Это был простой, толстый шнурок, которым обычно перевязывают мешки с зерном для скота, но на нем висело то единственное, что связывало Елену с ее прошлым. Прошлым, которое она, как бы не пыталась, не могла вспомнить. Это был серебряный перстень с изумрудом, причем камень был изумительной чистоты и цвета, который сейчас в залитой солнечным светом комнате, переливался всеми оттенками зеленого. На внутренней стороне перстня было выгравировано имя «Елена», замысловатый узор из роз и маленький дракон. Собственно только по этому перстню Елена и назвалась Еленой, так как ни имени, ни то, кем она являлась, девушка, которую нашли едва живой зимой на окраине леса, не помнила. Этот перстень сохранился у нее просто чудом. Сначала она его прятала в одежде, потом повесила на шею. Если бы старая экономка, Гулла или даже просто кто-нибудь из других слуг увидел у Елены такую дорогую вещь, ее бы тут же отняли.

Девушка задумчиво разглядывала перстень, она то подносила его близко к глазам, то снова отдаляла, она ловила себя на мысли, что невольно любуется игрой света в камне, казалось там, в его темно-зеленой глубине, затаился целый таинственный мир. Немного колеблясь, Елена примерила перстень сначала на указательный, а затем на средний палец, но он не подошел, зато как влитой сел на безымянный.

– Значит все-таки я хозяйка этого перстня и мое имя действительно Елена, – рассуждала вслух она.

Елена закрыла глаза. Может быть сейчас, когда эта единственная ниточка, связывавшая ее с прошлым, так близко с ней, воспоминания вернутся? Иногда в своих снах Елена видела какие-то образы. Она почти была уверена, что ей снилась мать. Девушка отчаянно, даже сквозь сон, пыталась запомнить каждое смутное лицо, каждую расплывшуюся фигуру, но безуспешно, и, с восходом солнца все эти образы исчезали, словно ночь уносила их с собой.

ГЛАВА 2 – Кольбейн

Прошло несколько дней. Магги практически не приходила в комнату. Спала на скамье на кухне, лишь изредка забегала, проведать Елену и принести ей еды.

– Ох, столько сейчас хлопот, – суетилась тетушка, – столько хлопот! Молодой герцог вот-вот возвращается. И герцогиня Родгена приказала, чтобы все было идеально от сада до кухни – ни пылинки, ни соринки. Из Киля даже вызвали несколько новых поваров мне в помощь! Представь, такое огромное количество гостей! А господа любят хорошо и вкусно поесть.

Кажется, Магги была права в том, что все были заняты. Иначе чем можно было объяснить тот факт, что почти за десять дней ни экономка, ни Гулла даже не вспомнили про Елену. Такая передышка несомненно пошла на пользу здоровью девушки. Раны зажили, тело окрепло. Постепенно она снова начала ходить, правда медленно и немного хромая.

– Мне пора возвращаться к работе, Магги, – сказала Елена в одно утро, сидя на кровати и поглощая вкуснейшую творожную запеканку с ягодами, что принесла для нее тетушка.

– Ты что?! Еле ходишь, вся бледная, куда тебе снова за коровами и лошадьми ходить. Опять свалишься.

– Нет, Магги, я не хочу, чтобы у тебя были из-за меня проблемы. Да и Варди работает за меня, а это не хорошо.

– Слышать ничего не хочу, – упрямилась тетушка, хмуря брови, – пока не начнешь нормально ходить, не присаживаясь, через каждые два шага, тогда и вернешься к работе.

– Она вернется к работе тогда, когда ей будет приказано! – вдруг прогремел чей-то голос. Это была Гулла.

Она стояла в дверях комнаты и сверлила глазами Елену, Магги, а так же тарелку с запеканкой. Вся эта картина в глазах Гуллы представлялась, как верх хамства и разгильдяйства.

– Это что за дармоедство?! – Гулла от возмущения даже взвизгнула. – Немедленно, чтобы приступала к работам! А то опять получишь палками, да так, что уже никогда не сможешь выпрямиться!

– Гулла, она же только на поправку пошла, – вступилась Магги, юбкой загораживая Елену.

Лицо Гуллы перекосило от злобы.

– Здесь вам не лечебница! Ее место в коровнике и на конюшне! А ну марш, грязная девка!

– Гулла, так нельзя! – попыталась снова вмешаться Магги, но Гулла подошла к ней вплотную и процедила:

– А ты, Магги, возвращайся на кухню. Иначе все госпоже Родгене доложу, вылетишь со своего места.

– С каких это пор ты напрямую докладываешь герцогине о делах, минуя Роксану? – ухмыльнулась Магги. – Роксана знает, насколько ты теперь приближена к господам?

Что-то неуловимое проскользнуло на лице Гуллы.

– Да, их светлость мне очень доверяют и советуются со мной. Они знают, что я четко выполняю свои обязанности.

Магги перебила ее:

– А герцогиня знает, что ты прикарманиваешь деньги, которые тебе выдают на закупку…

Гулла резко дернулась, казалось, еще мгновение, она набросится на Магги и растерзает ее. Атмосфера в комнате накалилась.

– Магги, не надо, – вмешалась Елена и погладила тетушку по руке, успокаивая. Она понимала, что этот конфликт ничего хорошего не принесет, а то и вовсе может навредить кухарке. Елена поднялась с кровати.

– Я пойду работать.

Гулла с Магги продолжали испепелять друг друга взглядами.

– И пошевеливайся! – кинула Гулла в спину Елене.

В курятнике было чисто, и девушка не без удовольствия отметила, что пока ее не было, вылупилось еще десять цыплят. Новый коровник тоже был практически достроен, лишь несколько мужиков сидели на крыше и стучали молотками. Всех коров уже перевели сюда, так как в старом, оказывается, обвалилась стена, едва не задавив животных.

– А вот и наша красавица! – это был Варди. Он мыл бурую корову, как раз тогда, когда вошла Елена.

– Варди!

Елена подбежала и обняла своего большого друга.

– Прости меня, – проговорила она, едва сдерживая слезы, – я не хотела, чтобы тебя побили! Зачем ты полез, дурень?! Ну скажи, зачем?

Юноша весело посмотрел на Елену.

– Да все хорошо! Не переживай! У меня даже и царапины не осталось.

Но девушка все никак не могла успокоиться, слезы текли у нее по щекам.

– Ну же, Елена, не плачь!

– Правильно, нечего плакать, вон он какой огромный, – это уже был старик Берси.

Он стоял в дверях коровника и улыбался.

– А вот меня, старика, как раз стоило бы пожалеть.

И Елена, смеясь сквозь слезы, крепко его обняла.

– О-хо-хо, девочка, главное, что ты жива и здорова, – тепло сказал Берси, – а уж как Смуглый по тебе скучает, похудел весь, бедняга.

Девушка улыбнулась. Пускай еще болела спина, и каждый шаг давался с трудом. Но все это уже не имело значения. Ведь это такое счастье – вновь оказаться рядом со своими друзьями.

***

Все вернулось на круги своя. Дни побежали за днями. Единственно в воздухе ощущались непривычная суета и оживление. В связи с предстоящим приездом молодого герцога и праздником в его честь работы у всех, в том числе и у Елены, стало намного больше. Берси целыми днями разъезжал по разным поручениям, а Варди пропадал в поле и фруктовом саду. Помимо своих основных дел в курятнике, коровнике и конюшне, Елену теперь привлекли к уборке дворца. Для девушки это было необычайное событие, ведь до этого ей, как служанке скотного двора, не позволялось даже приближаться к нему. Но, видимо, тот штат прислуги, что обычно обслуживал дворец, действительно не справлялся со сроками, так как помимо Елены были привлечены еще несколько девушек из прачек. Насколько это важное событие они ощутили на себе, когда Гулла, старая экономка и главная горничная собрали их перед воротами сада, ведущего ко дворцу, и стали проговаривать инструкции.

– Работаем только в специальных перчатках, пыль вытираем тряпками, что вам выдадут. Если к вам обратиться кто-то из господ, отвечать с поклоном, глаз не поднимать.

«Почему? – думала Елена. – Господа что, огненные божества, и, если посмотреть на них, мы ослепнем?» Она невольно улыбнулась своим мыслям.

– Эту грязную одежду снимете, вам выдадут специальную форму, – продолжала главная горничная.

– И помните, – проговорила, важно возвышая голос, Гулла, – если кто-то что-то сломает или разобьет, того придется продать, и даже тогда стоимость разбитой вещи не покроется, так как вы стоите дешевле грязи, а дворец светлейших герцогов полон шедевров искусства!

Гулла говорила это, закрыв глаза и качая указательным пальцем. Это выглядело настолько комично, что Елена и другие девушки весело переглянулись между собой.

– Итак за работу! – строго скомандовала старая экономка.

Их повели через длинную зеленую аллею ко дворцу. Елена с замиранием сердца разглядывала высокие фонтаны, плетистые розы, аллеи из камелий: розовых, белых и нежно-лиловых. Воздух был напоен цветочным ароматом и свежестью. Проходя по мосту над широким прудом перед дворцом, Елена увидела на его водной глади то там, то тут распустившиеся бутоны лотосов. Это был прекрасный, сказочный мир, мир цветов, зелени, бесконечной неги и гармонии. Но вот перед ними предстал во всем своем великолепии дворец. Из белого мрамора с огромными окнами и уходящими ввысь башнями, он был словно соткан из света и стекла, заставляя невольно замереть в изумлении.

– Через черный ход! – указала экономка, и девушек повели к маленькой дверце для слуг. Им выдали форму, состоящую из простой льняной рубахи и длинной юбки, на ноги были надеты специальные туфли с мягкой подошвой, чтобы не поцарапать пол, а так же белые перчатки на руки, чтобы нигде ничего не испачкать. Все эти приготовления вызывали у Елены чувство, словно их готовили ко входу в какое-то святилище.

И действительно внутри дворец поражал не менее, чем снаружи, и наводил на мысль, что здесь живут не люди, а какие-то божества. Потолки такой высоты, что необходимо было то и дело поднимать высоко голову, чтобы рассмотреть необыкновенные рисунки, мозаику и лепнину, которыми они были украшены. Каждый зал, каждая комната были декорированы в том или ином стиле: янтарь, золото, малахит и хрусталь. А главный гостевой зал, где проходили все приемы и пиры имел стеклянный купольный свод и золоченый фонтан. От всего этого великолепия у Елены кружилась голова.

– Императорская роскошь, – прошептала дрожащим голосом одна из девушек.

На стене в главной зале висел огромный портрет светлейшей семьи. Это был герцог Доран Наттеньер, герцогиня Родгена и их четверо детей: сыновья Лейв и Кольбейн и две младшие дочери: Вива и Гретта, последняя погибла совсем маленькой в возрасте пяти лет. Этот портрет был написан давно, супружеская чета на нем выглядела очень молодой, а дети, особенно дочери, изображены малышками. Первое что сразу бросалось в глаза, и поражало зрителя – это необычайное внешнее сходство, которым была наделена вся семья. Черные волосы, синие, выразительные глаза и утонченные линии носов и подбородков – все говорило о том, что перед вами аристократы голубых кровей. В глазах герцога и герцогини застыло выражение неподдельного самолюбования и царственного величия, старший сын Лейв уже тогда, в столь юном возрасте смотрел дерзко и насмешливо, Вива стояла рядом с ним и держала его за руку. Красивое маленькое личико и большие глаза в обрамлении темных густых ресниц делали ее похожей на куклу, прелестную, но словно неживую, а вот младший герцог Кольбейн поразил Елену. На портрете ему было не больше десяти лет, но какие же серьезные, пронзительные глаза у него были уже тогда. Эти глаза заставили девушку невольно остановиться и пристально рассмотреть юного герцога. Совсем недетское, сосредоточенное выражение лица не сочеталось с хрупкой фигуркой, в левой руке он сжимал пухленькую ладошку маленькой Гретты, сидящей на коленях у матери. «Какой серьезный, – подумала Елена, – еще нет той чопорности и надменности, что характерна для лиц матери и старшего брата, может быть, он другой? Возможно ли быть другим в такой-то семье?»

Елена заставила себя отвести глаза от портрета и начать мыть пол.

Уборка дворца занимала большую часть дня, но и обычные обязанности по уходу за коровами, лошадьми и курами никто с Елены не снимал, так что приходилось успевать делать все. Спать она приходила уже глубоко за полночь, усталая валилась на кровать и тут же засыпала.

***

И вот наступил день приезда герцога и высоких гостей. Все с раннего утра были крайне возбуждены и торопились, чтобы успеть доделать свою работу. Гулла бегала по двору с плетями и без конца на всех кричала, особенно доставалось Варди. Весь красный, в мокрой от пота рубахе, он нагружал телеги с углем и отвозил их во дворец.

– Быстрее! Быстрее, неповоротливая скотина! – ругалась Гулла, брызгая слюной. – Уже давным-давно надо было загрузить котельную углем. Вечера теперь холодные, и господа могут замерзнуть! И приготовить жаровни, чтобы прогреть все кровати!

Тетушка Магги, которая обычно всегда находила хотя бы минутку, чтобы выйти к Елене на скотный двор, была целиком поглощена делами на кухне. Только старик Берси, казалось, никуда не спешил, он сидел на своем любимом бревне перед конюшней и курил трубку.

– Ишь, как все забегали, – ворчал он себе под нос, выпуская дым.

Елена в это время чистила стойла и не слышала его.

– Зеленоглазая, сегодня даже слугам будет подано угощение в виде дорогого хозяйского вина. Будут разливать перед кухней, а потом можно будет понаблюдать за господами издалека. Ты пойдешь?

–Нет, Берси, – ответила Елена, моя руки в ведре и вытирая пот, градом катившийся по лицу, – мне велено масло сбить.

– Так ты же уже сбивала сегодня утром?! – удивился Берси.

– На кухне не хватает масла для пирожных.

Она помахала Берси на прощание и направилась к небольшому погребу возле коровника, где хранилась часть сливок и молока.

– Елена, ты пойдешь вечером смотреть на приезд гостей и молодого герцога? – это Варди остановил Елену по дороге к погребу.

– Говорят, будет угощение, и можно будет не работать.

Елена очень спешила, но все же на мгновение взглянула на Варди. Наверное, ей показалось, что, говоря это, юноша покраснел.

– Варди, у меня еще масло не сбито, вряд ли я смогу, иди без меня, – ответила она.

Варди хотел что-то еще сказать, но Елена уже побежала в сторону погреба. Она торопилась не зря, масло сбивалось часа три, и она должна была сделать его как можно скорее, чтобы Магги и другие повара успели испечь достаточное количество пирожных для гостей. Накинув старенькую овчинную шубку, висевшую у входа, девушка спустилась в погреб. Здесь царили прохлада и мрак. Погребок был небольшой, и использовался исключительно для хранения излишков молока, сливок и сметаны. Различные кадки, бочонки, подойники, жбаны и глиняные кувшины громоздились на полках до самого потолка. В углу возле скамьи стояла маслобойка – высокий деревянный цилиндр из ели, исстари считалось, что масло лучше всего сбивать именно в еловой посуде. Положив достаточное количество сливок и сметаны, Елена накрыла маслобойку крышкой и принялась сбивать. Ей предстояла долгая и монотонная работа, но в последнее время Елена особенно полюбила это время, и тому была причина. Возле маслобойки стоял старый, разбитый кувшин, в котором давно ничего не хранили, именно туда она и спрятала свое новое сокровище. На мгновение перестав сбивать, Елена протянула руку к кувшину и достала книгу в красивом золотом переплете. Крестьяне и простые слуги не могли иметь у себя книги. Не то чтобы это было им запрещено, просто книги стоили больших денег, да и читать их среди бедного населения было некому. Но Елену как магнитом тянуло к книгам. Она чувствовала, что грамота может стать для нее ключом к другой жизни. Именно поэтому, когда ей было приказано убирать старую заброшенную господскую библиотеку в глубине сада, она решила, что непременно возьмет на время любую книгу и попробует ее прочесть. Выбор был сделан случайно, скорее благодаря красивому переплету и ярким рисункам на страницах, чем содержанию, так как понять его девушка была не в силах. Она четко знала, как пишется ее имя и пыталась отталкиваться хотя бы от этих знаний. Поскольку книга содержала в себе иллюстрации различных кораблей, диковинных животных и людей в необычных одеждах, то Елена догадывалась, что речь здесь велась о мореплавании. Некоторые иллюстрации были подписаны, благодаря этому девушка успела выучить такие слова, как «лес», «след» и «ель», но, не зная всего алфавита и правил формирования слов и предложений, учение давалось ей с большим трудом. Она судорожно всматривалась в замысловатую верейскую вязь, пытаясь понять хоть слово. За этим занятием сбивание масла проходило незаметно, так что Елена практически не чувствовала усталости.

«Какое это должно быть счастье, – думала она про себя, промывая готовый кусок масла холодной водой, – когда-нибудь суметь прочесть эту книгу».

Руки Елены горели, старые мозоли на ладонях вновь открылись и закровоточили, но нужно было спешить, она положила масло в корзину и побежала на кухню.

Здесь стояла страшная суета и жара. Повара, кухарки, поварята – все бегали по кухне, кто куда. Тетушка Магги с красным лицом и в мокром платье шинковала морковь, одновременно раздавая указания.

– Нет, нет, нет, лук должен быть еще мельче нарезан! Кристер, Кристер! Куда ты это понес, балбес?!

Мальчишка Кристер с испугу споткнулся и уронил на пол бочонок, полный чищеной картошки, которая разлетелась по всему полу, что только добавило беспорядка и хауса вокруг.

Елена тихонько поставила на стол корзину и выбежала из кухни. На заднем дворе уже никого не было, все слуги собрались возле дворца, приветствовать прибывающего молодого герцога и гостей. Но Елена не пошла туда. Быстрыми шагами и как можно не заметнее она направилась к конюшне. Старика Берси нигде не было видно. Быстро оседлав Смуглого и вывив его за ворота, Елена вскочила в седло и пустилась прочь. Она не могла упустить такую возможность – побыть на воле. Ветер растрепал ее волосы, скорость опьяняла ее. Красное солнце заката вот-вот должно было уйти за горизонт, и именно туда Елена направила разгоряченного коня. Лето незаметно подходило к концу, дни уже были короче, а вечера прохладней, но вечернее небо становилось все более фантастическим. Алмазная россыпь таинственных мерцающих звезд показалась над головой Елены, а огромная полная луна загадочно смотрела на юную всадницу. Девушка остановила Смуглого возле реки недалеко от дороги, по которой в это время суток обычно уже никто не ездил, так как она вела через густой лес, близко к которому Елена боялась подъезжать – то чудовище, что она видела месяц назад, иногда являлось ей во снах, сверля ее своими огромными горящими глазами. Девушка спрыгнула с коня и подошла к реке. Это была Ольдма, что несла свои ледяные кристальные воды с горных высот на юг, к столице, к теплому морю и затем в дальние края. Елена подняла лицо к ночному небу, непонятные чувства теснили ее грудь, ей хотелось убежать и в то же время остаться стоять на этом крутом берегу и бесконечно смотреть на вечернюю магию над головой. Она потянула руку к небу, казалось, еще немного, ей надо лишь подпрыгнуть, и она коснется звезды. Елена улыбнулась. Этот чудесный бесконечный мир безмолвно смотрел на нее и чего-то ждал. Не отрывая глаз от звездного неба, девушка начала кружится, кружится, кружится. В своем танце она не заметила, как подошла слишком близко к обрыву. Нога ее соскользнула. Мгновение – и она начала падать в реку, но тут чья-то крепкая рука схватила ее запястье и с силой потянула назад, спасая от верной гибели. От испуга Елена зажмурила глаза, а когда открыла их, осознала, что ее прижимает к груди какой-то мужчина. Первой реакцией Елены было вырваться.