– Яд крысиный два раза, – Лев сделал пометку в блокноте и перевел взгляд на Стаса: – И говоришь, никого чужих, все как обычно?

– Там профессионалы работают, в том числе и бывшие наши сотрудники, так что расследования проводить умеют, – напарник с тоской покосился на манящий прилечь диван. – Спал сегодня всего два часа. Можно покемарю у тебя полчасика, ну совсем голова не варит.

– Давай, я пока просмотрю материалы по депутатам. Ты их привез?

Стас сразу же подобрел, вытащил из сумки пухлую папку с десятками опросов, отдал Льву, а сам с удовольствием растянулся на диване.

Лев Иванович внимательно просмотрел документы: опросы охраны, опросы сотрудников пищеблока, копии заключений медиков. Так что за симптомы были у всех пострадавших: конвульсии, пена, рвота, острые боли в желудке. Полковник действительно поработал тщательно, даже составил список блюд, что ели все пострадавшие, но никаких подозрительных совпадений не обнаружил – каши, бутерброды, омлет, салаты; парочка посетителей даже умудрилась позавтракать котлетами. Лев Иванович ушел в кабинет и сел за компьютер, чтобы погуглить признаки отравления крысиным ядом. Сосредоточенно изучил вопрос и снова задумался. В заключении криминалистической экспертизы был вывод, что собаки отравлены крысиным ядом, признаки, которые он изучил сейчас, совпадали с описанием из медицинских карт пострадавших депутатов. Случайность? Как показывает практика, психопаты и маньяки часто предпочитают использовать одни и те же методы, орудия убийств, раз за разом действуя по проверенной схеме. Здесь совпадали многие пункты, кроме одного – объект преступления, то механизмы, то животные, то люди, может, Гурову просто очень хочется, чтобы преступником оказался один и тот же человек, ведь ни по одному преступлению не установлена личность злоумышленника, все расследования в процессе. Лев чертил одну схему за другой. Что же может заставить ненавидеть сначала машины, потом переключиться на собак и затем вдруг начать мстить депутатам? Однако никакие логичные версии не выстраивались. Единственное, что ясно, – надо работать дальше, искать в каждом случае свидетелей, что видели отравителя. По делу о машинах работает Елена, дело об отравлении депутатов ведет Крячко, а он тогда продолжит заниматься собаками. От усиленных размышлений разыгрался голод и Лев, стараясь не шуметь, прошел на кухню, поставил чайник и выбрал из всего разнообразия еды, принесенной Стасом, сочный салат с зеленью. Когда на дне оставалась ароматная жижка, он хотел вымакать ее хлебом, заглянул в пакет, потом в хлебницу, в холодильник, но нашел лишь засохший кусок батона.

Зазвонил телефон, и сонный Стас, подскочив на диване, бодрым голосом ответил:

– Да, Петр Иванович, работаем, строим версии. План действий? До этого пока не добрались, вот пообедать пока решили, но хлеб я забыл купить по дороге, а я без хлеба не могу ничего есть, – он наблюдал за напарником, застывшим с засохшим батоном в дверном проеме кухни. – Так точно, товарищ генерал, хлеб всему голова! Есть исправить ошибку и обеспечить больного коллегу хлебом!

– Хлеб! Петр Иванович, хлеб, – Гуров отобрал у Стаса телефон. – Дайте криминалистам приказ, пускай срочно проверят наличие яда в хлебе из столовой депутатов! Я уверен, что это единственная пища, которую ели все из отравившихся. И можно организовать опрос всех отравившихся, надо всего лишь задать им единственный вопрос – ели ли они хлеб на завтрак в столовой?

В трубке прогудел довольный бас Орлова:

– Прямо сейчас свяжусь с криминалистами, ну хоть какое-то продвижение. Лабораторию на круглосуточный режим перевели, каждый час от меня сверху отчет требуют. Кстати, по поводу твоего депутата, что общаться отказывался. Придется снова отложить разговор как минимум на неделю, он тоже среди пострадавших и находится в больнице, пока к нему врачи не пускают. Как результат будет, сразу позвоню вам. В больницу к депутатам пускай Стас едет, ему в срочном порядке выдали разрешение на общение со всеми депутатами. Давайте, ребята, работайте, что будет нужно, звоните.

Крячко смущенно потер лицо:

– Некрасиво вышло, сколько я так проспал?

– Да час всего, – отмахнулся Лев, он ликовал, что додумался до решения загадки. – Стас, они все ели хлеб, я уверен! Даже напитки были разные, я проверил твои списки. Кто кофе, кто чай пил, продукты разные, но было что-то одно общее, что человек, а чаще всего мужчина ест с любыми блюдами. Тем более нас с детства приучают есть хлеб с маслом, бутерброды, тосты, да много чего. Ты сейчас поедешь в больницу?

– Поеду, – вздохнул коллега. – Быстрее найдем отравителя, быстрее домой попаду, а до этого момента можно и не мечтать о перерыве, – он осторожно вынул кусок батона из рук Гурова, а взамен выдал кусок пирога, приготовленный женой. – Ты давай осторожнее, вот держи. Наталья точно никого отравить не собирается.

– Если отравление не только в столовой произошло? Если вдруг в муку или во весь хлеб, что по городу доставлял этот хлебокомбинат, попал яд. Случайно ли из-за отравленной крысы это произошло, специально ли кто-то отравил людей, но сейчас надо узнать, есть ли пострадавшие помимо депутатов.

– Понял, понял, нужно обзвонить больницы и узнать, сколько имеется поступивших с такими симптомами, – проворчал напарник уже в прихожей, надевая туфли.

– Стой, подкинь меня в одно место, за руль мне сейчас самому рискованно садиться, – Лев, морщась, тоже начал собираться.

Стас лишь кивнул в ответ, хотя ему многое хотелось сказать и по поводу того, что у напарника сотрясение мозга и ему нужен постельный режим, и по поводу того, что его жена вообще не видела практически уже вторые сутки. Но тратить силы на выплескивание негатива не хотелось, уж лучше побыстрее найти преступника. Он замурлыкал под нос мотив «наша служба и опасна, и трудна» и пошел по лестнице вниз.

Они попрощались возле лесочка, где выгуливали собак; Стас поехал в больницу, а Лев направился на поиски местного пункта полиции, в котором в небольшом кабинете должен был работать седой участковый, с кем он не так давно беседовал, сидя на лавке. Теплый вечер только начался, солнце не торопилось скрываться за горизонт и по району тут и там прогуливались местные жители, на многих были медицинские маски, скрывающие половину лица. Лев медленно шагал между домами, размышляя над тем, почему никто не может опознать соседа или знакомого на фото из аптеки – капюшон и черная маска во все лицо отлично скрывают во время пандемии внешность преступника.

Хотя рабочий день был уже окончен, участковый по-прежнему сидел в кабинете, с хмурым лицом просматривая в газете кричащие заголовки «Собачий Чикатило объявлен в розыск». Пожилой мужчина узнал Гурова, но представился по форме:

– Участковый уполномоченный полиции, капитан Грушин.

– Старший оперуполномоченный Гуров, – представился в ответ Лев. – Помните меня, мы беседовали недавно по поводу отравленных собак?

– Было дело, – тон у мужчины, который тогда заливал свое горе алкоголем, был сдержанным.

Лев присел на стул и дружелюбно пояснил:

– Ценную информацию вы тогда нам дали, целую банду накрыли.

Польщенный словами полковника Грушин расправил кончики седых усов, которые делали его похожим на добродушного моржа.

– Теперь нужно опознать одну личность из вашего района, уже почти всех жителей опросили, и никто его не узнает. Поможете?

Лев Иванович всегда умел находить общий язык с людьми, вот и сейчас довольный вниманием сыщика Грушин взялся перебирать фотографии с камер видеонаблюдения и при виде человека со снимков сразу же уверенно сказал:

– Это Губин Валерка, из крайнего дома. Давно его не видел, кстати, у нас. Вот там, где бойцовский пес жил, Пират, ну тот, что мальчишку покусал, а вместе с ним и Губина тоже порвал. Валерка мальчишку и отбил от собаки, на себя пса отвлек, он на него и набросился.

– Понял… – От долгой прогулки у Гурова ломило затылок и бок, мысли с трудом ворочались в тяжелой голове. Он вслушивался в слова участкового, а тот охотно делился информацией:

– В наш район лет пять как переехал. Он такой… не видно, не слышно. Проблем с ним никогда никаких не было, так что я и его фамилию только пару раз в списке жителей района видел в отчете, и все. Мне работы с другими кадрами хватает такими, как Зинин. Вы его закрыли?

– Закрыли. По вашей наводке, причем надолго, совместно с целой группой преступников.

– Ну наконец-то, – махнул пухлой ладонью усатый участковый. – Он мне как бельмо на глазу, жалоб куча, а сделать ничего не могу. И Губин тоже из-за него пострадал, если бы не Зинин со своим Пиратом, я бы и не вспомнил про этого коротышку.

– Губин невысокого роста?

– Да, как ребенок, ну мне вот считай до груди и худой как скелетик, сзади чисто пацаненок. Хоть и силенок как у котенка, а мальчишку соседского кинулся защищать, спас его, когда на того собака напала в подъезде. Пират его сильно потрепал, так что их обоих в больницу увезли, и мальчонку, и Губина.

– То есть он сейчас в больнице?

– Да, я лично «Скорую» вызывал.

– Что вам о нем известно? Где работает, с кем живет?

– Практически ничего, – развел руками усач. – На него жалоб не поступало, с соседями не общается, в квартире один прописан. Если бы собака не покусала, так и не узнал бы его лично. Я ведь прибежал по звонку от соседки, а там мальчишка плачет на первом этаже, а на третьем собака рвет второго мальчишку, это я так вначале подумал. А оказалось, что это взрослый мужик, он моего возраста, на пенсию уже пора собираться. В одно время со мной приехала ППС, пока ребята собаку гасили, я «Скорую» вызвал для пострадавших, они Губина сразу в машину и увезли. С тех пор он не появлялся, я дело в райотдел передал следователю.

– А где он работает, знаете?

– Да откуда. Мы с ним никогда и не разговаривали, он стонал только, когда его в «Скорую» тащили.

– Понятно, – Гуров понял, что сведений от участкового больше не будет, все-таки даже для органов преступник умудрился стать человеком-невидимкой, о котором ничего не известно, кроме общих данных. Телефон у него разрывался весь разговор с участковым. Звонила Лена. Девушка с восторгом почти выкрикнула в трубку:

– Мы нашли его! Нашли! Сосед его узнал, как зовут, не знает. Но он сказал, что нашего автохулигана на днях увезли на «Скорой помощи» в больницу, его собака покусала. Осталось только сделать запрос в «Скорую» – и он наш!

– Отлично, Лена, как узнаешь, в какой он больнице, звони. Вместе поедем, без самодеятельности!

Гуров уже поднялся, собираясь уходить, но усатый капитан вдруг засуетился, поднялся и с кряхтением выдал:

– Товарищ полковник, у меня тут проблемка… С собаками нашими отравленными… Я понимаю, что никто преступника искать не будет, поэтому сам засады теперь организую. Ну вот сегодня утром поймал мальчишку, карманы полные отравленного мяса. Но молчит паршивец, сидит с утра у меня запертый и не признается, что это он собак отравил. Я понимаю, что не по закону, но что мне делать теперь. Его же отпустят – малолетка. Дальше будет хулиганить, я его знаю. Он весь район достал, на учете стоит в ПДН, а толку никакого. Давайте вы с ним поговорите, чтобы он понял, в какой серьезный замес попал, полковник настоящий, опер по тяжким преступлениям. Не могу же я его еще и ночь держать, сидит и молчит упрямец!

Лев замер от такой новости, вся его версия о том, что виновник всех преступлений один и тот же человек, мгновенно рухнула. Он настороженно прошел во второй кабинет, где на стуле понуро сидел его давний знакомец, юный угонщик Ванька Шилов. Подросток при виде полицейского сжался и ссутулился сильнее, лицо его сморщилось – парнишка пытался сдержать слезы.

– Привет, Ваня. Помнишь меня? – Лев Иванович всмотрелся в лицо подростка, проверяя, нет ли следов от ударов. Паренек смотрел затравленным зверем, но упрямо молчал. Гуров помнил его стойкий характер по первой встрече, когда трудный подросток отказывался рассказывать о своих проступках, ни инспектор по делам несовершеннолетних, ни слезы его сестры тогда не помогли, Иван стал откровенным лишь при крепком мужском разговоре. Сейчас оперативник решил применить ту же тактику.

– Ты что в лесу делал?

Ванька закусил губу, но смотрел в сторону и молчал.

Лев Иванович вздохнул. Что же делать с этим упрямцем? В дверь тем временем заглянул капитан Грушин и махнул перед лицом парня здоровенным кулаком:

– Все, Шилов, попал ты теперь не по-детски. Думал в игрушки все играешь, да? Уголовный розыск это уже серьезно, беседой у инспектора не отделаешься!

Лев Иванович не хотел вмешиваться в разговор, чтобы не ронять авторитет участкового. Пока Грушин размахивал кулаками и кричал, багровея все сильнее, Лев думал, как же выйти из положения. Даже если парнишка причастен к отравлениям, то нужны доказательства, ведь к крику и частым обвинениям он привык и совсем не реагирует на угрозы участкового. Допрос и задержание подростка незаконны в таком формате, преступление не тяжкое и, скорее всего, Ваньку ждет лишь штраф, который заплатит бабушка или сестра.

Телефон снова зазвенел, и Лена с ликованием выдала:

– Лев Иванович, узнала! Мне в «Скорой» на запрос ответили, его госпитализировали в третью городскую, поедем побыстрее туда. Я на машине папиной, давайте заберу вас. Куда заехать, домой?

Гуров продиктовал адрес, и девушка обрадовалась.

– Так я в соседнем доме практически, мы здесь опрос заканчивали. Пять минут, и я у вас!

Пока он ждал Елену, обстановка в кабинете накалялась. Ванька отшвырнул стул, на котором сидел, и выкрикнул срывающимся баском:

– Ничего не скажу, ни слова! И вы мне ничего не сделаете! Делайте что хотите, пускай меня посадят в тюрьму. Без меня всем легче будет и бабушке, и сестре!

Лицо Грушина налилось багровым цветом, руки тряслись от желания надавать упрямому мальчишке по первое число. Лев нахмурил брови: отпускать парня не стоит, пойман с уликами, но и оставлять его с кипящим от гнева огромным участковым опасно, мало ли до чего додумается капитан, желая получить чистосердечное признание. Он поднялся и с силой сжал пухлое плечо Грушина, чтобы мужчина пришел в себя.

– Ивана я сейчас доставлю в местное отделение полиции, сообщите сестре, пускай туда отправляется. Улики при нем, поэтому имеем право задержать на сорок восемь часов, а вы пока для проведения допроса вызовите сестру и социального педагога.

Грушин дернулся с недовольным видом, но промолчал, странно было бы возражать старшему по званию, да еще и нарушая закон.