– Я бы сказал, что это знак отличия какого-нибудь клуба для сливок общества. – Кеннеди склонился над медальоном. – «Сыны Блэкуита». Хм. Может, Бройд его знает? Перед нами мужчина лет пятидесяти или пятидесяти пяти, одетый в дорогой костюм и дорогие ботинки. Рост около пяти футов шести дюймов, лицо багровое, я бы предположил одышку как следствие проблем с сердцем и сосудами, а печень наверняка отмечена следами возлияний.

– Что-то он шибко вырядился. Кеннеди, вы знаете, сколько в городе клубов, где развлекаются эти ваши сливки?

– Довольно много. Думаю, каких-нибудь «Сынов Блэкуита» мы среди них найдем. Считаете, он попал в лед прямиком из клуба?

– Такие важные господа пешком не ходят. Разве что пару ярдов от крыльца до экипажа.

– Но что мешало ему заехать в какой-нибудь бордель по дороге домой?

– Это. – Комиссар потыкал пальцем в сюртук. – Костюм. Он без шляпы, трости и верхней одежды. Взгляните на пятна на ботинках. Они промокли насквозь еще до того, как голубчик попал в объятия утбурда. Брюки тоже мокрые до колен. Хоть тут все и оледенело, пятна видны совершенно ясно. – Бреннон побарабанил пальцами по столу. – Лонгсдейл, у него там цепочка от часов видна. Часы никак не достать?

Консультант покачал головой.

– Ладно, к черту. Куда можно пойти в таком виде в ночь, когда язык к зубам примерзает? Лонгсдейл, он мог выскочить из клуба на зов этой гадины? Как Мерфи?

– Вполне.

– Выскочил и бежал. Либо к ней, либо от нее, но достаточно долго. Рожа у него весьма напуганная.

– Если он встретил утбурда – то ничего удивительного. – Консультант осторожно провел скальпелем по корочке льда на часах, и труп угрожающе захрустел. – Боюсь, определить время смерти по часам мы не сможем.

– То есть лучше оставить все как есть и надеяться, что он не растает к черту до приезда родственников?

– Он не растает, – ответил Лонгсдейл. – Это я могу гарантировать.

– Ладно. Если вы закончили, я пришлю Эдди – пусть нарисует портрет жертвы. Я отправлю детективов в клуб, но меня до четырех не будет. Так что ежели они управятся раньше, то вы, – Бреннон кивнул на консультанта, – можете прочесть их рапорты.

– Зачем? – удивился тот.

– Они допросят прислугу. Не может быть, чтобы табун лакеев и официантов ничего не заметил. Ничего по вашей части, я имею в виду.

– А вы куда?

– По делу, – сухо отозвался Бреннон. – Буду искать женщину.

Дом пивовара Мерфи при свете дня выглядел куда приятней, чем ночью. Приземистый и темный, как и многие дома в этих местах, на вид довольно мрачный, но ухоженный. Мерфи-младший чистил резные ставни, на свежевыкрашенном крыльце трепетали черные ленты. Вдова вешала на дверь траурный венок. Бреннон перевел взгляд на портрет незнакомки; ветер с озера сердито дергал бумагу, пытаясь вырвать ее из рук. Комиссар толкнул калитку и зашагал к крыльцу.

– День добрый, – сказал он, и миссис Мерфи подпрыгнула, как коза.

На ее лице промелькнуло такое выражение, будто комиссар едва не поймал ее с поличным.

– Вы! – вырвалось у женщины. – Опять?!

– А то. Знаете эту? – Натан сунул миссис Мерфи портрет белокурой незнакомки.

Это был тычок наугад – в основном от того, что комиссару хотелось нащупать хоть какую-то связь между пивоваром и остальными. Вдова вгляделась в портрет и громко фыркнула:

– Еще бы!

У Бреннона перехватило дыхание.

– Эта девка была у нас приходящей горничной. Но я ее выгнала, едва она пузо нагуляла. Взяли моду – чуть что брюхатиться!

– И где она теперь?

– Откуда мне знать?

– Но имя-то вы помните?

– Вот еще. Стану я имена служанок запоминать. Много чести! Я ее звала Хеди. Она и по-нашему еле говорила.

Бреннон пристально посмотрел на миссис Мерфи. Женщина покраснела и раздраженно теребила фартук.

– Как в лучших домах, а? – вкрадчиво спросил комиссар. – Всех горничных зовут Абигаль, а у вас-то целый штат прислуги.

Вдова отвернулась к венку и стала расправлять ленты.

– Значит, подозревали супруга. Занятная картинка – девушку вон, мужа на мороз, свидетелей нет, а у вас плохая память…

– Да черт с вами! – взорвалась миссис Мерфи. – Вы же теперь нас в покое не оставите! Да, я так и думала! А что вы бы думали, когда эта свинья только и делала, что глаза на нее пучила?!

– Где вы ее наняли?

– На рынке, в день найма. Я там как раз присматривала приходящую горничную, а эта на вид была приличной, хоть и лопотала по-нашему не особо. Рекомендаций у нее не оказалось. Ну вот оно и видно – года не прошло, как она притащилась к нам размером с корову! Верь после этого людям… Я гулящих в своем доме не потерплю. Велела убираться на все четыре стороны.

– Где она жила?

– Откуда ж мне знать. Слава богу, не в моем доме.

– Когда она к вам приходила?

– Через день, после полудня.

– Вы знаете, где еще она работала?

Миссис Мерфи фыркнула:

– Уж известно где! Я не спрашивала, а зря…

– Сколько вы ей платили?

– Два фернинга в неделю.

Бреннон смерил вдовицу долгим взглядом. Женщина уставилась в пол.

– Вы на ней основательно сэкономили.

– Ну уж…

– И даже не запомнили ее имя?

– Не наше оно. Длинное, язык сломаешь.

– И вы, доверчивая душа, не записали нигде, кому платите ваши кровные фернинги? А вдруг бы она украла у вас ложки?

Миссис Мерфи с досадой наморщила покатый лоб.

– Может, и записала где… Поищу, глядишь, и найду.

– Поищите, – холодно сказал Бреннон.

Женщина посмотрела на него, поняла, что он не уйдет, и с недовольной миной скрылась в доме. Комиссар повернулся к ее сынку, который оставил в покое ставни и не сводил глаз с матери. Когда она ушла, молодой человек бочком-бочком подобрался к Бреннону.

– А чего с ней? – пробасил наследник пивоварни.

– Найдем – узнаем.

Мистер Мерфи стал еще багровей, чем обычно, и выдавил:

– Эт не я. Я ее и пальцем не того…

– А хотелось?

Парень отвел глаза и принялся копать снег ступней размером с футляр для скрипки.

– Ее Хильдур звали, – пробубнил он. – Фамилия черт-те какая… Я к ней по-доброму, да… Спросил ее – кто это с ней так. Сказал, найду недоноска – врежу.

– А она?

Брайан Мерфи шумно вздохнул.

– Поплакала и ушла. Деньги я ей отдал, вы не того… Не думайте! Матушке не говорите, – шепотом добавил он и метнулся обратно к ставню.

Из дома вышла миссис Мерфи и с мрачным видом сунула Бреннону клочок бумаги.

– «Хилтур Линвизд». – Лонгсдейл положил листок в папку. – Не думаю, что это ее фамилия.

– Я тоже. – Бреннон сунул руки в карманы и окинул хмурым взором тома регистрационных записей. – Грамота – не самая сильная сторона миссис Мерфи. Но тем не менее девушка с именем Хильдур и фамилией на «Л» прибыла в Блэкуит либо поездом, либо дилижансом, либо речным транспортом. Господа, – комиссар обвел широким жестом несколько столов, заваленных регистрационными журналами; полицейские напряженно притихли, – вот несколько тысяч страниц, среди которых вам предстоит найти фамилию приезжей иностранки по имени Хильдур. Приступайте!

– Линдгрен, Линдквист или Ланквист, – пробормотал консультант. – Она из Стернборна. Может, послать письмо в их полицию?

– С какой стати? Она может быть десятой дочкой нищего деревенского пьяницы из глухой провинции. Никто и пальцем ради нее не шевельнет. Нет, искать надо здесь, у нас.

– Но зачем вам записи? – спросил Лонгсдейл, пока комиссар заматывал шарф и застегивал пальто.

– Затем, что мы сможем узнать, откуда она. Кроме того, есть шанс, что девушка оставила след – например, попросила отослать ее багаж в какую-нибудь гостиницу.

– Тогда куда же вы?

– В клуб «Сыны Блэкуита». Наш труп – это Рональд Джоэл Киннан. Его опознал Бройд, а также жена и дети. В клубе остались его шляпа, шарф, пальто и трость. Его кучер прождал в ночь убийства своего хозяина до утра, приехал домой и поднял тревогу.

Лонгсдейл нахмурился:

– Но он умер не в клубе. Там вам скажут разве что время, когда он ушел.

– Я иду туда не за Киннаном.

– А зачем?

Бреннон уже сбега́л вниз по лестнице, но, поскольку консультант не отставал (и Здоровяк тоже), приостановился и снисходительно пояснил:

– Всегда показывайте все портреты всем подозреваемым. Никогда не знаете, где вам повезет. Девушка, похожая на Хильдур, через день мыла полы и чистила камины в клубе. И она же служила приходящей горничной в доме Мерфи.

Лонгсдейл переменился в лице, одним рывком преодолел лестницу и намертво впился в локоть Бреннона.

– Но ее же ищет утбурд!

– Именно.

– И вы идете за ней?!

– Надеюсь на это. – Комиссар на всех парах промчался через приемную, но консультант вцепился в него, как клещ:

– Вы с ума сошли! А если он найдет ее, когда там будете вы?

– И что?

– Что вы станете делать с утбурдом?

Бреннон остановился. Он уже распахнул дверь, и во дворе его ждала синяя полицейская карета. Лонгсдейл выпустил его локоть.

– Я иду с вами, – сказал он. – Искать ее только человеку слишком опасно.

– А вы, что ли, не человек? – буркнул Бреннон. Консультант удивленно поморгал. – Ладно, лезьте в карету. Только ради бога – ведите себя прилично!

Клуб для состоятельных джентльменов «Сыны Блэкуита» занимал элегантное серое здание на площади Восстания, в тени городского банка. Чтобы попасть внутрь, Бреннону потребовалось рекомендательное письмо от Бройда, однако на собаку швейцар попытался наложить строгое вето:

– Но сэр, это ведь животное!

– И слава богу. Или вы лично будете вынюхивать под креслами улики и следы преступления?

– К-к-какого преступления?

– Мистер Киннан был убит этой ночью.

– Но не в нашем же клубе! Сэр!

Но комиссар уже решительно отодвинул швейцара с пути расследования и бросил в руки шокированному лакею пальто, шарф и шляпу.

– Давай, Здоровяк, ищи. А вы доставьте сюда хозяина клуба, управляющего и соберите в кухне прислугу для допроса. – Швейцар задохнулся от негодования. – Лонгсдейл, за вами пальто, шляпа и прочие вещи покойного. К делу!

– Хорошо, сэр, – покладисто сказал консультант.

Здоровяк уткнул нос в пол и потрусил в большую клубную столовую. Бреннон, убедившись, что все при деле, последовал за собакой. Он не знал, что вынюхивал пес, но решил ему довериться. В конце концов, покойника он уже нюхал…

Здоровяк прошелся по всем местам, где побывал усопший, от столовой до уборной, но нигде комиссар не обнаружил ничего связанного с преступлением. Однако при этом Натан отметил, что Киннан шлялся по всему клубному зданию совершенно свободно, а не торчал безвылазно в столовой, курительной и бильярдной. Если он так вел себя всегда, то шансы встретить белокурую поломойку довольно высоки. Напоследок пес довел Бреннона до черного входа, неопределенно помахал хвостом и улегся на половичок, поставив точку в расследовании.

В кабинет хозяина клуба Бреннон поднимался в некоторой задумчивости. Люди здесь собирались из числа тех, кто может запросто отказаться отвечать, и крайне трудно будет их заставить. Другое дело – прислуга. Прислуга, которая, вопреки самомнению господ, видит и знает о них больше, чем исповедующий священник. Но начать тем не менее надо с хозяев. Хотя бы из вежливости.

В кабинете комиссара ждали трое: Лонгсдейл, хозяин клуба мистер Лири и управляющий мистер Ханна.

– Вещи, – коротко сказал консультант и кивнул на журнальный столик, где грудой лежало все, что забыл в клубе Киннан. – Никаких следов. Он совершенно точно не выходил в них на улицу и не встречался с…

– Хорошо, – отрывисто бросил Бреннон и повернулся к хозяину. – Итак, насколько вы уже знаете, мистер Киннан, член клуба, был убит этой ночью. Поскольку все его вещи остались здесь, мы предположили, что это последнее место, которое он посетил. Что вы можете рассказать о нем и о его последнем вечере?

Джентльмены основательно подготовились к визиту полиции. Бреннон внимал слаженной саге о досуге достойного джентльмена ровно до первой неверной ноты.

– То есть вы не можете объяснить, почему при закрытии клуба обнаружили в гардеробной вещи мистера Киннана?

– Господа иногда забывают что-либо, – учтиво ответил эконом Ханна. – Мы отсылаем забытые вещи владельцам на следующий день. Так было бы и на этот раз, если бы…

– И все же вы не можете объяснить, где был мистер Киннан, начиная с полуночи, и почему ушел в такую холодную ночь без пальто.

– Как я уже сказал, вероятно, среди прочих джентльменов в бильярдной.

– Если вы спросите наших членов, – с подчеркнутой любезностью добавил мистер Лири, – они скажут то же самое. Что же до пальто, то мистера Киннана ждал его экипаж.

– То есть на озеро его перенес дух святой?

– Скорее всего, кучер.

Бреннон встал, сунул руки в карманы и обвел господ тяжелым взглядом исподлобья.

– Киннан вышел на улицу через черный ход, без шляпы и пальто. Он долго бежал по улице, до тех пор пока не промочил ноги и нижнюю половину брючин насквозь. В конце концов убийца настиг его у озера, прикончил и бросил труп на льду. Все это время кучер ждал Киннана у клуба, затем поехал домой и вместе с домочадцами пропавшего начал поиски. Его нашли в пять утра. Смерть наступила около двух часов ночи. От вас же мне нужно только одно – время, когда он покинул клуб.

Ханна облизнул тонкие губы и уставился на мистера Лири. Тот молчал, барабаня пальцами по столу. Лонгсдейл меланхолично почесывал загривок пса носком ботинка.

– Мы не можем вполне точно ответить вам, – наконец произнес владелец клуба. – Около часу ночи нами всеми овладел… овладела… Случилось некое замешательство и в своем роде даже паника. К сожалению, я не могу назвать ее причину, возможно, утечка газа с кухни. Однако примерно через десять-пятнадцать минут все вернулось к приличествующему нашему заведению порядку.

– Он вышел, – сказал Лонгсдейл. – И оно последовало за ним.

– Мистера Киннана после этого не видели, – закончил мистер Лири, бросив на консультанта заинтересованный взгляд.

– Почему никому не сообщили?

Лири надменно выпрямился в кресле.

– У нашего заведения есть определенная репутация, сэр!..

– Поэтому пусть члены клуба дохнут хоть пачками, лишь бы подальше. Где слуги? – резко спросил комиссар у мистера Ханны.

– Внизу, в кухне.

– Проводите.

Управляющий без особой радости двинулся к лестнице. Бреннон коротко кивнул хозяину клуба, жестом велел Лонгсдейлу идти следом и захлопнул дверь.

– Оно пришло за ним сюда, – прошептал консультанту Натан. – Джентльмены перепугались не хуже малограмотных рыбаков в квартале Мерфи. Киннан выбежал на зов, однако здравый смысл взял верх, и он попытался удрать.

– Или утбурд просто гонял его по улицам.

– Зачем?

– Чтобы поиграть, – пожал плечами Лонгсдейл. – Это же ребенок.

Прислуга собралась в кухне. Мистер Ханна, прохаживаясь мимо лакеев, официантов и поваров, бормотал фамилии и должности. Бреннон следил за лицами. Многие были насторожены, кое-кто – рассержен, но почти все – напряжены и сильно напуганы.

– Здесь не хватает одной девушки, – сказал он, когда эконом закончил. – Вы опознали ее по портрету.

– Ах да, иностранка. Мы не видели ее уже три или четыре месяца.

– С тех пор, как заметили ее беременность?

Мистер Ханна закашлялся и слабо покраснел, прислуга зашепталась. Бреннон обвел их долгим взглядом.

– Вы знаете, где она жила? У нее были друзья? Родственники? Она разговаривала хоть с кем-то из вас?

Ответом было молчание. Пес тихо фыркнул.

– Значит, так, ребятки. В дело, как видите, влезла полиция, поэтому никто не выйдет и не войдет в этот дом, пока я не узнаю всей правды.

– Вы не имеете права!.. – возвысил голос эконом.

– Член вашего клуба был убит, – вкрадчиво напомнил Натан, – и последнее место, где его видели живым, – этот дом. Соображаете?

Эконом судорожно провел по губам платком.

– Не можете же вы обвинить…

– Отчего же? Что мне помешает? Хильдур – очень красивая девушка, так, может, какой-нибудь пылко влюбленный лакей и отоварил Киннана кочергой по темени, когда узнал, что Киннан ее изнасиловал.

Кучка напуганных людей разразилась сбивчивыми вздохами. Послышался сдавленный шепот «О господи! Боже мой! Да не может быть! Кто бы стал?.. Она же иностранка!» Бреннон следил за ними как за добычей – кто первым задрожит, кто выдаст себя паническим взглядом или невольным жестом? Ханна снова прижал скомканный платок к губам.

– Это неслыханно! Вы ответите за подобную клевету!

– Бросьте. – Комиссар шагнул к слугам, и те инстинктивно подались назад. – Они знают. Слуги всегда знают, верно?