Цитаты из книги «Риф»

Есть такие люди, знаете, они в случае опасности отбрасывают прошлое и отращивают новое.

инструментом маркировки мира и взаимодействия с ним. У каждого места был свой особенный запах, и, попадая в новый город, она старалась дышать глубоко, это был ее способ «познакомиться». Ее

В больницу пришел шаман и долго разговаривал с мальчиком и показал ему, как сбрасывать рога. Для этого нужно было научиться забывать. Шаман утверждал, что рога растут из головы, потому что в голове живет память, и если ты научишься забывать, рога отсохнут и отвалятся, им неоткуда будет брать силы и материал для роста; еще он говорил, что рога – это отличное оружие для защиты от волков, но иногда они вырастают слишком большими, притупляются и начинают тяготить голову, и тогда их необходимо сбросить и отрастить новые – это вопрос выживания и обновления.

Если речь о селедке, ты можешь сказать a school of herring, но, если о млекопитающих, ты должна говорить a pod, например, a pod of dolphins, а киты – вообще отдельная история, про них говорят a gam of whales, что означает нечто вроде «беседа китов». С птицами тоже все сложно: «стая ворон», например, это a murder of crows, стая попугаев – a company of parrots, стая скворцов – это а murmuration of starlings, а стая воронов – и я сейчас не шучу – a conspiracy of ravens, заговор!

Но ей казалось, что если Гарин, Джоан, Питер и Адам пойдут на концерт без нее, то это их как-то сплотит, и она снова окажется одна, и это ощущение – остаться одной – было страшнее всего. В последнее время такое случалось все чаще – ее охватывало чувство отчуждения, и она ловила себя на том, что готова на все, лишь бы не быть одной, не испытывать ничего подобного. И все чаще говорила не то, что думает, а то, что от нее хотят услышать

Он называется PHEPH – сокращение с латинского post hoc ergo propter hoc: «после того значит вследствие того»

Примерно в семнадцатом веке в крепости Тауэр в Лондоне поселились вороны, и вместе с их появлением возникла легенда, которая гласила, что, если вороны покинут Тауэр, Британия падет. С тех пор и по сей день, – Гарин поднял палец, – вороны находятся на довольствии у Британской Короны. В Тауэре существует должность смотрителя воронов, он тоже получает зарплату из бюджета и, чтобы вороны, не дай бог, не улетели, иногда подрезает им

– Каждый называет варварством то, что ему непривычно. Это ведь зависит от ракурса, разве нет? Если закрыть глаза на предысторию, то «Поле молний» – это просто четыреста стальных стержней, не более. Где разница? В какой момент обыкновенный бытовой предмет – например, сушилка для бутылок, – становится произведением искусства? Почему ты считаешь, что студенты, просящие у тополя защиты – суеверные дурни, а люди, которые платят деньги, чтобы увидеть стальные штыри в пустыне, – ценители высокого искусства? Ведь в обоих случаях мы имеем дело с ритуальным мышлением.

В этой работе он впервые свел свои многолетние исследования в единый текст – его теория гласила, что во всех замкнутых системах, вне зависимости от географии, климата и языка – будь то микронезийские туземцы кахахаси, американские заключенные или жители закрытых рабочих городов на Крайнем Севере – всегда возникают очень схожие в своей жестокости ритуалы и институты

Она была уверена, что на самом деле мы почти ничего не выбираем. Не выбираем свое тело. Не выбираем темперамент. Не выбираем химию мозга. Не выбираем, где родиться. И самое главное – не выбираем родителей. Последнее мучило ее сильнее всего