Отличник в душе согласился с Лёлей. Он и сам порой чувствовал, что пора бы ему взять чемодан и сказать Серафиме: «Ну, пока!» Кстати, это заодно объяснило бы ей, почему он никогда к ней не приставал.
– Ухожу от них сегодня, – рассказала Лёля. – Валька, конечно, добрая, но я больше не могу. Чем дольше живёшь, тем больше обязана, даже стыдно. Сколько можно приживалкой?
Дверь неожиданно без стука распахнулась, и в комнату вошла комендантша. Игорь и Отличник обомлели, да и Ботва чуть не споткнулась, но это лишь подстегнуло её пыл. Она открыла рот и начала орать.
Следовательно, в словах Игоря была не похоть, не вожделение (это слова разного рода), а тоска от того, что ему, Отличнику, страшно притрагиваться к этой тайне, как сапёру – к мине неизвестного механизма действия. А тоска поистине всегда чиста и целомудрена, в какую бы помойку истину ни зарыли.
– Опять двадцать пять за рыбу деньги, – по-Ванькиному сказал он. – Я ведь тебе, мой юный друг, только что изложил причины.
– Это не причины, – резонно возразил Отличник. – Это поводы.
– Ну, да, – язвительно согласился Игорь. – Любовь в какой-то степени действительно повод, чтобы спать с любимым человеком.
– Я провёл скрупулёзный анализ твоих склонностей и в соответствии с полученными результатами из весьма обширного ассортимента моих знакомых противоположного пола отобрал тебе то лицо, которое обладает нужными данными, – некую Серафиму Стороженко.
Живому человеку свойственно любить. Это закон природы, а также психологии, физиологии и ряда других уважаемых дисциплин. За мёртвых я поручиться в данном вопросе не могу, ибо не обладаю эмпирическим опытом в достаточной степени. Это посылка. Следствием является то, что ты рано или поздно в кого-нибудь влюбишься. Ты разделяешь мою точку зрения?