Я поднялась по припорошенным снегом ступеням вслед за своим спутником и оказалась в просторном коридоре со множеством дверей. Судя по всему, меня провели через чёрный ход, но я нисколько не обиделась, наоборот, порадовалась тому, что наконец нахожусь под крышей, в тепле и уюте. В глазах до сих пор рябило от снега, ноги плохо слушались, тело сковала свинцовая усталость.

Мердок помог мне снять верхнюю одежду, избавился от своего тяжёлого полушубка и сам, и я обнаружила, что он вовсе не такой, каким показался мне в нашу первую встречу. То есть ни капельки не полный, а мускулистый – этого даже свитер не скрывал. Даже чересчур мускулистый. Я и сама как для девушки была высокой и, бывало, Маргарет дразнила меня водонапорной башней, но рядом с ним я ощущала себя необыкновенно тонкой и хрупкой, как берёзка в тени могучего дуба.

Мне подали тёплые тапочки и пуховую шаль.

– О, благодарю, мистер Мердок, – расчувствовалась я. – Вы так добры.

– Ну что вы. И, пожалуйста, давайте по-простому. Никакой я не мистер Мердок, я не старик и не важная шишка, чтобы так меня называть. Просто Дьюк, хорошо? И на «ты».

– Хорошо, – неуверенно отозвалась я и, подумав, добавила: – А я Хетти.

– Вот и здорово. Сюда, пожалуйста, – пригласил Дьюк. – В малой гостиной ты найдёшь свою подругу и прочих. Не пугайся, они добряки, каких поискать, хоть и выглядят, как начищенные монеты из королевской коллекции. Даже Уилл. Да, Уилл тут самый главный добряк.

В воздухе что-то зашелестело, издало радостный писк. Я резко обернулась и отшагнула в недоумении, не сумев и слова вымолвить. Прямо на меня летело розовое нечто. Не то котёнок, не то летучая мышь…

Розовый летун ткнулся Дьюку в руки и замурлыкал, точно настоящий кот.

– Пушок, ты решил познакомиться с Хетти? – ласково спросил Дьюк, поглаживая того за ушком.

Я не удержалась и провела рукой по подбородку – вдруг тот отвис, а я и не заметила, так удивила меня реакция Дьюка на это странное существо. Не ожидала от крупного и сильного парня таких нежностей.

– Это Пушок, – продолжал удивлять Дьюк. – Добрейшее и чрезвычайно чувствительное существо. Обычно не кусается, но за друзей готов драться насмерть.

Именно в этот момент Пушок, зевнув, продемонстрировал свои зубы – белые как снег и острые, точно отточенные клинки.

– Не хотелось бы попасть в число его врагов, – призналась я.

– Это исключено, – заявил Дьюк и я подивилась его уверенности. – Он чувствует душу каждого.

Существо, получив свою порцию ласки от Дьюка, переключилось на меня. Окинуло всю мою долговязую фигуру пронзительным взглядом голубых глаз и, по-видимому, осталось довольным, так как покинуло широкие ладони Дьюка и подлетело ко мне. С некоторым опасением, не забывая об острых зубах, я протянула руку и коснулась мягкой розовой шёрстки. Пушок потёрся головой о ладонь и замурлыкал.

– Ты ему нравишься, – констатировал Дьюк, – но я иной реакции и не ожидал.

Такая откровенность была для меня в новинку, и я постеснялась выспросить подробности. А Дьюк уже вёл меня дальше по коридору. Пушок летел рядом, споро молотя крыльями воздух и слегка помахивая шикарным хвостом.

Мы пересекли погруженный в полумрак холл, но я успела разглядеть широкую мраморную лестницу, ведущую на второй этаж, украшенный мозаикой сводчатый потолок, прекрасные картины в позолоченных рамах и хрустальные люстры. Затем последовал ещё один короткий коридор и меня ввели в просторную гостиную, обставленную богато, но со вкусом. За большим овальным столом сидела куча народу и моя дорогая Тильда в том числе. Чаепитие было в самом разгаре.

Все дружно повернули головы в мою сторону и мне стало ужасно стыдно за свой потрёпанный вид и красные от мороза руки.

Тильда бросилась мне навстречу, обняла крепко-крепко, наговорила уйму приятных слов.

Дьюк коротко представил меня друзьям и меня, наконец, усадили за стол рядом с Тильдой.

Откуда-то из глубины гостиной безмолвной тенью выступил лакей в зелёной ливрее и белых перчатках. Поставил передо мной чашку с чаем, над которой вился пар, придвинул вазочку с конфетами и тарелку с изумительно пахнувшей выпечкой. Боги, да у моей тётушки Эмили и по праздникам такого изобилия не водилось!

Преодолевая неловкость, я попробовала угощение. Сдоба буквально таяла во рту, конфеты отличались изысканным вкусом и явно стоили недёшево, а чай казался самым вкусным, самым ароматным и самым согревающим, какой только мне доводилось пробовать.

Между тем за столом возобновился разговор, видно, хозяева решили продолжить общение, чтобы меня не смущать. А я смогла как следует рассмотреть каждого из них.

Не считая меня и Тильды, за столом сидели две девушки, красивые и бойкие на вид, и трое парней, похоже, те самые, которых я повстречала на ярмарочной площади в Литлчестере. Самый старший и, по-видимому, самый главный, был одет в свитер с оленями. Рядом с ним изящная брюнетка со стильной короткой стрижкой. Я заметила у обоих одинаковые обручальные кольца, значит, муж и жена. Справа от пары расположился юноша с меланхоличным взглядом, тёмными вьющимися волосами и тонкими чертами лица, и я подумала, что он непременно должен оказаться либо художником, либо поэтом. Рядом примостилась миниатюрная шатенка в зелёном свитере. Девушка была очень похожа на поэта-художника и, как выяснилось впоследствии, они приходились друг другу братом и сестрой. И, наконец, по правую руку от меня сидел Дьюк. Ему тоже предложили чай, но он предпочитал кормить Пушка нежными рогаликами прямо с рук.

– Дьюк, пожалуйста, прекрати пичкать Пушка сдобой, – обратилась к нему брюнетка. – Я только недавно вылечила его от ожирения.

– Он не жирный, – возразил Дьюк, – просто пушистый. И вообще, он на зиму запасается подкожным жирком, ему не повредит.

– По мнению Крис, ожирением страдают все, кто весит чуть больше снежинки, – усмехнулся поэт-художник и изящным жестом заправил за ухо волнистую прядь.

– М-да, вы без меня совсем распустились, – покачал головой «главный» и его жена широко улыбнулась.

– Не обращайте на них внимания, – приветливо обратилась ко мне шатенка, когда я покончила с чаем. – Мы рады приветствовать вас в замке моего отца. Если без лишнего официоза, который я терпеть не могу, меня называют Ванессой Мюррей, а это мой младший брат Годфри. Этот чудный свитер с оленями носит Уилл Эванс – его жена Кристина, похоже, не против и, наконец, Дьюк Мердок, лучший друг Годфри, но вы с ним, конечно же, успели познакомиться, как и с Пушком. Он необыкновенно мил, не правда ли? В библиотеке у камина дремлет мой отец, он предпочитает, чтобы к нему обращались «сэр Ричард», не иначе, матушка в это время наверняка читает у себя в комнате. И где-то наверху бродят ещё два моих старших брата – Джеральд и Киран.

Из-за охватившего волнения я, к сожалению, не запомнила имён, но понадеялась на Тилли.

Возникла пауза и я подумала, что настало время рассказать о себе в ответ.

– Меня зовут Генриетта Хадсон, – напомнила я, – с моей подругой Матильдой Эшкрофт вы уже, верно, успели познакомиться.

– Очень приятно, – ответила Ванесса. – Какими судьбами оказались в нашей глуши? Заблудились?

– Вы так проницательны, – заметила Тильда, – слава богам, что ваши друзья вышли поохотиться, не то мы замёрзли бы в снегу.

– Действительно, метель разыгралась не на шутку, – поддержала брюнетка.

– Тогда добро пожаловать к нам в замок, – пригласил поэт-художник.

– Я распоряжусь, чтобы вас снабдили всем, что вы пожелаете, пожалуйста, не стесняйтесь и в случае чего обращайтесь ко мне, – продолжала смущать Ванесса. Никто и никогда, за исключением верной подруги Тильды, не проявлял по отношению ко мне столько участия и добра.

– Благодарю, – только и смогла вымолвить я.

Миниатюрная Кристина оставила своего мужа и подскочила к нам. И со словами: «Позвольте, я целительница», – взяла нас с Тильдой за руки. Закрыла глаза. И я тут же почувствовала тепло в ладони. Подобно ростку какого-то дивного растения, оно заструилось вверх по руке, обвивая её и давая побеги, и вскоре распространилось по всему организму. По коже поползли мурашки, тело пробила лёгкая дрожь и я ощутила необыкновенный прилив сил и бодрости. Сонливость как рукой сняло, руки приобрели здоровый вид, а ноги согрелись.

– Я вылечила лёгкое обморожение и убрала симптомы начинающейся простуды, – объяснила Кристина и, словно предчувствуя наши слова, добавила: – И, пожалуйста, не благодарите. Это сущий пустяк. Малость того, что я могу сделать для вас.

– И всё же позвольте выразить вам свою благодарность, – произнесла я и, дождавшись, пока иссякнет поток красноречия Тильды, продолжила: – Вы маги? Простите за вопрос, просто я прежде никогда не сталкивалась с магией. Почти не сталкивалась.

– Я – целительница, – охотно ответила девушка, – а Дьюк – боевой маг. Мы втроём, – она указала на поэта-художника, – студенты Дортмундской академии легионеров и врачевателей. Уилл, мой муж, служит в части недалеко отсюда. Вот, отпустили отметить праздник в кругу друзей.

– А вы? – спросил Уилл.

Пожалуй, он единственный из всех, кто относился к нам не то чтобы недоброжелательно, но как-то ровно, и это разительно ощущалось на общем фоне.

Мы с Тильдой не успели условиться, что будем рассказывать о себе. Коротко переглянувшись с подругой и уяснив, что всю инициативу она предоставляет мне, я, не став скрывать правду, ответила:

– Мы из Адельхейма.

И замолчала, не в силах вымолвить ни слова. Пять пар глаз, не считая Тильды и лакея, смотрели на меня с участием и любопытством. Противный комок подкатил к горлу, и я взмолилась всем богам, чтобы не поддаться эмоциям прямо здесь и сейчас.

– И мы ушли оттуда без спроса, – сказала Тильда, принимая удар на себя.

– А правду ли говорят, что с воспитанницами там обходятся не очень хорошо? – спросила Ванесса. Казалось, она подбирает слова, чтобы выразиться помягче.

Собравшись с силами, я ответила так:

– Я не знаю, что говорят об Адельхейме другие, могу сказать только то, что видела сама. Девочки подвергаются жестоким наказаниям за малейшие проступки. Маргарет лишили возможности побывать на зимней ярмарке из-за кляксы в тетрадке. Мию регулярно избивают розгами за то, что на уроке пения она не попадает в ноты. А Шарлотту заперли на ночь в холодном подвале за разбитое блюдце. В итоге она заболела и тоже не пошла на ярмарку.

– Какой ужас! – не выдержала Кристина, а Пушок возмущенно пискнул. Можно подумать, он что-то понимает!..

– А Хетти посадили под замок за то, что какие-то незнакомцы приехали в Адельхейм и выспрашивали о ней у старика истопника! – выпалила Тильда.

– Тилли! – возмущенно прошипела я, но подруга не могла остановиться.

– Хотя вины Хетти в том нет и быть не может. Она не знает, чем привлекла праздное внимание джентльменов – искренне надеюсь, то были джентльмены! И мисс Норридж сказала, что не выпустит её до дня совершеннолетия, считайте, обрекла на верную смерть. Вот мы и ушли оттуда. И молчать не станем. Пусть весь мир узнает о том, что творится в женском пансионе! Пусть полиция проведёт расследование и накажет виновных! Пусть эту тюрьму под названием Адельхейм закроют навсегда!

– Мы вам поможем! – воскликнула Ванесса. – Правда, друзья? Подымем все связи. К мнению отца в Литлчестере ещё прислушиваются. Джеральд, мой старший брат, адвокат. Он многое может сделать. Матушка тоже не останется в стороне.

– Она давно неодобрительно косится в сторону руководства Адельхейма, – поддержал её брат.

Парень в свитере с оленями хлопнул кулаком по столу, да так сильно, что я подумала, тот пойдёт трещинами. Посуда зазвенела, чай расплескался. Лакей бросился промокать лужицу салфеткой.

– Уилл! – упрекнула Кристина.

– А я вам говорил, что это плохая затея, – припечатал тот, обводя убийственным взглядом парней – Дьюка и поэта-художника. – Но я же больше не ваш командир, кто меня слушает!

– Я тебе объяснял, почему поехал туда. – Дьюк старался говорить спокойно, но чувствовалось, что он сдерживается, проявляя уважение к дамам и старшему товарищу. – И к тебе, Хетти, – он повернулся ко мне, – это не имело никакого отношения. Мы ужасно виноваты, что своим появлением навлекли на тебя беду, и рады, что тебе удалось выбраться. А касалось это одного нашего расследования. Нужно было проверить версию…

– Проверили? – продолжал хмуриться Уилл.

– Проверили.

– Не версия, а ерунда полная! Вы видите созданий хаоса там, где их нет и быть не может.

– Вашей вины в том нет, – отозвалась я, чувствуя ужасную неловкость. – Должно быть, старый Райдер что-то перепутал.

Или в Адельхейм приезжал кто-то ещё.

Но об этом я промолчала. Не хотелось бы, чтобы гостеприимные хозяева думали, будто у меня полно поклонников! Потому что это не так.

Ванесса ещё раз извинилась за то, что нам пришлось пережить по вине её друзей, и выразила надежду, что все наши треволнения останутся в прошлом.

– Но наши подруги всё ещё там, – напомнила Тильда, – и наша обязанность – помочь им оттуда выбраться, облегчить их страдания и обрести новый дом.

– И огромное вам спасибо за готовность помочь, – добавила я.

– Мы же пока ничего не сделали, – сказала Кристина, – и благодарить нас не за что. Но после всего, что вы рассказали, бездействие с нашей стороны я посчитаю преступлением.

– Я с вами, – поддержал её Дьюк и к нему присоединились все остальные, включая Уилла. Даже Пушок пискнул нечто неразборчивое.

И я посчитала это хорошим знаком – началом больших перемен в истории Адельхейма.