Глава 2

Аудитория лекционного зала погрузилась в хаос, словно корабль, тонущий в шторм. Панические крики, обрывки фраз, топот – всё смешалось в безумный гул. Студенты метались между рядами, хватая сумки и пальто. Их лица были бледными от страха, а глазами они беспокойно искали выход. Окна внушали ужас – казалось, вот—вот и черви ворвутся внутрь. Тогда спасения уже не будет.

Профессор Николаев, обычно собранный и уверенный, теперь выглядел потерянным, как и все остальные. Его серебристые волосы растрепались, а лицо исказила гримаса страха. Голос, прежде внушавший уважение, звучал пронзительно и отчаянно:

– Все сохраняйте спокойствие! Пожалуйста, не создавайте давку! Направляйтесь к выходам!

Но толпа не слушала. Паника нарастала.

Данила стоял в центре зала, будто парализованный. Мысли в голове хаотично метались. Ноги отказывались двигаться. Он поднял глаза – вокруг царил хаос, не затронувший только одного человека.

Мила. Она стояла у стены, скрестив руки на груди, и наблюдая за происходящим с ледяным спокойствием. Её лицо было полностью лишено страха или паники. Напротив, губы тронула насмешливая улыбка, словно это был спектакль, а она – зритель.

Её взгляд… Данила знал его слишком хорошо. Презрительный, оценивающий, уничтожающий. Она смотрела на него так, словно он был жалким и ничтожным.

– Данила! – резко окликнула она, и её призыв прозвучал, как удар хлыста.

Полный насмешки и презрения тон заставил его сжаться. Данила поднял голову, твёрдо встретив её взгляд. Внутри закипела странная смесь обиды, гнева и горечи. Он хотел отвернуться, но не мог.

– Почему ты стоишь, как статуя? – продолжила она, делая шаг к нему. Её движения были плавными, как у хищника, подкрадывающегося к добыче. – Ты думаешь, что кто—то придёт и спасёт тебя? Хотя это в твоём стиле – стоять в стороне и ждать, пока другие всё решат.

Каждое слово било в цель. Данила молчал, стиснув зубы. Любая реплика стала бы поводом для нового укола.

Мила подошла ближе. Он уловил знакомый аромат её парфюма. Когда—то этот запах казался притягательным, но теперь обжигал и отталкивал.

– Что теперь? Собираешься остаться здесь? Или надеешься, что черви тебя пожалеют? – Она приподняла бровь, словно ожидая увидеть на его лице слёзы или мольбу. – Хотя это логично. Ты всегда был трусом.

Его кулаки сжались. Он избегал смотреть на неё, но слова застревали в горле, разрывая его изнутри. Мила наслаждалась моментом, и её глаза сверкали от удовольствия.

– Почему ты здесь? – хрипло спросил он наконец.

Мила фыркнула, словно вопрос был настолько глупым, что не заслуживал ответа.

– Почему я здесь? А что? – Она вздёрнула голову. – Моя семья не успела забрать меня. Решили, что ждать некогда. А ты? Ты просто решил остаться, чтобы ещё раз подчеркнуть свою никчёмность?

Её слова были холодны, как лёд, но Данила заметил нервные движения её руки – она теребила ремешок сумки. Её глаза иногда на миг становились менее уверенными.

– Мила, – тихо сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно. – Нам нужно уходить. Здесь небезопасно.

– Спасибо за новость, капитан Очевидность, – усмехнулась Мила. Улыбка на её лице была натянутой, будто приклеенная маска. Она оглянулась на толпу, потом снова посмотрела на Данилу. – Ты правда думаешь, что мне нужна твоя защита? Ты решил, что я не знаю, что здесь небезопасно? Не смеши меня.

Её слова прозвучали резко, но спустя несколько мгновений её голос изменился. В нём послышался оттенок страха, который она пыталась скрыть.

– Я видела их, – тихо сказала она, когда её глаза задержались на окне. – Червей. Они… захватывают людей. Я видела, как одного схватили на улице. Они как паразиты, Данила. Это хуже смерти.

Её слова прозвучали глухо, как удары по пустому металлу, повиснув в воздухе тяжёлым облаком. Парень молча смотрел на неё. Впервые он заметил в её глазах не презрение, а боль. Настоящую, глубокую боль, которая вырывалась наружу, несмотря на её привычную маску высокомерия.

После паузы Мила добавила:

– Они съели Люсю. – Её нижняя губа дрогнула, а голос стал тише.

Эти слова будто раскололи что—то внутри Данилы. Сердце сжалось, мысли спутались.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он хрипло, как будто чужим голосом.

Она вздохнула, с трудом справляясь с охватившими её эмоциями:

– Я видела это, Данила. Я шла сюда, когда заметила их… этих червей. Они были повсюду, извивались, ползли. А потом я увидела Люсю. Они сбили её с ног и… они её сожрали. Она кричала, Данил. Он кричала, пока… – её голос сорвался, она замолчала, с трудом сдерживая рыдания.

Данила почувствовал, как холодный, тяжёлый комок образовался внутри него. Люся, их староста в группе. Исчезла. Эта мысль билась в его сознании, как похоронный звон. Он посмотрел на Милу. Её испачканное слезами лицо казалось одновременно хрупким и отчаянным. Светлые волосы спутались, а широко раскрытые глаза выражали смесь страха и горя.

В груди Данилы поднялась волна гнева. Но он понимал, что её причина – не Мила. Это были черви. Эта новая пугающая, неизбежная реальность.

– Нам нужно уходить, – твёрдо сказал он. Его голос звучал неожиданно уверенно, несмотря на бурю внутри. – Мы не можем оставаться здесь, если никто не дождётся помощи! Нужно найти безопасное место.

Мила кивнула, сжав губы в тонкую линию.

Тем временем аудитория, ещё недавно наполненная обычным шумом лекций, наполнилась новыми звуками. Низкий, гулкий рёв прорезал воздух, нарастающий, как предвестник катастрофы. А затем раздался новый звук – влажный, скользкий шелест, от которого становилось дурно. Данила вскинул голову и посмотрел на окна.

Снаружи мелькали тени. Сначала медленно, затем быстрее. Из—за угла здания появился червь.

Его склизкое тело блестело в тусклом свете, словно покрытое маслом. Он двигался целеустремлённо, а рот, похожий на гигантскую мясорубку, внушал первобытный ужас. Следом за ним выполз второй. Затем третий. Они извивались, передвигаясь с пугающей скоростью, и постепенно заполняли двор университета. Их были десятки. Сотни.

Чей—то крик разорвал напряжённую тишину. Он обозначил начало хаоса. Люди бросались врассыпную, оставляя сумки, книги, забывая обо всём. Профессор Николаев пытался перекричать шум толпы, но даже его голос звенел от отчаяния:

– Сохраняйте спокойствие! К эвакуационным выходам! Немедленно!

Но толпа не слушала. Паника охватила всех.

Данила стоял неподвижно, словно прирос к полу. Его сердце бешено колотилось, а тело отказывалось подчиняться. Он смотрел, как один из червей добрался до окна аудитории. Существо ударилось в стекло, оно треснуло, но выдержало. Червь отступил, а затем снова бросился в атаку. Стекло разлетелось на осколки.

Существо ворвалось внутрь. Его движения были резкими, как у животных, что могут чуять страх.

– Данила! – странный голос Милы выдернул его из оцепенения.

Она стояла в стороне, скрестив руки. На её лице не было ни страха, ни паники – только холодное презрение. Её взгляд скользнул по нему, как по чему—то незначительному.

– Ты собираешься сидеть здесь, как идиот? Или у тебя всё—таки хватит смелости что—то сделать?

Её слова резанули ножом по живому. Данила устремил взгляд на приближающегося червя.

– Нам нужно уходить, – сказал он, но его голос звучал пусто – действия сейчас не имели особого смысла.

Мила фыркнула, и уголки её губ тронула усмешка.

– Спасибо, капитан Очевидность. А я думала, мы могли бы остаться и дождаться, пока нас сожрут.

Он хотел что—то сказать, но не успел. Червь рванул вперёд. Его пасть распахнулась, обнажая влажные, зубчатые края. Изнутри его тела выскользнул длинный извивающийся отросток, который вдруг изменил направление и целеустремлённо устремился к лицу одного из студентов.

Тот испуганно открыл рот, чтобы закричать, но именно в этот момент скользкий и мощный червь вонзился внутрь. Его тело проникло в горло с ужасающей быстротой, заполняя собой каждый свободный участок. Крик студента оборвался на полуслове, превратившись в хрип, а глаза расширились от ужаса и боли.

Вены на его шее набухли. НЕЧТО двигалось внутри. Тело начало судорожно дёргаться, и эти конвульсии выглядели как борьба между двумя сущностями: человеком и захватчиком. На мгновение казалось, что студент сопротивляется, но вскоре его движения замедлились, и он застыл.

Его голова дёрнулась, глаза закатились, а затем медленно открылись снова – уже не человеческие, а стеклянные, лишённые какой—либо жизни. Губы искривились в странной пародии на улыбку, а затем разжались, выпуская короткий вдох, будто червь проверял возможности своего нового тела.

Студент, теперь полностью подчинённый воле паразита—захватчика, сделал первый шаг. Его движения были дёргаными, неестественными, как у марионетки на верёвках. Голова наклонилась под странным углом, а затем он медленно, но уверенно пошёл к толпе, двигаясь с механической точностью. Червь внутри полностью овладел телом и разумом, превратив его в очередное орудие в своей армии.

– Они… – Мила замялась, и её лицо исказилось от ужаса. – Они захватывают людей.

– Беги! – крикнул Данила, схватив её за руку.

На этот раз она не сопротивлялась. Они бросились к двери, уворачиваясь от мечущихся в панике студентов. Черви прорвались внутрь, и за ними следовали… люди, или то, что от них осталось. Лица этих существ были пустыми, но тела их двигались с пугающей скоростью, преследуя тех, кто пытался сбежать.

Когда Данила и Мила выбежали из университета, их встретил настоящий кошмар. Двор превратился в хаос. Черви заполнили пространство, превращая людей в своих марионеток. Данила потащил Милу за собой, стараясь держаться в тени и избегать открытых мест.

– Куда мы идём? – прошептала она. Её голос впервые прозвучал неуверенно.

– Подальше отсюда. Куда угодно, – ответил он, не останавливаясь.

Они пересекли район университетских общежитий и выбежали на пустую окраинную улицу. Город позади словно замер. На дорогах стояли брошенные машины, из некоторых доносились обрывки радиоэфира. Везде были следы паники – разбитые окна, перевёрнутые лавки, оставленные вещи.

На горизонте виднелся одинокий дом. Старый, обветшалый, он казался заброшенным, но сейчас это было единственным укрытием. Рядом не было ни людей, ни червей.

– Туда, – указал Данила рукой.

Прячась за машинами и киосками, они добрались до дома. Перед входом Данила остановился, прислушался. Тишина. Он осторожно толкнул дверь но она предательски заскрипела.

– Заходи, – сказал он, пропуская Милу вперёд.

Внутри пахло сыростью и старым деревом. Пыль лежала повсюду толстым слоем. Данила наспех закрыл дверь и задвинул ржавый засов. Мила, молча оглядев помещение, опустилась на пол, обхватив колени руками.

– Думаешь, мы выживем? – её голос прозвучал тихо, почти сломленно.

Данила присел у стены, пытаясь отдышаться.

– Это только начало, – произнёс он, глядя куда—то в сторону.

Мила взглянула на него. В её глазах больше не было презрения. Теперь там поселился страх. Сырой, настоящий страх, отражавшийся и в душе самого Данилы. Он отвёл взгляд, не выдержав её молчаливого укора.

– Нам нужно отдохнуть, – прошептал он, голос дрожал. – Мы не знаем, что там сейчас снаружи. Если мы будем измотаны, то ничего не сможем сделать.

Мила лишь кивнула, но её глаза не отрывались от двери. Она с трудом сдерживала слёзы, а её руки слегка дрожали.

Данила видел это, но не знал, что сказать. Всё, что приходило в голову, казалось бессмысленным.

Дом утонул в тишине, нарушаемой лишь скрипом старых досок под ветром. Пыль плавала в лучах света, едва пробивавшихся через грязные окна. Данила с Милой сидели в углу комнаты, стараясь не издавать лишних звуков. На полу перед ними лежал смартфон парня – единственная связь с внешним миром.

– Думаешь, есть ещё кто—то, кто сопротивляется? – вдруг спросила Мила, уставившись на телефон.

Данила ничего не ответил. Он медленно листал экран, открывая новость за новостью. Интернет ещё работал, но в социальных сетях было больше паники, чем информации. В ленте мелькали снимки разрушенных городов…

Захваченные улицы и люди с пустыми глазами, двигавшиеся, словно марионетки, не выходили из головы Данилы.

– Не знаю, – наконец сказал он. – Посмотрим, что говорят в официальных новостях.

Он открыл один из новостных порталов. Видео загружалось медленно, каждая секунда ожидания казалась вечностью. Наконец изображение вспыхнуло, и на экране появилась студия новостей. Ведущая в тёмной одежде выглядела измученной, её голос дрожал.