Эти же словно бы принадлежали разным людям. Так одна копия хорошо метала ножи, а другая не очень, зато уворачивалась от ответных бросков куда лучше, нежели её товарка. Это я выяснил, когда, не дожидаясь приближения десятка девиц, желающих навязать мне ближний бой, сорвался с места и на высокой скорости побежал вокруг них, параллельно забрасывая противниц уже своими ножами.

Так что мне оставалось только предположить, что против меня выступают какие-то особо изощрённые клоны, среди которых и прячется оригинал. Другое дело, что носиться туда-сюда по арене было достаточно непродуктивно… ибо количество выпрыгивавших из-под песчаного пола противниц только возрастало, в то время как сам я уже довольно сильно вымотался за три боя, да к тому же получил несколько серьёзных ударов. Которые не прошли для моего организма бесследно. И пусть накачка живицей не только делала тело крепче, но и глушила боль, сама по себе она ничего не лечила и повреждённые Топтыгиным рёбра всё ещё ныли при любом неосторожном движении.

«Но если это клоны… Значит, это своеобразные созданные чарами или эго конструкции из живицы, – мелькнула в моей голове мысль. – Пусть и ведущие себя довольно нетипично для подобных структур. А значит…»

Родив наконец хоть какой-то план действий, я вместо того, чтобы продолжить убегать, наоборот, «Выстрелом» метнулся прямиком в центр арены мимо безуспешно пытавшихся догнать меня противниц, складывая давно уже не использовавшуюся мною цепочку ручных печатей.

– Сфера: Активация! – рявкнул я, удерживая печать подпитки шита живицей.

Простейший барьер, тот самый, который мы изучали ещё в школе и который я из-за проблем с ядром в те времена так и не смог воспроизвести правильно, вспыхнул вокруг меня зелёными переливами, отбив несколько прилетевших ножей. А затем, пару раз мигнув, взорвался огненными зелёными брызгами, волной накрывшими успевших подбежать близко клонов. Они оказались настолько нестабильными, что их почти мгновенно снесло, и арену тут же заволокло плотными клубами искрящегося пара.

Досталось брызгами и нескольким метательницам, которые по сравнению с бойцами ближнего боя получили всего по паре пламенных капель, но этого с лихвой хватило, чтобы быть развеянными. Добить же оставшихся девиц, растратив свои последние ножи, было не так и трудно. Приближаться к ним я не рискнул, честно говоря, опасаясь попасться в какую-нибудь хитрую ловушку. Потому как лично я, обладая возможностями многократно клонировать себя, непременно предусмотрел бы нечто подобное, дабы обезопасить свои резервные копии.

Пар наконец-то рассеялся, открывая пустую арену, на которой, кроме меня, разве что поблескивали в софитах мои же собственные ножи, разбросанные по песку. Я уже начал тревожиться, стараясь не оставаться на одном месте, потому как помнил, как лихо из-под земли выпрыгивали клоны, когда чуть поодаль от меня буквально «всплыла» моя противница с поднятыми над головой руками.

– Господин распорядитель, я проигрываю! – громко сказала она. – Я сделала слишком много клонов и долго пробыла под чарами перемещения под землёй. Так что у меня почти закончилась живица. При обычной тактике нашей команды я бы просто сбежала или отступила под защиту своих товарищей. Но в данном случае сдаюсь. В рукопашной я ему не соперник, и мне не очень хочется быть избитой! Я разведчик, прикрытие и поддержка, а не штурмовик.

«Должно быть, она на Ёлочном факультете, – отметил я мысленно. – Примерно та же роль, что и Борислава в нашей команде… Вот только его куклы куда крепче и приспособлены в первую очередь для ближнего боя. Их моим эго просто так не развеять…»

– Екатерина Нечаева выбывает через сдачу! – подтвердил незримый судья. – Смена противника!

Девушка быстро ушла сама, хоть к ней тут же и подошли несколько чаровников, потому как истощение живицы не самая приятная вещь в мире, а ко мне уже быстро приближалась чаровница двести семьдесят четвёртой руки. Она на бегу сложила несколько печатей, и её ладони тут же засветились сизо-малиновым, явно подсказывая, что она приготовила для меня какое-то проклятие.

Спарринги с Сердцезаровой давно уже научили меня тому, что недооценивать чаровников из-за их обычно слабых навыков в рукопашном бою – глупость, чреватая поражением. К тому же ещё Ольга Васильевна в мою бытность задиристым школьником очень наглядно показала, какими опасными могут быть проклятия. Помнится, тогда я, будучи ослабленным и сам не зная этого, попал в засаду, устроенную на меня одним мстительным ублюдком, приведшим себе в подмогу студентов-первокурсников. Не появись тогда Никита Громов и не протяни мне руку помощи, отметелили бы меня по первое число, в то время как сам я не мог даже сопротивляться.

Ну и, конечно, достойный пример – это выигранный сегодня Машкой поединок. Одно касание – и противник уже не мог продолжать сражаться. И тут, надо сказать, наше клановое эго должно было бы выжигать всю эту пакость, тем более что это были «тонкие манипуляции» и живицы на них использовался самый мизер… Однако проклятия работали как-то по-другому и при наложении пробивали даже полноценный покров из зелёного пламени.

Так Машка обычно обжигала свою руку, а дальше уже я корчился на полу, страдая от очередной хитровывернутой пакости, которую наложила на меня чаровница. Так что на самом деле со студенткой Сеченовки, тем более старшекурсницей, следовало быть даже более аккуратным, нежели с чародеем-медведем! Потому как, не имея возможности просто забросать её издалека «Огненными шарами», сражаться с ней приходилось именно что в рукопашную.

Отпугнув на мгновение девицу протуберанцем пламени, заставив ей отскочить в сторону и прервав первую атаку, я приготовился. О проклятиях я знал немного, ещё меньше о клане Виталиных, чью тамгу она носила на своей форме. Так что эго противницы было для меня неизвестным фактором. И оставалось только надеяться на то, что, как и у Сердцезаровых, оно относится к какой-нибудь сенсорике или вообще помогает с исцелением.

Первый обмен ударами показал, что особых хитростей у моей визави вроде бы нет. Дралась она, используя довольно жёсткие формы и удары, вообще не подключая ноги, а стремясь в первую очередь коснуться противника руками. При этом движения девушки были довольно предсказуемы и угловаты, что я отметил ещё во время её боя с Машкой, а опасными их можно было считать разве что в таком вот «дружеском» поединке. Когда калечить или убивать противника строго запрещено, потому как в противном случае ей давно отрубили бы обе упорно тянущиеся к противнику культяпки.

Впрочем, мы были здесь и сейчас, а не на гипотетическом поле боя. И к тому же меча у меня просто-напросто не имелось, а сломать ей руку гарантированно так, чтобы она меня ещё и не коснулась, даже при её корявом рукопашном стиле было не так уж и просто. Впрочем, у меня имелись кое-какие идеи…

Со стороны, наверное, этот бой выглядел ужасно скучно. Мы скорее танцевали друг вокруг друга, нежели дрались. Она пыталась дотянуться до меня, а я какое-то время вертелся вокруг, стараясь избежать её касания и в меру своих артистических способностей изображая человека, просто не понимающего, как сражаться с подобным противником. Периодически для достоверности припугивая её вырывающимися из моего тела потоками зелёного пламени.

Вся моя пантомима в итоге придала девчонке уверенности, а потому и без того жёсткий и формализованный стиль, практически сражение при помощи тренировочных форм и стоек, сделался к тому же довольно расхлябанным. Старшекурсница перестала следить за своей защитой и начала делать более глубокие и рисковые выпады. И именно этого я, собственно, ожидал.

Конечно, у меня был ещё и запасной план, но если уж сработал основной… дождавшись того момента, когда она опять забылась и потянулась ко мне, я резко ускорился и, проскользнув под её рукой, крепко схватив за запястье, резко подбил предплечьем её локоть. Девчонка болезненно вскрикнула и ещё раз, когда я, всё так же контролируя её руку, резко дёрнул её в сторону, нарушая противнице равновесие и быстро отпуская, чтобы не подставляться под проклятие. А затем просто ударил её с размаху ребром ладони под основание черепа.

Глаза у моей противницы тут же закатились, ноги подогнулись на ходу, и она упала ничком на песок арены. Я как настоящий кавалер даже поддержал её за талию, чтобы она не приложилась о землю лицом. И аккуратно уложил её, заодно, внимательно следя за медленно тускнеющим свечением на её руках.

– Победитель серии поединков – Антон Бажов! Шестьдесят первая учебная рука, – провозгласил распорядитель. – Прошу вернуться в помещения для ожидающих. На поле вызывается Нина Ефимова…

Впрочем, приглашать красноволосую было излишне. Она огненной кометой вылетела на поле и тут же повисла у меня на шее рассыпавшись поздравлениями. Аккуратно отцепив от себя улыбающуюся девушку, я хлопнул по протянутой мне руке и медленно пошёл к выходу, в то время как Нинка, улыбаясь, громко задала вопрос.

– Итак? С кем мне сражаться если Антон всем уже навалял?

– Двести двадцать четвёртая рука против Нины Ефимовой из шестьдесят первой руки. Некомандный, последовательный бой один против пяти. Начать! – всё так же безэмоционально сообщил распорядитель, и я, обернувшись, увидел, как из расположенного напротив нашего входа вышли новые студенты пятикурсники.

* * *

Оглянувшись и не заметив ничего подозрительного, человек отодвинул в сторону прислонённые к стене деревянные панели, на которых всё ещё сохранились обрывки наклеенных ранее ярких рекламных плакатов, и незаметно скользнул в открывшуюся щель между двумя домами, аккуратно вернув на место сдвинутые ранее щиты. Протиснувшись сквозь узкий проход, он оказался в небольшом, тёмном и захламлённом внутреннем дворике, другой выход из которого вёл в далеко не самый благоприятный для чужаков район второго уровня.

Поправив своё длинное плащ-пальто, он опустился на колено и, подцепив пальцами незаметную в этой темноте скобу, потянул её на себя, со скрипом растворив створку люка, ведущего во внутренние помещения платформы. Туда он, собственно, и спустился, тщательно закрыв за собой вход.

Через несколько минут виляния по техническом тоннелям, по хлюпающей под ногами воде и среди труб, за которыми слышалось копошение крыс и писк лилипов, человек наконец добрался до своей цели. То внешне была большая заглушка, вроде как наглухо прикрывавшая трубу большого диаметра то ли от паровода котла в местной бройлерной, то ли ещё каких-то неведомых коммуникаций, проложенных внутри платформы.

Именно в неё он и постучал, как и было условлено три раза, с длинным перерывом после второго. Скрипнув, тут же открылась небольшая потайная щель, которую в закрытом виде трудно было даже отличить от остального декоративного узора, покрывающего заглушку.

– Пароль? – спросил мужской голос, обладатель которого мог видеть сквозь щель.

– Ренессанс, – ответил гость и, скрипнув, отворился замок, а затем заглушка, которая на самом деле была дверью, приоткрылась, пропуская его внутрь.

Помещение меньше всего напоминало то, что можно было ожидать увидеть здесь в межплатформенных ходах. Оно больше походило на заваленный бумагами офис какого-нибудь средней руки чиновника Княжеского Стола, поставленного управлять рынком или другим оживлённым торговым объектом. Единственное отличие было разве что в полном отсутствии отделки на стенах, да в установленной в одном из углов довольно большой самодельной буржуйке, от которой воротил бы нос любой уважающий себя чинуша.

– Юрий? – остановившись и нахмурившись, спросила гостя проходившая мимо женщина. – Что ты здесь делаешь?

– Авэ Социализмум Примум! – произнёс человек, подтянувшись и хлопнув себя по груди правой рукой, а затем вытянув её перед собой параллельно земле.

– Авэ! – ответила женщина и повторила жест. – Так зачем ты пришёл в штаб?

– Мне нужно увидеть лидера, – сообщил он. – Моя сеть обнаружила важную информацию о деятельности «Пророка».

– Вот как? – кивнула она. – Ладно, подожди. Я его предупрежу…

Юрий не ответил, вместо этого медленно и незаметно утерев выступивший на лбу пот. Где-то через пять минут его наконец позвали, и он, пройдя несколько кабинетов, в которых вовсю трудились члены этой одной из центральных московских ячеек движения Право-Шинельников, оказался наконец в небольшой но хорошо меблированной каморке, перед столом, за которым сидел лысеющий человечек в круглых очках и со шрамом, перечёркивающим ему нос ровно посередине.

Юрий очень не хотел быть здесь. Однако сопротивляться просто не мог. Он чувствовал себя маленьким ребёнком, запертым в своём теле словно в ящике, установленном на телеге, на бешеной скорости несущейся с высокой горы прямо к обрыву. Старый подпольщики партийный активист, попавший в сети куда более умелого манипулятора, нежели те, которые верой и правдой служили в его организации, пытаясь изменить мир к лучшему и загнать наконец-то чудовищ в человеческом обличии под пяту нормальных, настоящих людей. Сейчас просто не мог сопротивляться воле такого вот монстра с чёрными глазами, который как-то вычислил его и взял под свой контроль.

– Авэ Социализмум Примум Легат! – произнёс он, вновь обозначив приветственный жест.

– Авэ, Юрий, – устало ответил ему Легат, очень формально и небрежно повторив движение. – Настенька сказала, что ты что-то нарыл по этому таинственному «пророку» и его организации? Признаюсь, я был впечатлён тем, что он смог недавно устроить возле гостиницы «Астралѣ». И это при том, что он обладает таким значительным количеством фанатично верных последователей… Так что ты нашёл?

– «Пророк» в ближайшее время планирует серию акций, которые повергнут полис в хаос, подорвут веру в нынешнего князя и отвернут от него народ, – ответил мужчина.

– Это… ценная информация, – задумчиво произнёс Легат, потирая свой гладко выбритый подбородок двумя пальцами. – Будучи предупреждёнными, а не действуя постфактум, мы в итоге вполне можем перехватить инициативу и возглавить восстание, которого так долго ждали все нормальные люди. Конечно, будет много крови… Но когда этот факт пугал тех, кто желает изменить человечество к лучшему. Хорошо поработал, Юрий, более подробно детали изложишь в своём письменном отчёте.

– Он у меня с собой, – ответил мужчина, извлекая из-под пальто безликую зелёную картонную папку и открывая её. – Однако есть одно «но».

– Слушаю? – вздёрнул бровь Легат, уже с интересом поглядывая на гостя, хотя сам в это время нащупал в специальном ящичке под столом рукоять ручного пулевика.

– Вы не сможете воспользоваться плодами труда «пророка», потому как вы часть его плана, – совершенно чужим голосом произнёс Юрий, выхватывая из папки чародейский свиток с напечатанным в нём заклинанием, и заорал, разрывая его: – Слава князю! Смерть правошам!

Раздался чуть запоздалый выстрел, и уже мёртвый Юрий начал оседать с дырой от пули в голове, когда разорванный свиток наконец сдетонировал, и всё помещение затопил огненный чародейский взрыв.