Пересечь строительную площадку, заваленную битым кирпичом, мешками с засохшим цементом и ржавеющей арматурой, не составило труда. Нашёл лаз в заборе из профнастила – кто-то заботливо отогнул плохо прибитый рифлёный лист – не воспользоваться такой любезностью почти грех. Протиснувшись наружу, я оказался в типичном дворе, зажатом между двумя одинаковыми панельными пятиэтажками.
«Хрущёвки» – мелькнуло в голове.
Архитектурное убожество, призванное быстро решить жилищный вопрос, но создавшее унылые, безликие пространства. Что, впрочем, меня никогда не трогало. А сейчас их серость так и вовсе играла мне на руку – идеальное место, чтобы проскользнуть незамеченным.
Двор был пуст. Ни детей в песочнице, ни их мамаш, ни старушек на лавочках. Только ветер гонял по асфальту пыль и скрипел не смазанными качелями на детской площадке. Тишина давила, неестественная после недавней канонады. Крадучись, я двинулся в сторону промзоны вдоль стены одного из домов, стараясь держаться незаметно. Путь преградила обшарпанная трансформаторная будка, исписанная нецензурными словами и кривыми граффити.
Осторожно выглянув из-за угла, я замер. Там были люди. Двое мужчин и девушка. Секунды хватило, чтобы оценить ситуацию. Мужики… они не были похожи на обычных горожан, перепуганных или обезумевших. Нет, в их облике, в том, как они держали оружие, как стояли, сквозила привычка к насилию. Это были люди, для которых ствол в руках – не средство самообороны, а рабочий инструмент, причём давно и хорошо освоенный. Что-то неуловимое, какая-то аура хищников, окружала их. С такими лучше не то что в драку не вступать – в одном помещении находиться опасно, даже если они безоружны. Покинуть такое помещение стоило бы немедленно, пусть даже через форточку, рискуя оставить на раме уши.
Чуйка завопила об опасности. Против таких моя кирочка – что зубочистка против лома. Я непроизвольно напрягся, и тут же перед глазами вспыхнули две одинаковые светло-красные таблички, по одной на каждого:
Объект – иммунный, гуманность – низкая отрицательная, не идентифицирован, хорошо вооружен, умения Континента не выявлены.
«Иммунный»? Что это значит? И что опять за Континент? Вопросы без ответов.
Один из мужиков, здоровенный бугай, словно только что сошедший с подиума конкурса бодибилдеров, сжимал в ручищах какой-то импортный автомат. Второй, хотя и нормального телосложения, но на фоне своего товарища казавшийся почти дистрофиком, держал наготове самозарядное ружьё, похожее на «Сайгу». Оба были в разномастном камуфляже, поверх которого красовались разгрузочные жилеты, набитые магазинами и снаряжением. Оба бородатые, с наголо бритыми черепами. Типичные наёмники.
Третьей в этой мизансцене была девушка. Жгучая брюнетка, совсем юная, в лёгком и коротеньком ситцевом сарафанчике в мелкий цветочек. Цветастое платьице это сейчас казалось насмешкой на фоне окружающего пиздеца. Тёмные, почти чёрные глаза испуганно смотрели в землю, тонкие пальцы нервно теребили ремешок маленькой сумочки. Сомнений не оставалось – вот хищники, а вот – жертва.
Я тихо отступил за угол будки, превратившись в слух.
– Лучше сама дай, цифра, – прогудел низкий бас громилы-культуриста. Голос был спокойный и даже ленивый, отчего угроза прозвучала ещё страшнее. – Обещаю, мы будем нежными. Как котята. Ты же любишь котят?
Второй, тот, что с «Сайгой», хмыкнул. Коротко, весело, предвкушающе. Типичная сцена пикапа в условиях постапокалипсиса, мать его.
– Пожалуйста, не надо, ребят… – голос девушки дрожал, срываясь на трагический шёпот, который, однако, был достаточно громким, чтобы я его расслышал. – Меня мама ждёт… она больная… одна совсем…
– Мама? – переспросил тот, что хмыкал, и в его голосе заиграли весёлые нотки садиста. – А давай я ей ноги отрежу? Или лучше голову? Принесём ей в сумочке твоей. Как тебе идея, а, Арни? Подарок маме?
– Не надо, ребята… – снова прошептала девушка, уже почти плача.
За углом послышалась какая-то короткая возня, звук удара – глухой, короткий. Я крепче сжал рукоять молотка-кирочки. Ладонь вспотела.
– Помогите! – взвизгнула девчонка истошно, но её крик тут же оборвался.
Звук рвущейся ткани заставил меня действовать.
Хватит прятаться. Тихо шагнув из-за угла, я увидел картину маслом – здоровяк Арни, прижав девушку к шершавой бетонной стене трансформаторной будки, уже расстегнул ширинку на своих камуфляжных штанах и был всецело поглощён процессом извлечения своего боевого орудия. Второй, стоял чуть поодаль, наблюдая за действиями товарища с нескрываемым интересом, словно присутствовал при каком-то сакральном ритуале. Его «Сайга» висела на плече. Ну и отлично, лучшего момента для атаки и придумать сложно.
Дальше всё произошло словно само собой. Внутри меня будто включилась какая-то дремавшая доселе боевая программа. Несколько быстрых, бесшумных шагов вперёд. Владелец «Сайги» начал разворачиваться на звук, его глаза расширились от удивления, рука потянулась к ружью. Слишком поздно. Я вложил в удар всю силу и злость. Острый конец кирочки с отвратительным влажным хрустом вошёл ему точно в темечко. Без шлема, без каски он – лёгкая добыча. Боевик дёрнулся, глаза закатились, и он рухнул на асфальт, как подкошенный мешок… хм… ну скажем с картофелем. Ноги его несколько раз судорожно дёрнулись, и он затих.
Ещё пара шагов, и я сблизился с культуристом Арни. Тот, услышав нашу возню, резко, но запоздало обернулся, отпуская тоненькую брюнеточку. Штаны его были спущены до колен, обнажая впечатляющих размеров, но совершенно бесполезный в данной ситуации орган. Глаза выпучились от ярости и недоумения. Он попытался рвануть ко мне, одновременно подтягивая штаны и хватаясь за свой автомат, висевший на плече. Но я оказался быстрее.
Первый удар молотком пришёлся по бритому черепу. Хруст. Второй – туда же. Ещё хруст. Третий. Четвёртый. Злость, страх, адреналин смешались в один бурлящий котёл. Я бил и бил, уже не соображая, что делаю, пока тихое, жалобное поскуливание не выдернуло меня из состояния аффекта.
Девушка, съехав по стенке будки, сидела на корточках, закрыв лицо руками, и тихо плакала, её плечи мелко дрожали.
Перед глазами снова вспыхнули красные надписи:
Личная победа – иммунный Арни уничтожен. Уровень – 9, гуманность – низкая отрицательная.
Личная победа – иммунный Солёный уничтожен. Уровень – 6, гуманность – низкая отрицательная.
В ходе боя проявлена высокая сила, скорость, меткость, ловкость и реакция.
Получено 25 очков к прогрессу физической силы.
Получено 30 очков к прогрессу ловкости.
Получено 10 очков к прогрессу скорости.
Получено 18 очков к прогрессу меткости.
Получено 23 очка к прогрессу реакции.
Получена 81 единица гуманности.
Получена прибавка к уровню.
Текущий уровень – первый.
Внимание! Вы впервые подняли уровень! Помните, что поднятие уровня дает вам дополнительные преимущества. Это был прекрасный бой, в качестве бонуса получено 50 распределяемых очков основных характеристик. Поздравляем! Делайте великие свершения, это вознаграждается!
Тяжело дыша, я выпрямился. Молоток-кирочка был весь в крови и мозгах.
Опять эти непонятные сообщения! Уровень? Характеристики? Гуманность? Что за хрень здесь творится? И главное – никого, кто мог бы объяснить правила этой безумной игры.
Я подобрал автомат Арни. И… узнал его – память услужливо подкинула название: «Heckler & Koch HK437 Sneaker 9». Компактный, под патрон .300 Blackout, судя по всему. Оружие удобно легло в руки, словно продолжение меня самого. Переводчик огня стоял на автоматическом режиме – предыдущий хозяин явно любил поливать свинцом от души. Я щёлкнул флажком, переведя его на одиночный огонь. Осмотрел ствол: интегрированный глушитель, подствольный фонарь, коллиматорный прицел и здоровенный барабанный магазин – «бубен», как его называют. Весил агрегат прилично, больше трёх килограммов точно. Запасные магазины нашлись в разгрузке Арни.
Громкий щелчок предохранителя, похоже, вывел девушку из ступора. Она подняла на меня заплаканные глаза. Губы её были бледными и дрожали.
– Не надо… Не убивай… – прошептала она деревянными губами.
– Я тебе ничего не сделаю, красавица, – постарался я сказать как можно спокойнее, вытирая кирочку о штаны убитого Солёного. – Всё закончилось.
– Ты… ты кто? – её голос всё ещё дрожал.
Подавив желание схохмить и представиться майором Громом (а кто это, кстати?), задумался. А действительно, кто я? Не говорить же ей правду, что я пациент психушки, сбежавший только этим утром и страдающий амнезией, перемежающейся системными сообщениями в голове?
– Казанский, – нашёл я не самое оригинальное, но единственно верное решение из пришедших на ум. – Илья Казанский.
– Рита, – шмыгнула носом девушка и попыталась смахнуть слёзы ладошкой.
От этого чёрная тушь размазалась по щекам ещё сильнее, придавая ей вид печального Пьеро.
– Маргарита. А ты… ты кто по жизни?
– Строитель я, – ляпнул я первое, что пришло в голову, и кивнул в сторону стройплощадки. – Вахтовик. С объекта шёл. Увидел, как эти двое тебя прессуют, решил подойти, поинтересоваться – может, помощь нужна? Ну, а дальше ты сама видела. Как-то так получилось. Ты сама-то как?
– Электричества нет, – неожиданно ответила она, словно продолжая какой-то свой внутренний монолог. – Телефон не ловит. Воду утром отключили… А я, дура, решила на пляж сходить, позагорать. Погода-то вроде налаживалась… Сходила, блин…
Она снова всхлипнула и вытерла слёзы, окончательно превратив своё лицо в живописную абстракцию.
Нужно было убираться отсюда, и быстро. Я принялся деловито снимать с трупов разгрузки и осматривать карманы. У Солёного, помимо «Сайги» и патронов к ней, нашёлся неплохой тактический рюкзак, к слову, почти пустой, и наплечная кобура с револьвером «Наган» под патрон семь-шестьдесят два R. Зато у Арни в разгрузке обнаружилось несколько ручных гранат, тактический нож в ножнах на бедре и пистолет в кобуре – ПМ.
Неплохой улов. Я быстро переложил всё ценное в рюкзак Солёного, закинул его на плечо, автомат повесил на шею. «Сайге» сложил приклад и отправил в рюкзак. Поразмыслив, прихватил и кирочку – Хорошо себя показала, пригодится.
– Марго, – обратился я к девушке, стараясь говорить спокойно. – Этих двоих скоро хватятся. У тебя есть, где нам пересидеть?
– Нам? – она удивлённо подняла на меня свои прекрасные, но заплаканные глаза.
– Нам, – подтвердил я. – Или ты хочешь попытать счастья в одиночку? Те ребята, что грабят гастроном, скорее всего, скоро закончат. И не исключено, что решат пройтись по району, частой гребёнкой, так сказать. Найдут своих товарищей в разобранном виде…
В подтверждение своих слов кивнул на трупы и продолжил:
– Знаешь, чего они захотят после этого больше всего?
Глаза девушки расширились.
– Ты правильно подумала, отомстить они захотят. И им будет глубоко плевать, кто это сделал – я или ты. Просто убьют, кого найдут поблизости.
Девушка вздрогнула и посмотрела на меня с выражением животного ужаса, граничащего с паникой.
– Слушай… – она закусила губу. – Пойдём ко мне? У меня родители в отпуске на юге. Брат на соревнованиях по боксу… Я одна дома. Квартира большая, ты никого не стеснишь…
– Спасибо, – кивнул я. – Предложение заманчивое. Особенно если там есть, чем перекусить. А то со вчерашнего дня, почитай, маковой росинки во рту не было…
– Да, еда есть, – оживилась она. – Только холодильник разморозился… Надо что-то делать с продуктами срочно. Так что? Идём?
– Идём-идём, – согласился я. – Только быстро. Показывай дорогу, Марго.
О проекте
О подписке