артистка? Стучали колеса, вагон потряхивало, время шло, а мы смотрели и смотрели друг на друга.

Наконец, она хмыкнула, покачала неопределенно головой, отвела взгляд и поинтересовалась:

– О, да сколько ж Вам лет, Владимир Иванович?

– Не помню, – пошутил я и вдруг напугался: в самом деле… Не сообразил. Дожили. Добавил, смущаясь:

– Но сегодня, как выяснилось, мне стало на один год больше.

– Ого! Так у Вас, оказывается день рождения?

Я уловил нотку недоверия, достал паспорт, пальцем прикрыв год рождения, показал.

– Действительно, – удивилась она. – Надо же?! Выглядите моложе лет на десять. Поздравляю!

И протянула узкую длинную ладошку. Рука была тёплой, кожа – бархатистой как замшевая перчатка. Это одновременное сочетание тепла и мягкости, откуда оно мне так знакомо? Точно какое-то неведомое загадочное животное прикоснулось, доверившись. В моей голове экспрессом пролетели сразу несколько образов… И еще что-то тревожное и забыто опасное, возможно из детства. Что такое происходит?!

Я вздрогнул, отшатнулся рефлекторно, а она вдруг задержала руку:

– А по паспорту Вы – не Владимир! Но фотография Ваша. Кто Вы?

ГЛАВА 6. НАЧАЛО ВЕСНЫ.

Весна 2014 г.

– Ты с кем здоровался утром?

– В смысле? Где?

– На трассе, около «Янтычной».

– Это где мы завтракать останавливались? За Бахчисараем?

– Да. Здоровый такой, с бандитской мордой. И с ним толпа… таких же. Ты из местных кого-то знаешь?

– А-а-а! Да это ж и есть бандосы бывшие. С Еката. Ну, как бандосы? Спортсмены-бизнесмены. На сборах когда-то пересекались, на соревнованиях зональных.

– А они чего здесь делают?

– Догадайся! Он кстати меня про то же спрашивал.

– Охренеть! Вот это масштаб! И как давно они тут?

– В марте уже подтянулись, за вояками, как я понял. Может неправильно понял.

– Что-то интересное выяснил?

– Не особо: они в напряге еще, не освоились кто есть что. Из важного только то, что он слышал, будто местные татары вчера казанскую делегацию послали в пень.

– Это плохо. Для всех плохо.

– Это, извиняюсь, очевидно было, они ж тут скорее – азера и турки, чем татары.

– Ну, значит, догадаются, поди, наверху, нохчей заслать. Я б догадался.

– Думаю, там не глупее нас. А сразу не заслали, только потому, что потом их отсюда не повыковыриваешь.

– Это да. Тут земля благодатная. Во всех смыслах.

– Поэтому за нее всегда воевали. По сути, тут лучший климат в Союзе. Цари знали, где строиться – на ЮБК.

– А Сочи?

– А там были болота и знаменитые адлерские каторги. Да и сейчас сыро. Я вчера с одним местным зацепился. – На вас, – говорю, – десятилетиями весь Союз работал, бабки-дедки, папки-мамки наши, да и мы немного успели. Недополучали,…но деньги эти шли сюда, вваливались в санатории, дороги, дворцы, парки-пляжи, инфраструктуру… Потому что знали, что это для народа, для детей, внуков. Все общее. Навсегда… А теперь, даже с местной пропиской, к морю не пройти через большую часть этих самых санаториев!

– А воевали сколько за этот Крым?! Веками, а теперь видите ли, «это не ваше»! Да тут уже планы на несколько военных баз НАТО.

– Халед говорит, что еще в 2012 году в НАТО составили смету по Севастополю и Симферополю, инструкции уже хохлам выслали по переоборудованию аэродромов и прочего по стандартам НАТО. Этот год, типа, значился как время начала военного обустройства. А в 2017 заканчивался договор на аренду Россией базы в Севастополе.

– После переворота бандеры его точно не продлят. И к бабке не ходи. Сам как считаешь: срастется у нас? Дадут проглотить?

– Уже дали. Думаю, сделали это сознательно.

– Какой смысл?

– Многоходовочка. Шахматы. Судетский вариант.

– Я тебя не понимаю. Можешь нормально объяснить?

– Да как тут объяснишь? Непросто все. Я могу только предполагать. Время покажет. Ты ж на живца рыбачил?

– Ну?

– Гну! Живец – тоже рыба. Но им можно пожертвовать. Ради большой рыбы, которая повелась.

– Думаешь, наши этого не понимают?

– Надеюсь, что да. Возможно, считают себя умнее рыбака. Тем более, шесть лет назад прокатило. Но там, на твоём рыболовном жаргоне, была, похоже, прикормка. Ладно, все это сложно. Одно понимаю: песец неизбежен.

– Это еще почему? Все ж пока вполне себе в рамках…

– Уже нет. За рамками косплеим. Как взрослые.

– Нормально всё будет, вот увидишь. У вас в корпусе вайфай нормально ловит?

– Терпимо, а что?

– Да у нас еле-еле, да еще тридцать балбесов со смартфонами.

– Ты че, не поотбирал их?

– Бесполезно. Не понимают. Начну, наверное, штрафовать. Особенно тех, кто с российскими симками. Обзвоню всех специально.

– Давно пора. Лишь бы не настучали. Там у тебя есть парочка хитровыдуманных.

– Знаю. Долбишь-долбишь… А им вообще все понятия по барабану, особенно этим. Молодые. Но, мы ж такими не были? Берега знали.

– Ага. Знали… А ты что про интернет-то? Кино хотел скачать что ли? А то у меня на нетбуке полный винт. Подготовился, только не до того как-то всё…

– Да не… Я закрытие посмотреть хотел. И еще там кое-что из соревнований. Приду тогда?

– Давай! Пива возьмем. Я тоже почти ничего не видел. Но открытие было шикарнейшим, очень стильным. Авангард, история, костюмы, музыка! Мммм! Фантастика!

– Я только про то, как снежинка в кольцо не раскрылась, видел сюжет.

– На закрытии они как-то изящно обыграли это, говорят. Некогда уже стало смотреть, помнишь же?

– Эх! Всю Олимпиаду испоганили, мерзавцы, со своим майданом!

ГЛАВА 7. КАК У НАС.

Лето 2023 г.

Порывшись в оранжевом чемоданчике, она вытащила глянцевый журнал в прозрачной мультифоре. На обложке вполоборота красовалась похожая на даму напротив лохматая девушка с голой спиной. Крупная надпись «Ева Андеринская», помельче – «из сериала «Фантом».

Я такое никогда не покупал. Обходился реальной жизнью. В которой пересечений с медийными персонажами было немного. Меня не интересовала личная жизнь и цвет волос поварят с этой кухни. Достаточно готового блюда. Без лишних вкраплений в него. При этом, блюда не всякого.

– «Самый читаемый мужской журнал России», – вслух пробубнил я, уважительно покачивая головой. Мои соседи торжествующе улыбались. Я продолжил изучать обложку: «Незабываемые способы ничего не забывать» …Так… Дата выпуска: август… Это что: десять лет назад?!

Ева выхватила журнал и захлопнула крышку чемодана. Ага, комплексует… Жалко девку. Всех нас жалко по большому счету: все не молодеем. Утешаемся в этом плане разве что общением с более ветхими ровесниками.

– То есть то, что там про Вас внутри нарисовали, не покажете? – уточнил я, окончательно развеселившись.

– Обойдетесь!

«Ладно, – подумал я. – Доберемся до интернета, рассмотрим все прелести без спешки. Ближе к столице мировая паутина почти не пропадает».

Вслух спросил:

– Андеринская? Забавный псевдоним. Выступает дуэт: Ева Андеринская и Адам Оверинский! Или этот… Аверин… Или как его там?

– Дуэт, ага. С Адамом и с «Агдамом». А шутку я поняла: английский мало-мало знаю. Было обидно.

– Простите. С языка сорвалось.

– Это – не псевдоним. Как у Вас! – она произнесла это нарочито манерно. – Это настоящая фамилия. Достаточно красивая, чтобы ее сохранить. Не находите?

– Нахожу, – согласился я. – Какой-то из мужей поделился?

– А вот и нет! Это – папин подарок, – засмеялась Ева. – У мужей не оказалось ничего особенного.

Я не стал уточнять, только ли фамилии она имела в виду. К чему все эти подробности? Завтра рано утром мы сойдем на Казанском. Её кто-то встретит на перроне, по-московски фальшиво обнимет-расцелует. Покатит оранжевый чемодан к персональному «автобусику». А я, пожалуй, задержусь. Выйду последним. Как когда-то давно перейду на Ленинградский, выпью кофе, дождусь открытия метро, я так по нему соскучился, и поеду до «Домодедовской». Автобус. Самолет. Такси до базы. На базе стоит собственный внедорожник со смешным пробегом за неполные десять лет. Больше мы никогда не встретимся.

ГЛАВА 8. ПЕТЯ ИДЕТ НА ПЕТТИНГ.

Февраль 2014 г.

У симферопольского «пентагона» кишело людьми. Милиция (у них тогда была милиция) пыталась жидкими шеренгами разделить голубые флаги со стилизованной желтой буквой «Т» от трехцветных крымских и (пока ещё немногочисленных) российских. И с той, и с другой стороны мелькали жовто-блакитные. Они еще висели на всех госучреждениях и не вызывали реакции, которая пришла позднее.

В конце февраля в Крыму уже тепло, хотелось снять куртки и вязаные шапочки, но отличаться от теплолюбивых местных было нельзя. Меня поразила тогда черная мрачная одежда большинства присутствующих. С обеих сторон митинга готовились: бойцы выделялись от прочих цепкими взглядами и характерной походкой. Возрастом. Один неподалеку поставил свернутый прапор с высоким древком из легкой водопроводной трубы на бетон, раздался нехарактерный звук. – Дай сюда! – вырвал Ринат из рук владельца, и тот сразу же скрылся в толпе. Внутри полипропилена были вставлены два обрезка металлического прутка. Концы заточены на конус. Даже не арматура, всё продумано. У нас такие трубы белые, а тут турецкие, серые как волки.