Любая деятельность государства реализуется его учреждениями – органами власти. Аристотель, как известно, утверждал, что рассудительность в делах государства представляет собою особую законодательную науку, заключающуюся в принятии решений о благе для человека [Аристотель, 1983, с. 180–181]. Эта рассудительность является основой уважения общества к принимаемым государственно-властным решениям. Деятельность субъектов права в учении о государстве может быть разделена на юридическую процедуру и реализацию. Под юридической процедурой С. С. Алексеев и П. Е. Недбайло понимают форму реализации власти, порядок совершения юридически значимых действий, принятия юридически значимых решений, закрепленных нормами права [Алексеев, 1995а, с. 104–105; Недбайло, 1957, с. 20–29]. Правовое государство, подчиняя работу органов власти правовым нормам, формирует юридические процедуры, урегулированный правовыми нормами порядок принятия властных решений. Зарубежная наука (Г. Харт) разделяет нормы права на первичные (материальные нормы) и вторичные правила (процессуальные нормы). Вторичные правила, согласно концепции Г. Харта, призваны обеспечить авторитет первичных правил, т. е. деятельность законодателя и правоприменителя должна подчиняться правилам не только для придания юридической силы материальной норме или правоприменительному акту, но в большей степени для уважения сложившегося в обществе консенсуса касательно естественных прав всех членов общества (уважение к праву) [Hart, 1994, p. 110].
В то же время реализация права может не иметь четко выстроенной юридической формы. К примеру, формой реализации права может служить законность. Этот подход, основанный на учении Г. Кельзена [Луковская, 2020, с. 234], нашел свое отражение в середине XX в. в принципах функционирования органов власти Советской России. Согласно концепции А. Я. Вышинского, эти органы действовали в логике законности, которая подразумевает целью правового воздействия защиту господствующего класса или защиту общественной собственности. В таком подходе революционная законность и революционное правосознание соответствуют единой цели достижения диктатуры пролетариата, при этом правами иных граждан можно пренебречь, в том числе в форме насилия над классовым врагом посредством установления новой законности [Вышинский, 1934, с. 26]. Правовое же государство строится на принципах подлинной демократии, означающей не только власть большинства, подчинение всех установленному в обществе правовому консенсусу, но и во многом на уважении прав и законных интересов всякого члена общества, даже если его убеждения, национальность, религия и относят его к меньшей части российского общества, что нашло отражение и в Конституции РФ (ст. 1, ч. 3 ст. 17, ст. 18, ст. 19, ст. 21, ст. 55). Так, А. В. Коновалов отмечает, что современный стандарт демократии, отраженный в Конституции РФ, подразумевает, что сущность современного права зиждется на базовых принципах равенства граждан, стандартах прав человека, закрепленных в общепризнанных принципах и нормах международного права (к числу которых в первую очередь относится Всеобщая декларация прав человека), на поиске оптимального баланса между различными индивидуальными интересами, группами интересов, частным и публичным интересом, вносящих трезвое рациональное начало в существование человека и общества [Коновалов, 2021, с. 21, 24].
Согласимся с Г. Гегелем, что любая норма права может быть правовой и неправовой. Правовой нормой (подлинным правом) считается такая норма, которая основана на принципе справедливости, отражает интересы всех членов общества, а не только его большинства. Неправовая же норма формально принята большинством, однако призвана принудить меньшую часть общества подчиняться правилу, которое будет нарушать естественные права этих членов общества [Гегель, 1990, с. 140–141]. Именно на основе таких принципов в логике нахождения баланса между конкурирующими интересами большинства и правами меньшинства в духе демократии и верховенства права и была выстроена действующая Конституция РФ 1993 г. [Зорькин, 2021, с. 3]. В связи с этим, коль скоро сама норма права может быть правовой или неправовой, т. е. основанной либо не основанной на естественных правах, то и юридические процедуры как процедурно-процессуальные нормы права тоже можно разделить на правовые и неправовые. Первые преследуют своей целью соблюдение прав участников юридической процедуры, поскольку они в полной мере соответствуют учению о правовом государстве. Вторые отражают формальное следование воле государства, выраженной в процедурных нормах, даже если целью этих процедур является реализация неправовой по своей цели материальной нормы либо реализация правового закона неправовыми методами – путем давления общественного большинства или попранием прав меньшинства. В такой ситуации следование формальной процедуре отвечает цели создания видимости правового характера деятельности органов власти, но не цели соблюдения естественных прав участников процесса, а значит, может иметь и откровенно репрессивную направленность. Такие процедуры в тексте данной работы мы будем именовать неправовыми юридическими процедурами. Отсюда следует, что подлинная правовая юридическая процедура базируется на уважении большинством в обществе интересов меньшинства, а также естественных и политических прав его представителей. Это нашло отражение и во Всеобщей декларации прав человека, которая в своей преамбуле и ст. 1 закрепляет, что «пренебрежение и презрение к правам человека привели к варварским актам, которые возмущают совесть человечества», «которые приводят к восстанию против тирании и угнетения», в то время как «все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве <…> и должны поступать в отношении друг друга в духе братства» (Всеобщая декларация прав человека ООН, принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г. [The Universal Declaration of Human Rights]).
Российская, а ранее советская теория права до настоящего времени не определилась с пониманием содержания и значения юридических процедур. Некоторые ученые склоняются к тому, что юридические процедуры являются, по сути, юрисдикционными процедурами, т. е. призваны регулировать процессуальными нормами только деятельность судебных органов [Строгович, 1979, с. 58–65; Алексеев, 1995б, с. 78, 180; Старилов, 2004, с. 7]. Такой подход сегодня именуется «узким». Представители другой части научного сообщества считают, что юридические процедуры обеспечивают урегулированный процессуальными нормами права порядок принятия решений, т. е. реализацию материальных норм права любыми органами публичного управления и должностными лицами этих органов [Недбайло, 1957, с. 20–29; Недбайло, Горшенев, 1976, с. 39–40; Бахрах, 2009, с. 82; Серков, 2015, с. 97].
Отметим, что при этом «конституционное право – живой организм, все части которого связаны между собой и зависят друг от друга» [Maitland, 1908, p. 539] (цит. по: [Элефтериадес, 2012, с. 41]). Конституция открыта для интерпретации, дискуссий и развития через «заимствования», равно как и другие законы, – именно это делает конституционное право открытым, из-за чего оно достигает стабильности и постоянства [Элефтериадес, 2012, с. 54]. В свою очередь, целостность и единство общества обеспечиваются не только закреплением принципов и основ конституционного строя, совокупности прав и свобод человека и гражданина, закреплением основ федеративного устройства, но и механизмом, посредством которого достигается соблюдение и развитие указанных норм [Козлова, Кутафин, 2009, с. 8]. Именно этим обусловлены задачи исследования механизмов и правил, которые регулируют деятельность органов публичного управления. Соответственно, полагаем, что настало время поставить точку в дискуссии об «узком» и «широком» подходах к юридическим процедурам. «Широкий подход» должен быть окончательно воспринят как в общей теории права, так и в науке конституционного права. Предпримем попытку доказать это на примере парламентских процедур (см. подробнее: [Кошель, 2021в, с. 170–184]).
Порядок принятия решений парламентом – высшим законодательным (представительным) органом государственной власти – урегулирован определенными процедурами, правовой формой которых являются парламентские процедуры, призванные учесть мнения широких слоев населения, представители которых избраны в парламент. Еще Томас Джефферсон в свое время отмечал, что произвола в деятельности законодательного собрания можно избежать только при условии соблюдения парламентских процедур [Deschler, 1994, p. VI]. И поскольку все виды деятельности парламента в правовом государстве подчиняются нормам права с должным уровнем дискреции по содержанию принимаемых парламентом решений, по юрисдикционным полномочиям парламента можно закономерно предположить, что парламентские процедуры, по сути, такие же юридические процедуры.
Юридические процедуры не только и не столько призваны обеспечить церемониал – в первую очередь они должны защитить права и свободы участников парламентских общественных отношений, гарантированные нормами Конституции РФ [Арановский, Князев, 2018а, с. 18], а также получившие развитие в соответствующих нормах федерального законодательства и регламентов палат Федерального Собрания – парламента Российской Федерации. В демократических странах установление правил процедурного характера в деятельности парламента предоставляет возможность отдельным фракциям, депутатским объединениям и депутатам влиять на решения парламента [Моргунова, 2009, с. 230]. Соответственно, учитывая представительный характер парламента Российской Федерации, соблюдение прав и свобод участников парламентских общественных отношений призвано гарантировать и обеспечить права и свободы граждан Российской Федерации, представители которых, определенные посредством свободных и демократических выборов, собрались в Федеральном Собрании – парламенте Российской Федерации.
В теории государства и права выделяют пять признаков юридических процедур:
1) по способу правового регулирования: юридические процедуры урегулированы процессуальными нормами права;
2) по цели правового воздействия: они направлены на реализацию материальных норм права;
3) по адресату правового воздействия: юридические процедуры регулируют деятельность компетентных органов публичного управления и должностных лиц;
4) по содержанию: юридические процедуры отражают порядок совершения юридически значимых действий, направленных на достижение юридически значимого результата;
5) по форме реализации: завершающей стадией юридической процедуры является принятие правового акта.
Далее рассмотрим каждый признак юридических процедур применительно к парламенту.
1. Юридические процедуры закрепляются в процессуальных правовых нормах. Нормативный характер парламентских процедур отличает их от любой другой деятельности парламента, на что указывают в теории государства и права, в частности М. И. Байтин, И. Н. Рязанцев и О. В. Яковенко [Байтин, Яковенко, 2000, с. 97; Рязанцев, 2005, с. 12–13; Яковенко, 1999]. В связи с этим совокупность норм конституционного права, регулирующих формы и порядок реализации парламентом своих конституционных полномочий, можно именовать юридическими процедурами.
О проекте
О подписке
Другие проекты