Султан Османской империи Мустафа III, который уже двадцать лет находился у власти, был очень обеспокоен положением в европейской части своей империи. По его приказу с Дунайского театра военных действий была отозвана крупная часть резерва предназначенных для отражения атаки русских войск. Принятие данного решения способствовало успехам русской армии, возглавляемой генерал-фельдмаршалом Петром Александровичем Румянцевым³⁸, на севере. В частности, при сражении на Ларге 25-тысячный русский корпус встретился с 80-тысячным османским, составленным большей частью из турков и татар, но численность сил неприятеля вызывает сомнение, так как подтверждена лишь русскими источниками.

Прибывшие на Пелопоннес, для стабилизации ситуации, албанские войска, преданные Мустафе III, не встречая серьезного сопротивления, очистили от повстанцев города: Месолонги, Патры и Анжелику, где вырезали практически всё население, и тем самым сломив даже мысли о каком ли ни было сопротивлении, так как делать было решительно некому. Такой жестокий был век.

Несмотря на эвакуацию русских войск из Мореи, греческие отряды не прекратили борьбу. Вскоре они взяли крепость Гостуны, где находился турецкий гарнизон общей численностью до 650 человек. Отряд македонян численностью в пять тысяч человек захватил Коринф и пресек сообщение османов в Мореи с городовЭпир и регионами: Албанией и Македонией.

Но партизанская война, не смотря на локальные успехи, носит временный характер. Вскоре османские войска заняли большую часть Пелопоннеса и вторглись на пиратский полуостров Мани. Но греки смогли обманным маневром захватить крепость Арт, и упорной обороной сохранить контроль над пиратской вольницей – Мани.

В остальной части Мореи продолжали сражаться остатки Западного и Восточного легионов, возглавляемые Стефаном Мавромихали³⁹ и Антонием Псаро⁴⁰. Оба русские агенты – офицеры. Но вскоре в неравной битве с янычарами, а османы умели сосредотачивать в нужное время в нужном месте свои силы, отряд Антония Псаро был разбит, впрочем, как и отряд Стефана Мавромихали. Те, кому удалось выйти из окружения и благополучно достичь берега, а это была лишь небольшая часть, были взяты на корабли подошедшей русской эскадры. За спасение знамен легионов Антоний Псаро был награждён орденом Святого Георгия 4-го класса, что еще раз говорит, о сопротивлении не именно греков, а иностранной военной силы на территории суверенной Османской империи.

После разгрома отрядов Псаро и Мавромихали многие участники восстания бежали в горы и там продолжили борьбу за то, чтобы жить в своей стране по своим законам. И если на побережье османские отряды восстановили порядок практически сразу, то в горах Пелопоннеса их присутствие долгое время было чисто иллюзорным. Повстанцы, контролируя ключевые крепости Триполис и Мистрас, могли не особенно беспокоиться о судьбе полуострова Мани.

Основными причинами провала восстания, в ходе первой Архипелагской экспедиции, была недооценка Алексеем и Федором Орловыми сил османов в Морее и преувеличенная надежда на местное население. Повстанцы, несмотря намногочисленность, были отвратительно организованы при атаке, сражались толпой, и плохо вооружены для боя с янычарами. Немногочисленные присланные русские войска, не смогли организовать снабжение греческих повстанцев оружием, боеприпасами, что вообще было ахиллесовой пятой⁴¹ нашей армии, да еще организовать обучение греков не представлялось возможным.

Причем, стоит заметить, даже имевшиеся в распоряжение русского командования силы использовались, крайне нерационально, что тоже часть случалось в войнах 18-19 веков. Вместо того чтобы нарастить силы, атакующие османов во внутренних районах Морей, русские десантные войска, совместно с наиболее боеспособными из греков – маниотами, безуспешно осаждали турецкие крепости на юге Пелопоннеса.

Алексей Орлов сам после проводил анализ своих неудач: «…нужно было начать с того, чтобы утвердиться во внутренности Морей; береговые крепости пали бы тогда сами собою, ибо русский флот преграждал бы им сообщение с морем, а турецкий флот не был ещё снаряжен и находился в Константинополе и Дарданеллах».

Поддержка восстания инспирированного из заграницы, и окончившегося неудачей, имело тяжелые последствия для всего населения Пелопоннеса. Богатая и плодородная греческая провинция, подверглась опустошению от действий османской армии, многие её жители стали жертвами насилий и террора, так как в глазах султана являлись отступниками и предателями. Были разрушеныи разграблены в ходе военных действий многие города, сожжены тысячи оливковых и тутовых деревьев, остались необработанными поля, что нанесло долгосрочный негативный эффект. Спасая свою жизнь, тысячи греков укрылись в горах, или бежали на острова и даже в Малую Азию, откуда затем через сто пятьдесят лет вынуждены были бежать обратно. По подсчетам греческого исследователя МихаилаСакеллариоса⁴², было убито, продано в рабство или покинуло страну до 40000 человек, или каждый седьмой отгреческого населения Мореи, на момент восстания.

Но если посмотреть на событие с другой стороны, несмотря на тактическое поражение, десантные войска Алексея Орлова выполнили ту задачу, что им предстояло решить. Они отвлекли на себязначительную частьосманской армии, дав тем самым возможность Румянцеву, успешно провести наступление на Дунае. Сил у русского полководца было не много, и вполне вероятно, не будь послана Архипелагская экспедиция, и корабли простояли бы в Кронштадте, фрегаты средиземноморья возили мирные грузы, а русская армия с берегов Дуная откатилась бы за Днестр и османские крепости выстояли бы в этой войне.

Но как обычно у нас, должен быть виноватый, и Алексей Орлов пытался взвалить на греков неудачность своего предприятия. Он писал Екатерине II: «Здешние народы льстивы, обманчивы, непостоянны, дерзки, трусливы, лакомы к деньгам и добыче, так что ничто удержать не может их к сему стремлению. Легковерие и ветреность, трепет от имени турок суть не из последних также качеств наших единоверцев».

Императрица поддалась увещеваниям брата ее фаворита на тот момент, и сочла греков виновниками поражения в Морее, так как надо было сохранить лицо при такой игре: «Когда морейские греки столь худо подражали примеру храбрости, мужества и твердости, коим вы обще руководствовались, и не хотели извлечь себя из-под ига порабощения, их собственным духом робости, неверности и обмана над ними сохраняемого; то вы весьма благоразумно и прозорливо сделали, что, оставя их собственному жребию, обратили соединенные наши морские силы на преследование морем неприятеля».

Но у историка Сергея Михайловича Соловьева⁴³ (1820-1879) было своё мнение на данный вопрос, и он отверг обвинения греков в трусости: «Греки, с которыми имел дело Орлов, не были трусами, но при условиях своего быта они не были способны к наступательному движению, к битвам в чистом поле; они были храбры, неодолимы в войне оборонительной, при защите искусственных или природных укреплений».

По словам же другого историка – Владимира Антоновича Уляницкого⁴⁴ (1855-1920), для Екатерины II жители Мореи являлись только орудием её военных планов, и вся экспедиция была, в сущности, результатом увлечения мыслью о её возможности, и присутствие, как материальных сил, так и исполнителей.

Греческие историки тоже не согласны с объяснениями Алексея Орлова, причин своих неудач, и считают, что Пелопоннесское восстание было отвлекающими военными действиями в русско-турецкой войне, оплаченными греческой кровью, и русским деньгами. Греки подчёркивают, что у восстания не было объективных предпосылок для успеха на тот момент времени, что русско-греческие силы были малыми, без плана и должной организации, но, несмотря на эти факты, признают восстание определенным рубежом для последующих событий по сопротивлению османам, вплоть до Греческой революции 1821 года.

Английский историк Дуглас Дакин⁴⁵указывает в своих работах, что до французской революции и наполеоновских войн надежды всех греков на помощь в освобождении от османского ига были обращены к единоверной России, где господствовала Российская Ортодоксальная церковь греческого обряда. Это весьма способствовало деятельности российских агентов, которые вели пропаганду среди греков, о возрождении Византийской империи, и ведущей возможности греков в такой империи самореализоваться. Среди агентов можно указать Георгиоса Папазолиса (1725-1775), неудачного торговца на линии Салоники – Одесса, затем русского офицера от артиллерии, родом из городка Сьятиста, Западная Македония. Именно он, с братьями Орловыми, разработал оптимистический план восстания на Пелопоннесе, для содействия военных операций России против Турции в 1769 году, а значит, стоит предположить экономическая составляющая в проекте тоже присутствовала, причем возможно даже была определяющей. Согласно трудам Дугласа Дакина, Папазолис был скорее горячим греческим патриотом, нежели агентом на службе российских интересов. То есть он хотел использовать всю мощь Российской империи в своих интересах. Для того чтобы ускорить события он заверил императрицу Екатерину II, а значит ввел в заблуждение, о готовности маниотов поддержать действия русских и подделал подписи их вождей! В то время как в действительности маниоты заявили ему: «что они не в состоянии вести военные действия за пределами своих гор». Таким образом, с появлением немногочисленных российских кораблей у берегов Пелопоннеса в феврале 1770 года, удалось сформировать только два легиона по тысяче человек в каждом, в то время как, например в Московском⁴⁶ и Санкт-Петербургских легионах русской армии, числилось 5777 человек в каждом.

Сам купец-артиллерист Георгий Папазолис сконцентрировал свои усилия на клефтах⁴⁷ и арматолах⁴⁸родной ему Македонии и горы Олимп, еще один источник греческих мифов? Его цель была оказать с севера помощь Пелопоннесу. Но силы десантных сил, присланных с Балтики, против ожиданий греков, были незначительны, а силы морейских повстанцев, которые удалось поставить под знамена легионов, не соответствовали обещаниям Папазолиса Алексею Орлову и Екатерине II.

Димитриос Макрис, греческий разбойник, один из предводителей клефтов в XIX веке и арматол

Завершающие недели восстания историк Дуглас Дакин описывает следующим образом, осуждая действия подчиненных Орлова: «Хотя русские сделали Наварин своей базой, тысячи греческих беженцев, прибывших сюда, чтобы избежать резни, нашли ворота его крепостей закрытыми». Современный греческий историк Апостолос Вакалопулос описывает ход восстания следующим образом: «неудачи повстанцев и их постоянные трения с русскими, вынудили последних сесть на корабли и оставить греков на произвол их разъяренных врагов».

Подавление восстания было предоставлено иррегулярным албанцам – башибузукам⁴⁹, которые со временем стали терроризировать не только греческое, но и турецкое население. Греческое и турецкое население Пелопоннеса обратилось совместно к султану: «о избавлении от этого бича», и наконец, только через десять лет, в 1779 году султан приказал, видимо счел, что страданий довольно,Капудан-паше⁵⁰ Хасану очистить Пелопоннес от иррегулярных албанцев.

Русско-турецкая война 1768—1774 годов завершилась подписанием 10июля 1774 года Кючук-Кайнарджийского мирного договора⁵¹, который историк Вакалопулос называет «настоящим подвигом российской дипломатии», поскольку он давал право России вмешиваться во внутренние дела Османской империи.

Сцена подписания Кючук-Кайнарджийского мира

В договоре были подтверждены предыдущие незначительные территориальные завоевания Российской империи в рамках более раннего Белградского мирного договора от 1739 года, по которому город Азов без укреплений и остров Черкасский, на котором разрешалось построить крепость. Причем Римская империя германской нации, наоборот теряла территории в Сербии, Боснии и Валахии и граница между Османской империей Римской прошла по Дунаю, Саве и гористой провинции Темешвар, а значит, её было легко контролировать, хотя сплошные границы между странами в ту пору были редкостью. Признана на вечные времена независимость Крымского ханства и невмешательство в его дела, как России, так и Османской империи, которая имела на южной части Тавриды свои владения. Оговаривался переход во владение Российской империи города Керчи и близлежащей крепости Ени-Кале, что повторяет условия Карасубазарского мирного договора 1772 года между Российской империей и Крымским ханством. Заключенный договор был дополнен в 1779 году Айналы-Кавакской конвенцией, объявленной частью Кючук-Кайнарджийского договора и в ней еще раз подтверждена независимость Крымского ханства и вывод российских войск с его территории. Но все в этой жизни переменчиво. Через четыре года, статьи договоров, касающиеся независимости Крыма, были аннулированы. Крымское ханство было присоединено к Российской империи. 28 декабря 1783 года Российская империя и Османская империи подписали «Акт о мире, торговле и границах обоих государств», которым отменялась статья № 3 Кючук-Кайнарджийского мирного договора о независимости Крымского ханства.

Именно договор 1774 года, после войны, в том числе и в Морее, начал процесс присоединения к Российской империи территории Северного Причерноморья, Кубани и причерноморских областей Грузии, завершившийся в 1810-х годах с присоединением Бессарабии и завоеванием западной Грузии.

Османская империя как могла, затягивала ратификацию договора, стараясь добиться пересмотра условий, касающихся в первую очередь Молдавии и Мунтении⁵². В этом османов поддерживали европейские державы, в первую очередь Франция, обеспокоенные усилением влияния России в дунайских княжествах.

По результатам подписания Кючук-Кайнарджийского мирного договора усилилось национально-освободительное движение населения дунайских княжеств, служивших житницей Стамбула. Последовал ряд обращений от властей княжеств к России, с призывами о контроле ее представителями выполнения Османской империей взятых на себя обязательств и о поддержке их стремления к расширению автономии.

По свидетельству британского посла Роберта Ганнинга⁵³, крымские татары демонстративно отказались принять независимость от Османской империи и отправили в Адрианополь депутацию с уверением остаться вассалами Порты в том же статусе, что и ранее. Тем самым было нанесено оскорбление Её Императорскому Величеству Государыне Императрице, даровавшей крымским татарам независимость, но народ оказался мудрый и от столь щедрого «подарка» отказался.

Текст договора гласил: «Россия передаёт «татарской нации» города и земли, отвоёванные ею в Крыму и на Кубани, а также земли между Бугом и Днестром до польской границы и территорию, ограниченную, с одной стороны, реками Бердою и Конскими водами и, с другой стороны, Днепром;

Россия присоединяет первые земли в Крыму – город Керчь и крепость Еникале, удерживая за собой ранее завоёванные форпосты на Чёрном море – Азов и Кинбурн;

Крепость Очаков и её уезд остаются во владении Турции;

русские торговые корабли в турецких водах получают те же привилегии, что и французские, и английские;

За Россией признаётся право защиты и покровительства христиан в Дунайских княжествах;

Россия получает право иметь свой флот на Чёрном море и право прохода через проливы Босфор и Дарданеллы.

Османская империя обязывалась уплатить России 7,5 млн. пиастров (4,5 млн. руб.) контрибуции».