Мы практически не виделись в течение трех последних лет. Я посвящал себя футболу, а она предпочла заниматься сыном, разорвав наши отношения. А когда-то мы были по-настоящему любящей парой. Все-таки почти 15 лет брака делают людей похожими друг на друга. Впрочем, мне кажется, что и сейчас я ее люблю.
Она стояла на пороге в элегантной куртке и юбке, слегка прикрывающей стройные колени. Длинные черные волосы, сложенные хвост в купе с милыми очками делали ее похожей на строгую учительницу старших классов. Собственно она ей и была. Всегда умная и поучительная следящая за мной как за вторым ребенком. Но это было давно. С тех пор нас разлучило расстояние и разные жизненные интересы, и лишь маленький Витя служил центром притяжения двух некогда любящих друг друга сердец.
Еще в школе я оказывал ей знаки внимания, списывая уроки и дергая за косичку. Со временем это переросло в нечто большее и уже в институте мы стали счастливой супружеской парой. Она никогда не любила футбол, но из любви ко мне относилась к нему лояльно. Образ жизни профессионального футболиста не сочетался в ее глазах с образом порядочного семьянина, который все вечера и выходные проводит вместе с семьей. В девяностые больших денег нам не платитли и быть женой футболиста средней руки было не только тяжело, но и не выгодно. С рождением Вити отношения лишь ухудшились. Ее раздражало мое постоянное отсутствие. Сборы, игры, регулярные тренировки вынуждали меня подолгу не бывать дома. Сын рос без активного участия отца. Регулярные переезды из клуба в клуб доводили ее до истерики. Она требовала внимания и получала его лишь изредка. В конце концов, она заставила меня выбирать и я выбрал футбол. Мы разошлись, но я всегда был верен ей и никогда не изменял. И даже после развода ни одна женщина не сумела разбудить в моем сердце то чувство, которое я испытывал к Тане. Возможно, я просто старею.
Все-таки жизнь штука несправедливая. Раньше у меня была семья, на которую совсем не было времени. А теперь, когда появилось время, у меня нет семьи.
Я никогда особо не интересовался ее жизнью. Было больно думать о том, что теперь она с кем-то другим. Проще было не думать об этом вообще. Но так или иначе через Валеру и Витю я получал крохи информации о ее жизни. И знал, что у нее все хорошо, но она такая же одинокая как и я. Попытка вступить в новый брак, не увенчалась успехом. Впрочем, я всегда был рад ее видеть. Даже хмурая, стоящая в дверях моей квартиры в поздний час, она была по-настоящему прекрасна.
– Привет. А ты ничуть не изменился. – Сказала она, оглядывая хаос за моей спиной в виде разбросанных носков, ботинок, коробок из-под пиццы и компьютерных дисков. Я оценил иронию, напоминающую рев бензопилы, которой она с удовольствием пилила меня на протяжении долгих лет брака, попрекая за хроническую неряшливость. Будто я главный разрушитель стерильной чистоты, создаваемой ей в квартире. Я же не солдат, в конце концов.
– Уж какой есть. – Ответил я, приглашая ее внутрь.
– Можно я останусь у папы? – Спросил Витя, изображая из себя прилежного ботаника.
Но Татьяна оставалась непреклонной. Предстоящая контрольная требовала дисциплины, а я, по ее мнению, мог только баловать ребенка, вместо того, чтобы учить его уму разуму. Несмотря на условную враждебность, от чая она не отказалась. Я смотрел на нее и не сомневался, что за имиджем строгой училки прячется душа миловидной девчонки, которую я когда-то любил. Пятнадцати минут оказалось достаточным, чтобы наладить некогда сожженные мосты. Мне даже показалось, что у нас есть шанс начать все сначала и, несмотря на все проблемы, мы снова сможем быть вместе. Тем более, что главное препятствие – футбол, окончательно ушел из моей жизни.
Я настолько обнаглел, что на прощание поцеловал ее, а она, пусть и намеком, но дала понять, что все можно начать сначала.
Весь последующий день я, как проклятый, мотался по городу в надежде решить все дела. Черная волга, подаренная мне еще в начале девяностых за то, что мы вышли в высшую лигу, была набита компьютерной техникой. За считанные часы я расторг аренду всех точек, кроме основного подвала и часами свозил туда оборудование и мебель.
На улице давно стемнело. Я лежал на диване в полном одиночестве, тупо уставившись в телевизор, по которому шла очередная серия Убойной силы. Телефонная трубка с натянутым до предела кружевным проводом не отлипала от уха на протяжении нескольких часов. Голова чертовски болела, но я продолжал водить пальцем по трещащему диску, делая новые звонки.
С помощью бумаги и карандаша удалось накидать примерную смету. Итоговая сумма которой практически совпадала с свалившимся на меня долгом. Аккуратно сложенный товар ждал своего часа в подвале, успевшем превратиться из клуба в склад.
Подобно волку с Уолл-стрит, я обзванивал знакомых продавцов с Горбушки, Черкизово и других рынков, пытаясь продать товар. Ситуация обязывала демпинговать, в условиях тяжелых переговоров. Толстая стрелка на настенных часах плавно принимала вертикальное положение. Я не терял веры, что все равно найду покупателя. И надежды оказались оправданными. Воротила с горбушки согласился забрать товар со скидкой в тридцать процентов. Это был грабеж, но дефицит времени обязывал идти на крайние меры. Мы мысленно ударили по рукам и уже завтра он приедет на газели с пачкой зеленых купюр.
Телефонная трубка с грохотом рухнула на место. Ящик с выпуклым экраном в углу комнаты продолжал наполнять ее звуком и светом. Разбросанные по сторонам вещи ни чуть меня не смущали. Я лежал на диване в абсолютном блаженстве, будто скинул с плеч набитый кирпичами рюкзак. Сон плавно одолевал меня, а из телевизора, кто-то вдохновенно кричал: «Шевели батонами, едрен батон!».
Лежащий под рукой телефон дребезжал самыми мерзкими звуками, отрывая от сладкого сна. Я лениво поднял трубку, проклиная звонящего. В шесть часов утра я с удовольствием бы кинул телефон в стену, но вдруг это покупатель?
– Алло. – прошептал я хриплым голосом.
Истерический вопль из трубки мигом выкинул меня из кровати и пробудил от сна. Не успев умыться, я запрыгнул в волгу и полной стопой жал на газ, чтобы домчаться в клуб.Мерцающие огни пожарных машин освещали обугленное здание. В воздухе веяло гарью. Справившийся с истерикой администратор был словно под гипнозом. Он сидел на бордюре, не выдавая никаких эмоций.
– Все сгорело, Костя. – сказал он мне. – Говорят, произошло возгорание и все выгорело.
– И подвал тоже? – спросил я, ощущая удушье.
– Все сгорело.
Когда я приехал, пожара уже не было и лишь едкий запах гари говорил о том, какое пекло тут было еще несколько минут назад. Вопреки сопротивлению пожарных я пробрался внутрь, чтобы убедиться в неизбежном. В душном подвале расплавленная пластмасса и обугленный метал кашей лежали на полу. В бешенстве я пнул по сгоревшему монитору. Все, что я накопил, чтобы отдать долг выгорело, оставив лишь вонь и пепел. Я не знал, что и делать и просто рухнул на пол, растирая задницей, осевшую на плиточном полу гарь. Вдалеке на лестнице послышались знакомые шаги.
– Ну и вонь тут. – Сказал Марсель, встав на обломки системного блока. – Что случилось?
Этот вопрос показался мне настолько идиотским, что я не стал на него отвечать.
– Неужели пожар? Какой ужас. – Он язвительно цокал языком и качал головой. – Проводка у вас тут конечно говно.
– Зачем ты пришел? – спросил я.
– Все горит, Костя. Сроки горят, подвал твой сгорел. Я сам горю. Когда деньги будут?
– Не знаю. – Ответил я. Мне было уже все равно. Последний шанс был упущен. – Хочешь, убей меня или сломай ноги, или что ты там еще делаешь?
– Убийство, Костя, не наш метод. ХХI век как-никак, а мы люди цивилизованные. Не гопота из подворотни. Да и ноги твои слишком ценны, чтобы с ними так обходиться. Это же кощунство. Я пришел за услугой.
– За Текстильщик я играть не буду!
Марсель примирительно поднял руки к верху, жестом показывая, что он даже и не думал говорить об этом.
– Это я уже понял. Расслабься. Тебе нужно сыграть за меня. – Сказал он и подошел вплотную ко мне.
– В смысле?
– Завтра у нашей братвы игра с мусорами. Закрытое мероприятие правильные пацаны и менты сразятся на футбольном поле, что бы показать кто сильнее. Я с одним генеральским на серьезные бабки поспорил, что мы победим. Но тут дело даже не в деньгах, тут принцип. Понимаешь? У нас приличная бригада собрана. Хочу, чтобы и ты к ней присоединился.
– Я уже год как не играл. Да и колено болит. – Сказал я, пытаясь соскочить.
– Я не сомневаюсь в твоем профессионализме. А коленка может болеть куда сильнее, чем тебе кажется. Ты уж поверь. В общем завтра в 16 часов будь в СК «Динамо». Тебе зачтется.
Это было предложение, от которого невозможно отказаться.
Больше года я не надевал бутс, а игры в футбол ограничивались редкими вылазками на улицу вместе с сыном, где мы иногда, после уроков пинали мяч от ворот до ворот. За это время я успел соскучиться по игре, но форма была безвозвратно потеряна. Во всяком случае тогда мне казалось именно так. Завершив карьеру, я полностью прекратил тренировки и даже путешествие по лестнице до четвертого этажа казалось серьезной нагрузкой. Холостяцкая диета в виде пиццы, макарон и пельмений добавила солидности моему виду. Теперь, когда я бегал или прыгал, набравший объемы живот делал это вместе со мной. Тем не менее, я очень скучал по футболу и предложение Марселя было не только принудительным, но и интересным.
Спортивная сумка успела покрыться пылью, прежде чем я вытащил ее с антресоли. Старая динамовская форма наполнила о былых победах. Я аккуратно сложил ее в сумку и, закрыв бутсами, направился на встречу с давно забытой игрой.
Промозглый осенний вечер не отмечался футбольной погодой. Моросящий дождь и холодный ветер грозили простудой. Тем приятнее было играть в закрытом помещении спортивного комплекса Динамо. В этот день я не думал ни о чем. Безысходность осталась позади и теперь моя судьба зависит от одного человека, за команду которого предстоит играть. Было маловероятным, что даже самая феерическая победа позволит избавиться от баснословного долга. Но я всегда верил в лучшее, тем более, что иных вариантов судьба мне не предоставила. Бежать было некуда и платить было нечем.
В нужный час я сидел в раздевалке. Плотно затягивая шнурки бутс, вспоминал чудесные времена, когда зеленый газон был полем моих главных битв.
Твердое покрытие светлого и слегка прохладного манежа немного смущало из-за ноющего колена. В любом случае, это лучше чем бегать под дождем. Все было готово к матчу. На ярком табло над большими нулями горели две надписи: «братва» и «менты».
Перед пустыми трибунами стоял накрытый длинный стол, как у ратников древней Руси. Разбросанные на нем блюда вызывали спазмы в желудке, уж больно изыскано и вкусно они выглядели. В эпицентре застолья восседал Марсель. Подобно императору он вальяжно сидел за столом. Обнимая за талию пышногрудую блондинку, свободной рукой он запихивал в рот спелые ягоды винограда. Рядом с ним таким же вельможей в мундире с большой желтой звездой на погонах сидел осанистый мужчина. Он внимательно смотрел на поле, где разминались игроки и подобно настоящему гурману столовой ложкой, словно кочегар лопатой, закидывал в рот яйца черной икры. Вдоль стола по сторонам от высоких господ восседали славные ратники, лица и внешний вид которых были настолько похожи, что невозможно определить сторонниками какой из команд они являются.
«Братва» приняла меня тепло. Несмотря на то, что многие игроки были бывшими профессионалами, знал я далеко не всех, а вот они меня знали. Приятная мелочь поднимала заниженную самооценку и придавала сил.
Появившийся на поле дородный мужчина с свистком в зубах и в форме, напоминающей тюремную робу, теплыми объятиями приветствовал главных виновников уникального матча.
Старт игры оказался мрачным. Толком не сыгранная команда «братвы» существенно уступала шустрым динамовским комбинациям «ментов». Не прошло и пяти минут как наш вратарь с матюгами вынимал мяч из сетки собственных ворот. За пышным столом бурлили эмоции. Генерал стоя аплодировал голеадору, а Марсель тоскливо смотрел в нашу сторону. Не желая видеть барина в гневе, футбольная братва ринулась отыгрываться. Но тщетные попытки приводили лишь к новым проблемам. Когда «менты» забили еще, царский стол содрогнулся от удара Марселя. Он был зол и лишь хохочущий генерал своими объятиями сдерживал его от выхода на поле. Вилка в его руках согнулась вдвое и мне стало не по себе. Мне вообще было неуютно, тем более, когда к середине тайма я походил на загнанного в угол кабана. Нагрузки надо давать планомерно. А то два каких-то забега чуть не заставили выплюнуть легкие.
Игра принимала тягучий характер. Марсель ядреными словами гнал в атаку наш эскадрон. Вслед за неловкостью и болью я ощутил второе дыхание. Взаимопонимание лампочкой зажигалось над головами наших игроков и наконец, вымотав соперника, мы сумели переломить ход матча. Зазнавшиеся динамовцы совсем забыли про наших форвардов и, оставив их без опеки, позволили размочить счет. Этот гол несомненно смутил соперника и заставил раскрыть тылы. Что помогло сравнять счет еще до свистка на перерыв.
Марсель не скрывал эмоций.Запрыгнув на стол, он радостно вытанцовывал чечетку, пуская в пляс грозди сочного винограда.
Второй тайм носил открытый характер и это пошло нам на пользу. Закинув забрало, мы ринулись отстаивать честь братвы. Мячи летели словно пули то в одни, то в другие ворота. Болельщики за столом рвали глотки, пытаясь нас поддержать.
– Дави мусоров! – кричал чей-то сиплый голос.
– Судью на мыло! – доносилось хором с края стола.
– Как бы он вас за мылом не отправил. Он же федеральный судья! – С хохотом отвечали другие.
Классическая перестрелка подходила к концу. Мы вели со счетом 8-7 и уже не собирались отдавать победу. Я так изголодался по футболу, что несмотря на ноющее колено, сумел забить трижды. В самом конце досталось по ногам, но я выдержал. Судья назначил пенальти. Мы с вратарем соперника стояли лицом к лицу. Между нами не было ничего кроме мяча, одиноко стоящего от него в одиннадцати метрах. Когда-то я был мастером в этом деле, но долгие месяцы без практики лишили меня былой уверенности. Холодный взгляд Марселя заставлял волноваться. Я боялся представить, что будет, если не забью. Я ударил и не промахнулся. Мяч всколыхнул сетку, а вместе с ней и мое сердце. Я выдохнул и побежал к центру под счастливые вопли Марселя. Как ошпаренный он бегал вокруг стола, принимая поздравления.Генерал стоял в стороне и, нахмурив брови, смотрел на табло. Свисток судьи зафиксировал окончательный вердикт. «Братва» бьет «ментов».
С чувством собственного достоинства я возвращался в раздевалку. У стола, смирившийся с результатом генерал отсчитывал Марселю пачку купюр, поздравляя с выигранным пари. Соперники и коллеги жали мне руку. «Да, Константин, рано ты закончил. Тебе еще играть и играть.» – сказал мне кто-то из них. Мелочь, а приятно.
Мотор волги гудел. Я грелся сам и прогревал машину, прежде чем отправиться домой. За окошком постучал Марсель и сел рядом. С довольным, расплывшимся в широкой улыбке лицом, он крепко пожал мою руку.
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке