Часть 2. Танковая карусель попаданца Улыбина

Глава первая. Самый длинный день

Вот тебе и возвращение! Не успел оглянуться, как генерал сдал его со всеми потрохами в одну из частей. Командир-танкист в грязном комбинезоне, встретил Улыбина неприветливо. На его небритом, осунувшемся лице лежала печать дикой усталости. Такого понять можно. Скорее всего, несколько суток без сна человек провел точно. Хриплым голосом поинтересовался:

–На каком танке воевал?

Что скажешь? Сказал первое, что на ум пришло:

–БТ-7.

Новое начальство кивнув, буркнуло:

–Пойдет. – Потом стало нарезать задачи, ткнув пальцем в потертый лист карты на столе. – Смотри сюда. Сегодня в этот лес стаскивают технику и людей, подвозят продукты, боеприпасы, медикаменты. С миру по нитке надергали командиров и бойцов из разных частей, тех, кто хоть каким-то боком имеет отношение к технике, каковых хотя бы условно можно назвать танкистами. Посему, формируешь свою роту. Скоро с ней тебе в бой идти.

–Как скоро?

–Уже этой ночью батальон обязан выдвинуться к передовой. Действуй!

Мать моя женщина! Картина, представшая перед глазами Улыбиным, совсем не радовала душу. Часть, это громко сказано. Отдельный танковый батальон  находился в стадии формирования экстренным порядком.

Танки разных систем и марок в беспорядке стояли на опушке леса. По просекам натужно подвывая моторами, тянулись автомашины с боеприпасами и хозяйственным скарбом, бензовозы, походные кухни. С десяток молодых девчонок, одетых в не подогнанную, но уже порядком измаранную грязью армейскую форму, толкала ветхую санитарную машину. Куда не обернешься, всюду шум и гам, людская спешка, трескотня, завывание моторов. Сам черт не разберет, что происходит, что формируется и кто формирует. Давыд зубами скрипнул, взял себя в руки, выдохнул:

–Разберемся!

Первый раз с нуля что-то начинать, что ли? Вон комбату в десяток раз хуже приходится, однако тянет лямку. Скрипит, а тянет. Война!

Направился прямиком к основной массе суетящихся у танков людей…

Целый день прошел в круговерти хлопот. Принимал танки, как мог, сколачивал экипажи, снабжался, нервничал, подгонял личный состав. На его долю перепал один КВ, остальные Т-26 и БТ-5 – машины с «фанерной» броней. Самому ему досталась старая «пятерка» под номером 234, кажется прожившая целую вечность, еще до начала войны и сумевшая может быть чудом провоевать больше года. Двигатель давным-давно отработал положенную норму мотто-часов, пообносились, и стали похожими на сношенные, стоптанные лапти траки, облезла краска. Чадил танк неимоверно, так, что издали казалось, будто горит. А ведь на этой трахоме Давыду еще и в бой идти предстояло. Единственное достоинство машины – экипаж. Мехвод, младший сержант Ерохин – спокойный, обстоятельный дядька, постарше его, командира, будет, призванный на фронт с гражданки, но отметившийся на Халхин-Голе. Заряжающий, он же пулеметчик – ефрейтор Куцый. В силу своего опыта, Улыбин сразу признал в этом зубоскале, подходящего кадра. К вечеру колонна танков и машин походным строем вытянулась и замерла вдоль леса. Никакой связи. Доклад комбату о готовности к маршу, сугубо посыльными.

Уже ночную тишину нарушила громкая команда «По машинам! Заводи!». Железный звон люков и гул моторов разнеслись по округе. Обогнув лес, ныряя по ямам и скача на кочках, колонна с выключенными фарами, медленно выползла на грейдерный тракт, двинулась в сторону передовой. Находясь в БТешке, под сравнительно монотонную езду, только теперь смог вернуться к прежней мысли о сюрреализме всего происходящего с ним. Даже усталость и изредка маячившие красные огоньки стоп-сигналов не смогли отвлечь от вертевшегося в голове вопроса – «Что делать?». А что тут сделаешь? Когда на плечи уже лег груз ответственности за судьбу подчиненных, который не сдвинуть одним махом, не сбежать и предать нельзя. Мельком отвел взгляд в сторону, при тусклом бортовом освещении, встретился с глазами ефрейтора Куцего, уже успевшего от самой границы отпахать первый год войны. Тот будто подслушав мысли командира, кивнул головой, через шум мотора, донес мысль:

–Не унывай, ротный, что будет, то и будет!..

Фаталист, мля!

Часа через три колонна встала. Открыл люк, высунулся наружу. Легкий ветерок сквозняком стегнул свежестью воздуха в легкие. По обеим сторонам дороги темной стеной стоял лес.

–Что происходит?

Пришел ответ:

–Ротных к комбату в голову колонны!

Благо ему бежать не так далеко, у него первая рота. Подсвечивая себе проход фонариком, подошел к стоявшему со штабными и главным технарем батальона комбату.

–Как рота?

–По докладам – штатно.

Комбат кивнул. Оказалось, не так уж все и критично во всем батальоне.

–Колонна растянулась на марше. У двух танков слетели гусеницы. – Сообщил комбат собранным командирам рот. – Приказываю, проверить матчасть и дождаться отставших. Двигатели до приказа заглушить. Выполнять!

Замолкли моторы, ночной ветерок обдувает горячие жалюзи двигателей. Экипажи покинув машины, разминались, жадно глотали чистый ночной воздух. Благостное настроение личного состава Улыбин прервал распоряжением осмотреть технику, если нужно, подтянуть траки. Отметил про себя, что его истинная суть все же в своей стихии и он не чувствует себя посторонним наблюдателем среди всех этих людей. Гложет только не слаженность экипажей и отсутствие в них танковых спецов. Затянувшуюся было паузу на марше, подстегнул прибывший на мелком броневичке делегат связи. Командир дивизии, которой придавался батальон, приказывал к семи часам утра встать на позиции у деревни Хопровка, и вступить во взаимодействие с подразделениями стрелкового полка, врывшегося в землю на основном направлении ударного кулака противника.

–По машинам!..

Дорога разбитая, ухабистая. В тесноте брони бросало из стороны в сторону. Навстречу их колонны тянулись обозы, а по другую от них сторону, к линии фронта гуськом пробиралась пехота. Когда на позиции встали, солнце уже высоко было. Именно с этих позиций им наступать придется. Не успели толком развернуться, как сразу приказ такой и поступил. Ступин, пехотный комбат, показался Улыбину разумным, дельным человеком. Уже хорошо. Им, обоим предстояло с этого рубежа в атаку идти, ну и если придется, на нем костьми ложиться. Радиосвязи со штабом дивизии не было, что Давыда и не удивило. Сигнал атаковать, должны были получить через офицера связи. С НП оба все время посматривали в сторону опушки, ждали посланца штаба.

–Чего телятся? – нервничал Ступин.

Давыд плечами пожал, в полемику вступать не хотелось, нервы у обоих, как натянутые струны. Высунувшись за бруствер, окинул взглядом позиции по правую сторону. Там выступ. На правом фланге будет действовать вторая рота, она наступает на главном направлении в обход Хопровки. Это лейтенанту Бруку, с его ротой и приданной ей пехотой, предстоит овладеть господствующими высотами и вывести танки к речке за деревней. Улыбин со своими, Хопровку атакует в лоб…

–Кажись связист!.. – Ступин первым заметил посыльного связиста.

В одиннадцать часов ровно, дивизия обязана была выдвинуться вперед, развернутыми боевыми порядками атаковать противника, ну и они соответственно в первых рядах, на острие атаки будут.

Давыд глянул на циферблат наручных часов. Скоро! Перебросился с комбатом парой фраз. Пора! Отдал приказ:

–По местам!

Экипажи заняли места в танках, запустили двигатели машин, ждали зеленую ракету в небе – сигнал атаки. Новоявленный ротный сидел на броне, по пояс высунувшись из башенного люка. Учащенно колотилось сердце в груди. Даже мандраж присутствовал. Как-никак первый бой, первый поединок с фашистами. А каково сейчас парням в металлических коробках, многие из которых впервые..? Нда!

Южное безоблачное небо прорезала и, вспыхнув, раскрылась сполохом зеленая ракета. Вот он, момент истины на поле брани!

–Вперед!

Взревев мотором, танк сорвался с места, пошел вперед, ломая на пути кустарники, валежник, молодой сосняк. Улыбин видел, как вся рота, неся на бортах пехотный десант, двинулась за ним. Оглянулся. Уцепившись за кольца башни, позади него стоял коренастый Ступин, готовый по первой надобности соскочить вниз. Подмигнул комбату, подбодрил:

–Нормально!..

Без сопротивления со стороны гитлеровцев прошли лес и поле с неубранной, пожелтевшей рожью. За косогором вырвались к околице, почти к стенам серых, деревенских хат и сараев.

Где сопротивление? Не встречая его, втянулись в Хопровку, казавшуюся вымершей. Ни одной живой души не видать.

–Комбат! Что за черт! Где немчура? – Перекрикивая шум мотора, спросил Ступина.

–Я почем знаю? – огрызнулся тот. – Разведка подвела.

–Разведка… Дальше куда?

–Держи направление на поселок. Последующая задача должна была быть атакой на него.

–Добро! – Улыбин краем уха слышал, что действительно, в этом районе дивизионные разведчики не смогли толком определить линию фронта.

Центральная усадьба поселка Песковского расположилась в трех километрах от Хопровки. Из деревни можно даже отлично рассмотреть купола поселковой церкви, вот только околица Песковского правее направления их ударного кулака находится.

–Вперед! Правее бери!

Выкатившись из деревни, успел развернуть строй. Подставив борта в сторону речной протоки, тут же ощутил то, что тишины на этом участке больше не будет. В самое настоящее пекло попали. Казавшееся мирным и спокойным поле перед наступающими, ожило. Зарытые, замаскированные на противоположном берегу мелкой речушки танки врага, спрятанные в кустарниках и камышах пушки и пулеметы, разом открыли огонь. Выстрелы, разрывы снарядов, оглушительный треск пулеметов, казалось, были повсюду. Десантировавшуюся пехоту гитлеровцы огнем отсекали от танков, заставили ее залечь прямо в поле.

Давыд ногами толкнул плечи мехвода.

–Скорость предельная!

–Есть!

Куцый виртуозно управлял машиной, не дожидаясь команды, искусно маневрировал среди разверзшегося ада. Действительно ада, по-другому такую долбежку не назовешь. Из одиннадцати танков роты, где-то позади кострами чадили четыре. Первые потери и наверняка не последние.

–Куда нам? – подтормозив, крикнул Куцый.

–Вперед! Только вперед! В поселок.

–Есть!

Любая остановка, промедление в движении, это смерть, а тем более в «фанерной» броне «тэшки». Вражеские снаряды рвались перед танком, вздыбливая вверх землю, бросая ее на броню.

–Маневрируй, Ерохин! Куцый, осколочный!

Снаряд вошел в канал ствола. Выстрел! Ответка очередной раз ушла в сторону камышей. Остаток роты, яростно отбиваясь и неся потери, сумел прорваться в поселок.

–Ур-ра!

Не подвел комбат, пехота хоть и с опозданием, за танками увязалась, ворвалась-таки в Песковский. Бой с окраины быстро переместился к центру.