Очнувшись на полу, Орлов долго тряс головой, пытаясь придти в чувство. Затем с трудом поднялся по бревенчатой стене. Качаясь словно пьяный, сдавливая руками уши, он доковылял до бойницы. И какое – то время стоял, шатаясь и ничего не понимая, с жадностью хватая ртом чистый воздух. Которого небыло в бараке из-за порохового тумана, все еще висевшего в помещении. Словно рыба оказавшаяся на берегу, он судорожно глотал воздух, треся головой, морщился, сдавливая руками уши, пытаясь избавиться от звона.

Картина внутреннего двора, еще недавно припорошенная первым снегом, изменилась, словно по взмаху волшебной палочки до неузнаваемости. И хотя утренний рассвет еще не позволял разглядеть все детали, Орлову было понятно, что первый элемент обороны – пороховая бомба, сделала свое коварное дело. Весь двор был завален телами убитых и искалеченных, оторванными руками и ногами, бесформенными кусками человеческой плоти и внутренних органов. Все это кровавое месиво еще шевелилось и билось в агонии, парило, источая жуткий запах внутренностей – запах смерти. Весь выпавший снег стал алым от крови, брызги которой покрыли и все бревенчатые стены строений.

Подобрав опаленную вспышкой фуражку, Орлов приказал всем занять свои места у бойниц. С тем, чтобы довершить начатое – добить всех раненых и контуженых индейцев, пока те не пришли в себя и не стали оказывать сопротивление.

В то время на конференции в Женеве, еще только обсуждались общие принципы, дающие шанс военнопленным и раненным воинам, рассчитывать на гуманное отношение к себе. Еще не собиралась в Париже первая международная конференция Общества Красного Креста, получившая позже название Международного комитета Красного Креста. Поэтому, приказ отданный Орловым – расстрелять раненных, не вызвал у защитников и тени смятения. Хладнокровно добив искалеченных и обожженных взрывом нападавших, защитники еще, какое – то время, молча, смотрели на кровавое, парившее месиво человеческих останков. Наконец зловещую тишину, повисшую в бараке, нарушил поручик:

– Все живы? Никто не поранен?

– Вроде все, – хрипло отозвался Степанов. Усердно крестясь приэтом. – Сколько же мы их наколотили? Не уж – то всех положили?

– Ну, всех или нет, пока не ясно, – выдавил старшина. – Но я так смекаю, что большая часть нехристей, навсегда слегла под стенами форта нашего. Это хороший мы им урок преподали!

– Не знаю даже, двинут ли они еще на один приступ, – громко проговорил Орлов. Все еще страдая от звона в ушах, массируя руками виски. – Всем оставаться на своих местах. А ты, старшина, с Петрухой займите место у пушки. Пойду я поищу англичанина среди убиенных. Глядишь еще живой окажется, да через речи расспросные, сможем хоть какие – то ответы получить… Ежели вновь в штыковую ударят, то выстрел из пушки производить только по моему сигналу! Как только сниму фуражку – сразу фитиль запаливайте! Но не раньше! Все понятно?

– Ты же погибнешь, Константин Петрович! – выпалил, с ужасом инженер. – Как же мы без тебя до Ново – Архангельска доберемся?

– Не дрейфь, Иван Иванович, – устало, проговорил Орлов. Закуривая дрожащими руками папиросу. – Я знаю время прогорания фитиля, раньше времени не пальните и все будет в порядке! Упаду я перед выстрелом…, Бог даст заряд верхом пройдет, а вы огнем мое возвращение поддержите. Да и не думаю я, что они вновь с такой резвостью в приступ пойдут, вон скольких за секунду искромсали.

С трудом открыв входную дверь, которая оказалась заваленной трупами нападавших, Орлов вышел на крыльцо и, достав из-за ремня револьверы, осторожно двинулся на поиск англичанина, старательно обходя и перешагивая через человеческие останки. Ему нужен был Артур, которого он увидел за секунду до взрыва и которого он хотел непременно допросить. Прекрасно понимая, что рискует получить пулю в спину от одного из притаившихся раненных врагов, Орлов продолжал свои поиски. У него просто небыло выбора. Англичанин явно знал многое и это многое, в случае удачи, несомненно помогло бы принять верное решение, о том, что делать дальше.

Осторожно пробираясь к обезглавленной взрывом лошади, он выстрелами из револьверов, обрывал страдания умирающих от ран. Расстреляв патроны, внимательно осматриваясь по сторонам, он сунул их машинально за ремень и достав шашку, добрался наконец до убитого коня. Однако к его огромному удивлению, тела англичанина нигде не было видно.

– Где же вы, мистер? – закричал он. С прищуром осматривая искалеченные взрывом трупы. – Отчего же прячется храбрый англичанин? Что – то я не вижу рвения как у Моисея, который в один день, мог уничтожить десятки тысяч язычников! Слышишь меня, капитан? В твоем лице, я думал увидеть усердие первосвященника Финиеса! Который одним копьем мог поразить иудеев и моавитян! Ты слышишь меня или нет, Артур? Ты же с таким усердием и злостью хотел уничтожить нас, а теперь прячешься! Наверное, ты вспомнил мои слова, что быть битым Наполеоном не разумно?

Внезапно утреннюю тишину нарушил крик Степанова:

– Ваше благородие! Поостерегитесь сзади!

Резко обернувшись, Орлов увидел едва стоящего на ногах индейца, сжимавшего в руках дротик.

– Ты все еще не навоевался? – зло, процедил поручик. С перекошенным от злости лицом, помахивая кривой шашкой. – Видишь, какой у меня шамшир? Из дамасской стали кованный, как раз для твоей пустой башки!

Вместо ответа, израненный, едва стоявший на ногах воин замахнулся, с тем, чтобы вложить всю свою ненависть в последний бросок, но получив смертельный удар шашкой по лицу, свалился как подкошенный.

– Все? – пробормотал Орлов. Смахивая рукавом полушубка, с лица, брызнувшую кровь. – Или еще кто – то хочет судьбу испытать?

В этот момент, словно по команде, еще несколько индейцев очнувшихся от взрыва, в лохмотьях верхней одежды, с трудом встали на ноги. Затем стали медленно приближаться к русскому офицеру, поигрывая холодным оружием.

– Святые угодники, – пробормотал Орлов, поморщившись, – простите их. Ибо они не ведают, что творят. – Вы как я посмотрю, все еще хотите убивать русских? Хорошо подходите, господа! Вот он я!

С этими словами, Орлов сделал несколько стремительных шагов на встречу, и не дожидаясь, сам атаковал их, хрипло крича при этом на выдохе:

– За Веру! За Царя! За Отечество!

Расправившись с нападавшими, он остановился и, оглядев поле боя проговорил:

– Ну, вот кажется и все, господа. Надеюсь уроки полученные вами, у стен этого форта, вразумят ваших соплеменников и они поймут наконец, что терпение нашенское не беспредельно и если надобно, то мы бьемся до самой крайности. Теперь осталось найти вашего предводителя английского и озадачить его расспросными речами.

В этот момент, во двор форта ворвалось десятка три индейцев, которые по всей видемости не принимали участие в атаке и которые мгновенно окружили Орлова. Держа под прицелом плененного. Поручик видел по их растерянным лицам, что они не были готовы к такому повороту событий. Прошло еще несколько минут, этого молчаливого противостояния, прежде чем Орлов понял, чего ждут индейцы. Во двор форта, прихрамывая на левую ногу, вошел англичанин. Его перепачканная и обожженная ряса, гнев и отчаяние, застывшие на вдруг осунувшимся сером лице, говорили сами за себя – он не ожидал получить такого отпора и понести такие потери уже в первой атаке.

– Не трогайте его! – крикнул англичанин.

– Так вот вы где, мистер, – тихо, прохрипел поручик. Облизнув обветренные губы. – А я уже думал…, что сбежал Ламберт или Артур, как там тебя. Ногу смотрю поранил – это хорошо, это лучше чем голову!

– Хватит юродствовать! – оборвал его Артур. – Ногу конь придавил. А вам смотрю, тоже досталось. Интересно, что вы тут взорвали? Все лицо смотрю опалино, да и контузило наверное, если разговариваете так громко? Но может оно и к лучшему, может теперь, господин офицер, поведет себя более разумно и выдаст мне инженера.

В этот момент бревенчатые двери барака с шумом распахнулись и на крыльцо выскочили старшина с урядником, держа винтовки наперевес. По всему было видно, что они были готовы кинуться на помощь.

– Все по местам! – закричал Орлов. С яростью замахав рукой.

– У вас господин, Орлов, отчаянные воины, – криво усмехнувшись, проговорил англичанин. Глядя, как поспешно казаки вновь укрылись за дверью. – Только против силы и превосходства идти глупо! Неужели вы до сих пор не поняли этого? Все наши союзники, а это заметьте все заглавные страны, никогда не терпели, вашего стремления к господству или превосходству.

– Да, – кивнув, проговорил Орлов. Массируя себе висок. – Объединяться в стаю – это вы научились. Толку вот только мало, от всех потуг ваших! Вон в прошедшую компанию, ваши корабли совместно с французами атаковали Одессу, Архангельск с Петропавловском, Кольский залив. И что? Все ваши нападения мы отбили, а ваш десант всегда сбрасывался в море! Удумали через янычар турецких выгоду поиметь? А мы и их поколотили в Закавказье! Здесь думаете у вас, что – то получиться, через племена неграмотные? Коих вы подстрекаете и вооружаете супротив нас! Так и здесь, Артур, вас ждет глубокое разочарование.

– Еще ничего не закончено! – выпалил англичанин с остервенением. – Выдайте инженера и мы уйдем, иначе мы используем господина Орлова как живой щит и сами войдем в барак.

– Да оглянитесь по сторонам, сэр! Кругом горы убиенных, которые ничему вас не учат! Я же говорю, что у вас никогда не получиться чинить злодейства.

– У нас все получиться! – взорвался Каноли. С перекошенным от ярости лицом, сжимая в руке револьвер. – Мы брали и ваш Севастополь, и Керчь, и Анапу! Вы не можете иметь военный флот на Черном море и фортификацию по его берегам! А Сербия с Молдавией и Валахией перешли под верховную власть султана!

– Вы, Каноли, не видите самого главного, – горько усмехнувшись, проговорил Орлов. – Мы устояли перед вашей бешенной стаей гиен и вышли из этой компании с минимальным уроном. А, что касаемо флота и фортификаций на Черном море…, вы видать, сударь, слишком долго жили вдали от почты и не читали газет.

– Что этим хочет сказать, офицер? – закричал англичанин, нахмурившись.

– В посольства всех европейских стран, уже разослан циркуляр нашего Горчакова.

– И, что же интересного сообщил ваш князь? – буркнул Каноли.

– Он объявил, что Россия, более не считает себя связанной, статьями Парижского мира, – давясь от смеха, проговорил поручик. – Это касается и военного флота и крепостей по Черноморскому побережью.

– Вы воспользовались слабостью этих лягушатников французов! – с негодованием, выпалил англичанин. – Эта беззубость главных гарантов, позволила вашему министру иностранных дел заявить такое! Но это лишь доказывает, вашу извечную агрессивность и коварство, в лице вашего императора! Желающего порабощать Европу и в первую очередь Балканы.

Орлов сознательно дразнил и затягивал спор, давая возможность защитникам перезарядить оружие и приготовиться к отражению новой атаки. Он знал о том, что огромная Россия на востоке не внушала европейцем ничего кроме страха. Практически все правители и политики в Европе стремились кто в открытую, а кто через своих союзников сопротивляться этой угрозе. Кто – то искал себе союзников, а кто – то пытался уйти в иллюзию собственного национального превосходства. Относясь ко всему русскому с пренебрежением и осмеянием…

– Так, что решил, господин офицер? – донеслось до Орлова. – Я приказал взять вас живым, у вас не отняли ваше оружие на глазах ваших людей, так что не разочаровывайте меня. Проигрывать нужно достойно!

– Конечно, вы правы, Артур, – буркнул поручик, – проигрывать нужно достойно. Идемте за мной, господа.

С этими словами он бесцеремонно растолкал плечами винтовки индейцев и медленно, пошатываясь, двинулся к бараку, старательно перешагивая через останки уничтоженных врагов. И вскоре, все шедшие за ним, оказались сами того не подозревая в секторе обстрела орудия. Орлову оставалось только непринужденно снять с головы фуражку и, схватив англичанина за рясу, мгновенно рухнуть на землю, к удивлению своих конвоиров.

Еще мгновение и страшный, раскаленный смерч шрапнели, буквально смел всех идущих за поручиком, расшвыряв обезображенные тела. Прошла минута и уже следующий выстрел из мортиры, произведенный старшиной, по предполагаемому скоплению противника за стеной форта, разорвал наступившую тишину.

Пройдет еще несколько десятков лет, прежде чем этот весьма эффективный метод стрельбы с закрытых позиций, получит свое широкое распространение, станет со временем важным элементом заградительного огня. Именно за этот прием стрельбы настильной шрапнелью, Германская пехота назовет русскую полевую пушку "косой смерти".

С трудом, оттолкнув от себя обмякшее тело англичанина, которым он прикрылся при падении, Орлов встал и, тряся головой, посмотрел на подбегающего, Степанова.

– Жив, ваше благородие! – радостно кричал тот. Помогая прихрамывающему офицеру, дойти до бревна коновязи. – А мы как увидели, что нехристи в полон взяли, так с горяча, хотели в штыковую ударить! Забыли по началу, что шрапнелью окаянных бить надобно.

– Все вы правильно сделали, молодцы, – выдохнув, прошептал поручик. Закуривая дрожжащими руками. – Это их последняя атака была, я так думаю. Отправь старшина человека за ворота, пусть глянет, что там и как. Ежели все тихо, то обратите внимание на стены барака. Видимо от взрыва бомбы, мох меж бревен тлеть начинает, как бы ветром не растянуло, да и крыша вон покосилась.

– Это мы сейчас все исправим, – проговорил, подошедший старшина, – самое главное, что выстояли! Слава тебе Господи!

– Это ты правильно сказал, – вымученно улыбнувшись, отозвался Орлов. Вытирая лицо рукавом полушубка. – Главное, что выстояли. Теперь меры примем, чтобы пожара не было, оружие все соберем, да все останки неприятельские с обрыва сбросим.

– Прямо с обрыва? – ужаснувшись, уточнил Неплюев. Все еще не пришедший в себя от всего произошедшего.

– Именно так! – рявкнул поручик. Ударив кулаком по бревну. – Пусть все корабли, что мимо проходят, видят, что с гарнизоном "Око империи "воевать не стоит, пусть весть эту передают из уст в уста. Петруха, что там с англичанином?

– Не поверите, ваше благородие! В живых остался, – отозвался тот, подходя. – Вот револьвер его с кинжалом, насилу отнял.

– Да ну? – воскликнул Орлов не добро.

– Ей богу! Застрелиться гад хотел! Да, вон он к стене отползает, в ноги поражен сильно.

– Ты старшина с разведкой поспешай, – проговорил поручик. Сосредоченно раскуривая папиросу. – И вот еще что…, там у входа в форт лошадь лежит англичанина, а к седлу колита приторочена. Ее осколком видать распороло, все что в ней найдете – это твое с Петрухой и Ахатом.

– А что там? – перейдя на шепот, уточнил старшина.

– Золото там, в самородках. Почитай на несколько тысяч долларов потянет – оно теперь ваше. Я так смекаю, что это будет справедливо, за все ваши муки и страдания. Да и концессию теперь сподручнее затевать вам тут будет.

– Спасибо, ваше благородие, – прошептал Иван, дрогнувшим голосом. Стягивая с головы шапку.

– Да это не мне, спасибо, голубчик – это вам, спасибо, за службу царю и отечеству. Стараниями вашими скорбными, форт стоял и еще стоять будет! Ладно, ступай полчан порадуй, а я с англичанином покалякаю, пока не помер сердешный.

Каноли сидел у скальной стены форта, с бледным, безразличным лицом. Перетянув себе ремнями ноги выше колен, пытаясь таким способом, остановить обильное кровотечение в конечностях.

– У нас нет ни морфина, ни атропина, ни бинтов, – проговорил поручик подходя. – Помочь ничем не могу.

– Я знаю, что умру, – тихо ответил тот. – Умереть в бою за корону – эта прекрасная смерть. Господь свидетель, что я до последнего вздоха верой и правдой служил старушке Англии.

– Все мы, так или иначе, служим своим империям, – кивнул, пробормотал поручик. – Я могу, что – то сделать для вас?

– Ваш казак забрал у меня револьвер, если можно верните его мне с одним патроном, думаю – это облегчит мои страдания лучше морфина.

– Услуга за услугу, капитан, – проговорил Орлов. Вытаскивая из – за пояса один из своих револьверов. – Мне знать надобно, про вас и Сулему. Вы прибились к нам из-за наших изысканий на Клондайке?

– Все верно, – тихо прошептал англичанин. – Перед нами стояла задача, завладеть картой, с нанесенными на нее координатами золотоносных жил. Или образцами золотоносной пароды, цифирью к карте привязанными, а в идеале захватить горного инженера, с картами и образцами.

– А Сулима, получается у вас на побегушках был?

– Сулима наш союзник, – кивнув, подтвердил Артур. Морщась от нестерпимой боли в конечностях. – Против вас, мы готовы объединиться хоть с самим сатаной.

– Хотите обратить дикарей в католическую веру, а потом, прячась за кресты и речи церковные, попытаться завладеть уж ежели не всей Аляской, так какой – то частью?

– За Сулимой стоят серьезные силы, которые так же ненавидят вас русских.

– Я сочувствую вам обоим, ибо конец этой затеи очевиден.

– Вы делаете ошибку. Когда пытаетесь рассмотреть в вере, лишь тайну воплощения, поэтому и трактуете неверно все происходящее, – отозвался тихо англичанин. С грустью наблюдая, как защитники форта собирают оружие.

– И, что же я должен рассмотреть в первую очередь, в вашей религии? – спросил Орлов, закуривая.

– Не только в нашей, но и в своей православной…, старайтесь видеть тайну социального порядка.

– Вот оно, что?

– Да, именно так! Религия связывает идею равенства с небом…, как у христиан по всему миру…, так и туземцев. Такие, как Сулима, внушают мысль о небесном равенстве…, которое доставляет вечное блаженство для человека не только в Европе, но и среди туземцев, которые через это готовы совершать поступки. А это главное! Главное, чтобы был результат.

– Значит такие как Сулима, нужны вам для достижения ваших целей? С нами проще совладать, когда за вами идут племена дикарей!

Артур смахнув с лица крупные капли пота произнес:

– Это так и есть. – Туземцы или крестьяне с бурбонами…, должны всегда помнить…, что трон всегда крепок, пока крепка церковь. Вы господин, Орлов, дали мне револьвер, а в нем все патроны стреляны.

– Да, это я израсходовал их, добивая ваших туземцев. Вот держите свой морфин.

С этими словами он достал из кармана патрон и небрежно бросил его пленнику. После чего повернулся и прихрамывая зашагал к бараку.

– Что вы собираетесь делать с трупами аборигенов? – крикнул вслед англичанин. – Вы их будите хоронить в братской могиле?

– Много чести! – выпалил со злостью Орлов. Играя при этом желваками. – Мы их просто сбросим с утеса, за не надобностью, на потеху койотам и чайкам, пусть все проходящие мимо иноземные корабли видят, что с нами лучше торговать, а не воевать!

– Могу ли я попросить вас об еще одной любезности?

– Какой? – уточнил поручик, останавливаясь.

– Могли бы вы меня похоронить по христиански? Уж больно не хочется кормить койотов с чайками…, да еще в таком соседстве.

– Ну, что ж, можно и по христиански, – кивнув, проговорил офицер. Поправляя на голове фуражку. – Только тогда ответе искренне на мой вопрос.

– Какой?

– Вы, что – то говорили о продаже Аляски, что вам жаль всех наших усилий, которые мы прилагаем по ее защите.

– Мне действительно жаль…, что вы, рискуя своими жизнями…, радеете за интересы империи на ее кромке, в то время как на берегах Невы, уже принято решение о продаже этих земель…

– Все это вздор! – оборвал его Орлов. – Вы хоть сами – то верите в то, о чем говорите? Больше ста лет мы осваиваем эту землю, которая считается "царевой гордостью", а вы говорите о какой – то продаже.

– К сожалению это так господин, Орлов! Секретные переговоры на сей счет уже идут и вполне возможно…, что идут в этот самый момент!

– Я не верю вам, Конели! Этого просто не может быть!