Клай никогда не чувствовал себя комфортно рядом с Элиной. Слишком живой, слишком яркой, слишком свободной для Селестры, она словно была воплощением всего того, чего он боялся. Но сегодня, после странного видения и ещё более странного ощущения настоящих эмоций, её присутствие казалось чем-то не только естественным, но и необходимым.
– Что это? – осторожно спросил Клай, кивая на потрёпанный предмет, который Элина продолжала вертеть в руках.
– Диктофон. Древний, как мир, – усмехнулась она. – Я его случайно нашла в старом архиве, куда давно никто не заглядывал. Там пыльно, но… иногда правда любит пыль. Кто-то явно хотел, чтобы его забыли. Но знаешь, что интересно? Он всё ещё работает.
Она нажала на маленькую кнопку, и комнату заполнил тихий шум, напоминающий далёкое дыхание моря. Сердце Клая снова ускорилось, имплант в шее отозвался лёгким, но заметным уколом.
Из диктофона донёсся хриплый женский голос:
– Если кто-то слушает это, значит, надежда есть. Меня зовут Элизабет. Я работала над разработкой «ЭмоКода». И я сделала ошибку. Мы все сделали ошибку. Он не просто подавляет эмоции – он стирает нас самих. Вы должны понять: единственный способ вернуть себя – это море. «Зеркальный край». Выпейте глоток. Найдите море…
Запись прервалась резким шипением, и в комнате снова воцарилась тишина, только теперь она была напряжённой и наполненной невысказанными вопросами.
Клай медленно поднял глаза на Элину:
– «Зеркальный край»? Это сказка для отказников, Элина. Нет никакого моря.
– Ты уверен? – она вопросительно приподняла бровь. – А что ты видел несколько минут назад? Я видела твоё лицо. Ты был там, у моря. И мне кажется, ты не один.
Клай вздрогнул. Откуда она могла знать? Его охватила паника. Он не мог доверять ей, не мог доверять никому. И всё же, странным образом, он хотел рассказать ей всё.
– Я не знаю, – признался он. – Это было что-то вроде… воспоминания. Там была девочка.
– Лина? – тихо спросила Элина.
Клай замер, поражённый:
– Откуда ты знаешь её имя?
Элина улыбнулась грустно и спокойно:
– Ты не первый, кто вспоминает того, кого не должен. У нас у всех есть люди, которых «ЭмоКод» стёр из памяти. Но иногда они возвращаются.
Клай почувствовал, как его тело покрывается холодным потом. Страх стал слишком реальным, слишком осязаемым.
– Это невозможно, – прошептал он, глядя на её серьёзное лицо. – Система безупречна.
– И всё же мы здесь, – возразила она, улыбнувшись уголками губ. – Говорим об этом, чувствуем что-то, что мы не должны чувствовать. Знаешь, что это значит, Клай?
– Что мы оба сошли с ума?
Она рассмеялась искренне и заразительно, нарушая атмосферу тревоги:
– Возможно. Но скорее это значит, что система даёт сбои. И нам нужно узнать, почему.
Клай посмотрел на диктофон, лежащий на столе. Этот старый, пыльный кусок пластика казался бомбой замедленного действия, способной разрушить весь его мир.
– Это безумие, – сказал он наконец, даже не пытаясь скрыть страх. – Если нас поймают, нас просто сотрут. Или перепрограммируют.
Элина положила руку ему на плечо и тихо произнесла:
– Нас уже перепрограммировали, Клай. Сейчас у нас есть шанс снова стать собой.
Он молчал, не решаясь взглянуть ей в глаза. Но внутри него что-то уже изменилось. Что-то маленькое, хрупкое и опасно живое, что заставляло его снова и снова возвращаться мыслями к девочке у моря, чьи светлые волосы развевал ветер.
– Хорошо, – произнёс он наконец с трудом, словно вытолкнув из себя эти слова. – Мы найдём это море.
Элина улыбнулась, и на этот раз её улыбка была шире и искреннее, чем когда-либо раньше:
– И тогда мы выпьем глоток.
На следующее утро Клай с трудом заставил себя подняться с кровати. Ночь прошла в тревожных снах о море, девочке Лине и о голосе из диктофона, который теперь звучал в его голове, словно заевшая пластинка.
Когда он вошёл в аналитический зал, Элина уже была там. Она казалась напряжённой и сосредоточенной, будто тоже провела ночь в размышлениях.
– Не выспался? – тихо спросила она, изучая его лицо с лёгким беспокойством.
– Ты же знаешь ответ, – пробормотал он, не поднимая глаз.
Она улыбнулась мягко и сочувственно:
– Тогда тебе лучше сесть. Есть новости.
Клай опустился на стул, ощущая усталость в каждой клеточке тела. Элина наклонилась к нему, понизив голос до едва слышного шёпота:
– Вейн вызывает тебя на проверку. Сегодня.
Клай резко поднял голову, и в глазах его отразилась настоящая паника:
– Он уже знает?
– Не думаю, что наверняка, – осторожно произнесла Элина. – Но подозревает. После вчерашнего они усилили мониторинг.
Клай почувствовал, как в груди снова разрастается тот самый страх, который он старательно подавлял всю жизнь. Теперь имплант, словно издеваясь над ним, не делал ровным счётом ничего, не подавляя эмоции, а лишь увеличивая их.
– Что мне делать? – его голос дрожал, и он ненавидел себя за эту слабость.
Элина спокойно положила руку на его запястье:
– Держись спокойно. Не показывай, что боишься. Улыбайся, отвечай коротко и чётко. Помни, они хотят видеть тебя стабильным и покорным.
– А если они поймут?
Она улыбнулась ему с притворной уверенностью:
– Тогда нам придётся бежать.
Клай смотрел на неё в изумлении:
– Бежать? Куда?
– Туда, куда говорит диктофон, – серьёзно ответила она. – К морю.
Клай хотел было что-то возразить, но в этот момент дверь аналитического зала открылась. На пороге стоял высокий, строгий мужчина с холодными глазами цвета стали. Доктор Вейн.
– Клай, – произнёс он сухо, небрежно кивая в сторону коридора, – со мной.
Клай поднялся, чувствуя, как ноги подкашиваются от страха. Он бросил последний взгляд на Элину, которая одобрительно кивнула ему, но в её глазах сквозила тревога.
Идя по белоснежным коридорам, Клай пытался сосредоточиться на дыхании, отчаянно стараясь скрыть дрожь, пробегавшую по телу. Имплант снова стал подавать тревожные сигналы, и он уже не мог понять, что чувствует больше – страх перед Вейном или отчаяние от того, что теряет контроль над собственными эмоциями.
Когда они вошли в кабинет, Вейн внимательно изучал лицо Клая и кивнул ему сесть на стул:
– Садись. Это не допрос. Просто беседа.
Клай сел. Но каждый миллиметр стула под ним казался орудием пытки. «Просто беседа» – слова, лишённые смысла в устах человека, управляющего системой, способной выключить твои чувства одним нажатием.
Не бойся. Дыши. ЭмоКод глушит тревогу. ЭмоКод работает… работает?
Он почувствовал странную дрожь внутри, будто сигнал сбивался. Страх пробивался сквозь цифровую пелену, и это было как зуд под кожей.
Скажи правду? Нет. Лги – но не слишком уверенно. Не быть слишком спокойным – они подумают, что ты готов. Не быть слишком нервным – подумают, что что-то скрываешь. Будь… нормальным. Только как?
Он смотрел в лицо Вейна и чувствовал, как оттуда исходит ледяная уверенность. Клай попытался вспомнить голос Элины – её смех, взрывной, живой. Это немного помогло. Только немного.
– Мы заметили некоторые отклонения в твоих показателях, – холодно начал он, пристально глядя ему в глаза. – Что-нибудь хочешь мне сказать?
– Нет, – ответил Клай, стараясь говорить максимально спокойно и уверенно.
Вейн чуть прищурился, будто пытался прочитать мысли собеседника:
– Ты уверен?
– Да, абсолютно, – повторил Клай твёрже, собирая последние силы в кулак.
Наступила напряжённая тишина, пока Вейн продолжал изучать его лицо. Наконец он кивнул, будто приняв решение:
– Хорошо. Но помни, любые нарушения должны быть немедленно доложены. Ты знаешь, чем это чревато.
Клай молча кивнул.
– Можешь идти.
Клай быстро вышел из кабинета, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. Возвращаясь обратно по коридору, он понимал: больше он не сможет делать вид, что ничего не произошло.
Элина ждала его на месте, и, едва завидев его лицо, тут же вскочила на ноги:
– Ну что?
Он тихо выдохнул:
– Пока пронесло. Но ты права. Нам надо уходить. Скоро.
Она кивнула и улыбнулась решительно, почти дерзко:
– Тогда готовься. Наша жизнь только начинается.
Клай посмотрел на неё и впервые за долгое время почувствовал, что страх постепенно отступает, уступая место чему-то другому – надежде.
Элина прекрасно знала, что делает. В её жизни всегда хватало адреналина, и она любила балансировать на грани дозволенного. Но сейчас, глядя на напряжённое лицо Клая, она впервые ощутила сомнения. Если что-то пойдёт не так, они оба потеряют всё. И всё же останавливаться было поздно.
– Ты уверен, что справишься? – спросила она, стараясь звучать бодро и уверенно, хотя сердце её предательски билось в горле.
Клай молча кивнул. На его лице была та сосредоточенность, с которой он обычно погружался в потоки данных. Элина никогда не видела его таким: за границами уверенности скрывалась хрупкая паника.
Они стояли у дверей архива «Аксель». Место, которое строго охранялось и было доступно лишь избранным. Но именно здесь хранились ответы на вопросы, которые не давали им покоя.
– Готово, – тихо произнёс Клай, прикладывая свой идентификатор к сканеру. Секунду спустя дверь открылась с тихим шипением, впуская их в тёмный коридор.
Архив встретил их прохладой и тишиной. Здесь не было голографических стен, только старые полки, заставленные накопителями данных и пластиковыми контейнерами с физическими документами. Казалось, сама атмосфера хранила в себе шёпот прошлого.
– Нам нужно найти дневник той женщины с диктофона, – прошептала Элина, быстро осматриваясь по сторонам.
Клай кивнул, включая карманный терминал и приступая к поиску. Он действовал молча и быстро, словно боялся, что каждое лишнее движение привлечёт внимание системы безопасности.
– Нашёл! – наконец прошептал он, протягивая Элине маленькую книжку в потёртой обложке.
Она осторожно открыла дневник, и её пальцы невольно задрожали. Почерк был аккуратным, немного выцветшим от времени, но вполне читаемым.
«Запись первая. Сегодня мы начали проект «ЭмоКод». Доктор Вейн убеждён, что мы создаём идеальное общество. Но я не уверена. Что-то в его глазах пугает меня».
Элина перевернула страницы, сердце её билось всё чаще.
«Запись двенадцатая. Побочные эффекты «ЭмоКода» растут. Люди теряют воспоминания, теряют себя. Мы создаём общество зомби, не способных чувствовать».
– Вот оно, – шепнула Элина, показывая запись Клаю. – Она знала, что это случится.
Он внимательно читал записи, и с каждым словом его лицо становилось всё мрачнее.
– Нам нужно забрать это с собой, – тихо произнёс он.
Элина быстро сунула дневник в карман. Но едва они направились к выходу, как услышали шум шагов и приглушённый разговор из-за двери.
– Прячься! – шипнула Элина, быстро затащив Клая за стеллаж с документами.
Дверь открылась, и в архив вошла Мира, коллега Элины. Она внимательно огляделась и прошла к терминалу, явно что-то проверяя.
– Это Мира, – прошептал Клай, едва слышно. – Что она здесь делает?
– Проверяет доступы, – тихо ответила Элина, понимая, что теперь им точно не выбраться незамеченными.
Мира задержалась ненадолго и быстро вышла, но Элина и Клай не сразу осмелились покинуть своё укрытие. Когда они наконец оказались в коридоре, Клай тяжело выдохнул:
– Думаешь, она нас видела?
Элина мрачно покачала головой:
– Не уверена. Но если видела, у нас мало времени.
Они поспешили к выходу, и лишь оказавшись на улице, позволили себе вздохнуть свободно. Но ощущение безопасности было иллюзорным. Они оба понимали, что переступили черту, после которой возврата к прежней жизни уже не будет.
– Что теперь? – спросил Клай, глядя на Элину с тревогой и надеждой одновременно.
Она улыбнулась, сжимая в кармане дневник:
– Теперь мы идём искать море. Другого пути у нас нет.
Клай и Элина шли быстро, стараясь выглядеть естественно и не привлекать внимания дронов, патрулировавших улицы Селестры. Но сердце каждого билось в унисон с тревожным гулом, который, казалось, эхом отдавался в воздухе вокруг них. Они слишком хорошо понимали: любая ошибка станет последней.
– Нам нужно попасть на окраины, – тихо сказала Элина, не оглядываясь. Её голос звучал спокойно, но пальцы нервно сжимали карман с дневником.
– Через Ядро? – Клай сглотнул, чувствуя, как горло сдавливает паника. – Там дронов больше всего.
– Другого пути нет. На окраинах дроны не так чувствительны к нашим имплантам, – возразила Элина, ускоряя шаг.
Центр города пульсировал жизнью, но эта жизнь была искусственной, отфильтрованной через линзы «ЭмоКода». Вокруг них двигались люди, погружённые в своё искусственное спокойствие. Никто не смотрел друг на друга, никто не разговаривал. В Селестре каждый был одинок в толпе.
Вдруг Клай почувствовал резкий укол импланта, и в ту же секунду заметил, как два дрона изменили курс, направляясь прямо к ним.
– Нас заметили, – прохрипел он.
– Беги! – Элина схватила его за руку и рванула вперёд.
Они побежали, пробираясь сквозь безразличную толпу, словно пытаясь прорваться через живую стену. Дроны следовали за ними, бесшумно и неумолимо.
– Сюда! – Элина толкнула Клая в узкий проход между зданиями.
Тёмный коридор встретил их сыростью и запахом ржавчины. Элина быстро осмотрелась и нажала на панели рядом с техническим лифтом, пытаясь открыть его.
– Быстрее! – нервно крикнул Клай, оглядываясь назад.
Дроны уже были у входа, красные глаза камер вспыхивали тревожными сигналами. Лифт открылся с мучительно медленной скоростью, и они буквально влетели внутрь.
– Заблокируй двери! – воскликнула Элина, судорожно пытаясь активировать панель управления.
Клай быстро вбил код и с облегчением услышал, как двери с грохотом захлопнулись. Лифт начал стремительно опускаться вниз, увозя их в глубины города, подальше от преследования.
– Ты в порядке? – спросила Элина, тяжело дыша.
О проекте
О подписке