7. Тайна ассасина

На ужин кулинарных изысков хозяин не предлагал, но в этот раз Олег был рад простой рисовой лепешке с молоком больше, чем разносолам столичных ресторанов. Сам Джафар вместо молока пил вино, от которого Олег вежливо, но категорически оказался, сославшись на строгости своего вероисповедания. Джафар не настаивал, но раз за разом подливал себе в чашу густой рубиновый напиток из кувшина с тонким горлом. Напоследок он достал из щели в стене какой-то небольшой сверток и развернул его. При тусклом свете коптящей настенной лампы Олегу все же удалось разглядеть, что это был белый порошок. Джафар сыпанул немного белого порошка в свою чашу и медленно, небольшими глотками выпил ее до дна. Олег внутренне напрягся и осторожно посмотрел по сторонам в поисках подходящего инструмента для возможной вынужденной обороны. Но Джафар, отняв от лица пустую чашу, откинулся на подушки, и его мужественное, всегда сосредоточенное лицо неожиданно расплылось в блаженной улыбке.

– Ну что, чужеземец… о, прости, Омар, нравится тебе у меня? – продолжая легкомысленно улыбаться, спросил Джафар.

– Да, конечно, – стараясь не говорить лишнего, ответил Олег.

– Ты великий музыкант, Омар, – решительно заявил Джафар после недолгой паузы, подтверждая свое авторитетное заключение утвердительными покачиваниями собственной головы, – и нам с тобой предстоит сделать великое дело.

– Какое же? – тут же спросил Олег, продолжая незаметно для Джафара осматриваться. Но Джафар не заметил напряженного состояния Олега и продолжал тем же благодушным тоном:

– Мы с тобой должны очень понравиться одному великому человеку, а потом… – но тут Джафар осекся на полуслове, встрепенулся и моментально протрезвевшими глазами испытующе уставился на Олега. Олег выдержал грозный и одновременно пытливый взгляд Джафара, и как можно более невинным тоном полюбопытствовал:

– А как нам, простым смертным, может это удаться, если человек велик, как ты утверждаешь? – И тут же замер, простодушно глядя на Джафара в ожидании ответа. Тот немного успокоился и ненадолго задумался.

– Хорошо, – наконец решительно сказал он, – я тебе кое-что покажу, но это пока должно оставаться тайной. Клянись!

– Пусть покарает меня Аллах самой страшной казнью, если я без твоего ведома раскрою твою тайну другим людям! – как на духу выпалил Олег.

– Будь же до смертного часа верен своей клятве! – И, утвердительно качнув головой, как бы убеждая самого себя, Джафар подошел к сундуку. Достав из-за пояса ключ и откинув крышку сундука, Джафар начал вынимать из него один за другим роскошные наряды, вид, отделка и украшения которых находились в вопиющем противоречии с аскетизмом рядового дервиша. Наконец, добравшись до самого дна, он с великой осторожностью вынул из сундука завернутый в цветистую шелковую ткань плоский предмет размером в две раскрытых шахматных доски. Торжественно развернув ткань, он уложил предмет на свою лежанку поверх одеял, снял со стены лампу и поднес ее ближе к лежанке.

Глазам Олега предстала загадочно сверкающая, тонкой ювелирной работы доска небольшой толщины, собранная из обработанных до зеркальной чистоты бронзовых и медных пластин разных оттенков и инкрустированная по углам драгоценными камнями. По всей плоскости доски были в определенном порядке смонтированы изящные механические рычажки, установочные винты, прямые и зигзагообразные ползуны, при перемещении которых в узких прорезях доски появлялись какие-то непонятные знаки. Внутри доски, в правой ее части были установлены три вращающихся диска, наружу от которых торчали миниатюрные золоченые поворотные головки. В фигурных прорезях доски на темно-синем фоне виднелись золотистые контуры звездных скоплений, нанесенных по краям дисков.

В левой части доски была закреплена золоченая пластина, на которую очень мелким шрифтом был нанесен арабский текст. Олег попытался было прочесть этот текст, но сразу понял, что его, как ему казалось, безграничные возможности полиглота резко обрывались, когда речь заходит о письменности. Арабская вязь четырнадцатого века была для него так же недоступна, как и китайские иероглифы в двадцать первом веке. Олег долго не мог оторвать взгляд от тончайшей работы мастеров Востока, но, вспомнив об обещании Джафара, повернулся к нему с немым вопросом.

Продолжая восхищенно рассматривать доску, Джафар, не оборачиваясь к Олегу, произнес:

– Это небесная Машина Судьбы, способная заглянуть в будущее. – При этих словах Джафар отодвинул на доске небольшую шторку и вынул из образовавшейся ниши две игральные кости, изготовленные из ярко-красного прозрачного камня.

– Как это работает? – с нескрываемым интересом спросил Олег.

Джафар повернулся и испытующе посмотрел на Олега.

– Я тебе покажу, но не сегодня, – ответил он, еще раз взглянул на рубиновые кубики с точками, вставил их на место и закрыл шторкой. Затем он бережно завернул доску, сложил все обратно в сундук и закрыл его на ключ. Погасив светильник, Джафар тяжело улегся на свою лежанку и тут же мощно захрапел, как иерихонская труба. К Олегу сон не шел, несмотря на смертельную усталость от пережитых за этот день потрясений. Его мысли лихорадочно прыгали в его голове, не находя никакого выхода из сложившегося положения. Наконец, смертельно устав от бесплодных попыток найти хоть какой-то призрак надежды на благополучный исход сваливавшихся на него одна за другой бед, он вдруг вспомнил цитату одного из героев фильма «Щит и меч»: «Что бы ни было – вживаться, вживаться и вживаться. Самому с себя содрать шкуру, вывернуть наизнанку, снова напялить и улыбаться. Такая работа».

Недолго поразмыслив, Олег, проецируя мысль советского разведчика на то положение, в котором он внезапно очутился, полностью с ним согласился, решив, что для начала в любом случае нужно подробно изучить обстановку, законы общества, которое его окружало, а уж потом действовать по обстоятельствам. Затвердив эту мысль в своей звеневшей от напряжения голове, он тут же расслабился и крепко заснул.

На следующее утро после короткого завтрака Джафар повел Олега на базарную площадь, находившуюся почти в самом центре города, неподалеку от Великой мечети. И здесь ждал Олега ошеломляющий успех. Джафар на этот раз предусмотрительно снабдил Олега широкой плоской чашей, и она быстро наполнялась монетами разного достоинства. Когда солнце подходило к зениту, разношерстная толпа людей, внимательно слушавших переливы и трели флейты Олега, была бесцеремонно раздвинута в стороны какими-то стражниками в черных накидках. Из образовавшегося в толпе коридора прямо к Олегу негры-рабы поднесли изящный паланкин с плотными занавесями из светло-голубой ткани, обрамленной позолотой. Негры, не опуская паланкин, замерли на месте. Олег продолжал играть с неослабевающим вдохновением, не обращая никакого внимания на стоявший прямо перед ним роскошный дворец в миниатюре. Когда он закончил исполнение очередной вещи, занавеси балдахина слегка приоткрылись, и из них показалась тонкая женская рука в прозрачном рукавчике с кружевами и с тонкими изящными пальчиками, каждый из которых был унизан одним, а то и двумя дорогими перстнями. Из хрупкой белой ладони, сверкнув на полуденном солнце, в чашу Олега упал золотой динар. Тут же последовала негромкая команда, и паланкин скрылся в снова плотно окружившей Олега толпе.

Вскоре после полудня к Олегу вернулся Джафар, где-то пропадавший все это время.

– Собирайся, мы уходим, – тихо, но тоном, не терпящим возражений, сказал он, нагнувшись к Олегу. Олег с готовностью собрал свой нехитрый инструментарий, сдал кассу Джафару, и они быстрым шагом направились в его келью.

Закрыв плотно за собой дверь кельи, Джафар выглянул в единственное окно и, убедившись, что поблизости никого нет, быстро заговорил.

– Наш мудрый повелитель (слово «мудрый» он произнес с особым сарказмом) султан Ахмед-Джалаир, как паршивый шакал, тайно оставил Багдад и, прихватив с собой своих жен, бежал в Дамаск. Но далеко ему не уйти – Тамерлан хорошо знает свое дело. – Сверкнув глазами, Джафар продолжил: – Сейчас не ясно, смогут ли богачи Багдада откупиться от ненасытных воинов Тамерлана, или же Багдаду грозит пожар и опустошение, равное монгольскому погрому. – Переведя дух, уже спокойней Джафар проговорил: – Поэтому нам с тобой до прояснения ситуации лучше всего оставаться в ханаке – Тамерлан чтит священников и ученых. Здесь, в келье, наши шансы остаться в живых намного выше, чем в любом другом месте Междуречья.

Олег, уже смирившийся со своей незавидной перспективой быть сожженным заживо в осажденном городе или оказаться прикованным цепями к столбу в ожидании «хорошей цены» от своры работорговцев, неожиданно храбро спросил Джафара:

– Чем же мы займемся в это время?

Джафар, не отвечая, прошел к сундуку и раскрыл его. Весь остаток дня и половину ночи они провели в изучении выгравированной на золотой пластине инструкции по эксплуатации Машины Судьбы, прерываясь только на короткий ужин. На этот раз Джафар отказался от употребления вина и порошка, и запивал лепешку только кислым молоком. Оказалось, что он сам толком не знал, как эта машина должна была работать. Было очевидно, что она совсем недавно попала к нему в руки. Он читал вслух текст на пластине, и потом они вместе с Олегом разбирались в тонких механизмах средневекового гаджета.

Джафар был на «ты» с небесной механикой, знал наперечет все созвездия и без труда находил их контуры на дисках и ползунах доски. Почти все механические элементы имели свои продолжения внутри доски и так или иначе были взаимосвязаны. Персоне, желающей заглянуть в свое будущее, для начала нужно было правильно выбрать искомую составляющую собственной судьбы – продолжительность жизни, здоровье, семья, материальное благополучие, исход борьбы с врагами, известность, слава при жизни и после смерти, – а затем бросить несколько раз игральные кости, думая только о выбранной опции. Выпавшие числа нужно было перевести в соответствующие параметры и выставить их на доске с помощью ползунов и дисков. В правом верхнем углу доски имелась большая, выполненная из граненого изумруда кнопка, обрамленная золотым ободком солнца. Это кнопка выполняла функцию «старт», после нажатия которой диски машины начинали вращаться, как в игровых автоматах, и затем резко останавливались, показывая в прорезях доски получившийся результат. Результат представлялся в виде соответствующей пиктограммы – горки золотых монет, груды поверженных врагов, победных барабанов, цветущего сада или множества могил и зловещего черепа с грудой костей под ним.

Игрушка очень понравилась Олегу, но от предложения Джафара узнать свое будущее Олег категорически отказался. Джафар усмехнулся и положил доску на место.

Под утро Джафар проснулся первым и сразу выглянул в окно. Насколько хватало взгляда, ни дыма, ни зарева пожаров не было видно. Окликнув Олега, он собрался, выпил воды из кувшина и вышел во двор, приказав Олегу оставаться в келье и никуда не выходить.

Джафар долго отсутствовал и только к обеду вернулся домой. Его довольное лицо придало Олегу оптимизм и робкую надежду на счастливый выход из безвыходной ситуации.

– Что слышно в городе? – первым делом спросил он Джафара.

– Нашим богачам все же удалось договориться с великим эмиром, – велеречиво начал Джафар, и Олег обратил внимание, что он больше не называет Тимура Тамерланом, – размер выкупа всех устроил. Сам великий эмир вошел в Багдад без единого выстрела и в сопровождении своих жен, военачальников и охраны торжественно проехал к дворцу султана. Сейчас его гонцы разошлись по всем кварталам города, чтобы собрать выкуп в полном объеме и передать его в войска, которые пока остаются за рекой. Но, боюсь, они не выдержат и тоже ворвутся в город, чтобы до дна опустошить все его винные лавки.

– Так что же нам в этом случае делать? – снова настороженно спросил Олег. Он впервые в жизни оказался в захваченном неприятелем городе и никак не мог до конца осознать случившееся с ним злоключение.

– В нашем положении пока ничего не меняется: мы должны набраться терпения и ждать. – При этих словах Джафар распахнул халат и достал из-за полы пару свежих лепешек. Остаток дня прошел без происшествий, но к вечеру со всех сторон, со всех улиц, окружавших ханаку, послышался нараставший шум – видимо, опасения Джафара оправдывались, и большое количество воинов, недовольных дележом официального выкупа, уже просочилось в город.

Прислушиваясь к разраставшемуся шуму и крикам, Джафар погасил лампу и предложил Олегу тихо разойтись по спальным местам, что Олег тут же с готовностью исполнил. Но не успел он накрыться циновкой, как в дверь кельи резко постучали и тут же, не дожидаясь ответа, несколько раз ударили тяжелым предметом. Дверь с треском распахнулась, и в келью разом ворвалось несколько до зубов вооруженных воинов с горящими факелами в руках. Воины разошлись в стороны, освободив центр. В образовавшийся проход из полной темноты ночи медленно вошел человек, одетый в монашеский плащ с опущенным на пол-лица капюшоном. Снизу, по самый нос, лицо вошедшего закрывала матерчатая повязка. Джафар соскочил с лежанки и встал в полный рост, с ненавистью глядя на вошедшего монаха.

– Так вот где ты скрываешься, крыса с головой змеи! – зловещим полушепотом произнес монах. Джафар резко дернулся при этих словах, но два дюжих воина крепко вцепились в его безоружные руки и резко вывернули их наверх. Корчась от боли в согнутом перед монахом положении, пытаясь при этом приподнять голову, Джафар прохрипел:

– Тебе, грязный пес, ничего от меня не добиться!

Монах неожиданно громко захохотал, запрокинув голову назад так, что капюшон легко соскользнул с его наголо выбритой головы. Так же резко оборвав смех, как он был начат, монах нагнулся к лицу Джафара, крепко схватил его за волосы, подтянул голову Джафара к себе и злобно прошептал:

– Ты ошибаешься, мерзкая крыса, ты скажешь нам все, и в первую голову укажешь то место, где скрывается ваш подлый Старец Горы!

Все это время Олег пребывал в полном оцепенении, опасаясь даже вздохнуть. Происходящее у него на глазах представлялось ему нереальным кошмарным сном, и он отчаянно желал, чтобы этот сон поскорей закончился. В этот момент один из стражников разглядел за корзинами, в нарушаемой всполохами факелов темноте второго обитателя кельи. Посветив в угол, где лежал Олег, он подошел к нему, сбросил циновку на пол, схватил Олега мертвой хваткой за шею и подтащил к монаху. Монах отпустил волосы Джафара, выпрямился и внимательно посмотрел на второго пленника. После недолгой паузы, продолжая непрерывно глядеть в глаза Олега насквозь пронизывающим взглядом, он негромко, но властно приказал:

– Ты, чужеземец, тоже пройдешь с нами, и тебе будет дарована высочайшая честь услаждать уши великого эмира самой чарующей музыкой.

После этих слов монаха охранники накинули на голову Джафара мешок, связали ему руки за спиной и выволокли его из кельи. За ними вышел монах и знаком приказал Олегу следовать за ним. Последним вышел стражник с факелом и закрыл за собой дверь.