Отзывы на книгу «1900-й. Легенда о пианисте»

Это не обычная книга. Это монолог. Воспоминания о прекрасном времени. Чистейшая музыка, мелодия волн, песнь моря. Слова, идущие из самого сердца. Память о друге, об уникальном музыканте, равного которому не было и не будет.
Его тонкие пальцы, парящие над клавишами, и сейчас возникают в памяти старого трубача, стоит только закрыть глаза.
И его музыка, ни на что не похожая, прекрасная. Она уносит в те далекие дни, когда пароходы перевозили в молодую страну ее новых жителей. Отчаявшихся и полных надежд. Когда в салоне первого класса шампанское лилось рекой, и танцевали нарядно одетые дамы, и за роялем сидел тот самый, неповторимый, чья жизнь началась на корабле, и на корабле прошла. Тот, кто узнавал о мире из чужих воспоминаний, но словно видел его своими глазами. Тот, кого так и не дождались миллионы дорог, разбегающиеся на миллионы сторон от корабельного трапа.
День за днем он играл для них. Всю жизнь и одно мгновение. И тот, кто слышал его музыку, уже никогда ее не забудет.

Прекрасная и очень странная книга. Начать хотя бы с того. Что «1900-ый» считается, вроде бы, романом, хотя иные рассказы будут пообъемнее. Я решила пойти с собой на компромисс и считать его повестью. Итак, это повесть об уникальном человеке, ровеснике 20 столетия. Родившийся без родителей и без родины, гениальный пианист, всю свою не очень долгую жизнь проживший на корабле.

Девятисотый – брошенный ребенок неизвестных родителей, усыновленный роялем и океаном. А сама повесть – внебрачное дитя музыки и театра. Она представляет собой монолог к ремарками, написанный изначально для театральной сцены, и воображение читателя как будто раздваивается, одновременно показывая молодого человека за клавишами рояля на борту огромного лайнера посреди безграничного океана – и чернокожего актера на маленькой, практически пустой сцене. А от музыки тексту достался ритм: он резко сменяется, то порывисто скачет и обрывается на самой громкой ноте, то течет плавно и медленно, как сложная музыкальная импровизация. Повесть пропитана дыханием музыки, любовью к ней; музыка для Девятисотого – это вся его жизнь, его вера, его сила. И во многом фигура Девятисотого схожа с самим двадцатым веком, трагическим и гениальным.

Я бы не назвала этот текст филигранным или безупречным, но он чарующий, образный и удивительный – едва ли кому-то часто доводится читать нечто подобное. Если что и можно поставить ему в упрек, так это краткость. О Девятисотом, об этом странном, безмерно одиноком обитателе Океана хочется узнать куда больше, чем нам позволено.

Странное произведение. Странное, начиная даже с уже с имени главного героя - Тысяча Девятисотый...Это год его рождения, он не знал своих настоящих родителей, он никогда не был на земле. Его дом, родина, жизнь - корабль и Океан. За всю свою жизнь он ни разу не сходил с корабля.

Его стихия - музыка. Музыка и океан - они ведь похожи. Своей бескрайностью, силой, непоколебимостью, вечностью. Он никогда не учился играть - но он гениальный пианист, он словно живет в музыке, играет так, будто у него десять рук (по утверждениям очевидцев его триумфа).

Он никогда не путешествовал - но он словно перемещается во времени и пространстве, соединяя звуки и рождая новую мелодию. Он рассказывает своей прекрасной музыкальной мелодией обо всем, что есть на свете прекрасного: дальних странах, красивых женщинах, диких животных. Он словно видел это своими глазами (в основном. конечно, по рассказам других, но музыка дает ему возможность рассказать об этом своими словами, это его впечатления, ощущения, чувства) и спешит поделиться этим с другими.

"Ты жив, пока у тебя есть хорошая история и кто-то, кому ты можешь ее рассказать.

У него была...хорошая история. Он сам был этой историей. Безумной. если вдуматься, но красивой..."

Трудно не согласиться с автором: это бесконечно красивая история (и по сюжету, и по тому, как она написана - великолепным языком, удивительно мелодичным, под стать музыке) - обо всем и ни о чем - а разве можно разложить по полочкам музыкальное творение, его надо просто слушать и слышать, впуская в свое сердце...

История единения человека со своей душой, со своим талантом, с миром, история стойкости (его жизнь отнюдь не была легкой). История надежды, истинного счастья (которое совсем не зависит от внешних условий) и как найти это счастье в самом себе. Вдали от мира, от людей, от земли - но ты счастлив, потому что нашел истинное призвание. И в этом счастье.

История показалась мне какой-то неоконченной, но разве может быть конец у океана или у музыки?...

"...корабль, ты, конечно, можешь покинуть, а вот Океан..."

5/5, музыка, корабль, океан - очень атмосферно и завораживающе, а вглавного героя невозможно не влюбиться.

"В человеческих глазах заметно, что они еще увидят, а не то, что они уже увидели".

"Он умел слушать. Он умел читать людей"

Очень творческая книга. Вот прямо творческая-творческая. Человек, который решил посвятить жизнь сему бессмысленному занятию, наверняка поймет.

Казалось бы, сюжет «Легенды о пианисте» краток и прост аки сто пять копеек. Не назвавшийся мужчина читает монолог, в котором рассказывает о своей странной дружбе с пианистом по имени Новеченто (что тоже не совсем имя, а скорее поэтическое прозвище). Решивший рассказать эту историю человек – скромный трубач, что согласился поработать в атлантических рейсах, то есть на корабле. А что, прекрасная же жизнь (если вы не подвержены морской болезни): живете на всем готовом, койка есть, еще жалование получаете, забавляете высший класс, занимаетесь любимым делом! Сказка, а не жизнь. Но, конечно, наш трубач не рассчитывает оставшиеся годы провести на корабле. В отличие от Новеченто, который всю жизнь живет на этом корабле и (внимание!) ни разу не спускался на сушу. Новорожденного мальчика бросили на корабле какие-то нищие эмигранты, дабы в Америке не нужно было кормить лишний рот. Оставленного на пианино ребенка нашел простой матрос и дал ему несколько имен, самым звучным из которых оказалось Новеченто («Novecento» с итальянского языка – «Двадцатый век»). Мальчик самостоятельно выучился игре на фортепиано и постепенно стал талантливым музыкантом и композитором. У него был шанс, и не один, спуститься на большую землю, посмотреть мир, но он отказался от этого, выбрав судьбу вечного странника без официальных документов, без семьи и карьеры.

Проблема Новеченто – это проблема совмещения большого и малого, этакие микрокосм и макрокосм. Как человек творческий – можно сказать, гений, – Новеченто постоянно погружен в собственный мир, в сравнении с которым внешний кажется ему второстепенным, маловажным. Все, что ему нужно для удовлетворения, он находит в самом себе. Творчество может вдохновляться внешним, но все равно идет оно изнутри. Поэтому так важна погруженность в собственное воображение.

Новеченто не хочет уйти с корабля не потому, что его страшит большой мир. Ему изначально не нужен этот мир. Он просто хочет что-то сочинять и играть на пианино. Прочие человеческие желания (любовь, семья, деньги, свой дом) оказываются слабее, сталкиваясь с желаниями творческими. И по-настоящему он может расти творчески лишь в ограниченном пространстве, в привычной маленькой обстановке, без потребности вылезать из «зоны комфорта» и отправляться на поиски работы и денег, без необходимости решать бытовые задачи (вечная проблема!) и жертвовать своим творчеством во благо жены и детей, нанимателей, слушателей, критиков и поклонников. Это, впитавшее в себя иные желания, творчество может быть прекрасно, его-то стоит отпустить в большое плаванье… эм, в человеческое общество, но самого Новеченто лучше оставить в покое.

Не случайно же Новеченто чувствует, что большой мир, с его миллионами жизней, бесчисленными путями и сбившимися судьбами, может угрожать его личности. Внешнее неизбежно пытается поглотить внутреннее, суета обычного подавляет развитие, шум мешает сосредоточиться, вечная беготня, погоня за успехом и деньгами – они часто заставляют отказываться от того, что нам действительно важно. Стоит ли отказываться от самого главного желания, чтобы исполнить множество мелких? Новеченто не хочет участвовать в этом «празднике жизни». Чем искать себя вне искусства, лучше остаться на корабле и что-то новое на пианино сочинить. Зато без обмана себя. Потом он вспомнит, что много раз мог все исправить, мог стать счастливым по человеческим правилам, мог добиться «нормального» благополучия. Но он не пожалеет. Он привык хранить верность главному чувству. В его случае даже смерть лучше, чем отказ от самого себя.

Может, книга попала не в то настроение. Может, сюжет оказался для меня пустоватым. Но я, честно говоря, совсем не прониклась историей Тысяча девятисотого.
Повествование очень сухое, на сцене театра оно, возможно, смотрелось бы выигрышно, но, как сюжет книги, меня мало увлекло. Сам герой, Тысяча девятисотый, который родился и всю свою жизнь (чуть более 40 лет) прожил на корабле, ни разу не сходя на берег, для меня тоже остался в тени. В моем восприятии это была больше зарисовка, нежели полноценное произведение.
Автор для меня новый, незнакомый, но и продолжать знакомство желания не возникло. Возможно, когда - нибудь, в далеком будущем, но точно не сейчас. Мне, честно говоря, больше и написать нечего. Если и есть в этом произведении глубина, то мы с ней разминулись.