3
Атия

Далеко в глубине Роузгарда есть только одно место, где люди собираются после заката.

Таверна «Ковет» возвышалась над каналами. Неизменно осыпанные ярко-оранжевыми листьями в любое время года, ветви плюща обвивали окна, словно хитрое переплетение вен. Звуки музыки – нежные переливы струнных в сопровождении ударных и резковатых духовых – лились рекой из каждой щели и трещины в двери. На первый взгляд в обычный солнечный день это здание могло показаться вполне рядовым, но стоило присмотреться к нему в ночной мгле, и оно начинало раскачиваться и изгибаться.

Возможно, дело было в эле. Или в колдовстве.

Между ними редко есть разница.

За последние два месяца этот дом стал даже слишком знакомым. Я провела непозволительно много времени на одном месте, а мои родители учили иначе.

«Постоянно перемещайся, – всегда повторяли они. – Не дай им себя выследить».

Не дай им себя увидеть – вот что имелось в виду.

И уж точно не говори с Вестником.

Если бы мои родители видели меня прошлой ночью, они бы пришли в ярость.

«Нет, – поправила я себя, – они бы испугались».

Бояться было их любимым занятием.

– А ты сегодня поздно, – послышался звонкий голос.

Я посмотрела через бар и увидела смуглого светловолосого парня, одетого, как и обычно, в синюю мантию учеников Академии.

Тристан.

Он вытер плащ и нахмурился, заметив пятно от эля на переднем кармане.

– Я много часов писал о банши, – поведал он мне.

Он поднял со стола тетрадь и держал ее как трофей.

– Мне не терпится рассказать тебе о том, что я откопал в библиотеке.

Тристан всегда не прочь поболтать, особенно о библиотеке. Он проводит там половину своего времени, когда не тратит оставшуюся его часть сидя в углу «Ковета» и отчаянно строча в своей тетради.

Я взяла ее из рук Тристана и попыталась сосредоточиться.

Таверна вокруг нас оживала вместе с ночью.

Люди были повсюду: за столами и на расшатанных ступенях, ведущих в гостевые комнаты. Свечные фонари над нами раскачивались, а стены сотрясались от танцев.

– Долго меня ждешь? – спросила я Тристана, перекрикивая шум.

– Ну, справедливости ради, я не ждал, а работал, – ответил парень. – Но вообще-то два часа.

Я фыркнула и открыла пропитанные чернилами страницы:

– Тебе бы поменьше корпеть над изучением монстров и почаще искать друзей.

– К чему мне друзья, когда у меня есть мои книги, – заявил Тристан. – И ты.

Я возмутилась:

– Мы не друзья, Тристан.

Я каждый день напоминала ему об этом с тех пор, как поселилась здесь.

И все же он первый в списке людей, которых я могу вытерпеть. А еще единственный, в чьи кошмары я не вторгалась. Тристан слишком жизнерадостный, чтобы трястись от страха. Да и мне самой будет стыдно мучить его худшими из его страхов.

И я не уверена, что вообще смогу выведать, чего он боится. Быть похороненным под горой книг? Не удивлюсь, если такому он будет только рад.

– Так, значит, банши, – сказала я, пробежавшись по тетради. – И что же ты выяснил?

Лицо Тристана просияло.

До того как его родители переехали в Куин Морроу в Королевстве Земли, где студенты изучают природу, он жил в Королевстве Алхимии. Их специальность – магия и монстры, и, несмотря на переезд, Тристан остался верен своим научным интересам.

– Вот тут, – сказал он, с воодушевлением указав на страницу. – Благодаря этому тексту я разрабатываю теорию о том, что банши не просто предвещают смерть, но и являются ее причиной. Я думаю, они охотницы, а не просто предсказательницы.

Я буркнула что-то вроде «Ух ты», как будто бы идея была чем-то революционным. На самом деле, банши действительно являют собой нечто среднее от двух этих легенд.

– Любопытная теория, – вот и все, что я ответила.

Я подвинула тетрадь обратно к нему, и Тристан с ухмылкой спрятал ее в карман.

– Скоро это будет не просто теория. Я докажу, что я прав, когда найду одну из этих тварей.

Я замерла и с любопытством взглянула на него:

– Идешь охотиться на банши?

– Коль скоро я хочу писать о монстрах, мне бы не помешало встретиться с одним из них, – сказал Тристан.

Комичность этой ситуации чуть не заставила меня засмеяться.

– Что ж, желаю удачи.

– Удача мне не потребуется, – заявил он, уверенный как никогда. – Монстры скрываются среди нас, Атия. Они вполне могут быть и здесь, в этой самой таверне.

– Ох, какой ужас.

Тристан наклонился к барной стойке, а глаза его метались по сторонам, чтобы убедиться, что нас не подслушивают. Я уловила запах чеснока, который теперь носили все жители деревни. С тех самых пор, как две ночи назад произошло нападение Сапфир.

– Ты видела странника? – прошептал он. – Того, что продавал здесь зелья из Королевства Воды?

Я напряглась.

Человек на рыбацком мостике не рассказывал, что был торговцем. Но, помнится, я перестала его слушать после того, как он хвастался размерами своих склянок.

– А почему ты спрашиваешь?

– Его убили два дня назад, – сказал Тристан. – Разорвали горло. Люди говорят, это был вампир.

– Но не банши.

Тристан покачал головой:

– Где побывал один монстр, жди другого.

Я кивнула:

– Уверена, банши и вампиры – лучшие друзья.

Тристана ничуть не смутил мой сарказм.

– Как такое могло проскользнуть мимо зорких глаз предсказательницы?

Предсказательница.

Вот эта роль меня и подвела.

Я могу путешествовать из королевства в королевство, просто создав портал, но даже мне иногда нужен отдых. Монетка-другая, чтобы заплатить за комнату. Иным тварям достаточно и лесной подстилки под ледяным дождем, но я предпочитаю комфорт. А в мире людей золото можно получить в обмен на услугу.

Лучшее, что я могла придумать, чтобы подзаработать, – стать фальшивым предсказателем будущего.

В других королевствах я уже побывала и художницей, и сказительницей. Однажды я была даже надзирательницей в тюрьме. Но странствующая предсказательница привлекает меньше всего внимания и больше всего денег, а мои белые волосы как будто созданы для этой легенды.

Люди суеверны и ничего не жаждут услышать так сильно, как то, что они на верном пути.

– Если ищешь приятной беседы, то ты не по адресу, – сказала я Тристану. – Обращайся за сарказмом и унынием или за чем угодно еще, если при этом мне не потребуется улыбаться.

– Но у тебя такая красивая улыбка, – сморозил Тристан.

Румянец невинного агнца проступил на его щеках. Он потупил взгляд, словно бы не ожидал от себя такого выпада.

Он закашлялся, и я уже знала, какой вопрос за этим последует.

Это было не в первый раз.

– Может, пройдемся чуть позже? – он прикусил губу. – Можем направиться к озеру, полюбоваться звездами.

Его пальцы барабанили по столу, как и всегда, когда он нервничал.

Я сглотнула воздух, поймав себя на непривычном мне чувстве вины.

Мы могли бы прогуляться до озера и посмотреть на звезды, не будь Тристан человеком и не будь я той, кто на них охотится.

Не будь он таким милым, а я – полной противоположностью всего милого на этом свете.

Мы могли бы разыграть романтическую сценку, пуская блинчики по воде.

Будь я кем-то другим, слова Тристана заставили бы мое сердце забиться чаще. Привлекательный молодой человек сделал мне заманчивое предложение.

Но я не могу относиться к нему так.

Он слишком нежный – хрупкий, – в нем нет ни искры, ни холода. Но даже если бы я знала кого-то, с кем ощутила бы подобное, я никогда бы не позволила себе поддаться искушению.

Не дай им себя увидеть.

Я никогда не нарушала это правило.

Тристан сказал мне однажды, что я хорошенькая, да вот только он никогда не видел моего истинного лица.

Ты не хочешь идти со мной на озеро, Тристан.

Тот, что пошел в прошлый раз, не выжил.

Тристан не стал давить.

Он изо всех сил старался не выглядеть расстроенным.

– Значит, придется и дальше утомлять тебя своей болтовней, – сказал он, и широкая улыбка напрочь стерла все следы недавней неловкости между нами. – Знаешь, как редко удается встретить учеников из Королевства Алхимии?

Я пожала плечами:

– Догадываюсь, что нечасто.

– Даже слишком, – сказал он. – Пока их двое. Ты и я.

Или только он, потому что я, по правде сказать, никогда не была в Королевстве Алхимии. Но эта легенда убедительно оправдывала меня всякий раз, когда я, забывшись, умудрялась болтнуть лишнего о жизни темных тварей.

Я рассказала Тристану, что оставила Алхимию, когда погибли мои родители.

Эта ложь избавила меня от его дальнейших расспросов. Мне не пришлось рассказывать, как их растерзали Боги и о том, что отчасти была виновата я сама.

О том, как я и представить себе не могла, что после всех уроков о бережном вторжении в чужие кошмары они способны преступить закон и убить человека.

Или о том, как, когда я пыталась спастись в ту ночь, меня за запястье поймал странный человек, и я до сих пор чувствую его мертвую хватку и запах пепла, исходивший от его кожи.

Все, что Тристану следовало знать, – это то, что когда-то у меня были родители, а сейчас их нет.

– Ты Тристан Берроу? – послышался голос.

Глаза Тристана быстро потемнели, как будто бы их блеск притянул к себе владелец голоса.

Я обернулась и увидела человека с воротником до самого подбородка. Между губами торчала сигарета.

Он двигался, как речной тростник, слегка покачиваясь на ногах и дрожа всем телом, словно внутри него было что-то рвущееся наружу. Его кожа выглядела бледной, и несмотря на низкий рост, что-то в нем как будто бы нависало над Тристаном.

– Где твои родители? – проскрипел незнакомец.

Тристан выпятил грудь, стараясь казаться больше:

– Сегодня я заправляю делами.

Незнакомец выпустил густое облако дыма, и Тристан тут же разогнал его.

– Так ты у нас, значит, взрослый.

Я наблюдала за ними с интересом.

Такой крошечный человечишка, но каждое его слово явно заставляло Тристана беспокоиться. Я смогла ощутить вкус его страха. В животе заурчало.

– Пришло время заплатить по счетам, вор, – продолжил человек.

Глаза Тристана округлились от такого обвинения.

– Мы отдали долги.

– А как насчет ваших обещаний?

Человек приблизился и затушил сигарету о барную стойку, вдавив ее в деревянное покрытие:

– Отдай то, что с тебя причитается, или увидишь, как я выпотрошу твоих родителей.

Его слова были обращены к Тристану, но вместо этого задели в самое сердце меня.

«Только не при ней», – завопило воспоминание об отце.

Моя мать вскрикнула, когда его голова упала на пол рядом с ней.

А потом лезвие вонзилось в ее сердце.

Атия, беги!

И я побежала.

Я бежала, ведь мои крылья были слишком малы, чтобы летать, да и я была уверена в собственной скорости, пока…

«Неповиновению твоих родителей нет прощения, – сказал человек из пепла, крепко схватив меня за запястье. Его фиолетовый костюм мерцал в темноте. – А теперь воспользуйся моим милосердием и беги. Беги далеко и изо всех сил».

Что-то острое и зазубренное зашевелилось внутри меня от воспоминаний, и я вдруг ощутила приступ неконтролируемого гнева.

Я вскочила, и мой стул с грохотом упал на пол.

Тристан и незнакомец изумленно обернулись.

Сердце яростно стучало в груди. Я посмотрела на руки и поняла, что они дрожат.

– Не угрожайте ему так.

Мой голос был низким, гортанным и больше походил на рык. Я годами не думала о том дне, не воскрешала в памяти крики моей матери и не позволяла запаху человека из пепла коснуться своих ноздрей.

Я не позволяла себе этого.

– Не лезь не в свое дело, девочка, – сказал человек.

Верный совет.

Темным тварям нельзя вмешиваться в людские споры, но я ничего не могу с собой поделать.

– Довольно, – сказала я, изо всех сил сохраняя самообладание.

Незнакомец выглядел пораженным. Без тени страха в глазах он разглядывал мое человеческое обличье:

– Слушай сюда, девчонка…

Я вскинула ладонь вверх и ударила его по лицу.

Хрупкий нос незнакомца с легкостью рассыпался под моей рукой.

Он повалился на спину, от неожиданности и ужаса выпучив глаза. Кровь хлестала, как из старой прохудившейся бочки.

– Ты… ты…

– Я же сказала, хватит, – повторила я с непоколебимой решимостью.

Я сделала шаг к нему.

Незнакомец отскочил назад.

Теперь в его глазах был страх.

«Я могла бы оживить худшие из твоих кошмаров, – думала я. – Могла бы прокрасться в твое сознание и перебирать там все страхи, пока ты не взмолишься о пощаде.

Я бы высасывала воздух, почерневший от твоего страха, позволяя ему стекать вниз по горлу и окутывать кожу, словно теплое одеяло.

Могла бы окрасить этот дом твоей кровью и наплевать на Богов с их законами».

Я сглотнула, прекрасно зная, что не могу сделать ничего подобного.

Не здесь.

Не при Тристане и не при хозяевах «Ковета», которые как раз обернулись и наблюдали за происходящим.

Я бы показала этому человеку свое настоящее лицо и с удовольствием посмотрела бы, как его щеки побледнеют от такого зрелища. Но открыться всей деревне – все равно что объявить охоту на саму себя.

Подразнить людей и Богов.

Уж лучше я сама покину Роузгард, чем буду дожидаться, когда меня вышвырнут.

Я сделала вдох, чтобы успокоиться.

– Я здесь новая предсказательница, – выдала я, одолевая гнев. – Я могу залезть в вашу голову и вытащить все грязные секреты, которые вы пытаетесь скрыть. Каждое тело.

Глаза незнакомца сузились.

– Я могу рассказать об этом хранителям деревни. Или другим вашим клиентам. Думаю, они будут рады возможности списать долги.

Рот незнакомца скривился от ненависти.

Возможно, он догадывался, что это ложь и каждое сказанное мной слово было не более чем шуткой. И все же я почувствовала его тревогу, когда он представил, что могло случиться, окажись эта угроза правдивой.

Представил, как я могу его уничтожить.

– Давай, прячься за юбкой своей предсказательницы, – незнакомец ухмыльнулся в лицо Тристану, прижимая рукав к носу, чтобы остановить кровь. – Только это не конец. Ты же знаешь, она всегда получает то, что ей причитается.

Она? Я проводила взглядом удалявшуюся фигуру незнакомца, пока тот не толкнул дверь и она не стукнула за ним, чуть не сорвав с петель колокольчик.

Кто эта таинственная «она»?

– Не могу поверить, что ты только что это сделала, – подал голос Тристан.

– А ты был против?

Он уставился на меня, как будто и впрямь не был уверен в этом.

Я пожала плечами и вернула на место стул, который недавно швырнула на пол. Снова взгромоздилась на эту шаткую конструкцию, все еще чувствуя пламя борьбы, бушующее в теле.

– Мы честные люди, кстати, – ни с того ни с сего сказал Тристан. – Я и мои родители. Мы не воры.

– Я и не называла вас так.

– Тебе, наверное, стало любопытно узнать, что он имел в виду.

– Я взяла в привычку никогда не интересоваться делами других людей, – ответила я. – Они всегда оказываются намного менее заслуживающими внимания, чем я себе представляю.

Тристан хмыкнул:

– Ты странная, Атия. Может быть, даже страннее, чем я думал.

Я изогнула бровь.

– Да это и хорошо, – спешно поправился он. – Странная лучше, чем скучная.

Я задумалась над его словами:

– Я могла бы быть скучной.

– Надеюсь, ты не будешь, – ответил он. – Мне ведь не с кем поговорить.

– Подозреваю, что беседы о монстрах – не лучший способ заводить знакомства.

– Не понимаю почему, – парировал Тристан. – В нас всех есть что-то от чудовищ. Но в нас есть и кое-что еще.

«Только не во мне», – подумала я.

– И что же это?

– Надежда, – ответил он уверенно. Таким голосом говорят только те, у кого ее никогда не отнимали. – Семья. Друзья. Люди, ради которых мы хотим быть лучше.

Я сглотнула, и пустота внутри меня увеличилась.

У Тристана, возможно, все это и было, но только не у меня.

Боги давно отняли это, и настало время оставить Роузгард, пока меня не захватила столь привлекательная мысль о том, что я смогу все вернуть.

Я должна исчезнуть.

И пусть те, с кем наши пути пересекались, навсегда забудут о моем существовании.

Я стану историей и ничем больше.