Белка – мерзкая кошка Сержа, второе и последнее животное после кусачего бультерьера, которое я на дух не выношу. Она обо мне примерно того же мнения.

– Пойду займусь делами, – говорю я и выхожу из кухни, чтобы не терять драгоценные секунды. – Скоро будет ужин?

Я не слышу, что отвечает Серж.

Заливаю душевую чистящим средством, закидываю белье в стиралку. Быстро чищу душевую, заодно и раковину.

В спальне чувствую запах кошачьей мочи. Обнаруживаю, что Белка нассала на кровать, и именно на мою половину. Она сделала это специально.

Меняю белье.

Наконец возвращаюсь в кухню. Серж все так же занимается обоями. Пытается приклеить шов к шву, чтобы не было ни намека на то, что кто-то однажды отодрал кусок. Осматриваюсь в поисках еды.

– А где ужин? – открываю кастрюлю на столе, но она пустая.

– Малыш, так я же крикнул тебе, что занят, – отвечает он недоуменно. – Я не успел, вертелся весь день. Сам не ужинал еще, пожарь нам котлетки, а?

– И где же ты вертелся весь день? – холодно спрашиваю я, доставая диетический фарш из холодильника. Быстро сооружаю кривые котлетки и бросаю их на сковородку.

– Сначала работа, потом машину на ТО отвозил. И в ателье гонял, твою куртку, кстати говоря, чинить, – добавляет он выразительно, показывая, что я несправедлива к нему.

Я жду продолжения, но его нет.

– И все?

– И обои!

– И давно ты ими занимаешься?

– Часа два уже.

Он осторожно клеит кусок шов к шву, оценивает и снова отлепляет. Я подхожу к нему, вырываю кусок обоев из рук и не глядя леплю.

– Все! Готово! Жарь нам котлеты, – объявляю я.

Серж в ужасе:

– Ты что? Так не делается!

Он снова отлепляет.

А я взрываюсь.

Серж – перфекционист. Он одевается только в лучшее, и прическа у него должна быть идеальной, и любое дело, за которое он берется, должно быть сделано на 10 из 10. Но беда в том, что идеальное исполнение требует времени, а у нас его нет. Поэтому я всегда злюсь. Вся моя жизнь – сплошной закон Парето, когда ты прикладываешь 20 % усилий и получаешь 80 % результата, а на остальное просто забиваешь: нет времени. Этот закон я применяю во всем: на работе и дома, в быту. Иначе я бы просто не выжила. Я привыкла делать по десять дел одновременно, и всегда в спешке, на нервах, будто меня подгоняют палкой. Серж так не умеет, он если и берется за дело, то делает его медленно, долго, тщательно и с удовольствием.

Вот и теперь: пока я делала кучу дел и носилась по квартире, как заводная машинка, Серж клеил микрокусок обоев, но так и не доклеил! Я бы управилась за минуту! Я ворчу: почему он не понимает, что в приоритете у нас куда больше разных дел, чем эти дурацкие обои? Серж терпеливо возражает, что обои – часть интерьера, и это невероятно важно. Я отвечаю на это: «Для нас важно не зарасти грязью! А еще мне очень хочется поспать подольше, чем четыре часа!»

Мы долго переругиваемся, и в конце концов зашипевшая сковородка заканчивает наш спор: котлеты подгорели.

Мы ужинаем в молчании. Мне невкусно: котлеты сухие, царапают горло. Серж чувствует вину, после ужина моет посуду и говорит, чтобы я пила чай и отдыхала, а он сам развесит белье. Но Белка делает в лоток свои грязные дела, по всей квартире расходится вонь. Серж все убирает и сыпет новый наполнитель – конечно, неспешно, тщательно, как будто получает от этого удовольствие.

Я вздыхаю, выпиваю свой чай одним глотком, как шот, и иду развешивать белье.

Хлипкая подвесная сушилка не выдерживает тяжести белья, веревки рвутся, и две перекладины падают, больно стукнув меня по голове. Еще несколько минут уходит на починку. А Серж все еще меняет Белке туалет.

Освобождаюсь я в 23:50. Быстро принимаю душ. Вижу, что Серж на кухне вернулся к любимому и недоделанному занятию.

Перед сном немного делаю работу – ту самую замену цен на модели китайских авто. Ложусь спать одна. Серж еще клеит обои.

Вторник

Когда в четыре утра звонит ненавистный будильник, обнаруживаю, что уснула с включенным ноутбуком в руках. Интересно, я поспала хотя бы пару часов?

По дороге до офиса занимаюсь заменой цен – дело продвигается медленно. Сегодня нужно отложить все дела и в первую очередь сосредоточиться на этом.

С утра мало звонков, и, конечно же, по мнению начальства, виновата реклама. Нужно срочно разобраться и исправить.

И я сижу, копаюсь в статистике, смотрю, сравниваю сегодняшний день со вчерашним. Спойлер: это крайне бестолково. Проводить эффективную аналитику можно, оценивая только длительные периоды. Но Буль всегда хочет результаты «здесь и сейчас». Так что моя работа очень похожа на черпание воды из реки ситом: черпаешь и черпаешь, а она все не черпается. А сзади стоит начальник и стучит по голове: черпай быстрее!

Хотя я работаю на должности ассистента, у меня почти с самого начала далеко не ассистентские обязанности. Буль обещал повышение, но сказал, что пока рановато: уж больно много косяков. Моя работа требует внимательности и постоянных проверок, а я от природы жутко невнимательная. Но сейчас, думаю, все же с этим стало получше: опыт.

После обеда в чебуречной остается чувство ненасыщенности, и я вспоминаю про шоколадки. Молниеносно съедаю одну целиком и думаю: может, еще? Такой тяжелый день, хочется наградить себя чем-то. Тянусь к сумке и обнаруживаю, что шоколадка осталась всего одна. Как это? Еще только вторник, я купила их на всю неделю! Неужели три слопала вчера? Или две вчера, а две сегодня? Не может быть! Я бы заметила.

Вижу, что на столе лежат две обертки. Ох, правда, на автомате съела две. Когда успела? Обидно, что я даже не помню! Последнюю шоколадку решаю приберечь на завтра. Но не сдерживаюсь и уничтожаю ее уже через пару минут мучительной внутренней борьбы.

Во второй половине дня ситуация с рекламой не улучшается. Буль рвет и мечет.

– Ленивые твари! Вы че, страх потеряли? Отпуск себе решили устроить, падаль? Я вам устрою! – орет он, ворвавшись к нам в кабинет. Хватает чью-то чашку и бросает в стену надо мной. На меня и еще нескольких коллег обрушивается град осколков. – Всех уволю нахер!

Несколько часов проходят в панической работе. Я понятия не имею, почему реклама идет хуже, чем вчера, все показатели одинаковые. Но ближе к вечеру наконец выясняется, что же не так: на сайте какая-то ошибка, из-за которой часть потенциальных покупателей просто не могут ни позвонить, ни оставить заявку. Виноват разработчик, а все шишки – на отдел рекламы, особенно на меня, как всегда. Но, конечно, начальник передо мной не извиняется. Не царское это дело.

Под конец дня из туалетной кабинки слышу голоса зашедших коллег, Евы и Лики, из кол-центра. Сначала я не обращаю внимания на то, о чем они говорят, но вдруг слышу свое имя. Вслушиваюсь и понимаю, что вся суть их разговора сводится к моей персоне.

Ева и Лика спорят. Одна считает, что я беременная, а вторая – что я просто потолстела.

Ха, вовсе я не потолстела! По крайней мере, за последнее время. И я не беременная. А этим двум сплетницам надо носить очки. Вечно они всех обсуждают: и плешь у Алекса на макушке просвечивает, хотя ему всего двадцать пять, и ноги у Тины кривые, и нос у Кристи не такой, и пальцы у Миры некрасивые… Вот теперь и мне досталось. Мне особо и не обидно: курицы, что с них взять.

Снова на обратной дороге работаю. Я когда-нибудь дослушаю аудиокнигу?

В электричке ловлю последнее свободное место у прохода. Но от стоящего рядом мужика исходит такое жуткое амбре, что мне приходится уйти. Встаю в проходе. Достаю из сумки железный крючок в форме S – всегда ношу его с собой на случай, когда в транспорте нет мест. Я цепляю крючок к ручке сидения, вешаю на него сумку и куртку.

Продолжаю работать. Сразу начинает тошнить, но я упрямо не отвлекаюсь от экрана. За полчаса до прибытия освобождается место, и я сажусь. И работаю снова…

Проезжаю свою станцию и спохватываюсь только через четыре остановки.

Пока я еду обратно, остается время подумать о дне рождения Сержа.

Он не хочет отмечать, но я решила сделать сюрприз и уже тайком позвала гостей. В субботу он работает до вечера, и у меня будет время все организовать. Я даже собираюсь испечь торт. Правда, это муторно и долго, но я очень хочу его порадовать.

Думаю, что приготовить: друзья Сержа из его фитнес-тусовки едят только низкокалорийное, плюс Лора – пескетарианка. Половина из них точно сидит на какой-то хитрой диете. А еще размышляю, как всех рассадить, чтобы поместились в нашей маленькой квартире.

Дома я оказываюсь в 22:40.

Сразу прохожу на кухню. В сковородке на плите лежат какие-то мерзкие зеленые шарики, похожие на комочки шерсти: Белка порой такими блюет. А рядом с шариками – мелкие хилые морковки, которые, судя по виду, на грядке всегда считались изгоями, и их собратья явно отнимали предназначенную им часть питательных веществ.

– Не смотри с такой тоской. – Когда я сажусь за стол, Серж ставит передо мной тарелку с неаппетитным содержимым. – Это вкусно! И здесь все сбалансировано.

– Я этим не наемся, – вздыхаю я.

– А ты ешь медленно! И тщательно прожевывай. – Серж садится напротив меня.

– Я последний раз ела в час. Сейчас почти одиннадцать. Я без еды десять часов и сейчас готова съесть целый курятник жирненьких цыпочек, зажаренных до золотистой корочки.

– Тебе просто так кажется! Поверь профессионалу! – бодро говорит Серж. – Я высчитал твою текущую потребность в калориях, тебе этого вполне хватит. Плюс на ночь есть вредно. И сколько раз я тебе говорил не делать таких перерывов в еде… Это же удар по организму! Есть надо каждые три часа маленькими порциями…

У меня нет сил спорить с Сержем. Мы и так часто ворчим друг на друга по вопросам еды. Он не понимает меня, а я его.

Я уминаю содержимое тарелки за минуту. Хмуро смотрю на Сержа:

– Мой организм не понял, что он поел.

– Подожди двадцать минут! Придет насыщение.

Но я не могу ждать, меня все раздражает. Я вскакиваю, подхожу к холодильнику, открываю морозилку и вытаскиваю пачку пельменей. Ставлю на плиту кастрюлю. Мои движения резкие, нервные: я все делаю демонстративно, показывая Сержу, что его система питания – полная фигня. Она мне просто не подходит, она:

а) для тех, кто уходит на работу в девять и приходит в шесть;

б) тех, кто может позволить себе кучу перерывов, чтобы есть этими дурацкими маленькими порциями;

в) тех, у кого на работе хотя бы есть кухня!

Мы все это обсуждали тысячу раз, но Серж упорно не слышит меня. Вот и сейчас он считает, что я просто капризничаю. Вздыхает, нарочито громко отодвигает стул, встает и молча уходит.

Я знаю, он очень старается замотивировать меня заняться собой и своим телом. Повторяет, что любовь к себе начинается с желания стать лучше. Все время разрабатывает для меня какие-то программы питания и спорта. Но я не могу им следовать.

Я мою посуду, выбрасываю переполненный мусорный пакет, мою ведро.

Съедаю пельмени с огромным чувством вины. Ведь еще на прошлой неделе я клятвенно пообещала Сержу, что с понедельника возьмусь за себя. Но уже закончился вторник…

Ложусь спать в 00:20.

Перед сном вообще-то планировала поработать, но меня жутко вырубает, и я просто уже не соображаю.

Завожу будильник на три утра – лишний час потрачу на работу.

Серж лежит спиной ко мне и делает вид, что спит: обиделся.

Ну ладно, не сегодня. Но завтра обязательно возьмусь за себя!