Потому что Пуню наказывать грех и смех один. Пока погоня идет, пока шерсть на дыбах летит, пока когти скрежещут, пока под креслом найдешь, где таится она, из-под кресла вытащишь, уже разве помнит она, за что ее в трепку?!
А чужие грехи, Федь, не твоя забота. Есть кому разобрать. Ты своих не копи по сусекам.
– Да ведь можно было словами предупредить меня, бабушка!
– Я тебе, Федь, сто раз говорила…
– Ты другое дело, бабушка, у тебя угрозы одни, от тебя наказания не дождешься…
Бабушка?!
– Спишь ты, бабушка?
– Сплю, Федь, двенадцатый час…
– А ты каким сном спишь, не вечным?
– Да уже никаким, Федь, не сплю, уснешь с тобой разве?
– А каким спала?
– Да обычным, Федя, спала…
– Тогда спи!
Не то что попросить она гордая – уж какая тут гордость! – а волнуется просто: вдруг если купит бабушка мне этот набор солдатиков, то телу на мороженое в стаканчике вафельном у бабушки в кошельке не останется?
Вот какая душа моя справедливая, добрая. Всегда первым делом о других