Отзывы на книгу «Ночная смена»

И тут вы можете спросить: но, Алексей, как ты собираешься закончить этот странный рассказ? А я отвечу: друзья, вы плохо знаете матчасть. Это ведь сиквел Кафки, я все продумал: я планирую умереть прежде, чем закончу.

Питер Брейгель Старший, "Падение Икара". ок. 1558
Смысл, который Брейгель вкладывал в своё произведение, оставляет широкое пространство для интерпретаций. Чаще всего картину считают воплощением нидерландской пословицы «Geen ploeg staat stil om een stervend mens» («Ни один плуг не остановится, когда кто-то умирает»). Жизнь сурова, и гибель одного человека не может даже на миг прервать её течения.

Думаю, было бы классно, если б сейчас я сказала, что захотела прочитать эту книгу из-за того, что большая фанатка этого автора (или считаю себя таковой, хотя прочитала полторы книги), поэтому не могла пройти мимо. Ну да звучит классно, примерно как в моем случае с Нил Гейман - Вид с дешевых мест
(по тому, что я наметила для этой рецензии, здесь будет еще много ссылок на другие книги, но их все равно будет не так много, как в самой книге, так что готовьтесь и сразу ищите места для записей)
Вот только я просто купилась на обложку. И не знала ни одного произведения этого автора. А еще первый раз аннотацию я прочитала уже тогда, когда мне попалась эта книга в KillWish. Тогда же я поняла, что попала в западню, потому что плохо представляла, как буду понимать происходящее.

В чем проблема с пониманием? Без долгих размышлений и поисков
(с ними вспомню побольше точно, но тогда пропадёт эффект ○^○)
я могу привести только три книги, которые упомянуты в этой книге и которые я точно читала и точно помню процесс чтения (уточнение из-за книги Кафки), а не слышала о них и т.п, — Мариша Пессл - Ночное кино , Нил Гейман - Американские боги и Стивен Кинг - Сияние
(забавно, что о Геймане я вспомнила во второй-первый раз случайно — о "Виде с дешевых мест" я вспомнила позже, чем о "Богах", да и вообще по тому самому плану "Вида" вообще не должно было быть, он пришел мне в голову только из-за "Богов" и удобства примера)
(да, я знаю, что временами подражаю манере автора, о котором пишу, так что это Поляринов "виноват" в этих скобках, он первый создал такие классные отступления и примечания, подобное было еще у Джея Кристоффа в его "Хрониках Неночи", так что сразу снимаю "вину" с себя, хех)
(а еще по факту здесь упоминается именно фильм "Сияние", снятый по книге, а не книга, так что выходит не три книги, а две с небольшим)
Помешало ли это воспринимать эту книгу? Нет, вообще нет. Это все воспринимается как разговор с человеком, который знает больше тебя, но не ставит это тебе в минусы, не создает неприятные ситуации, где ты чувствуешь себя недоразвитым из-за того, что не различаешь сто оттенков розового. Это будто бы разговор с тем, кому нравится делиться историями, идеями и своими мыслями, кто готов это делать не требуя чего-то больше, чем твое желание и твой интерес.

Этому еще способствует то, что аудиоверсию этой книги начитывает сам автор. И как оказалось Алексей Поляринов не только красиво пишет, но и очень красиво читает. Так еще и сама аудиокнига оформлена удобно, понятно и профессионально, например, музыкальное сопровождение есть, но оно не мешает, не напрягает, оно выполняет свою функцию разделителя и всё.
(Когда я набрасываю план рецензии, особенно если это рецензия для книги, которая мне понравилась, я часто начинаю просто ходить и просто наговаривать рецензию очень тихо, во многом даже про себя, но с шевелением губ, но с эмоциями, иногда даже задаю себе вопросы, например, хороший вопрос "и что?" или еще "и зачем кому-то это нужно знать?", а потом уже записывать рецензию, что выходит дольше, но эффективнее. Так вот на этом моменте рецензии мой голос всегда срывается в повизгивания и скрипы в стиле "я начала фанатеть по этому, отстаньте и смиритесь", потому что у него реально очень классный голос, а аудиокнига вышла просто потрясающей. Если вы сознательно избегаете аудиверсию, хотя никаких весомых причин нет, то, знайте, вы совершаете ужасную ошибку, на-на-на.)
Подобное я встречала, по-моему, только в Борис Акунин - Кладбищенские истории , которые тоже были начитаны автором (тоже отлично) и тоже были наполовину вымыслом, наполовину правдой. На этом остановлюсь немного подробнее.

Итак, все эссе состоят из двух "ингредиентов": реальная история и мысли автора. Реальные истории были разными, например, была биография Баума, автора Волшебник страны Оз , и биография Волкова, автора Волшебник Изумрудного города , была и история о том, как Поляринов сходила на экскурсию в морг. Читать эти истории было интересно и познавательно, хотя какие-то моменты были довольно-таки широкоизвестны, что все равно не делало их хуже.
(А еще вполне возможно, что то, что для меня было давноизвестным и не вызывало удивления, для кого-то или даже для многих станет необычной и новой информацией и наоброт, тут все же довольно-таки сложно судить так однозначно. В любом случае информация подается интересно и понятно, это главное.)
Мысли же автора были еще разнообразнее. Тут были и его идеи о книгах, которые он так и не написал, и анализ книг, фильмов и некоторых фактов, и философские моменты. Всё это не сбивает с толку, оно помогает понять позицию автора и то, что он описывает. То есть обе составляющие этой книги остаются понятными при любом раскладе. Грубо говоря, если вы, как и я когда-то, будете опасаться этой книги из-за того, что не читали того же Дон Кихота, то вообще не беспокойтесь. Вы можете захотеть прочитать что-то, о чем рассказывает автор (например, книги Митчелла, например, его Голодный дом , потому что эссе об этом авторе настолько подробное и интересное, что сильное желание появляется без любых разрешений), но вы всегда поймете, что о чем рассказывает Поляринов, как это связано с темой и почему это было добавлено в то или иное эссе и в книгу в общем.

Так что определенно советую этот сборник всем любителям книг и искусства

Что хотите про меня думайте, но иногда я смотрю бейсбол. Да-да, тот самый недружественный бейсбол из недружественной Америки. На меня он производит какое-то особое, гипнотическое влияние. Многие считают, что бейсбол крайне скучен, что ж, это правда. Бейсбол – это абсолютно про другое, без культурной привязки воспринимать его просто как спортивное состязание достаточно сложно (у меня, впрочем, не сразу, но получилось). Тут очень важно, как говорится, поймать правильный, нужный вайб; понять, что происходит (не очень сложно) и зачем это происходит (гораздо более важный первый шаг к любви). Дальше все идет уже гораздо проще, все равно что решать квадратные уравнения, когда тебе известен дискриминант (извините меня за эту метафору, я перечитал Данилкина, он там сравнивает путешествия Ленина с игрой Ticket To Ride).

Что вообще такое бейсбол? Все достаточно просто. Очень богатые мужчины вальяжно передвигаются по полю, постоянно хохмят и расслабленно плюются жевательным табаком прямо себе под ноги. Изредка происходят вспышки эмоций – как правило, когда кто-то из богатых мужчин как следует влупит по мячу палкой, либо, вторая опция, когда питчер (человек который этот самый мяч бросает) тоже как следует влупит этим самым мячом в тело богатого мужчины с палкой. В остальном – это крайне неспешное действо; люди на трибунах, как правило, сидят и наслаждаются солнцем (в бейсбол обычно играют днем), пивом и хот-догами. Главное большевистское, извините опять «Ленин», болельщитское счастье – не когда его команда побеждает, а когда удается поймать улетевший с поля мяч. Такие мячи потом хранятся дома на особой полке, со специальным освещением. Я же говорю, это дело культуры, со спортивной точки зрения искать здесь смысл очень сложно. Да и не нужно.

Так вот, почему я вообще вспомнил про бейсбол и какое это вообще имеет отношение к литературе. Рассказываю. Смотрел я давеча игру, играли «Доджерс» и «Падрес», команды из Лос-Анджелеса и Сан-Диего, соответственно. Игра только начиналась, богатые мужчины традиционно неспешно и вальяжно распределялись по полю. Питчер (помните, да, это мужчина, который бросает мяч мужчине с палкой) также занял свое место в ожидании первого хиттера (да-да, мужчины с палкой, вы молодцы). И вот дальше случилось вот что. Американский недружественный канал решил дать короткую инфографику с советами питчеру – как бы ему избежать того, чтобы хиттеры попадали палками по мячу. Мне придется сделать последнюю коротенькую отсылочку, но она очень нужна для контекста. Многие считают, что питчер просто выходит и бросает мяч куда попало. Это не так. В арсенале современного питчера есть разные броски, которые отличаются друг от друга своим движением из точки А в точку Б, и, все помним физику, соответственно, скоростью. Не буду вас утомлять нюансами, давайте просто перечислю: это фастбол (прямая траектория), кёрвбол (движение по вертикали), слайдер (движение по горизонтали) и чейнджап (выглядит как фастбол, только летит не 160 км\ч, а 120 км\ч, из-за чего хиттер машет палкой раньше положенного и расстраивается). Еще есть совсем экзотические броски, такие как: иифус (eephus), когда питчер с невозмутимым лицом бросает слабо и криво, как ребенок, отчего хиттер потом может даже заплакать и наклбол, уникальный бросок, когда питчер держит мяч кончиками пальцами, от чего он (мяч) не имеет вращения и летит по воздуху как захочет (на слоу мо это выглядит так круто, что вы просто обязаны немедленно найти в недружественном ютубе видео best knuckleball pitches). Но сейчас нам нужен слайдер (запомнили – мяч двигается в горизонтали), давайте вернемся с ним на бейсбольное поле.

Когда появилась инфографика, я автоматически пробежался по ней глазами. Всего три строчки и одна из них меня мгновенно зацепила. Всего три слова, а я как тот самый Ди Каприо из мема начал тыкать в них пальцем. Там было написано «Slider House Rules» – что можно расшифровать, как совет питчеру как следует пользоваться этим броском из своего арсенала. Но потрясен я был конечно не этим, а тем что американские телевизионщики решили обыграть название легендарного романа Джона Ирвинга «Cider House Rules», который в наших краях почему-то известен как «Правила виноделов». Сам факт того, что вот так вот буднично и, согласитесь, остроумно были обыграны название броска из бейсбола и большого американского романа, привел меня в восторг. И знаете что, я знаю еще одного человека, который бы отреагировал бы точно так же. Вот прям уверен. Это Алексей Поляринов, которого я, надеюсь он не против, считаю своим литературным доппельгангером (из недружественной Википедии- нем. Doppelgänger «двойник»).

Главное качество, в котором я чувствую себя литературным братом Алексею, это умение встречать и потом рассказывать такие вот истории, связанные с литературой. У него, конечно же, получается в тысячу раз лучше, но я же без претензии чувствую эту связь, просто невозможно иногда не ухмыльнутся у себя в голове со словами «Черт возьми, Алексей, тебе бы это понравилось». Это чувство сопричастности, конечно же, возникло не после прочтения художественных произведений Поляринова (свое мнение я как-то высказал вот здесь и пока его не изменил), а именно его нон-фикшна, который, мне хочется верить, во всяком случае я опять же так чувствую, во многом состоит из историй по типу той, которую я вам только что рассказал. В этом смысле, его новый сборник эссе «Ночная смена» очень хорошо иллюстрирует мои слова. Да, в некоторых статьях он достаточно подробно окунается в сюжетные перипетии, но в основном, это очень эмпатический опыт от чтения этих книг. И, опять же, как я искренне верю, это самый лучший способ заставить незнакомого человека заинтересоваться книгой – рассказать о том, как тебе было хорошо, когда ты ее читал. Сделать это, кстати, не так уж сложно, во всяком случае проще, чем высокохудожественно пересказать аннотацию.

Еще один момент – вкусы и сопутствующий им культурный бэкграунд. Как-то я читал сборник эссе великого писателя Джозефа Максвелла Кутзее «Толстой, Беккет, Флобер и другие. 23 очерка о мировой литературе», так вот мне было тяжело следовать за этим всезнающим демиургом – уровень его интеллектуального восприятия литературы на световые годы обогнал мое, поэтому я себя чувствовал беспомощным и растерянным, вроде читали мы с Кутзее одно произведение, одну «Анну Каренину», а как будто бы и нет. С Поляриновым все ровным счетом наоборот – читать его эссе комфортно и уютно, как будто вы вместе этим занимались. Безусловно, Алексей, в силу своей начитанности и эрудированности часто находит в текстах больше драгоценностей, но это не обидно, наоборот, ты рад потом на них посмотреть в музее, куда он их бережно собирает. В этом смысле, что «Два с половиной килограмма слов», от которых я уже бился в восторге, что новый сборник «Ночная смена» - идеальные примеры того, как должна выглядеть правильная, доступная среднестатистическому читателю критика. В этом смысле Поляринов мне очень напоминает Льва Данилкина, чей «Ленин» стоит у меня в горле уже два месяца. В свою бытность критиком еще печатной «Афиши», Данилкин писал тексты, после которых все хотелось бросить и бежать читать эту книгу. «Террор» Дэна Симмонс, один из самых главных simple pleasure в моей литературной жизни – заслуга именно Данилкина, который в 5-6 абзацах разжег костер интереса, любопытства и желания читать, читать, читать.

«Ночная смена» в этом смысле просто кладезь всех самых значимых культурных событий последних (и не только) лет. Почему «культурных», а не «литературных» - да потому что в этой книге можно также найти эссе про великую игру «Last of us» (это моя любимая игра, к слову), про режиссера Мартину Макдона (который снял «Залечь на дно в Брюгге» и «Три билборда..») и даже про серийного убийцу Чарльза Мэнсона. И поверьте, вы ни за что не пожалуетесь, что в этом сборнике «про книжки» есть и такие эссе. Все очень просто – Поляринов будит такое любопытство к этим явлениям популярной культуры, что даже не замечаешь, что с литературой все это связано достаточно опосредованно. Но если вы пришли прочитать «про книжки» - для вас найдется почти все; тут есть все любимчики Поляринова: Франзен, Кауфман, Кормак Маккарти. Любимчики Поляринова – и мои. Совсем уж я не ожидал увидеть эссе про автора одной из моих любимых книг («Пляж») – Алекса Гарленда, и, хотя Алексей больше рассказывает про жизнь Гарленда после литературы, все равно приятно, все равно опять ощущается эта невидимая связь между двумя незнакомыми людьми. И это ощущение присутствует почти в каждом эссе, даже в достаточно неочевидных формах. Поляринов пишет про Сервантеса во вступительном эссе – я думаю о том, что Сервантес мне никак не давался в детстве; Алексей пишет (неожиданно) про «Хиросиму» Джона Херси – я вскакиваю и кричу, черт возьми, откуда это вообще здесь, я в свое время не мог найти эту книгу нигде. Это очень странный, но где-то, наверное, сакральный опыт «чтения» впечатлений человека, который «впечатляется» по сути теми же материями, что и ты. Странно, но здорово. Хотя, почему странно? Просто здорово.

И напоследок я хотел бы остановится на одном тексте из «Ночной смены». Это текст про моего любимого писателя Дэвида Митчелла, про которого Поляринов уже писал в предыдущем сборнике эссе. Боюсь ошибиться, но вроде бы это немного расширенный текст, который Поляринов писал для какого-то глянца к выходу последнего на сегодняшний день романа Митчелла «Утопия-Авеню» (я кстати тоже писал расширенный текст про эту книгу). Не знаю, сработает ли обратная связь, которую я себе придумал между нами, но все же. Дэвид Митчелл написал первые два романа в достаточно молодом возрасте, которые были замечены критиками, но не стали общепризнанными шедеврами. Но третий роман Дэвида Митчелла назывался «Облачный атлас». И все мы знаем, чем он стал. Алексей Поляринов (сейчас, секунду, я скопирую) написал первые два романа в достаточно молодом возрасте, которые были замечены критиками, но не стали общепризнанными шедеврами. Чувствуете, да? Хочу официально заявить, что следующее художественное произведение Поляринова станет его прорывом. Он мой доппельгангер, отстаньте, я чувствую. И я буду одним из первых, кто его прочитает. Новый роман моего литературного брата по оружию (задумался, теперь, а что если Мичтелл – доппельгангер Поляринова, кем он приходится мне? Двоюродным доппельгангером? Доппельдеверем? Ладно, потом об этом).

В общем, вы знаете, что делать. Читайте хорошие книги, берегите себя и всегда, при любых условиях, оставайтесь людьми.

Ваш CoffeeT

И снова мой список «хочу прочитать» расширяется до невообразимых размеров!

В новом сборнике Поляринов разбавляет эссе о литературе и видных мировых писателях статьями о мире кинематографа и даже компьютерных игр (настолько интересно, что мне, бесконечной далёкой от ходилок, бродилок и стрелялок, захотелось окунуться в мир «The Last of Us»!)

Все, что упоминается в сборнике, хочется немедленно прочесть и посмотреть.
Начиная с «Дон Кихота» знаменитого Мигеля де Сервантеса, как оказывается - одного из первых профессиональных писателей в истории мировой литературы, и заканчивая лауреатом премии «Оскар», фильмом «Три билборда на границе Эббинга, Миссури».

Вообще, история жизни и творческой судьбы Сервантеса - одно из самых захватывающих мест сборника. Подробный же анализ одного из важнейших произведений испанской литературы только подхлёстывает желание открыть для себя похождения Дон Кихота заново.

Очень понравился переход от краткой истории появления кинематографа к тому, как литература стала богаче на жанр - киноманский роман.
Постараюсь свести скорейшее знакомство с упомянутыми в жанре произведениями - «Муравечество» Чарли Кауфмана и «Ночное кино» Маришы Пессл.

И меня не смущает ремарка Поляринова, принявшего участие в русскоязычном переводе «Муравечества», о том, что в 720-страничном кирпиче «заточен классный роман страниц на 300».
В любом случае, написать постмодернистский эпос о том, как непросто быть причастным к киноиндустрии, лучше голливудского сценариста не сможет никто.

Так же вызвало восторг авторское эссе на тему так называемого «глобального романа».
Что понимать под этим термином и есть ли конкретные примеры романов подобного жанра?
В частности, в рамках этих рассуждений упоминается монументальный роман «2666» чилийского писателя Роберто Боланьо.
Книга готовится к выходу на русском языке (в той же редакции, что выпустила «Бесконечную шутку» Уоллеса и «Иерусалим» Мура, то есть титанические по объёму и смыслу произведения), и по сути, состоит из пяти разных частей о совершенно разном, но непременно пересекающемся в общем сюжете.
«2666» люди читают месяцами, а то и годами, и конечно, я так же должна сделать эту историю на довольно продолжительное время своей настольной книгой!

Перечислю произведения, с которыми обязательны к прочтению после талантливого и обстоятельного анализа Поляринова:

⁃ Чиманда Нгози Адичи «Американха»;
⁃ Вьет Тхань Нгуен «Сочувствующий»;
⁃ Дэвид Митчелл «Облачный атлас»;
⁃ Джонатан Франзен «Поправки».

Не обошлось без увлекательного экскурса в историю феномена одержимости американской публики 70-х годов прошлого века громким делом банды Чарльза Мэнсона. О том, как маньяк стал главной медийной персоной и даже после смерти образ, созданный СМИ, до сих пор будоражит и исследователей, и культуру во всех ее проявлениях.

Читая сборник, буквально чувствуешь азарт, с которым автор подходил к написанию статей.
С каждой перевёрнутой страницей заражаешься страстью писателя проникать в суть прочитанного или увиденного, искать отсылки и скрытые смыслы.
И, пожалуй, в этом главная ценность книги - стимулировать активнее изучать мир через призму хорошей художественной литературы.

Про творчество Алексея Поляринова узнала несколько лет назад, тогда еще активно смотрела буктьюб. Но как это обычно бывает — откладывала и снова откладывала.

Да и на этот раз без особой причины, ведь в хотелках огромное количество книг, банально не хватило времени. Рандом решил помочь сделать первый шаг, предложил к чтению сразу две его книги. Одна художественная, а другая нон-фикшн. Решила для себя начать с последней.

Обычно в таких сборниках есть центральная тема, вокруг, которой выстраивается повествование. На первый взгляд может показаться, что в «Ночной смене» такой нет, но мне удалось её найти— storytelling.

Автор рассматривает это умение с разных сторон и ракурсов. Начиная с романов, заканчивая кинолентами и играми. А самой абсурдной из всех может стать история серийного убийцы, который с помощью этого приема создал реально живущего персонажа.

Многие упомянутые литературные произведения еще не были мною прочитаны, но у меня созрел интерес, а те, что пылятся в хотелках, надеюсь в скором времени перекочуют в прочитанное.

Здорово читать эссе человека, который погружается и имеет обширный кругозор. Была рада первому знакомству, надеюсь последующие будут не менее увлекательными. А пока пойду искать эссе Франзена, очень заинтригована.

Первыми сценаристами стали женщины. Им можно было меньше платить. Или не платить совсем. Обманутый мужчина-сценарист, узнав, что его пытаются кинуть на деньги, мог устроить драку или стрельбу. От женщин такого не ждали, поэтому и брали их сценаристками, аргументируя это тем, что они, мол, читают больше этих ваших диккенсов-шмиккенсов.

Алексей Поляринов вошел в литературное пространство солидно, с достоинством, по всем фронтам. Еще два года назад о нем слыхали профессионалы и знатоки, а сегодня все, кто есть кто-то, вспомнят "Риф". Шутка ли, роман был первой книгой, выбранной для обсуждения книжным клубом Ирины Шихман "А почитать" (хотя его "Центр тяжести"  я люблю больше).

Продвинутые интеллектуалы ценят совместный с Сергеем Карповым перевод "Бесконечной шутки" Уоллеса. Махина больше тысячи страниц, сложнейший в стилистическом отношении текст, одна из вершин современной интеллектуальной прозы, во всех смыслах крутая штука. Теперь сборник эссе, и Поляринов предстает в новой ипостаси: литературного и кинокритика, литературоведа, историка литературы.

Почему "Ночная смена" и не было ли чересчур смело назвать книгу в точности, как культовый сборник рассказов Кинга? По поводу дерзновенности ничего не скажу, а с этимологией названия проясню. Сборник вырос из набросков идей, которые автор, записывал по ночам, надеясь в дальнейшем, если повезет, вырастить из них полноценные романы. В первое время после переезда в Москву, все его силы и время съедала работа ради оплаты аренды. Приходя домой и валясь с ног от усталости в семь часов вечера, он заводил будильник на два ночи, и с двух до четырех писал. Ни одна из идей романом не стала, но тексты получились отличные.

В двух части сборника пять и одиннадцать эссе  соответственно.  "Предпроза" - это к истории литературы и неожиданным боковым ответвлениям, извилистыми ходами которых можно зайти довольно далеко от источника. "Бледный Сервантес" становится рассказом не о "Дон Кихоте", а о том, как мать писателя собирала деньги на выкуп его из алжирского плена, о соотношении правды и выдумки.

"История осады OZ" имеет дополнительным подзаголовком "О художественном переводе" и рассказывает не только о том, как Александр Волков, взявшись переводить роман Фрэнка Баума, изменил, украсил и дополнил его, превратив в самостоятельный цикл, превосходящий источник (ИМХО). Но и о том, что судьба OZ с самого начала была под звездой соавторства и разветвления сюжетов. Однако об этом лучше читать у автора.

"Морг, мертвецы и русская литература" интересное исследование на тему обращения отечественной словесности к теме мертвого тела. Хотя здесь Елизаров закрыл гештальт, а все же, поляриновский текст, определенно, стоит прочтения. "Пейзах с падением Грегора Замзы" о Кафке и его искусстве заканчивать рассказы (это тоже дополнительный подзаголовок). Что такое Кафка каждый понимает по-своему, для меня "Превращение" вещь любимая, знаковая и значимая. Воздержусь от комментариев.

"Текст и образ. Кино внутри литературы" - роскошное исследование соотношения образа и слова в двух искусствах, которые для нас (книжников, я имею в виду) из всех являются важнейшими. Мне, с дистанции в несколько дней, не верится, что эссе на тридцать страниц, настолько это насыщенный, подробный, плотный гипертекст.

"Над прозой", вторая часть, включает прекрасные обзоры творчества Дэвида Митчелла, Джонатана Франзена,  Кормака Маккарти, Пола Остера. Очень интересное исследование глобального романа, как радикально нового жанра современной литературы. И всяких еще интересных вещей, из которых я вынесла желание непременно и как можно скорее познакомиться с творчеством режиссера Мартина Макдоны и прочесть несколько рекомендованных автором книг.

Отличный сборник: читается с удовольствием, много дает уму и сердцу, стимулирует... ну, в общем, стимулирует. Что в наши непростые времена уже немало.