Горница в избе бабушки Зины, 26 июня 1941 года. За столом сидит бабушка, Ефросинья Ивановна, в углу, сжавшись в комок, притаилась младшая сестра Зины, Галя. Зина нервно ходит от стола к окну и обратно.
Бабушка: – Зиночка, вам надо ехать. Мамка с папкой, небось, все глаза проглядели, вас ожидаючи… Да и опасно здесь у нас становится….
Зина: – Бабушка, ну как мы поедем? Галке всего семь, как я с ней? Война кругом!
Бабушка, кивая: – Вот-вот. Война. Ты все к сельсовету бегаешь, сводки слушаешь. Что они там сегодня говорили?
Зина: – Бои на минском направлении с просочившимися немецкими танками…. Бои на луцком и черновицком направлениях. На Пруте ещё… Мы бомбим Румынию – Бухарест, Плоешти… В Балтийском море мы потопили две их подводные лодки.
Бабушка, тяжело вздыхая: – Маленькая моя девочка…. Ты знаешь, что бабы сегодня в сельпо баяли? Немцы уже в Молодечно, Радошковичах…. Сегодня утром Лизка из сельсовета в Ушачи звонила, в контору заготскота, а ей в ответ по-немецки чешут!
Зина, растерянно: – Не может быть….
Бабушка, разведя руками: – За что купила… Ты вот что, внучка. Семен, брат Мартына, твой дядя, с семьёй посадочный талон на эвакуацию получил, завтра утром они будут на станции в эшелон грузится. Так вот что – собирайся-ка ты с ними, внучка! И Галку с собой бери, до Ленинграда доберетесь, чай, не одни…
Зина: – Они с Лёней и Колей едут?
Бабушка кивнула: – Да, вчетвером. Я и говорю, гуртом вам будет легче до Ленинграда добраться. Я – старуха, если что – и помочь вам ничем не смогу. А там всё ж твои мама с папой… Пока балет свой забудь, не до того…. Мамке будешь помогать, Галку растить-воспитывать… Супостат до Ленинграда, чай, вовек не доберется, а там, глядишь, и поменяется ситуация….
Зина, не слушая бабушку: – Ты говоришь – в Ушачах? Немцы в Ушачах?
Бабушка: – Так бабы бают.
Зина: – Нет. Не может этого быть. Не может же Совинформбюро врать?
Бабушка: – Ну зачем сразу врать? Может, конница какая проникла, дозор…. В польскую войну, я помню, к нам разъезд уланский пожаловал, в июле, кажись… Всемером, конно и оружно, с ружьями, саблями, пиками, страшные все, рогатые, как черти – шапки у них такие были, конфедератки назывались…. Понюхали, чем тут пахнет, на станции пакгауз переворошили, какие-то тюки на коней погрузили – и были таковы. А фронт тогда под Минском стоял… Может, и сейчас так. – Помолчав, добавила: – Но всё равно ехать вам надо. Я хлеба вам в дорогу напеку, сала пару фунтов заверну в тряпицу, яиц сварю десятка два, ещё чего упакую – с голоду не пропадёте!
Зина: – Спасибо, бабушка!
В это время в дверь постучали. На пороге появился дядя Зины, Семён.
Зина: – Дядя Сёма, здравствуйте!
Семён, снимая кепку: – Здравствуйте, мама, и тебе привет, Зинуля. Галчонок, привет! – помахал рукой притаившейся в углу младшей сестре. – Как вы тут?
Бабушка: – Сеня, сынок, с нами-то всё хорошо, что ты нам скажешь? Среди людей что говорят?
Семён, вздыхая: – Неважные дела наши, вот что говорят. Полоцкий укрепрайон, что мы десять лет назад построили, а в прошлом году списали вчистую – срочно расконсервировали и восстанавливают, думают успеть до прихода немцев. Успеют ли? Вопрос, однако….
Зина: – Немцы у Полоцка?
Семён: – Пока нет. Но под Минском ситуация скверная…
Зина: – Под Минском? Да как так-то? Граница в позапрошлом году к Гродно и Бресту передвинулась, Литва стала советской! Как же немцы за четыре дня до Минска смогли дойти?
Семён, разводя руками: – Да вот так и дошли…. Чёрт их знает, как! Может, воздушными десантами, может, ещё как… Но это факт. Сегодня мне об этом майор из инженерного управления округа рассказал. Да и… Новая моя работа тоже такая… В общем, ничего хорошего. Меня направляют в Лугу, как техника-строителя, специалиста по фортификационным работам. Я ж, как ты знаешь, невоеннообязанный, нога у меня плохо фурычит после… ну ты в курсе. – И с этими словами дядя Семён показал рукой на свою ногу.
Бабушка: – Вот-вот, и я об этом, Ты уезжаешь в Ленинград, к Мартыну. Так?
Семён: – Так. Если доберёмся – своих к нему определю квартировать. Ну а сам – в распоряжение Управления строительства Ленинградского военного округа….
Бабушка: – Возьмешь с собой Зину и Галку. Им тут оставаться опасно. Если даже ваш этот Полоцкий район немцев и остановит – всё одно, тут будет горячо.
Семён вздохнул: – Взять-то я их, конечно, возьму, хоть талон у меня на четыре места, ну да это не важно…. А вот с посадкой…
Зина: – А что с посадкой?
Семён: – Понимаешь, в чём дело… С Западной Белоруссии в первый же день войны хлынула волна беженцев – в основном евреев, там их перед войной было очень много. Целые местечки еврейские… Кому-то удалось добраться до Полоцка, Горян, Сувалково, Боровухи – до железнодорожных станций. А вот дальше… Эвакуация организована из рук вон плохо, ни локомотивов, ни вагонов нет. Сегодня на Витебск через Оболь прошло три эшелона – люди в вагонах стояли плечом к плечу, сам видел… Мы попробуем, конечно, загрузится завтра, но… В общем, сама понимаешь.
Зина: – То есть мы можем не попасть на наши места?
Семён: – Можем.
В горнице повисло молчание. Пауза в полторы минуты.
Зина: – Дядя Сёма, а где Красная армия? Сколько перед войной говорили: «могучим ударом, на чужой земле», «ни пяди своей земли не отдадим» … А немцы на пятый день войны под Минском уже… Как же так? Ведь у нас – могучая армия…. Где она?
Семён, насупившись: – Хотел бы и я это знать…Вчера в Витебске запасные в вагоны грузились – на Смоленск; тыщи! Весь вокзал и площадь перед ним забиты были приписными… Может, когда мобилизация закончится – мы немцам холку и намнём…. А пока – не понимаю, Зинуль…. Аэродром в Грудиново пустой, хоть шаром покати – снялись наши летуны и куда-то перебазировались, даже часовых на воротах нет. В доты Полоцкого УРа некого посадить – на двести дотов один батальон…. Хоть стреляй, хоть полохай…. Обещают вроде свежую дивизию дать – но то такое… Не знаю, Зинуля. Может, на более важные участки войска перебрасывают, наш военного значения не имеет… Одна железнодорожная ветка на Полоцк, леса да озёра, глухомань… – Заметив, что Зина пригорюнилась, спохватившись, говорит: – Ты не торопись в отчаяние-то впадать, война – дело обоюдное. Нынче немец банкует, придет когда-то и наш черёд. Не всё ему казаковать по нашим шляхам, когда-то и споткнётся….
Зина: – Хотелось бы побыстрей! – Помолчала, затем продолжила: – Вон, Славка-киномеханик всё над нами подсмеивается, да ещё гаденько так… Мол, ушла ваша непобедимая Красная Армия на Варшаву да на Берлин, как в песне пелось… Там и встречайте. Хихикает, выползок кулацкий…
Семён: – Война, Зин, она как рентген – людей насквозь просвечивает. И сразу видно, кто ты на самом деле есть…. Всё нутро наружу! Я тебе скажу, ныне у кого горе – а у кого и радость, только они её пока скрывают. Многим в наших краях Советская власть поперёк горла, есть и такие, кто немца ждёт, как любимых сродственников… Уже, небось, и караваи пекут, встречать, и рушники из сундуков достали…
Зина: – Так что ж, немцы и до нас могут дойти?
Семён, вздохнув: – Всяко может быть…. До тридцать девятого года считалось, что поляки, ежели война с ними зачнётся, могут нашу местность временно занять – ежели ударят южнее Полоцкого УРа, на Витебск. А немцы-то стократ сурьезней поляков…. Могут и до нас дойти.
Зина: – А до Витебска?
Семён: – Ну, это, положим, вряд ли….
Вдруг все в горнице замолкают и начинают прислушиваться. Сверху нарастает гул авиационных моторов множества самолётов
Зина, полушёпотом: – С запада….
Семён, так же негромко: – Немцы….
Бабушка: – Господи, прости и помилуй! Неужто по наши души?
Семён: – На станции эшелон стоит воинский, ту свежую дивизию, о какой я говорил, к нам в Полоцкий УР перебрасывают – как бы не по их…
Гул самолётов перерастает в визг пикировщиков, раздаются глухие взрывы. Одновременно слышны очереди зенитных пулеметов и орудийные выстрелы
Семён: – По их… Ну хоть зенитки успели развернуть.
Минуту все, находящиеся в доме, вслушиваются в звуки авиационного налёта, и настороженно молчат. Когда всё стихает – в дверь раздаётся стук.
Бабушка: – Кого там чёрт принёс, в страсть-то эдакую?
Голос из-за двери: – Это я, бабушка, Лёня! Папа у вас?
Бабушка: – Входи, Лёнчик, чего заробел-то?
В горницу входит младший сын Семёна.
Лёнька: – Батя, мамка кличет, станцию немцы разбомбили!
Семён: – А ты откуда знаешь? От нас до станции, почитай, пять вёрст!
Лёнька: – Так мы с Колькой с огорода смотрели, как немец летел… Самолётов – жуть, сколько! И вдруг они падать начали, по очереди, на станцию – мы даже сначала подумали, что наши их сбили. Наши густо из пулемётов по ним садили…. Да потом ясно стало – это они бомбят так….
О проекте
О подписке