Глава четвёртая

Несмотря на недовольство ребят тем, что их используют как дешёвую рабочую силу для выполнения черновых работ, работали они от зари до темна. Только иногда, в некоторые дни, когда шёл сильный дождь, работы прекращались, но при мороси или небольшом дожде они всё равно работали.

Недовольных становилось всё больше и больше. Особенно в тот день, когда выдали аванс. Оказалось, что все получили сущие копейки, несмотря на обещанные рубли. Прораб закрывал наряды по минимуму, а так как расценки на работы, произведённые ребятами, были низкими, то они, соответственно, и получили гроши.

После получения аванса ребята вечером собрались в бараке и недовольно обсуждали результаты своей работы.

– Короче, – заявил один из студентов, рыжеватый Васька, – вы как хотите, корячьтесь за эти копейки, а я завтра уезжаю домой. Автобус уходит в девять утра, так что послезавтра я уже буду в Благе, и чхать я хотел на этот ваш стройотряд.

– Вот именно, – поддержали его ещё двое парней. – Чё это за ерунда! Пахали, пахали, а тут только на билет да на жратву напахали. Хорошо, что ещё на бутылку остаётся.

– Вот-вот! – Это уже подал голос недовольный Черпак. – Надо бы этому прорабу морду набить, тогда и результат будет другой.

– И не мечтай, – грозно прогудел бригадир Саша. – Кто недоволен, тот пусть уезжает, а я лично остаюсь. Чем без дела сидеть в Благе, я тут хоть немного, но подзаработаю. Зиновий обещал, что нам будет дана другая работа, которая будет оплачиваться намного больше.

Парни загудели с новой силой, кто недовольно, а кто и одобрительно, услышав слова Саши.

Лёньке было всё равно, сколько он заработал и что надо делать, чтобы заработать больше. Его задачей было отсидеться в стройотряде до конца августа, потому что второго сентября у него начинались занятия в училище и ему надо было обязательно быть там.

Парни ещё больше разошлись в своей полемике, когда из общей массы вылез Боря и предложил:

– А чё это вы тут насухую сидите. Давайте скинемся, и я в магаз сгоняю.

Такое предложение было встречено одобрительными криками, и вскоре Боря исчез с рюкзаком в руках.

Через полчаса он появился с довольной физиономией и потяжелевшим рюкзаком за плечами.

Парни дружно раздвинули кровати и, установив между ними стол, организовали немудрёную закуску. Кто-то сгонял в столовку и принёс картошки с хлебом, а Лёнька почистил селёдку и порезал лук.

Тут же зазвенели кружки, и через некоторое время от пессимистичного настроения, разброда и шатания в коллективе родилась единственно правильная мысль.

– Нам надо отдохнуть! Пусть Зиновий организует нам отдых! Надоело пахать с утра до ночи за копейки! – орали наперебой подвыпившие бойцы стройотряда.

Как будто услышав эти вопли, в барак зашёл Зиновий.

– По какому поводу гуляем? – недовольно осмотрел он присутствующих.

Кое-кто из ребят оробел, увидев своего начальника, и заткнулся, но Черпак с Сашей поднялись из-за стола и, обхватив Зиновия за плечи, усадили за стол.

– А ты выпей с нами, – дружески удерживали они его, – вот тогда мы всё и расскажем, – хотя Зиновий не очень-то и сопротивлялся.

Черпак в свободную кружку плеснул чуть ли не четверть бутылки и предложил её командиру.

– На, выпей. – Язык его немного заплетался, но голос был твёрдый и настойчивый.

Зиновий, приняв кружку и посмотрев по сторонам, опрокинул её в себя, а Саша на заранее приготовленной вилке передал ему кусок селёдки.

Закусив, Зиновий осмотрел притихших ребят и начал:

– Да знаю я, почему вы тут бузите. Мало заплатили? – Сделав паузу, он продолжил: – Конечно, мало. Работы-то неквалифицированные. Бери лопату и кидай куда подальше. Тут хоть как ни надрывайся, а много не выйдет. Но мы сейчас закончили все запланированные фундаменты, и дальше у нас будет совсем другая работа. Оплачиваться она будет намного больше. – Он замолк и с интересом поглядывал на ребят.

Парни хоть и были подвыпивши и возбуждены, но сидели тихо, обдумывая слова Зиновия.

– А кто не хочет, тот пусть уезжает. Никто никого тут не держит. Но! – Он поднял указательный палец. – В следующем и последующих годах он больше никогда в стройотряд не поедет.

– Да пошёл ты со своим стройотрядом! – гневно встрял в разговор рыжий Васька, который первым выявил желание уехать. – Я завтра же уезжаю! Кто со мной? – Он посмотрел на митингующих парней.

– Я тоже поеду, – тут же ответил один из них.

– Да и я тоже, – высказался другой.

– Хорошо, – посмотрел на них Зиновий. – Вас тут никто не держит. Стройотряд – это дело сугубо добровольное. Только не забудьте рассчитаться за форму, когда будете уезжать.

У бойцов стройотряда была форма, состоящая из брюк и тужурки из светло-зелёной хлопчатобумажной ткани, и носили они её с гордостью и шиком. Ведь не каждому было дано быть бойцом стройотряда. А бывалые ребята носили на ней многочисленные значки, говорящие, где, когда и в каком году они были бойцами стройотрядов.

У Лёньки такой формы не было, да он особо и не переживал об этом. Его дома ждала морская, курсантская форма, которую он носил с гордостью и с ещё большим шиком.

Изъявившие желание уехать как-то странно переглянулись. Ведь форма шилась в Благовещенске из расчёта, что бойцы её оплатят из будущего заработка. А тут, если заплатить за форму, останется только на билет до дома и на пару пирожков.

Увидев, какой эффект на парней произвела последняя его фраза, Зиновий твёрдо произнёс:

– Перед тем как мы приступим к следующей работе, начальник прииска даёт нам несколько дней отдыха. – Он посмотрел на удивлённых ребят и уже уверенно продолжил: – Будем мы прокладывать ЛЭП на Дамбуки. Сейчас вопрос стоит только в подъёмном кране и машине, которая будет нас развозить. Как только эти вопросы решатся, сразу приступаем к работе. А сейчас можете допивать, но смотрите не нажритесь. – Он с пониманием посмотрел на парней. – Завтра с утра начальник прииска выделяет грузовик, который отвезёт нас на Гилюй. Там и попьёте, и отдохнёте.

– Да на кой чёрт мне сдался твой Гилюй, – не выдержал один из парней, собравшихся уезжать. – У нас денег нет, а он нам Гилюй.

– Так что будьте готовы к завтрашнему отдыху, – не обращая внимания на возмутившегося парня, продолжил Зиновий. – Девчонки сейчас маринуют мясо. Сделаем шашлыки и будем купаться! – Это он закончил уже торжественно.

Лёнька вспомнил, как два года назад он рыбачил на Гилюе. Поэтому предложение Зиновия его вполне устраивало. В памяти невольно встала тёмная ночь, костёр и огромный таймень, которого им повезло выловить в тот раз. Но сейчас рыбалка не планировалась. Предстоял только отдых, купание, костёр с шашлыками и печёной картошкой.

Посидев ещё немного за столом, Зиновий поднялся:

– Так что, парни, думайте. Но желающие завтра отдохнуть чтобы были готовы. Часов в восемь поедем. Так что извиняйте, господа присяжные и заседатели, – он невесело усмехнулся, – что покидаю вас, но мне надо с директором согласовать завтрашний выезд.

После ухода Зиновия парни притихли, допили оставшуюся водку, и Саша предложил:

– А чего это мы там, на отдыхе, будем сидеть насухую? Давай скинемся. Борька сгоняет. Сгоняешь, Борька? – Он посмотрел на Борьку, который что-то с жаром обсуждал с Черпаком.

Услышав своё имя, Борька отвлёкся от разговора:

– Чё надо-то?

– Сходишь в магаз, пока он не закрылся? – Саша внимательно посмотрел на Борьку, но, видя, что тот чего-то не понимает, пояснил: – Надо ещё пойла взять на завтрашний отдых.

– Конечно. – Борька тут же подскочил. – Бабки гони. – Он с готовностью протянул руку Саше.

– Ну ты и шустрый, – усмехнулся Саша. – Сейчас. – А потом уже обратился ко всем сидящим: – Ну что? Скидываться будем?

– Да, будем, – вразнобой согласились парни и полезли в карманы за деньгами.

Когда необходимая сумма была собрана, Саша передал её Борьке, и тот мигом испарился.

С утра в барак вошёл Зиновий и, как обычно, зычным голосом скомандовал:

– Подъём!

Борька высунул нос из-под одеяла.

– Чего кричишь? Не видишь, что ли – народ спит, – недовольно прохрипел он.

– Так вы что? Не поедете на Гилюй? – удивился Зиновий, пройдясь по бараку.

– Куда-куда? – Из-под одеял высунулись ещё несколько голов и, ничего не понимая, уставились на Зиновия.

– На Гилюй, говорю, – уже не так громко продолжил Зиновий. – Машина отходит через полчаса.

– А-а! На Гилюй! – И из коек тут же выскочила добрая половина отряда.

– Давайте! – уже командовал Зиновий, увидев подскочивших парней. – Мыться в темпе и на погрузку.

Лёнька, выскочив из койки, схватил полотенце и побежал на улицу умываться. От такого предложения, как поездка на Гилюй, у него желания отказываться не было. Он был полностью за такую поездку.

Закончив умывание и одевшись, он вышел из барака и, увидев машину возле кухни, двинулся к ней с расчётом перехватить кусок хлеба на кухне или ещё чего-нибудь посущественней.

Возле дверей кухни стояла Зина и, заметив его, позвала:

– Лёня! – Она, сделав беспомощный вид, остановилась с большим зелёным термосом на пороге кухни. – Помоги донести до машины.

А чего было отказываться и не помочь девчонке? Они, по всей видимости, встали намного раньше парней и уже приготовили завтрак, который и намеревались взять с собой на пикник.

Схватившись за термос, Лёнька с трудом поднял его и передал парням, уже забравшимся в кузов грузовика.

Отдав термос, Лёнька с удивлением посмотрел на Зину, всё ещё стоящую на пороге кухни и вытирающую руки полотенцем. Вот это да! Он с трудом поднял термос, а она сняла его с плиты и дотащила до двери.

«Вот теперь и верь в хрупкость этих созданий», – невольно подумал он про себя.

Но в общей суете он забыл об этом инциденте и, закинув в кузов оставшиеся вещи, залез в него сам, где сидели уже с полтора десятка парней и Зина с Катей и Таня.

Лёнька устроился на свободном месте бортового сидения и, крепко вцепившись в борт, старался удержаться на нём при каждом ухабе, на котором подбрасывало грузовик.

Солнце едва вышло из-за сопок и ещё не успело прогреть воздух, поэтому когда грузовик тронулся, то встречный прохладный ветер быстро прогнал и сон, и утреннюю вялость.

По какой-то случайности рядом с Лёнькой оказалась Зина. Она сидела рядом с ним и так же, держась за борт грузовика, подставляла лицо встречному ветру, развевающему чёрные локоны её волос, выбившихся из-под разноцветной косынки. Лёнька неожиданно ощутил тепло её бедра, которое время от времени прикасалось к его ноге, когда грузовик подбрасывало на ухабах. От такого соседства ему стало как-то неловко, но он не отстранился от Зины, а так же продолжал сидеть, делая вид, что ничего особенного не происходит.

На поперечной передней скамейке сидел Зиновий с парой ребят. У них было свободное место, и он, увидев Зину рядом с Лёнькой, позвал её.

– Зина! – громко крикнул Зиновий, стараясь перекричать ветер. – Иди сюда! Здесь место есть и меньше дует.

Зина, посмотрев на Зиновия, приподнялась, пытаясь пройти в переднюю часть кузова. Но неожиданно на очередном ухабе грузовик сильно качнуло, и она, выставив руки вперёд, упала на Лёньку.

Не ожидая такого, Лёнька непроизвольно подхватил Зину, оберегая её от падения.

Она оказалась в его объятьях, и он неожиданно ощутил запах её волос, коснувшихся его лица, и упругость девичьей груди, на мгновение прижавшейся к нему. От такого поворота событий он посмотрел на Зину, но не увидел никакого испуга в её больших карих глазах. Наоборот, она с интересом взглянула на Лёньку и, оттолкнувшись обеими руками от его груди, прошла в сторону Зиновия, который, протянув к ней руки, усадил на скамейку рядом с собой.

Всё это произошло так быстро, что никто ничего не заметил, только Лёнька под впечатлением от произошедшего ещё пару минут обалдело смотрел по сторонам. Но вскоре прохладный ветер, запахи тайги и свежего утра сделали своё дело. Он всё забыл и весело переговаривался с ребятами, которые громко обсуждали проезжаемые берёзовые рощи, заросшие пихтами высокие сопки и прочие красоты таёжной дороги.

Через полчаса грузовик подъехал к Гилюю. В этом месте река была широкая и мелкая, и здесь через неё была переправа на другой берег. Воды сейчас в реке было немного, поэтому на машине можно было свободно переехать на другой берег, но шофер, не доезжая переправы, свернул влево, отъехал от дороги метров на пятьдесят к небольшой полянке и остановился.

Ребята с криком и гиканьем выскочили из грузовика и понеслись к реке, а Лёнька с Зиновием и Борькой, вытащив из кузова термосы и сумки с различной снедью, принялись устраивать место для пикника.

Зиновий остался с девчонками, а Лёнька с Борькой прошлись немного вверх по течению реки, где виднелся затор из брёвен и поваленных деревьев.

Срубив несколько больших веток и уложив на них сухие корни и стволы небольших деревьев, они притащили их к предполагаемому костру.

Зиновий так и остался с девчонками разводить костёр, а Лёнька, скинув одежду, побежал к плещущимся и хохочущим парням.

Вода оказалась не по-летнему холодной, и долго в ней находиться было невозможно, но Черпак, переплыв на противоположный берег, кричал оттуда:

– Парни! – Он махал руками с высокого камня. – Давай сюда! Тут глубина! Понырять можно!

Для Лёньки переплыть тридцать метров стремительного потока холодной, бурлящей воды не составило большого труда. Он быстро преодолел его и вылез немного ниже камня, на котором стоял Черпак.

Берег оказался намного круче противоположного. Если место, где они остановились, представляло собой равнину, раскинувшуюся у дороги, то на этом берегу сопки сразу круто поднимались вверх от самой воды.

Берег был усыпан острыми камнями, поэтому Лёнька осторожно прошёл по ним до того места, где стоял Черпак, и, взобравшись к нему на камень, посмотрел вниз.

Внизу и в самом деле была большая заводь. Насколько она была глубока, разглядеть было невозможно из-за мутности воды в ней.

Черпак, задорно улыбаясь, предложил Лёньке:

– А слабо ласточкой сигануть?

Он пальцем показал на воду.

– Прыгнуть-то можно, но зачем же ласточкой? Можно и столбиком. – Лёньку удивило предложение Черпака.

Но тот, не обращая внимания на рассуждения Лёньки, всё так же кричал:

– Парни! Давай сюда! Здесь глубоко!

Лёнька присел на вершине камня и смотрел на парней, которые, преодолевая течение, плыли к ним. В воду лезть особого желания не было. Уж очень холодная она была для длительного купания, и он, сидя на камне, старался согреться под горячими лучами солнца, осматривая реку, прилегающие сопки, плывущих ребят и яркое синее небо без единого облачка.

Сегодня погода была изумительная. Утренняя прохлада уже ушла, и солнце не на шутку палило яркими лучами.

Лёнька потрогал быстро согревшиеся плечи.

– Слышь, Сань, – посмотрел он на прыгающего на камне Черпака, – как бы не сгореть сегодня.

– Да ерунда всё это, – бесшабашно отреагировал на его замечание Черпак, – не успеем. Мы же только обсохнем, а потом оденемся. Комары не сожрут. – Он весело рассмеялся и принялся вновь звать оставшихся парней, в нерешительности толкущихся на берегу: – Давай сюда! Здесь самое то! Тут глубоко!

Через несколько минут парни, переплывшие реку, взобрались на камень, под которым была заводь со спокойной водой.

– Вот где надо плавать, – не унимался Черпак. – Там течение сносит, – показывал он на реку, откуда только что приплыли ребята. – А тут тебе – что бассейн. Купайся – не хочу. Айда в воду! – крикнул он и, махнув рукой, столбиком прыгнул в заводь.

Брызги воды полетели в разные стороны после его прыжка, но через пару секунд Черпак вынырнул с истошным криком:

– Я ноги себе распорол! Здесь мелко! – и, сделав пару гребков, выполз на берег.

Парни сразу же бросились к нему. Черпак сидел на берегу и рассматривал ступни ног. Крови не было, но на пятках прямо на глазах начали проступать синие пятна.

Консилиум из будущих медиков вынес вердикт:

– Ноги не сломаны, но имеет место сильный ушиб.

Черпак от боли стонал и матерился, а Лёнька невольно подумал: «Хорошо, что я не нырнул туда головой, а то бы точно пробил её и не сидел тут, а плыл бы уже вниз молодым здоровым трупиком».

Через некоторое время, когда боль у Черпака поутихла, ребята помогли ему спуститься в воду и переплыть реку. Там они его, подхватив на руки, перенесли на полянку, где уже был разведён костёр и Зиновий с девчонками жарили шашлыки.

Бросив это занятие, они ещё раз осмотрели ноги принесённого Черпака, и Зиновий решил: