Глава 6. Арсений

Он сидел в баре, пил слабенький коктейль, мечтая о «Бульдозере» или хотя бы «Кровавой Мэри». Совершенно непонятно, кто это придумал запретить здесь крепкие напитки, заставляя скучающих долгими вечерами мужчин искать выпивку в поселковом магазине? Синеглазую в сверкающем наряде и её убогого парня Арсений увидел сразу. Помрачнел. И почему нормальным девчонкам достаются такие кретины! А тот в радостном предвкушении уже семенил к стойке бара. Взяв два бокала красного сухого, убогий хотел уже отойти, но Арсений случайно толкнул его под локоть. Он не хотел, как-то само получилось. Не удержался.

– Ты чё, придурок? – парень, не успевший увернуться, теперь рассматривал бурое пятно на своей светлой футболке.

– Шустрей надо быть! Ты и в постели так же ловок, чувак? – произнёс Арсений негромко, втайне гордясь собой.

– Нет бы извиниться… Вот козёл! – Он поставил бокалы на стойку и принялся оттирать салфеткой пятно.

Ну, ребята, так нельзя, таким словом Сеньку никто ещё не обзывал! Не разворачиваясь, он быстрым и резким движением впечатал кулак в рёбра слишком разговорчивого наглеца. Собрался в пружинку, ожидая ответного удара, но его не последовало. Ого! Парень уже ретировался в поля боя и уводит свою девчонку. Слабак! Арсений запил свою победу остатками коктейля, попросил ещё. Его совесть попыталась подать голос, но Арсений быстро заставил её замолчать. Ничего, иногда полезно быть несправедливым и жёстким.

Он сидел в баре до самой ночи. Ночи, которую он проведёт один. Никаких Даш. Один, невзирая на её красивое, словно созданное для любовных утех тело, упакованное в кружевное белье, которое он не будет сегодня медленно-медленно стаскивать зубами…

Утром Арсений не сразу вспомнил о вчерашнем инциденте. Засмеялся, хотя надо бы хоть мысленно оттаскать себя за ухо. Как он его! Бедный малый, наверное, долго зализывал раны вчера вечером. Страшно хотелось пить, крепкий кофе должен взбодрить, он ещё успевает на завтрак. Кажется, сегодня он перенесёт встречу с тренажёрным залом на вечернее время.

В коридоре Арсений остановился у лифта, бегущая стрелка показывала, что верхний уже спускается вниз. Ладно, сегодня он изменит своим правилам и поменяет лестницу на лифт. Дверца распахнулась… Какая удача! Она, синеглазая, одна… Вмиг расправились плечи, и сердце, кажется, пропустило удар. Он вошёл, не отрывая взгляда от лица девушки, нащупал рукой нужную кнопку. Несколько секунд вместе, наедине. Какое-то сумасшествие вдруг возникло внутри. Не соображая, что делает, Арсений шагнул вперёд и впился поцелуем в девичьи губы.

Её негодующие, но такие красивые, такие синие глаза, вот они, прямо перед ним. И руки упёрлись Арсению в грудь, пытаясь оттолкнуть его, обрести свободу от чужака и его неслыханной наглости. Он ещё не успел до конца распознать и запомнить вкус этих губ, как уже открылась дверь лифта, и синеглазая выскочила в коридор.

Тяжело дыша, Арсений вышел следом, глядя вслед удаляющейся девушке. Вот, болван! Кажется, заносит его на поворотах. Ясно, он заигрался, а всё потому, что девушка понравилась. Очень. Жаль, несвободная она… Жаль… Но он уже завтра отправится домой. Через год или через два, может, найдёт похожую, такую же синеглазую, такую же милую. Завтра утром простится с Дашей одним известным ему способом. И в одном хорошем месте, в постели, где оставит ей на память горячие поцелуи на груди, и домой! Он уже немного скучает по Алевтине. Пора, пора домой…

Если б Арсений знал, что Вера, вернувшись в свой номер, застала Макса упаковывающим вещи. Ему позвонили с работы, он должен ехать, объяснял муж, быстро запихивая в сумку футболки и обувь. «Верчик, но, хочешь, останься ещё на пару дней, – говорил он. – А я должен ехать. Дурацкое место, сюда больше ни ногой!»

Остаться? Перед Вериными глазами возникло лицо парня из лифта. Никому и никогда не признается она, что он ей интересен. Вера заинтригована, да, так и есть. Она останется. Из-за него, из-за смешанного чувства лёгкой симпатии и любопытства, возникшего в душе. А обиженный Макс пусть едет. Она догонит мужа через два дня. Ничего не случится с ней за два дня. Свободных дня. Глоток свободы, он так ей нужен…

Если б Арсений знал, что, уезжая днём следующего дня, он оставлял здесь синеглазую девчонку, которая в этот момент удивлённо смотрела ему вслед из окна своего номера сквозь тонкую прозрачную вуаль. Уезжает? Как? Внезапно Вера рассмеялась нервно и звонко. Уезжает… Этот дерзкий парень, которого она даже не знает, как зовут. С которым не обменялась ни единым словом. Она-то, дурочка, напридумывала всего, размечталась, а этот нахальный тип и думать о ней забыл! Что ж, жизнь преподнесла ей хороший урок, Вера надолго запомнит его. А пока она просто посмеётся над своей наивностью, над этой дурацкой ситуацией, над забавной ловушкой, которую подстроила себе сама.

* * *

Полчаса – и он будет дома. Уже проехали Карабиху, где в красивой старинной усадьбе, затерявшейся на холме среди деревьев, находился музей Некрасова. Уже видны высоченные трубы нефтеперерабатывающего завода, который каждый день горящим факелом, освещающим полнеба, встречал гостей и жителей города. Арсений жил на Московском проспекте, людном и шумном, совсем рядом с железнодорожным вокзалом. Автобус высадил его почти у самого дома, нарядной двенадцатиэтажки из красного кирпича. Пройдя сквозь стайку голубей, кивнув соседке, отламывавшей кусочки батона и бросавшей их этим прожорливым, суетливым птицам, Арсений прошёл во двор.

Здесь ничего не изменилось. Да и чему меняться? Всё те же кусты у подъезда да давно некрашеные лавки у детской песочницы, а ещё две качели, которые когда-то вызвали Сенькин восторг. Впрочем, что это он, качели теперь совсем другие, яркие, жёлтые с синим.

В тот день, когда новая мама привезла его в Ярославль, и этот огромный дом, и нескучный двор с гаражами, и эти качели, вокруг которых крутилась весёлая детвора, очень понравились Сене. Алевтина вела мальчика за руку вплоть до самого лифта, и там он остановился, поражённый, потому что волшебные двери открылись перед ним сами собой. Впервые в жизни Арсений видел лифт. Тогда он, стремясь казаться бывалым, как мог, сдерживал свои восторги, но восторги не сдерживались, лезли наружу, сверкали в его горящем взгляде, заставляли взволнованно стучать сердечко. Зайдя в лифт с исчёрканными стенами, Сенька сам, под одобрительный взгляд Алевтины, как и сейчас, нажал кнопку десятого этажа.

Алевтина… Вечно он будет благодарен этой великой женщине, сделавшей его счастливым. Никому не даст её в обиду. Никогда и никому, глотку обидчику за неё перегрызет…

Алевтины дома не оказалось. Вот, хотел сделать сюрприз, заявиться неожиданно раньше времени, поэтому не позвонил. Не ждала, не знала… Бросив сумку в прихожей, направился на кухню. Хорошо дома, но чашка кофе сделает этот мир ещё лучше. Как там, чёрный, как чёрт, горячий, как ад? Держа медную турку одной рукой, внимательно наблюдая, как поднимается шоколадно-коричневая пенка, другой нащупал телефон в кармане. Алевтина отозвалась сразу.

– А блудный сын уже дома, – он улыбался, слушая её радостный голос, сбивчивые вопросы, почему не предупредил, все эти охи и ахи, которые бывают так приятны при встрече после разлуки.

С чашкой кофе Арсений пересел к барной стойке, отделяющей кухню от маленькой столовой. Кофе получился божественный, душу продать можно за такой кофе. И пенка, что надо, грамотная пенка, настоящий замочек, удерживавший ароматы напитка.

– Нет, сегодня уже никуда не пойду, – он сделал глоточек и зажмурился от наслаждения. Да, жизнь бывает чертовски хороша. – Алевтина, и ты закрывай свою пирожковую! Тебя дома очень ждут.

Пирожковой Арсений называл пекарню «Ваниль», которую Алевтина открыла несколько лет назад. А начинала чуть ли не с палатки с пирогами и печеньем «Минутка». Это сейчас у неё более десяти сортов хлеба и внушительный ассортимент кондитерских изделий. Заведение процветало, и уже намечено на август открытие ещё одной «Ванили» с маленьким кафе внутри, где сразу можно отведать свежую выпечку.

Так и живут – Алевтина своим делом занята, Арсений своим, своей автомастерской. Начитался, понимаете ли, «Трёх товарищей». Начинал ещё в гараже с обычного шиномонтажа. Так, баловство, просто, чтоб были в кармане лишние рубли. Потом, когда уже закончил автомеханический, открыл небольшую мастерскую. И дело пошло. Место удачное, у дороги, здесь и захочешь, без клиентов не останешься. Сейчас у него пятеро надёжных ребят с руками, растущими из правильного места. Здесь Арсений и первую машину себе машину подобрал, купил по дешёвке после аварии и сделал из неё конфетку. Недавно удачно продал, а теперь вот Мазду себе подбирает. Мазда, да чтоб стального, как нож, цвета – это его давняя мечта.

Завозился ключ в замочной скважине. Алевтина! Арсений улыбнулся. Сейчас они сядут за стол в круг света от низко висящей лампы и, глаза в глаза, поговорят не спеша обо всём на свете.

– Ты выглядишь усталой…

В прихожей Арсений, поцеловав приёмную родительницу, помог ей снять жакет и, обняв за плечи, повёл на кухню.

– Наконец-то ты дома! Сенечка, без тебя тут …всё совсем не так…– Алевтина тяжело опустилась на стул. – Кстати, ты голодный? – встрепенулась она. – У меня только пироги да плюшки, там, пакет в прихожей. И пельмени в холодильнике, – добавила виновато. – Как отдохнул?

– Норм.

Заговорила совесть, шепнула про Дашу. Да, не успел он с ней попрощаться, искал перед отъездом, не нашёл. Нехорошо…

Разговор про таинственный сюрприз начался уже после того, как Арсений попробовал пирогов с мясом, запивая их молоком, как в далёком детстве.

– Да, собственно, нет никакого секрета, – Алевтина смутилась. – Просто не хотела по телефону говорить всего… В тот день, когда ты звонил, в общем, один человек … сделал мне предложение. Я тогда была под впечатлением… хотела поделиться, потом передумала и ляпнула про сюрприз.

– Какой человек? Я его знаю? – Арсений забеспокоился. – И что ты ответила?

– Ответила, что подумаю, – она опустила глаза. – Нас бизнес свёл. Давно уж его знаю. У Геннадия сеть пиццерий. Солидный, обеспеченный, ко мне хорошо относится. На днях сам с ним познакомишься, оценишь.

Ну и ну! Стоило уехать ненадолго, и тут такие дела. Что-то не уже нравится Арсению этот женишок. Но уж если и должно кому счастье привалить, так это Алевтине. Ладно, поживём, увидим…