Как ни странно, но в мотеле он наконец выспался, хотя вздремнул всего на четыре часа. Сама дорога, ведущая в неизвестность, успокаивала и настраивала на философский лад. О злополучном деле «Варяга» Кирилл почти и не думал. Как лист, сорванный с ветки порывом ветра, он катился по асфальту в неведомую даль и с каждым километром всё отчётливей начинал понимать, что по сути в его жизни от этого ничего не меняется. Он и в Питере, где провёл все свои тридцать четыре года, был словно чужим, случайно застрявшим в своей студии с видом на Таракановку. Работа носила его по городам, похожим друг на друга своей незатейливой архитектурой, потом возвращала обратно в питерские колодцы, из-за крыш которых, точно из параллельной вселенной, иногда выглядывали золотой купол Исаакия или шпиль Адмиралтейства. В том «параллельном» мире, наверное, существовала какая-то особая жизнь, ничем не похожая на его. Он мог прочитать о ней в книжке или увидеть в кино, но в реальности находил только серую человечью жадность, злобу, ревность или просто безумие. Работа следователя в убойном меняла взгляды на человека – после десяти лет Кирилл уже перестал замечать в людях добро, и временами начинало казаться, будто все вокруг только и делают, что постоянно друг другу лгут. Единственными из близких, которым Кирилл всецело мог доверять, оставались мама и Калмыков. Вне работы он называл его дядя Миша, а на службе старался избегать обращений – «товарищ майор» звучало чужеродно, а «Михаил Васильевич» выглядело каким-то громоздким. Калмыков приходился Кириллу крёстным отцом, не фигурально, а в прямом смысле. С родным его папой они были лучшими друзьями и напарниками. Так получилось, что в один год сначала погиб на задании отец Кирилла, потом, месяц спустя, его друг, а за этим последовал и развод с женой. Тяжёлый год. И в тот страшный период рядом оказались лишь двое – мама и Калмыков. Им и самим требовалась поддержка не меньше, чем Кириллу – это-то и не позволяло ему опустить руки. Он едва выбрался из этой чёрной дыры, в которую надолго превратилась его жизнь, и притом остался почти прежним, разве что чуть больше замкнутым и старающимся избегать новых тесных контактов. Кирилл удивлялся на себя, когда так легко согласился с предложением Константина довериться совершенно незнакомой ему Эмме и поставить свою судьбу в зависимость от чьей-то посторонней воли. Может быть, так подействовало на него присутствие рядом Лизы? Возможно. И даже скорее всего в этом и крылась истинная причина. И ещё эта копившаяся годами злость. Надоело всё время быть винтиком в чьей-то нечестной игре.

Чем ближе Кирилл с Мишкой подбирались к Минусинску, тем пустыннее и странней становилась местность. Леса сменились степями – где-то южнее трассы пролегала граница с Казахстаном. Люди в придорожных кафе и мотелях делались всё больше похожими на теней. Исчезла привычная суета. С лиц дальнобойщиков и официанток испарились улыбки. Странно, что никто не обсуждал чрезвычайное положение, которое ввели уже в не далёком от этих мест районе, будто это успело стать для местной публики обыденностью. С мониторов мотельных телевизоров разносились лишь вести о приближении астероида, но ни слова о том, что происходит в Минусинске. Апофис поглотил собой всё внимание, и чем с бо́льшим усердием люди с экрана убеждали, что никакой опасности человечеству не грозит, тем больше сомнений в этом возникало у Кирилла. Как опытный следователь, он тонко чувствовал, где пролегает грань между истинной убеждённостью и желанием убедить в неправде себя или своего оппонента. Он даже нашёл в интернете информацию об Апофисе: околоземный астероид, обращающийся вокруг Солнца примерно каждые 324 дня; при ширине в 170 метров, имеет длину в 450, что сопоставимо с высотой небоскрёба Эмпайр-стэйт-билдинг; вероятность столкновения с Землёй составляет, по мнению учёных, 2,7%. Несколько конспирологических теорий, снабжённых для убедительности кучей непонятных вычислений и формул, пара паникёрских статей о близком конце света… Может быть, события на «Варяге» и Апофис как-то связаны между собой? Эта мысль промелькнула в голове у Кирилла лишь на секунду, так что он едва успел её уловить, но тут же отбросил, как необоснованную и навеянную очередной дурацкой статьёй.

Перед тем, как продолжить путь, Кирилл зашёл в кафе, занимающее центральную часть мотеля. Заказал картошку с курицей и стакан лимонада. Официантка с отсутствующим взглядом и бледным лицом доставила заказ на удивление быстро. Кирилл сразу же расплатился и с вновь проснувшимся аппетитом взялся за вилку.

На большом мониторе, подвешенном сбоку от барной стойки, опять транслировали новости. Кирилл невольно вслушивался в предлагаемую повестку и вглядывался в мелькающие на экране сюжеты. Показывали переполненные людьми московские пляжи – в столице второй день держалась жара под тридцать. На ВДНХ отдыхающие толпились возле фонтанов, ели мороженое. На их лицах лоснилось томное недовольство, но не было никакой тревоги. Могло показаться, что всё у них шло своим чередом. Потом промелькнуло сообщение о том, что во всех южных и юго-восточных районах России объявлен режим ЧП в связи с начавшей распространяться эпидемией кори. «Будьте осторожны, – говорила ведущая, – берегите себя и своих близких». И потом сразу новость об открывшейся скоростной железнодорожной линии «Москва – Владивосток». Цветастый экран явно диссонировал с тем, что происходило вокруг, даже в этой забегаловке, где остановился переночевать Дрегов.

Увлечённый происходящим на другом конце страны, Кирилл не сразу заметил, как к нему за столик подсел молодой парень.

– Веришь? – спросил он, кивнув в сторону монитора.

Кирилл посмотрел на самозванца, хотел было возмутиться такой беспардонности с его стороны, но тут же передумал, посчитав, что будет не лишним узнать от живого человека о том, что происходит в окрестностях Минусинска.

– Не очень, – мотнул головой Дрегов.

– Проездом? – поинтересовался парень, и при этом всё его лицо передёрнулось.

– Проездом. А ты местный?

Молодого человека снова будто тряхнуло током, теперь даже плечи его вздрогнули. Он огляделся по сторонам, затем чуть наклонился через стол к Дрегову и заговорщическим тоном промолвил:

– Можно сказать, что уже местный. Слышь… Ты тут, я вижу, один только нормальный. Глаз намётан. Ведь ты же нормальный? – Он отпрянул всем телом и уставился на Кирилла, ожидая подтверждения его «нормальности».

«Обдолбанный что ли…» —подумал Кирилл.

Манеры собеседника точно были далеки от нормальности. Стоило ли вообще продолжать беседу?

– Ну да, – тем временем снова заговорил парень. – Можешь не отвечать. Вижу. Это я так спросил. Риторически. Меня Олегом зовут, если что. Да. Олегом, точно. Я тут третий день парюсь. Не здесь конкретно, а вообще. Мне так-то в Минусинск надо. – Он потряс головой, будто избавляясь от какой-то назойливой мысли. – Слышал? Корь! Вижу я, какая тут корь. – Он обвёл рукой вокруг зала. – Все сбрендили, – добавил уже шёпотом. – Сбрендили! – повторил громко, так что его должны были услышать все присутствующие. Но никто внимания на него не обратил.

– Видишь? Всем по… Не-нор-маль-ны-е. А ты нормальный. Подбросишь до Минусинска? Я заплачу́. Деньги у меня есть.

Уж чего-чего, а иметь такого дёрганого попутчика Дрегову не хотелось. Он молчал, думая как лучше ответить, чтобы отказ его не прозвучал слишком обидно.

– Да ладно, – махнул рукой парень. – Всё равно ссу. Не бери в голову. Никуда я отсюда не денусь. Потому что обратной дороги оттуда уже не будет. Ты заметил, что все машины едут только в одну сторону? А? А если там пандемия, то должно быть наоборот. Чего они ломятся в Минусинск? Оттуда за три дня ни одной фуры. Так ведь не должно быть? Не должно. Я же не совсем идиот. Не поеду я с тобой, ты уж не обессудь. И тебе не советую. Лучше развернись и возвращайся домой. А если не можешь… Да, оно теперь именно так… Если не можешь, то оставайся здесь. Я тут хату одну присмотрел. Хозяева тоже укатили туда. Даже дверь за собой не закрыли и газ оставили включённым. Обратно не жду. Так что квартира целиком в нашем распоряжении. Похавать можно и здесь. Понаблюдать за развитием интересных событий. Хочешь, покажу тебе одну штуку?

– Какую штуку?

– Очень забавную. Увидишь – сразу всё поймёшь. И мне поверишь. А то, небось, думаешь, что я наркоман? – Парень коротко усмехнулся. – Ну да, было дело. Но не сейчас. Нет. Я уверяю, тебе сто́ит на это взглянуть. Пойдём.

Парень, словно пружина, вскочил со стула и завис, глядя на Дрегова. Кирилл успел доесть свой поздний завтрак, да и в любом случае пора было уходить и двигаться дальше. В машине его ждал Мишка, оставленный на ночь в качестве охранника.

– Ну пошли, – согласился он.

Собеседник его снова задёргался, засуетился и с горящими глазами быстрым шагом направился к выходу. Кирилл неспешно последовал за ним.

Парковка была заставлена в основном фурами. Олег, оглядываясь и жестикулируя, лавировал между ними, пока не оказался позади длиннющего рефрижератора.

– Вот, – сказал он. – Теперь смотри.

Олег навалился всем весом на запорную штангу на двери холодильника. Она с грохотом и скрежетом поддалась. Кирилл машинально дёрнул рукой, нащупывая в кармане служебное удостоверение. Этот безумный может вовлечь его в неприятность, так что на всякий случай нужно быть наготове. Давать заднюю было уже поздно.

Олег слегка приоткрыл дверь, сам спрятавшись за её створкой. Через секунду в нос Кириллу ударила густая вонь гниющего мяса, а из рефрижератора вылетела туча жирных мух, устремившись в сторону трассы.

– Понял? – победно воскликнул парень и тут же поспешил закрыть дверь.

– Что там?

– Хм. Куриные окорочка. Водила второй день сидит в баре и не спешит ехать. Груз сгнил, должно быть, дней пять назад, не меньше. И куда, спрашивается, его собираются доставлять? И тут у всех что-нибудь да не так. Ну ты понял?

Дрегов, честно говоря, мало что понимал.

Олег цокнул языком, видя его недоумение.

– Задурили голову, – попытался пояснить он. – Понимаешь? Что-то у них с мозгами. Едут, а сами не знают зачем. Потому что голоса́ в голове. Вот, – он приставил указательный палец себе к виску. – И у меня такое. Едь, говорят, едь. А я возьму да и не поеду. Вот так. Понял? И не настаивай. Я ещё пожить не успел. Я уж хоть пешком, но только не в Минусинск. Обратно пойду. Не веришь? Я не позволю им командовать мной! Не позволю. Ладно. – Олег как-то резко обмяк и замер, уставившись перед собой в землю. – У меня дело ещё одно есть, – добавил он совсем тихо. – Прежде хотелось увидеть хоть одного нормального человека. А ты поступай как хочешь.

Парень развернулся и уверенно пошёл в ту же сторону, куда минуту назад полетели мухи. Выйдя на шоссе, он остановился и обернулся на Дрегова. И в тот же миг на всех парах мчавшийся грузовик снёс его с дороги, как тряпичную куклу. Его тело неестественно изогнулось, взмахнуло руками и отлетело далеко на обочину. Грузовик, даже не пытавшийся тормозить, умчался по шоссе дальше.

Кирилла моментально прошиб холодный пот. Он сделал несколько шагов в сторону сбитого парня. Но уже метрах в десяти от него сделалось очевидно, что тот мёртв. Дрегов подумал, что сейчас выбежит из кафе толпа любопытных людей, что возникнет суета, как это обычно бывает в подобных случаях. Однако ничего вокруг совершенно не изменилось. Только голуби, клевавшие возле входа брошенный кем-то бублик, сиганули в небо и унеслись прочь. Никто даже из тех, кто вышел на улицу покурить, к происшествию не проявил ни малейшего интереса. Это выглядело абсолютно дико и пугающе. Дрегова передёрнуло от волны мурашек, холодом пробежавших вдоль спины. Он виновато, будто за ним в этот момент наблюдали десятки осуждающих глаз, пробрался до своего «Ситроена», сел за руль, аккуратно захлопнул дверцу и посмотрел на Мишку. В глазах пса читалось точно такое же недоумение. Дрегов включил зажигание, медленно, боясь быть снесённым, как и Олег, грузовиком, выехал на трассу и только тогда изо всех сил надавил на педаль газа.