– Сегодня вечером поедем к ней на работу, – доложил Гуров.

– Сама пригласила, – похвастался Крячко.

– Зачем? Не наговорилась с вами утром? – удивился Орлов.

– Наоборот, наговорила слишком много, – ответил Гуров. – И про сына рассказала. Про то, что он действительно ушел из дома, когда она привела нового друга, Юрия Таирова. Гнедова призналась, что так «заливала» горе после смерти мужа. Познакомились в стоматологической клинике, куда Гнедова пришла к нему на прием. Таиров проявил участие, а потом все пошло по классике. Сама Гнедова не стала долго думать и привела стоматолога в свой особняк, где и без него царило страшное «веселье». Саша Мальцев не мог видеть мать счастливой и ушел, благо было куда – в общежитие к своей девушке. Прожили они там недолго, всего-то сутки: Гнедова прочухалась и решила вернуть его домой. Сын заупрямился, и мать не стала давить на него, а просто сняла ему квартиру. Туда-то он и переехал со своей Соней. Примерно в то время он отказался от приема антидепрессантов. А сейчас будет маленький экскурс в… к… Ладно. Я тут на ночь почитал кое-что из области психологии и психиатрии. Причиной самоубийства Мальцева могло быть обострение его психического состояния, тем более все говорит о том, что чувствовал он себя не очень хорошо. После смерти отца и романа матери он пошел к врачу, стал принимать антидепрессанты и делал это в течение трех месяцев. А потом взял и резко бросил, после чего у него начался синдром отмены. Об этом рассказала его девушка, она как раз наблюдала изменения в его поведении в то время. Синдром отмены в очень редких случаях может пройти с минимальными негативными последствиями для человека, но таких счастливчиков крайне мало, да и то, как правило, без помощи врачей им не обойтись. Обычно после резкого отказа от препаратов человек начинает заново страдать – как физически, так и психологически, но в гораздо более серьезной степени, чем было до начала лечения. Мальцеву в чем-то повезло – его молодой организм справился без головных болей, тошноты и дрожи в руках, но вот в сознании у парня что-то сломалось. Полагаю, он снова впал в депрессию, а там уже и до петли под потолком недалеко. Способ умереть, который он выбрал, конечно, странный, но не исключено, что это было следствием молниеносного порыва, а дальше все просто – у него это получилось. Никого рядом не было, никто не остановил, не отвлек. Так сложились обстоятельства. Так что самоубийство я бы не стал исключать. На данный момент считаю это основной версией, потому что у нас других попросту нет.

Второй момент. Нам нужно точно установить, с кем мог разговаривать Мальцев утром в день своей смерти. Это то, о чем говорила девушка Мальцева. Вероятно, она не была последней, кто с ним общался.

Далее. Ищем другие причины, подтолкнувшие Мальцева к суициду. Он не был наркоманом, редко употреблял спиртное. Но мог вести тайную жизнь. Например, толкал ту же наркоту, но никто об этом не знал. Ну а что? Звездный мальчик, знакомств полно, связей тоже. Мог и подрабатывать на стороне. С кем-то схлестнулся, что-то утаил, не то сделал или сказал – и ему решили отомстить. Запугали, а он и не выдержал давления. Его мать вспомнила, что он звонил ей накануне отъезда на базу отдыха. Сказал, что хочет с ней серьезно поговорить. Подробности не озвучил. Мы бы со Стасом, Петр Николаевич, занялись друзьями Мальцева. Ну, с которыми он отдыхал. Возможно, расскажут что-то о его окружении. И тогда уже будет ясно: либо все-таки суицид, либо убийство.

– Либо несчастный случай, – добавил Крячко. – Чего так смотрите? В этой жизни все возможно. Споткнулся, потерял сознание, а тут и водичка подоспела. Синдром отмены же, верно?

Гуров сложил бумаги в стопку и постучал краешком об стол, чтобы листы легли ровно. Орлов протянул руку к папке:

– Дайте сюда. Почитаю. Так зачем Гнедова пригласила вас к себе на телеканал?

– Я попросил разрешения осмотреть кабинет ее покойного мужа, – сказал Гуров. – Тот, в котором он скончался. Иногда отец и сын могут быть очень близки, но по каким-то причинам либо тщательно скрывают это от остальных, либо ближайшее окружение в упор не видит того, что творится у них под носом. Полистать записные книжки Мальцева-старшего считаю делом нелишним. Сама Гнедова легко согласилась в этом помочь. Кабинет сейчас занимает другой человек, поэтому нам нужно будет как-то с ним договориться. Кроме того, у Мальцева есть старший брат. Он работает на телеканале «Манго». Очень хочется поговорить и с ним. Дел много, Петр Николаевич. Могу сказать только одно: в этой истории все не так однозначно, как кажется.

– Согласен, – сказал Стас и постучал пальцем по циферблату наручных часов. – Гуров, время. На телевидении нас вечно ждать не будут.

– Подождут, не переломятся.

Генерал-майор внимательно посмотрел на Крячко, потом перевел взгляд на Гурова.

– Причина смерти Мальцева – утопление. Так указано в заключении судмедэкспертизы.

Гуров непонимающе взглянул на генерал-майора.

– Так точно, – неуверенно проговорил он. – А что не так?

– Я отдал его нашим экспертам. Они нашли там кучу неточностей.

– Ат, скоты, что делают! – Стас хлопнул ладонью по столу. – Мало того, что расследование запороли, так еще и тут поднасрали.

– Где сейчас находится тело Мальцева? – спросил Гуров.

– Кремировали, – помрачнел Орлов. – Придется нам работать с тем заключением, что есть – правильное оно или нет.

– Хреново, – пробормотал Гуров. – Ой, как мне все это не нравится.

Стас встал, задвинул стул и загремел связкой ключей.

– Можно, конечно, и дальше ковыряться в чужих ошибках, но если мы немедленно не отправимся на телевидение, то упустим шанс докопаться до правды. Могу поехать я один. Дружище мой Лев Иванович, ты не против?

– Нет, Стас, – сказал генерал-майор. – На телевидение поедет Гуров. А ты поболтай-ка с друзьями Мальцева. Его девчонка, скорее всего, далеко не все знала о своем парне. Кто там с ними отдыхал? Еще одна парочка? Вот с ними и поговори, а особенно с молодым человеком. Как там его зовут, уже не помню.

– Андрей и Катя, – напомнил Крячко.

– Во-во. Андрею удели особое внимание.

– Ну а я сегодня свяжусь с Онегиными и договорюсь о встрече, – решил Гуров. – Стас, а от тебя передам Гнедовой огромный привет.

* * *

Получив пропуск, Гуров остался ждать в холле. Улыбчивая девушка-администратор сняла трубку телефона, сказала в нее пару слов и сообщила, что за ними сейчас спустятся.

Ждать пришлось долго, и Гуров от нечего делать принялся разглядывать других посетителей. Вместе с ним в холле находились люди, явно попавшие сюда впервые. Немолодая пара внимательно следила за каждым, кто проходил через электронный турникет. В основном это были молодые люди, очевидно, сотрудники. Гуров и сам чувствовал себя не слишком уверенно, как было всегда, когда он оказывался в незнакомом месте. Наконец к парочке подошел мужчина и назвал их фамилию, после чего проводил семью к соседней двери. Гуров подождал еще немного и уже хотел снова напомнить о себе, как в холле появилась худенькая смуглая девушка в брючном костюме. Она подошла и дружелюбно улыбнулась.

– Вы к Алле Тимофеевне? – поинтересовалась она.

– К ней, – ответил Гуров.

– Я вас провожу.

Они долго шли длинными бежевыми коридорами, мягко ступая по бежевому же ковролину, мимо бежевых дверей, ничем не обозначенных. Поднялись по лестнице на второй этаж и сразу от двери в лицо плеснуло разноцветье красок. Все стены были разрисованы изображениями веселеньких цветочков, рыбок, динозавров, танцующих зверушек, каких-то фантастических планет. Присмотревшись, между всеми этими объектами можно было увидеть детские фигурки, выполненные в более мелком масштабе. Настроение у нарисованных ребятишек было прекрасным, и они, не испытывая никакого страха, обнимали львов и гладили по спинкам крокодилов.

– Сюда, пожалуйста.

Девушка привела Гурова в абсолютно пустую приемную.

– Минуту.

Она сняла трубку стационарного телефона и набрала номер.

– Алла Тимофеевна, мы на месте.

– Это ее кабинет? – Гуров указал на широкую дубовую дверь.

– Нет, – просто ответила девушка. – Может быть, кофе?

– Благодарю вас, но я откажусь, – улыбнулся Гуров.

– Алла Тимофеевна скоро будет.

Девушка села за стол, открыла ноутбук и стала набирать текст. Гуров почувствовал себя еще более неловко.

– А вы тут секретарем работаете? – поинтересовался он.

– Да, – также односложно ответила девушка, не прекращая печатать.

– И чей же вы секретарь?

Стук по клавишам прекратился.

– Я секретарь генерального директора телеканала «Манго».

«Или недостаточно умна, или слишком высокомерна, – решил Гуров. – Имени начальника не называет, несмотря на то что привела меня к его кабинету. Сама тоже не представилась. Тайна, что ли, какая-то? Или дурака из меня делает?»

Он еще раз взглянул на массивную дверь и не увидел ни на ней, ни рядом какой-либо таблички с уточнением должности и имени.

– Алла Тимофеевна скоро будет?

– Уже идет.

Это был последний вопрос, который Гуров решил задать девушке. Ему вспомнилась Вера, которая работала секретарем у генерал-майора Орлова. Всегда открытая, общительная, но отнюдь не простушка и не болтушка. Лишнего не скажет, но даже если и недоговаривает, то делает это очень тактично.

Дверь, ведущая в коридор, распахнулась и в приемную быстрым шагом зашла Гнедова. Увидев Льва Ивановича, шагнула к нему с таким видом, словно он был ее другом, которого она не видела сто лет.

– Вы пришли, – многозначительно произнесла она.

– Как и договаривались, – подтвердил Гуров.

Гнедова обернулась на секретаршу.

– Где Елена? – строгим тоном спросила она.

И тут случилась очень интересная штука – девушка бросила свою работу, вскочила со стула и вытянулась по струнке.

– Вышла, – испуганно пролепетала она.

– Куда?

– Она не сказала.

– А ты, разумеется, не уточнила?

Девушка отвела взгляд.

– Кабинет открыт?

– Да.

– Найди мне ее, – приказала Гнедова и повернулась к Гурову: – У нас мало времени. Проходите.

Девушка выскочила в коридор. Гуров вспомнил, что за сегодняшний день уже дважды услышал от Аллы Тимофеевны имя Елена. Интересно, зачем она понадобилась Гнедовой в этот момент?

За всю жизнь Льву Ивановичу пришлось побывать во множестве мест, или вернее сказать, помещений, в которых предпочитают трудиться крупные начальники. Гуров видел разные здания, от кирпичной двухэтажки с облезлыми оконными рамами до башни «Федерация» в «Москве-Сити». Далеко не каждый руководитель мог позволить себе не то что личного водителя, но и секретаря. Далеко не все выглядели стильно и импозантно. Во время таких визитов Гурову случалось угощаться и чаем из граненого стакана, и кофе очень редкого сорта, который подавали в крохотных фарфоровых чашках. Его и встречали везде по-разному. Кто-то откладывал все свои дела, выходил навстречу из-за широкого стола, протягивал руку и приглашал опуститься в уютное кресло, а кто-то с порога давал понять, что он и статусом повыше, и кошельком потолще какого-то там «мусора». Но абсолютно каждый из всех встретившихся на пути руководителей обустраивал свой кабинет под себя. Все эти семейные фото рядом с деловыми бумагами или мраморные пепельницы, выставленные больше для солидности и не используемые по назначению, могли много рассказать о том, кто видел эти предметы перед глазами в течение всего рабочего дня. Даже цвет жалюзи и наличие электрического чайника в пределах общей видимости уже намекали на то, что не так часто выставляют напоказ начальники всех мастей: информацию об их характере, привычках и даже о личной жизни.

Кабинет, в который Гнедова пригласила Льва Ивановича, все еще принадлежал покойному генеральному директору телеканала «Манго» Константину Мальцеву. Именно здесь остановилось его сердце, прямо на рабочем месте. Алла Тимофеевна медленно подошла к столу, оперлась о него ладонями и склонила голову.

– Вот в этом кресле я его и нашла, – трагическим голосом произнесла она, но на само кресло даже не посмотрела. Уперлась взглядом в руки и не сводила с них глаз.

Гуров покосился на кресло. Оно было обычным. Черная кожа, высокая спинка, подлокотники. Ничего примечательного.

– Сейчас его занимает Елена. Она была заместителем моего мужа, – пояснила Гнедова.

– А вы? – удивился Гуров. – Не хотели бы продолжить дело мужа?

– Я? Я же голова в ящике, – усмехнулась Гнедова. – Да, мы были женаты, вместе развивали компанию, но основал ее он еще до нашего знакомства. Он позволил мне работать на его предприятии и под своим руководством, а на большее я и не рассчитывала. Нет, я не настолько глупа, чтобы не понимать, где мое место. Оно на экране. Я деткам сказки рассказываю. А Елена пусть занимается своим делом. Я ей доверяю.

– Такое ощущение, что здесь до сих пор хозяйничает мужчина, – огляделся Гуров.

Гнедова обвела взглядом кабинет.

– Елена довольно сдержанный человек, – заметила она. – Вся отдается работе. Все эти мелочи в виде вазочек или аквариумов не для нее. Костя тоже не любил подобную шелуху.

– Значит, компания в надежных руках.

– О да, – подтвердила Гнедова. – Огромная часть акций принадлежит нашей семье, да и за будущее самой телекомпании я спокойна.

Она повернулась к Гурову:

– Лев Иванович, осматривайтесь столько, сколько будет нужно. Я скажу Елене, чтобы вас не отвлекала. Ищите, смотрите.

– Вы меня не так поняли, – остановил ее Гуров. – Обыска не будет. Ваш супруг вел какие-то личные записи?

– Он не вел дневник. А если бы и вел, то я бы об этом знала.

– Ежедневник?

– Да. Минуту.

Алла Тимофеевна обошла стол, выдвинула ящик и пошарила в бумагах.

– Минуту, минуту, он был где-то здесь…

В этот самый момент дверь открылась, и по отсутствию стука Гуров понял, что вошел истинный хозяин кабинета. Хозяйка. «Елена, – понял Гуров, пожалев, что он не в смокинге. – И очень прекрасная».

Судя по уверенному, но отнюдь не надменному выражению лица, Елена имела к непрошеным гостям некоторые вопросы. Пройдя несколько шагов, она остановилась в центре кабинета и вопросительно склонила голову.

– Здравствуйте, – Гуров продемонстрировал ей служебное удостоверение.

– Лена, господи!

Выбираясь из-за стола, Алла Тимофеевна споткнулась о ножку кресла, но успела схватиться за спинку и таким образом удержала себя от падения.

– Алла Тимофеевна! – улыбнулась Елена. – А я вас за мужчиной и не заметила.

Она посмотрела Гурову в глаза, и он решил, что может себе позволить в них утонуть.

– Я Костины бумаги искала, – сообщила Гнедова, подходя ближе.

– Какие именно? Я бы помогла найти нужные.

А вот это было неожиданно. Гнедова не была хозяйкой в этом кабинете, но вела себя именно так. Еще и отдавала команды чужому секретарю. Любой шеф, увидев такое, прогнал бы наглую женщину прочь, но Елена вела себя так, словно она находится здесь на птичьих правах.

– Ежедневник, Лена, – попросила Гнедова.

– За какой год? – деловито осведомилась Елена.

– За этот.

– Он всегда лежит на столе… Но сейчас его нет, – растерялась Елена.

Она осмотрела стол, перебрала каждый предмет, потом стала искать в ящиках стола, а Гуров в это время откровенно любовался ею. Елена выделялась абсолютно всем, от внешности до стиля в одежде. На ней было платье в китайском стиле, с короткими рукавами, высоким воротничком и с глухим запа́хом спереди. Такой фасон почти полностью открывал руки, но прятал от посторонних взглядов область декольте и практически всю шею. Довольно неожиданное для нынешних времен одеяние. Длинные черные волосы Елены были свернуты самым непостижимым образом чуть повыше затылка и держались там исключительно благодаря двум китайским палочкам для волос. Гуров видел такие у жены, наблюдал их в прическах абсолютно посторонних девушек и никогда не понимал, как они вообще могут выполнять функцию заколки. Того, кто умел ими владеть, Гуров априори считал гением.

Саму же Елену нельзя было назвать красавицей, но все в ней, включая странную прическу, это китайское платье с фиолетовыми и зелеными разводами, тембр голоса, мягкие, но решительные движения, длинные пальцы рук, мелькающие в поисках необходимой ему вещи, наклон головы… Все это притягивало, манило. Даже что-то обещало.

Гуров испытывал странные чувства.

– Я не могу найти, – распрямилась Елена. Она была совершенно растеряна, из-за чего выглядела еще более волнительно. – Ну что ж ты будешь делать? Алла Тимофеевна, а что там было-то? Может, я так вспомню?

– Ты лучше еще поищи, – попросила Гнедова.

– Я подожду, – заверил Гуров.

– Понимаете, ежедневников было много. Я их даже складывала вот сюда, – Елена указала на стеллаж у стены. – Но я их точно оттуда не убирала. А тот, который за этот год я держала на столе. Там было кое-что нужное.

– Оставляю вас, – Гнедова коснулась руки Льва Ивановича. – Это все, что я могу сделать?

– Пока да.

Гнедова ушла, прикрыв за собой дверь. Елена и Гуров остались одни. Он так и стоял в центре кабинета, а она все еще шарила в ящиках стола.

– Мы вас отвлекли, – сказал Гуров. – Вы тут хозяйка, а мы не вовремя.

– Ничего страшного, – не отрываясь от дела, ответила Елена. – Я все понимаю. Если Алле что-то нужно, то я это сделаю.

– И даже не спросите, зачем полиция пришла в кабинет покойного Константина Мальцева?

Вопрос заставил Елену бросить поиски. Она распрямилась и в упор посмотрела на Льва Ивановича.

– Понятия не имею, – твердо заявила она. – Но если это нужно Алле Тимофеевне, то я…

– Вы все для нее сделаете, я понял, – остановил ее Гуров. – Я присяду?

– Конечно.

Он с облегчением опустился в одно из кресел.

– Могу я вам что-то предложить? – спросила Елена.

– Нет, благодарю вас, – покачал головой Гуров. – А вот от доброй порции откровенности не откажусь.

– Не поняла вас, – натянуто улыбнулась Елена.

– Как вас по отчеству?

– Васильевна.

– А я Лев Иванович, если вы забыли, – напомнил Гуров. – Так что же, Елена Васильевна, что было в тех ежедневниках, которые вы так «удачно» потеряли?

Елена подошла к креслу, стоявшему напротив, и села, но как-то неловко: подол ее платья был слишком узок для таких движений.

– А что мне за это будет? – спросила она.

– Я сохраню все услышанное в секрете, – пообещал Гуров.

– Почему я должна вам верить?

– Потому что если вы не расскажете об этом здесь и сейчас, то сюда придут с ордером на обыск.

Елена передумала сидеть, поднялась и остановилась возле окна.

– Вы очень ошибаетесь, Лев Иванович. Грош цена вашим ужимкам. Мне абсолютно нечего скрывать. А ежедневники… да вот же они.

Она подошла к стеллажу, сняла с полки небольшой картонный ящик и поставила Гурову на колени. В коробке были ежедневники в темно-синих обложках. Штук, наверное, десять.

– Ему не хватало одного в год, поэтому он заводил новый.

Гуров поставил коробку на пол.

– Сама туда их спрятала, а потом забыла, – добавила Елена. – Можете забрать с собой, они мне больше не нужны.

Она прошла к столу и села в кресло.

– Больше вас не задерживаю, Лев Иванович. Но вы обращайтесь.

Выходя из кабинета, Гуров увидел, что за столом секретаря снова никого нет. «Вечный шах от женщин тебе, мент, – мстительно подумал он. – Ну ничего, ничего. Мы еще посмотрим».

Кто и куда должен посмотреть, ему и самому было непонятно. Но мысли об отмщении все равно приносили Льву Ивановичу удовлетворение.