Кстати о шкатулке – она оказалась запечатанной древним заклинанием, и ключик к ней не смог подобрать даже Калина. С ее появлением мои сны начали посещать разные и не всегда приятные личности. То богиня Эриния заглянет, топнет ножкой и в свойственной всем женщинам безапелляционной манере заявит, чтобы ее горячо любимый сынок (за которого она почему-то приняла меня) немедленно предстал пред ее ясны очи. То Шестипалый – злой колдун-некромант с наклонностями мирового диктатора – обзовет богом Златокудрым и не менее категорично потребует, чтобы ему тут же, не отходя от кассы, предоставили свободу. Короче, полнейшая белиберда, на которую при других обстоятельствах я бы наплевал и забыл. Однако сначала Матео, а затем и Калина узрели в моих ночных видениях некий тайный смысл и даже заподозрили меня – Коршуна (ха!.. ха!.. ха!..) – в причастности к когорте неких богов-координаторов, всячески способствовавших в свое время уходу с Земли орков, гоблинов и некоторых других древних народов. Оказывается, во время Исхода Шестипалому каким-то образом удалось украсть и спрятать сына той самой красавицы-богини, но чародей не рассчитал своих возможностей и сам был пленен Златокудрым богом.

Чтобы выйти из этой патовой ситуации и освободить Златокудрого, мне, Матео, Злыдню и еще одному гному Брюсу (отличному парню, с которым мы познакомились и сдружились в Харальском замке) предстояло, прихватив с собой шкатулку, направиться в самое сердце Офира на Ариманово нагорье в гости к Громыхале – последнему дракону, обитающему на Земле.

Не стану подробно описывать все приключения, свалившиеся на наши головы. Отмечу лишь несколько немаловажных эпизодов.

В Кванке, что находится на юге срединноморского побережья Эпирии, мне удалось спасти совсем еще юного мага Фарлафа от злодейской руки его бывшего учителя Велля – очень сильного чародея. Эту парочку прислал в распоряжение короля гномов Великий Магистр Ордена с целью осуществления магического прикрытия нашей экспедиции. Оказывается, орденские, так же, как и мы, совершенно не были заинтересованы в том, чтобы шкатулка оказалась в руках руководителей тайной организации эльфов, деятельность которой прямо направлена на полное подчинение людей и тотальное уничтожение всех представителей горного народа.

Мастер Велль, вместо того чтобы выполнить указание своего начальства, вступил в сговор с эльфами и пообещал остроухим, разделавшись с нами, добыть для них артефакт. Злодею не повезло – на его пути оказался Коршун. До сих пор не могу понять, как мне, обыкновенному человеку, удалось победить крутого мага. Признаться, я немного кривлю душой – некоторыми чудесными способностями все-таки обладаю, но не до такой степени, чтобы устраивать регулярные поединки с продвинутыми колдунами. В конце концов благодарный Фарик влился в ряды нашей сплоченной банды, стал моим учеником и впоследствии не раз спасал наши задницы.

Затем были и весьма приятное путешествие на гигантском круизном лайнере, и полет на гидроплане, и жаркая схватка в Басме, и путешествие на боевой машине десанта по просторам Офира.

На границе Бескрайней Пустоши и пустыни Зан нам «повезло» повстречать отважную журналистку Патрицию Виржинию Доннован-Зальцберг, или просто Пат. Девушка едва не стала жертвой сексуальных домогательств целой банды отъявленных негодяев-рокеров. Пришлось спасти ее от насильников и включить в состав экспедиции.

Поначалу наглая зеленоглазая шатенка мне очень не понравилась. Она внесла своим появлением разброд и шатание в сплоченный мужской коллектив, очаровав Фарика и Злыдня. Задавала массу всяких ненужных вопросов, интересовалась моим прошлым, совала свой любопытный носик в дела, которые вовсе ее не касались, даже пыталась вести несанкционированную скрытую съемку, словом, вела себя как типичный представитель своей профессии. Однако после того как нас окружили и пытались уничтожить уцелевшие маги Гильдии, мое мнение о девушке в корне поменялось. Даже под страхом смерти она отказалась покинуть товарищей в беде и в какой-то мере помогла всем нам выйти живыми и здоровыми из, казалось бы, безвыходной ситуации.

Теперь Пат для мужской части коллектива – проверенный товарищ, на которого можно свободно положиться. Даже ворчун Брюс старается по возможности не замечать недостатки и просчеты девчонки, а если и заметит ненароком, то журит ее в предельно мягкой для гнома форме – во всяком случае, столь часто, как раньше, «дурой» не называет.

Лишь Фарлаф страдает от несчастной неразделенной любви. С помощью универсального гномьего эликсира ему удалось избавиться от своих прыщей, но жестокое сердце красавицы не приняло жертвы влюбленного юноши и продолжает оставаться холодным и неприступным. Не подумайте, что девушка дичится Фарика – она по-прежнему относится к нему как к другу, но не более того, а сердце нашего чародея жаждет сильного ответного чувства, выраженного в форме вздохов при луне, жарких объятий и горячих поцелуев…

Из-за безалаберности и раздолбайства Брюса мы потеряли наше транспортное средство, за что прилюдно от лица Его Величества ветерану была обещана «райская жизнь» по возвращении в Харальские горы. Хорошо еще, что в руках нашего кудесника (отмечу без ложной скромности – не без моей помощи) оказался черный опал или, как его называют гномы и эльфы, «Глаз дракона» – мощный аккумулятор магической энергии. С помощью магии Фарика, подкрепленной силой камня, нам удалось (опять-таки не без приключений) переместиться по субпространственному тоннелю от границы офирской сельвы прямиком на Ариманово нагорье. Вот по этому нагорью или, правильнее, плоскогорью, наша компания топает уже третьи сутки подряд в юго-западном направлении к какому-то известному одному Матео конечному пункту.

Как оказалось, тащиться нам до этого пункта целых сто километров. На вполне резонный вопрос ветерана: что за надобность «топтать территорию», если можно попросить Фарика создать портальный переход, начальник экспедиции кратко отрезал, дескать, так надо – требуется рекогносцировка местности, и, вообще, когда Его Величеству понадобится совет, он обязательно обратится к Брюсу, а пока пусть тот молча сопит в свои две дырки и без обсуждения выполняет приказы начальства. На что мой компаньон сильно обиделся и молча «просопел в свои две дырки» аж целых полдня. Почему именно полдня, а не сутки или двое? Да потому, что мой приятель при всей своей обидчивости долго на кого-либо дуться неспособен, к тому же я ему объяснил, что к врагу лучше подкрасться потихоньку, нежели сломя голову броситься в его распростертые объятия. А в том, что где-то неподалеку от берлоги Громыхалы нас поджидает представительный комитет по организации «теплой встречи», никто из нас не сомневается, ибо эльфы – народ упрямый и редко отказываются добровольно от своей законной добычи.

Должен заметить, что путешествие по непролазным чащобам экваториального Офира – удовольствие не из приятных, несмотря на то, что магия Фарлафа эффективно защищает нашу группу от зловредных насекомых, а также любых других опасных тварей и к тому же расчищает для нас путь. Комбинезоны, изготовленные хитроумными гномами из паутины карстового ткуна, вполне справляются со своей задачей и препятствуют перегреву поверхности тела, но они никак не защищают дыхательные органы от душных испарений, особенно в первые часы после дождя. Ощущение создается такое, что на голову натянули противогаз, а конец шланга вместо коробки фильтра прикрутили к функционирующему ингалятору или засунули в банную парилку. К сожалению, наш посвященный третьего круга пока не готов к тому, чтобы создать вокруг каждого из членов экспедиции магическую оболочку наподобие скафандра, наполненную кондиционированным воздухом.

Что касается дождя, эта напасть обрушивается на наши головы с регулярностью пассажирского экспресса Вундертаун – Вествуд. Каждый день ровно в пятнадцать тридцать, как по команде (хоть проверяй часы), небосвод застилает мощная кучевая облачность, из которой начинает хлестать, словно из пожарного гидранта. Небесный водопад сопровождается грандиозными свето-шумовыми спецэффектами в виде ветвистых молний и оглушающего, поневоле пригибающего к земле грома. Через полчаса «катаклизьма» (по определению Брюса) заканчивается, на небе появляется солнышко, а вместе с ним ужасная духота, усугубляемая непереносимой вонью от смеси запахов разлагающихся растительных останков с удушающим ароматом тропических цветов.

Вскоре после очередной «катаклизьмы» наша компания набрела в чаще леса на поляну размером с футбольное поле. Какое-то время назад один из древесных колоссов, не выдержав напора ветра или по причине старости не устоял «на ногах» и рухнул. По принципу «домино» вслед за ним последовали еще десяток собратьев – таких же гигантов, как и он. Толстенные стволы были быстро утилизированы стараниями легионов термитов и других насекомых, почва аккуратно перепахана червями, жуками-навозниками и прочими любителями покопаться в чужом дерьме. Одновременно с процессом подготовки земли, подчиняясь вселенскому закону «Свято место пусто не бывает», происходил процесс внесения семян в почву. Дождевыми потоками, ветром или с экскрементами животных на освободившуюся территорию попадали зародыши новой жизни, стремящиеся побыстрее проклюнуться, тронуться в рост и тянуться изо всех сил вверх, чтобы своей тенью задушить остальных претендентов на питательные вещества, воду и солнечную энергию. К тому времени, как мы оказались на поляне, вся она была покрыта сплошным зеленым ковром по колено. Даже не верилось, что когда-нибудь некоторые из этих молодых побегов достигнут высоты тридцати-сорока метров, станут надежными опорами для сотен видов лиан и родным домом для всякого зверья, птиц и насекомых.

– Все, господа, пришли, – Матео скинул рюкзак с плеч и начал безжалостно притаптывать ногами едва проклюнувшуюся поросль. – Здесь и заночуем.

– Давно пора, – Брюс попытался взгромоздить свой широкий зад на остаток ствола упавшего дерева.

Я не успел предупредить ветерана о его опрометчивом поступке – с виду прочный ствол захрустел, разрыхленная термитами древесина начала проседать под тяжестью гнома, и он, чертыхаясь на всю округу, неловко повалился на спину.

– Совсем бдительность потерял, – заметил я, протягивая другу руку. – Это тебе не буковая роща под Вундертауном, где можно безо всякого риска устроиться на любом поваленном стволе или пенечке. Третий раз садишься, куда не следует. Я всегда считал гномов неисправимыми прагматиками – ну, пару раз на одни и те же грабли, но никак не три.

– Спасибо, Коршун, – отряхиваясь от древесной трухи и наглых термитов, поблагодарил поднявшийся на ноги компаньон. – В этой бане скоро все чокнемся, – и добавил вполголоса, искоса поглядев на своего монарха: – Это он в отместку за «Носорога» меня мучает – знает, каково мне приходится на коротких ногах, – и, еще убавив громкость, прошептал: – Отольются кошке мышкины слезы.

Обвинения Брюса в том, что Матео специально не захотел сократить маршрут, чтобы помучить подданного, были совершенно голословны – королю самому приходилось весьма нелегко, поскольку ноги его были ничуть не длиннее, чем у ветерана.

Как ни странно, Патриция переносила жару лучше всех нас. Многоуважаемый Доннован Зальцберг – отец нашей теледивы, при всей своей любви к единственной дочери внимательно следил за тем, чтобы чадо не выросло избалованной неженкой. Однажды вечером у костра девушка кое-что порассказала нам о тренерах-садистах, нанятых заботливым папочкой: и как ее прямо с постели обливали ледяной водой; и как каждое утро она должна была пробежать (пройти или проползти) по нескольку километров, иначе завтрака ей было не видать, как своих ушей; и как после занятий в общеобразовательной школе «отдыхала» у ненавистного балетного станка, махала тяжеленной ракеткой на корте или гарцевала на сивке-бурке в окрестностях папенькиного замка. В подтверждение своих слов Пат села несколько раз на шпагат, постояла немного на руках, а в завершение выполнила эффектное двойное сальто с разбега. При виде подобной демонстрации феноменальных способностей человеческого организма наш ветеран по простоте душевной не смог удержаться от комментария:

– Чего ж ты раньше молчала? Мы тебя и спасать бы не стали – сама бы отбилась от Каракурта, а остальных одной левой сделала.

На что девушка, поняв, что немного перестаралась с саморекламой, покраснела и до отбоя сидела, уткнувшись в свой ноутбук, монтируя что-то из отснятого накануне.

Наш лохматый друг хоть и стойко переносил выпавшие на его голову испытания, больше не гонялся, как щенок, за всем, что движется, а степенно следовал в составе колонны, отвлекаясь время от времени на что-нибудь действительно любопытное, с его собачьей точки зрения. После команды начальника экспедиции он раньше всех грузно упал набок, примяв своим тяжелым телом не один десяток потенциальных лесных гигантов и лишив их всяческой надежды стать таковыми в будущем.

Фарик, как всегда, оказался самым внимательным из нас. Прежде чем рухнуть в изнеможении на землю, он помог девушке снять заплечный мешок и только после этого позволил себе расслабиться.

После небольшой передышки без лишних разговоров каждый приступил к выполнению своих хозяйственных обязанностей. Я и Брюс направились в лес за дровами. Мы с напарником собирали упавшие сучья, которые вроде бы считались усохшими, но, по сути, таковыми вовсе не являлись, ибо с самого момента своего отмирания были пропитаны водой и во влажном климате сохнуть не собирались. После того как необходимое количество топлива было доставлено к месту стоянки, распилено и складировано в поленницу, наступала очередь нашего мага. Фарлаф с видом фокусника-профессионала совершал обряд обезвоживания дров, и куча на всякий непредвиденный случай накрывалась водонепроницаемой пленкой. А пока дело до сушки топлива не дошло, чародей и Патриция в сопровождении Злыдня отправились на поиски фруктов, ягод и съедобных кореньев. Только Фарик из всей нашей компании каким-то свойственным ему одному чутьем был способен безошибочно отличить ядовитый или несъедобный плод от съедобного. Его Величество, вооружившись охотничьим ружьем, также углубился в лесную чащу. Там он пребывал не более четверти часа – звук выстрела возвестил о том, что охотник подкараулил добычу, а еще через пару минут мы узнали, что этой добычей оказался самец то ли оленя, то ли лесной лани, одним словом, какого-то парнокопытного с небольшими рожками и пятнистой шкурой.

Когда солнце закатилось за горизонт, мы сидели у костра и с нетерпением дожидались, когда гномы придут к консенсусу в вопросах готовности супа и нужно ли туда добавить еще перчика или соли.

В чаще леса свистели, ухали, орали дурными голосами или ненавязчиво шуршали где-то поблизости многочисленные коренные обитатели местных джунглей. Кто-то кого-то преследовал, другой улепетывал со всех ног, третий с довольным урчанием набивал живот, а где-то неподалеку кипели нешуточные страсти – парочка каких-то озабоченных самцов громко блажила на всю округу, доказывая друг другу и всем прочим претендентам, кто из них круче и более достоин внести свой неоценимый вклад в общий генофонд планеты. Брюсу первому надоело слушать эти душераздирающие крики. Он схватил охотничье ружье и выстрелил навскидку в направлении любовной разборки. На минуту воцарилась полная тишина. Потом кто-то робко чирикнул, и все снова вернулось на круги своя.

– Полно тебе, Брюс! – укоризненно покачал головой король. – Жизнь не остановишь, хоть из пушки пали. – Затем, зачерпнув половником из котелка, он снял пробу, блаженно закатил глаза и скомандовал: – Готово, старый пень, приступай к раздаче!..