Глава 2. Сплошное попадалово

Солнце всходит и заходит,

А в тюрьме моей темно,

Дни и ночи часовые

Стерегут мое окно.

Из песни Темных веков

Торчать на орбите в состоянии ожидания – дело не самое интересное, однако это гораздо лучше, чем торчать на той же орбите в состоянии, скажем, ремонта. Или без еды и энергии. Так что экипаж транспортника, исправно выполняющего временную функцию спутника Гренделя, довольно легко переносил вынужденное бездействие. А что еще оставалось делать? Только ждать, когда вернется фрегат, ушедший вылавливать в космосе супертанк, и доставит пробойник подпространства. И вот тогда оба корабля экспедиции возьмут наконец курс на Землю.

К чести Ярилы Мурманского, он не стал выдумывать для экипажа транспортника какие-то задания, чтобы команда не расслаблялась. Да и сам себя работой не утруждал – лежал на койке в своей каюте и смотрел всякие научно-популярные фильмы, дабы повысить свою эрудицию. Пилот и бортинженер проводили время в рубке за игрой в фишки, поочередно бросая кубик на красочную, с картинками, доску и стремясь обогнать соперника на долгом и сложном пути от каморки папы Карло до комнаты с кукольным театром. Каптенармус же занимался своим обычным делом – пересчитывал продовольственные припасы и проверял их пригодность для употребления. Экипаж уже знал, что возвращение фрегата задерживается – об этом сообщил по дальсвязи Добрыня Кожемяка, – а потому никаких активных действий в ближайшее время не намечается. Специально готовить транспортник к переходу в систему Солнца не было необходимости – хотя корабль эксплуатировался не первый десяток лет, все системы работали нормально и во многом сами заботились о себе. Все-таки это была не какая-то каботажная баржа, а судно Службы дальней разведки.

– Как я тебя обошел! – с довольным видом произнес бортинженер, передвигая свою красную фишку сразу на пять ходов вперед и проскакивая мимо «Харчевни трех пескарей».

– Ничего, Димон, Мальвина тебя притормозит, – пообещал пилот. – Чтобы такая куколка да не притормозила?..

– Куколка, куколка станет бабочкой, – пробормотал бортинженер, глядя, как пилот собирается бросать кубик. – Девочка, девочка станет женщиной… Если, значит, верить певице Олге Салдо… А почему бы ей не верить, коль так оно обычно и получается.

Кубик покатился по доске, ударился о бортик и остановился. Но бортинженер смотрел уже не туда, а на полметра дальше, где из корпуса штандер-блока высовывался тонкий стержень усилителя. Стержень изгибался то в одну сторону, то в другую, и это было еще более невероятно, чем если бы кубик замер на ребре.

– Вот я тебя и догнал! – воскликнул пилот.

– Саня, мне кажется или… – начал было бортинженер и замолчал.

Потому что по рубке прокатились звуки, очень похожие на громкий стон, и стержень закачался еще сильнее.

Пилот почему-то испуганно обернулся к открытой двери, а бортинженер дернулся к пульту и принялся лихорадочно осматривать все его детали. Стон повторился на более высокой ноте, а стержень, твердостью своей не уступающий алмазу, продолжал извиваться, словно какой-нибудь кусок проволоки. Вслед за ним пошел волнами и весь корпус штандер-блока, а потом завибрировали переборки.

– Что это, Димон? – недоуменно выдохнул пилот. – Ивица консервами траванулся, что ли?

– Не пойму… – растерянно ответил бортинженер, продолжая шарить глазами по пульту. – Откуда вибрация, откуда этот скулеж?..

Рубку в третий раз огласил жуткий стон, а стержень сломался и со стуком упал на пол. Бортинженер проводил его падение таким изумленным взглядом, каким смотрят с похмелья на бутылку, в которой вместо вожделенного пива оказалась молочная смесь для новорожденных.

– Вы что там такое вытворяете?! – прогремел из динамика грозный голос командира. – Что за выпинг, что за нытье? Кто-то палец прищемил? Чем вы там занимаетесь?

– Понять ничего не мо… – бортинженер осекся и чуть не уткнулся носом в пульт. – Командир, мы снижаемся!

– С какого перепугу?! – возопил Ярила Мурманский. – А ну, врубай главный! Держать орбиту! Не хватало еще машину побить о щит!

Бортинженер провел подготовку к пуску главного двигателя в рекордно короткий срок, но транспортник за это время успел провалиться на двенадцать километров. Впрочем, падением его движение назвать было нельзя – гораздо больше это походило на плавный управляемый спуск. Вибрация уже прекратилась, стоны не повторялись, но корабль явно вел себя не так, как ему следовало. Расчет на то, что с помощью двигателя можно прекратить сближение с поверхностью Гренделя, не оправдался – и после его включения транспортник продолжал снижаться с прежней скоростью, словно некая сила неуклонно притягивала его к планете. И Мурманский, и каптенармус уже примчались в рубку, один в трусах, а другой с испачканным чем-то похожим на муку подбородком, но от их присутствия ничего не изменилось. Корабль неуклонно терял высоту и на щит не натыкался – а это означало, что панцирь, в который был закован Грендель, по какой-то причине исчез.

Когда транспортник достиг стратосферы, Ярила Мурманский приказал выключить бесполезный двигатель и отправил всех в спасательную шлюпку, а сам в одиночестве остался в рубке. Он не сводил глаз с экрана, продолжая наблюдать за снижением корабля, и был готов в любой момент тоже помчаться в ангар, присоединиться к остальным членам экипажа и покинуть борт. Но все та же загадочная сила несла транспортник бережно, как бесценный груз, и вроде бы не собиралась исчезать и предоставлять кораблю возможность шмякнуться на землю. Вот уже кончился последний слой облаков, и внизу показалась поверхность планеты. Мурманский от напряжения обливался потом, понимая, что в случае чего просто не успеет добежать до шлюпки. Через некоторое время стало ясно, что транспортник опускается на какое-то окруженное забором бурое пятно, к которому вела прямая, как вектор, дорога. Было похоже, что это местная старт-финишная платформа – хотя откуда могла тут взяться такая платформа? Впрочем, чуть позже Мурманскому удалось разглядеть, что никакая это не платформа, а непонятного назначения сооружение в виде полусферы, пузырем выпирающее из земли.

– Командир, как обстановка? – раздался из динамика звенящий голос пилота.

– Сейчас сядем на задницу, – ворчливо отозвался Мурманский. – И тогда держите меня пятеро, а то я этим местным чудилам уши поотрываю!

– У нас полтонны кислой капусты пропало, – сообщил каптенармус. – Надо будет им скормить, чтобы они с унитаза не вставали!

– Почему капуста пропала? – несмотря на экстремальность ситуации, не смог не поинтересоваться командир. – Где твои глаза были, Ивица? Не хватало нам еще продуктами разбрасываться!