Цитаты из книги «Таня. Жестокие игры»

Игнатов. Сказать правду, соскучился я по вас. Вчера подумал – вот бы хорошо заболеть посерьезнее… Татьяна Алексеевна лечить бы стала!

Входит Таня. В руках у нее лыжи, она бледна, движения ее неуверенны.

Таня. Важно, что я чувствую себя здесь полезной. Остальное несущественно. Только работа может принести человеку истинное счастье. Все прочее – выдумка, ложь!

Хозяйка. Скоро год, как из Москвы… Зимой у нее мальчонка-провожатый был: боялась одна по тайге ездить. А нынче притерпелась…

Таня. Простите меня… (Смущенно.) Дело в том, что Юрик… он умер сейчас.

Она немного музыкант, немного чертежник и немножко доктор, но в общем – ничего. (Пауза.) Самое страшное то, что она совершенно лишена собственных интересов. Шаманова. Но это же из-за вас она бросила институт, работу… Герман (горячо). Я не хотел этого. Я сотни раз говорил, чтобы она вернулась в институт.

Шаманова. Нет… Я, видите ли, в юности любила одного очень хорошего человека, но сначала нам обоим было некогда, а потом его убили басмачи… Это было в Бухаре, в двадцать шестом году. (Помолчав.) Семьи у меня никогда не было. Матери своей я не помню, а отец погиб на Лене в двенадцатом году. Такая жизнь – очень трудная штука, даже если работу любишь крепче всего. (Улыбнулась.) Впрочем… все образуется, верно? Если живешь по-настоящему, то завтрашний день всегда лучше вчерашнего.

Зачем же для него? Что ни говори – ребенок для матери первая радость. Таня. Нет, Дуся, я не хотела… Мне ведь всего двадцать два года. И вдруг детеныш!

надо добиться не только того, что можешь, но и того, что хочешь…

Таня встает из-за стола и подходит к клетке с вороненком. (Герману.) Прочувственно сказал, шельмец. (Смеется.) Нет, тут что-то кроется. (Тане.) На вашем месте я бы обратил на это внимание, хозяйка. А?… (Хохочет.) Клянусь своей бородой…