Глава 2. Знакомство со Стейковым Королевством

На востоке наша любимая Вкусляндия граничила со Стейковым Королевством. Оно было знаменито широкими пастбищами для крупного и мелкого рогатого скота, большими водопоями и серьёзными ветеринарными клиниками, то есть больницами для зверюшек.

В столице Стейкового Королевства, городе Гамбургере, стоял роскошный царский дворец. А в нём жил царь Бекон и его жена, царица Котлетка. Котлетка сидела за большим столом и ковыряла вилочкой большой, сочный, средней прожарки стейк под перечным соусом, украшенный веточкой розмарина.

– Ну сколько можно?! Одно и то же, – ныла Котлетка, – всё мясо да мясо… Мясное мясо на мясе с мясом… Не могу так больше…

А всё дело в том, что раньше богатая Вкусляндия принимала из Стейкового Королевства мясные заготовки, а взамен отправляла овощи, фрукты и сладости.

– Дорогая моя, – отвечал Бекон, – сорока на хвосте мне принесла весточку о том, что теперь во Вкусляндии новые правители. И, возможно, мы снова будем дружить. И, возможно, у тебя снова будет и гарнир, и десерт.

– Возможно, возможно, возможно… Возмутительно! Я не хочу «возможно», я хочу немедленно и всенепременно! – визжала Котлетка.

Ну мы же все прекрасно понимаем, что такое поведение для царицы нормальное. Какая же это царица, если она не визжит, не капризничает и не ругается? Вот если бы вам долго не давали гарнир и сладости? Так что, Котлетку можно понять.

Бекон и Котлетка еще долго разговаривали и решали, кого направить во Вкусляндию на переговоры. Или решиться поехать самим?

А в это время на резном подоконнике царской столовой сидели вороны. Те самые, которых только что Захар вышвырнул из Великании. Вороны молчали. И знаете почему? Они потеряли дар речи от возмущения. И знаете почему? Потому что царь Бекон чётко сказал, что последние новости ему принесла на хвосте сорока.

Понимаете? Сорока! Какая-то выскочка. Всё дело в том, что наши (теперь уже знакомые) вороны вели журнал. Это было устное непечатное издание под названием «Свежие Сплетни». И у ворон на новости и сплетни была полнейшая монополия. Монополия на новости – это значит, что никто-никто, кроме ворон, не разносил новости по всем лесам и полям постоянно и так активно, как вороны. Но вот, какие-то сороки, посмотрев на ворон, завели своё непечатное издание под названием «Болтливый Вестник».

И две вороны сидели на подоконнике с открытыми клювами в негодовании. Негодование – это крайнее возмущение, а возмущение – это почти что негодование. (На всякий случай, чтобы вы знали). Вдоволь намолчавшись, они, наконец, улетели в лес и приземлились на толстую ветку.

– Нужно что-то предпринять. Иначе сороки станут главными сплетницами, – прокаркала первая ворона.

– Нужно сделать то, что никто еще не делал, – предложила вторая ворона.

– Тогда давай возьмём у кого-нибудь интервью, – сказала первая.

– Как мы его возьмём? Оно лёгкое? Сможем ли мы унести его в клюве? Оно красивое? Его надо прятать или показывать? Нам будут завидовать скворцы? Оно съедобное твоё интервью? – затараторила вторая ворона.

– Ха, подруга. Интервью… Его нельзя взять.

– Но ведь ты сама сказала – возьмём интервью…

– Это такое выражение. Взять интервью – это значит найти какую-нибудь интересную личность и задать ей вопрос. Много вопросов.

Вы, пожалуй, хотите спросить, как же звали наших знакомых ворон? Но проблема в том, что никто не знал их имён. Они никогда никому не представлялись. Они называли друг друга не иначе, как «дорогуша», «милочка», «подруга» и прочее, и прочее. Бестолковые вороны всё время болтали о несчастиях или радостях других жителей во всех подробностях. Но так и не сказали никому своих имён.

Потому мы будем называть их математически – ворона №1 и ворона №2. И вот эти №1 и №2 полетели брать интервью на ближний водопой. Это было озеро с чистой питьевой водой. Где-то глубоко били подземные ключи, и озеро не пересыхало даже в сильную жару. На поверхности озера колыхались и светилось яркие лимонные кувшинки, как будто маленькие солнышки. По всему берегу шелестел высокий камыш и рогоз, клонили свои длинные гибкие ветви плакучие ивы.

– Вот, вот она и всё её семейство! Смотри! Там на воде маленький челнок. У этой водяной крысы мы и будем брать интервью, – решили вороны.

Почти у самого берега, на воде, привязанная к камышу, стояла небольшая лодочка из листьев кувшинок, сшитых прутиками стрелолиста. К челноку был прикреплён плот, крепко связанный из сухих тростниковых палочек. Юркая мышь таскала откуда-то из травы свои пожитки и грузила их на плот. Ей помогали многочисленные мышата. Всё семейство сначала гуськом, друг за дружкой, исчезало в траве, где, по всей видимости, была нора, а потом, таким же гуськом, выныривало обратно и семенило к воде, неся в лапках какие-то вещи.

Даже не представившись, бесцеремонно, абсолютно не обращая внимание на то, что мышь и её семейство по самые уши заняты и торопятся, вороны, перекрикивая друг друга, стали забрасывать мышей вопросами.

– Эй, водяная крыса, куда вы собрались?

– Почему вы покидаете озеро?

– Здесь произошло что-то ужасное?

– Вас выгоняют окуни и щуки?

– Кто-то поставил на вас капканы?

– В озере завелись змеи?

– Кто-то отравил воду?

– Почему вы так торопитесь?

– Вы совершили преступление и хотите скрыться?

– Чьи вещи вы тащите на лодку?

– У кого они были украдены?

Вороны выкаркивали свои вопросы без умолку и, казалось, этому не будет конца. Поначалу мышь и её мышата не обращали на ворон никакого внимания. Во-первых, мышь и её дети действительно торопились. Во-вторых, если отвлекаться, то обязательно что-нибудь забудешь. В-третьих… Но это же просто невыносимо! Вороний шум очень мешал. Не обращать внимания не помогало, и мама мышь, поставив узелок на траву, повернулась к воронам.

– Во-первых, я вовсе не водяная крыса. Я абсолютнейшая мышь. Мой отец – мышь, моя мать – мышь, и все мои прадеды чистокровные мыши. И несмотря на то, что у меня целая куча детишек, я не так уж и сильно располнела, чтобы обзывать меня крысой! Во-вторых, ничего плохого не произошло, никто не пострадал, и вода не отравлена. Наше озеро прекрасно, и мы его любим. Просто наш папа, заметьте, тоже – мышь! – наш папа вырыл нам чудесную многокомнатную норку на другом берегу. Вот и всё. У нас небольшое радостное переселение. И оставьте нас в покое. Эй, Сеня, Веня, Моня и остальные, – прикрикнула немного раздражённая мама мышь на своих детишек, чтобы они поторапливались. Мышат было двенадцать, и мама мышь успела дать имена только первым трём. Хлопотно быть многодетной мамой.

Вороны посидели еще немного, наблюдая за проворными мышами и улетели обратно в лес.

Вечером они восседали на ветвях старого дуба, который рос посередине широкой светлой поляны. Убедившись, что вокруг полно всякого зверья и людей, вороны открыли свои клювы пошире и начали «Свежие Сплетни».

– Слыхали, какое несчастье постигло мышиную семью?

– Папаша мышь отравил с досады всю озёрную воду и утопился.

Все-все, кто был далеко и близко повернули свои головы к воронам, потому что это были действительно шокирующие новости. Ближе к ночи, когда все уже разбрелись по домам, по гнёздам, по стойлам, по сараям, по дуплам и так далее, две вороны, опустив головы, собирались спать.

– Какие мы молодцы, – говорила, зевая, ворона №1.

– Какую сенсацию всем сообщили, – пряча сонную голову под крыло вторила ей ворона №2.

Глава 3. Паника в Стейковом Королевстве

На следующее утро всё Стейковое Королевство гудело, как пчелиный улей. Новость о том, что вода в самом главном и чистом озере отравлена и больше непригодна для питья, напугала всех.

Никто не шёл на водопой. Два буйвола подрались за лужу воды у дороги, гуси и утки давились водой из канавки сомнительной чистоты.

Бобры за одну ночь выстроили на реке плотину, перекрыли поток воды и стали выдавать воду из речки в липовых листочках. За каждый листочек с водой они требовали притащить три березовых бревна высшего сорта. Ещё бобры требовали называть себя – многоуважаемые господа бобры.

Вести о беспорядках в государстве дошли до царя Бекона и царицы Котлетки.

Царь, нервно заложив руки за спину, ходил туда-сюда по тронному залу в тяжелых раздумьях. Царица Котлетка стояла у окошка, скрестив руки на груди, насупившись, и тоже нервно трясла ножкой.

– Что же это происходит? Зачем мышонку понадобилось травить всех? И как он это сделал один, такой маленький? Или это заговор? Саботаж? Его заставили? Кто-то решил захватить царский трон?

– Нужно провести расследование и выяснить все подробности, – сказала Котлетка.

В срочном порядке, тайно, вызвали в царские палаты сыщика сыча по кличке Сутулый.

Почему у сыщика сыча было такое неприглядное прозвище? Потому что большую часть своего времени сыщик сыч сидел за письменной корягой и писал отчеты. И сидел он сильно ссутулившись. У него не было мамы или бабушки, которые бы говорили: «Сиди прямо, не горбись, не сутулься, а то таким и останешься!» И он остался.

Сыщик сыч под покровом ночи бесшумно залетел во дворец и предстал перед царём с царицей. Чтобы всё было совершенно секретно, никто даже свечи не зажег и говорили шёпотом. Только огромные глаза сыча светились в темноте жёлтым светом.

– Ты должен разузнать все детали и подробности происшествия, – приказал Бекон.

– Мы подозреваем заговор и саботаж, – сказала Котлетка.

– Мон синьор, моя прекраснейшая царица, всё будет выяснено в лучшем виде и написано в отчёте, – поклонившись и распластав крылья произнёс сыч.

– С чего вы начнёте расследование? – поинтересовалась Котлетка. – Вы вылетите на место преступления, к большому озеру?

– Нет, что вы, моя дражайшая царица! Это ни к чему. Я начну с проверки свежих сплетен, – заявил Сутулый.

Сыщик покинул дворец далеко за полночь. Сыч кружил и петлял меж высоких деревьев, путая след, и затерялся в ночной мгле.

Глава 4. Расследование в Стейковом Королевстве

Уже под утро, пока солнце еще не взошло, а трава была пропитана предрассветной росой, сыщик Сутулый подкрался к спящим воронам №1 и №2 и присел рядом.

Зловещим голосом он прогудел прямо на ухо вороны №1.

– Что вы видели на озере?

От неожиданности обе вороны встрепенулись, округлили глаза и еле удержались на ветке.

– На каком озере? – спросила №1.

– На том самом. На самом главном озере, – продолжал выспрашивать сыч.

– Ну, мы много чего видели, – сказала №2.

– Мы видели воду, кувшинки, камыш…

– Какую мышь? – подозрительно прищурил свой левый глаз Сутулый.

– Какую мышь? –глупо переспросила №1.

– Ты сказала: ка мышь. Какая мышь? Ка (точка) мышь. Какая она была, эта самая мышь? Почему «Ка»? Костлявая мышь? Кудрявая мышь? Корявая мышь? Какая она была, эта ваша мышь? – Сыч наклонился к воронам близко-близко, чтобы нагнать на них страху.

Вороны ничего не соображали. Кто это? Что за вопросы? Вот вас бы разбудил посреди интересного сна незнакомый некто и начал задавать глупые вопросы.

Конец ознакомительного фрагмента.