Глава 3

Ярко освещенная электрическими лампами богато обставленная комната для курения при рабочем кабинете патриарха рода Засекиных с камином, стенами увешенными картинами со сценами морских сражений и прочими атрибутами, присущими подобным помещениям. Широкие окна зашторены плотными портьерами. За небольшим столиком в креслах друг напротив друга двое: Лев Григорьевич и Роман Кирсанович Отрепьев. Мужчины наслаждаются ароматным дымом кубинского табака, при этом периодически делают глоток-другой из хрустальных бокалов с густым тягучим ромом, доставленным из тех же самых мест, откуда и сигары.

Лев Григорьевич внешне выглядел вполне спокойным, чего нельзя было сказать о его визави. Судя по заметному потряхиванию пальцев рук, наследник рода Отрепьевых, всё еще пребывал в серьезном душевном смятении.

Постепенно под воздействием алкоголя вкупе с табачным дымом юному Отрепьеву удалось преодолеть волнение, руки молодого человека перестали трястись, во взгляде обозначилась ясность мысли.

Отметив перемены в настроении гостя, патриарх рода Засекиных обратился к нему как опытный психиатр к пациенту:

– Дражайший Роман Кирсанович, вижу, что вы начали приходить в себя. Если можно, повторите ваш рассказ… г-мм… скажем, менее сумбурно.

Сделав приличный глоток, Отрепьев поставил бокал на столик и заговорил слегка хрипловатым из-за пережитого стресса голосом:

Неделю назад я был приглашен Тимофеем Геннадиевичем Астрахановым провести несколько дней в их подмосковном поместье. Видите ли, тому как месяц состоялась наша помолвка с Марфой Тимофеевной, а со своим будущим тестем и тёщей мы толком до сих пор так и не познакомились. С её единокровным братом мы служим в одном полку, именно он-то нас и представил друг другу… Прошу прощения, Лев Григорьевич, за излишние подробности.

– Ничего-ничего, Роман Кирсанович, я вас прекрасно понимаю, в данный момент вы пребываете в сильном душевном смятении, отсюда ваше стремление, выражаясь языком простолюдинов, вывернуть душу наизнанку.

– Ну да, вы всё правильно поняли. Однако поведать мне особо и нечего. В начале третьего пополудни за мной заехал кортеж моего будущего тестя, и мы всей дружной компанией отправились в Новомихайловское. Через час оказались на месте. Что произошло дальше, не ведаю, поскольку, по словам моих спасителей, в момент, когда они меня обнаружили, я находился в состоянии глубокого беспамятства. Поскольку на здоровье никогда не жаловался, пребываю в полном недоумении на счет причин столь резкой потери мною сознания. Раскис будто барышня кисейная… стыдоба и форменный конфуз произойдут, коль кто-нибудь из моих сослуживцев об этом узнает…

– На сей счет, уважаемый, можете не беспокоиться, информация о вашем присутствии в замке Астрахановых удалена из воспоминаний спасших вас мужчин. Насчет ВАШЕЙ к ним благодарности можете не беспокоиться, обоим под благовидным предлогом, разумеется, выдано достойное денежное вознаграждение. Ваши имя и фамилия там не фигурируют. Прошу меня простить, но я подумал, что так будет лучше.

– Поскольку речь идет о деньгах, я немедленно готов компенсировать ваши затраты, – встрепенулся боярич, похоже, не привык быть кому-либо должным.

– Полноте, Роман Кирсанович, о выплате премиальных вашим спасителям я упомянул вовсе не для того, чтобы чем-то вас обязать или как-то принизить ваше достоинство, а чтобы ваша совесть была чиста перед спасшими вас людьми и для сохранения полной конфиденциальности.

– Спасибо, князь, но я категорически настаиваю, чтобы ваш казначей связался с нашим и урегулировал данный финансовый вопрос.

– Как будет угодно, Вашему Благородию, – кивнул Лев Григорьевич, затянулся дымом и, выпустив его особенными колечками, продолжил: – Вы, разумеется, в курсе, что случилось с замком Астрахановых после того, как вас оттуда вывезли и тешите себя надеждой, что вашей невесте и её родственникам удалось спастись. Так вот, спасшие вас люди утверждают, что кроме десятка мертвых магов из свиты Тимофея Геннадиевича у входа в замок никого не было. Наши аналитики считают, что пока вы находились без сознания, Астрахановы вместе с частью их охраны были захвачены отлично подготовленной террор-группой и вывезены в неизвестном направлении. А для того, чтобы замести следы, злоумышленники применили неведомое доселе заклинание. Судя по показаниям пилота нашего вертолета и снимкам с места события, поместье было буквально стерто с лица земли стихийным заклинанием стихии Огня. Странная, скажу вам, волшба, будто всё там мгновенно расплавилось до состояния магмы, а потом столь же резко остыло, будто никакого высокотемпературного воздействия не было и в помине. Более того, наши аналитики свои мудрые мозги до сих пор выворачивают наизнанку, силясь понять причины отсутствия сопутствующих огненным заклинаниям подобного масштаба факторов в виде ударной волны, мощного электромагнитного излучения, огромного выброса пыли и газов. Выглядит так, словно применивший его чародей всячески старался уберечь близлежащие населенные пункты от разрушений, а проживающих в них людей от гибели.

– Согласен с вами, нападавшие не хотели нанести ущерба никому кроме Астрахановых, – пожал плечами боярич. – Если бы это были обыкновенные террористы, они вряд ли озаботились темой гуманизма. Странно, Ваше Сиятельство, очень странно. Надеюсь, вы уведомили о случившемся Службу Имперской Безопасности.

– Разумеется, Роман Кирсанович, все имперские органы, в обязанность которых входит расследование подобных случаев оповещены. Более того, в настоящий момент там уже работает группа компетентных специалистов. Ваш уважаемый батюшка также был поставлен в известность о том, что наследник рода жив-здоров и находится в гостях у Засекиных. Если желаете, возможность переговорить с кем-либо из ваших родственников по телефону будет предоставлена вам незамедлительно.

Улыбнувшись по-доброму, боярич отрицательно мотнул головой.

– Со звонками успеется. Мне, как наследнику первой очереди не стоит отвлекать патриарха по всяким пустякам. Весьма признателен вам за вашу заботу, Лев Григорьевич. А еще скажу вам по секрету, мой батюшка хоть и не жаловал Астрахановых, но против нашего брака с Марфой не возражал… то есть, возражал поначалу, но мне удалось настоять на своем решении связать себя семейными узами именно с этой девушкой. – Немного помолчал и с недоуменным выражением на породистом лице добавил: – А еще скажу вам по секрету, после случившегося я понял, что не испытываю прежних теплых чувств к Марфе Тимофеевне.

«Если бы ты знал, юноша, что вся твоя, якобы, влюбленность, суть результат наведенного опытным менталистом заклинания. Скажи спасибо моим мозголомам, выявили и развеяли чёрную волшбу до того, как она безвозвратно исковеркала твое сознание. Как результат, ты теперь прозрел, а мог бы до конца дней своих пребывать в незавидном статусе обманутого простофили, скорее всего, ушлая графиня украсила бы твою гордую голову ветвистыми рогами». – Подумал Лев Григорьевич, при этом ничем не выдал своего истинного отношения к махинаторам Астрахановым, лишь вздохнув, сочувственно произнес: – Будем надеяться на лучшее, Роман Кирсанович… будем надеяться.

Боярич, по всей видимости, окончательно оклемался и задал давно напрашивающийся вопрос:

– Лев Григорьевич, я только одного не пойму, каким образом ваш «Шмель» оказался непосредственно у поместья Астрахановых в момент взрыва?

На что патриарх с кислым выражением на лице ответил:

– Видите ли, Роман Кирсанович, мой человек летел для того, чтобы предъявить роду Астрахановых ультиматум. Дело в том, что им удалось захватить в плен одного моего родственника. Если бы его не выдали с соответствующей компенсацией морального ущерба, Засекиным пришлось бы начать против них войну. Но, похоже, у Астрахановых нашлись еще какие-то враги, которые безо всяких формальностей, скорее всего, руками наемников расправились с верхушкой графского рода. Теперь ищи ветра в поле. Впрочем, отныне этот случай в юрисдикции имперских следственных органов. Жаль Ивана, но ничего с этим не поделать.

– Так это того парня, что недавно предъявил претензии на княжеский титул и по праву крови получил его. Во всех московских салонах только об этом и судачат.

– И что болтают? – встрепенулся князь.

– Всякое, Ваше Сиятельство. Однако я не какая-нибудь языкастая кумушка, пересказывать всякую ерунду не намерен.

– Ну и правильно, – кивнул Лев Григорьевич.

Он хотел еще что-то добавить, но в этот момент в дверь комнаты постучались. На пороге неожиданно появился Кузенков Прохор Ксенофонтович и с поклоном обратился к присутствующим:

– Ваши Сиятельства, ужин подан, извольте пожаловать к столу.

По внутреннему распорядку, установленному патриархом, приглашать к застолью входит в обязанности мажордома или кого-то еще из слуг помельче рангом. Коль на их месте в настоящий момент его личный секретарь, значит, для этого имеются весьма и весьма веские основания. Без намека на удивление князь лишь поинтересовался ровным голосом:

– Еще что-нибудь, Прохор Ксенофонтович?

На что тот подошел к столу и негромко доложил:

– Тут в одном важном документе, вроде бы ошибочка, Ваше Сиятельство. – С этими словами он передал патриарху папку в кожаном переплете.

Открыв её, князь обнаружил там всего один листок бумаги стандартного писчего формата, на котором аккуратным почерком Кузенкова было выведено:

Ваше Сиятельство, Иван Игнатович Засекин-Силаев только что прошел регистрацию на девятнадцатичасовой рейс Москва – Тобольск. Наши действия?

Удивлению князя не было предела. Все-таки ему удалось ничем его не выдать охвативших его эмоций. Захлопнув папку, он вернул её секретарю со словами:

– Согласен, Прохор Ксенофонтович, в представленном вами документе имеются определенные шероховатости. Однако оставим пока все как есть. К более детальному обсуждению данного вопроса вернемся позже.

***

По возвращении в Дубки моим планам сразу же отправиться в Пустоши сбыться не было суждено. Всему виной начавшийся на следующее утро затяжной дождь. Так оно бывает по осени, то польет, как из ведра, то заморосит, то снова хлынет. Судя по оперативной сводке гидрометеорологической службы, такая погода в данный момент стоит практически на всей Западной Сибири, за исключением приполярных и заполярных районов и будет продолжаться еще, как минимум, неделю. В принципе, погодные выверты меня не особо волнуют, не размокну, чай не сахарный. Однако при наличии транспорта топтать территорию своими княжеским ножками как-то желание не возникает. А вот прокатиться с ветерком на квадрике по размокшей жиже вряд ли получится. Так что ждем-с бабьего лета, которое в этих краях начинается традиционно в первой половине октября и продолжается не менее трех недель, а то и целый месяц.

Так что вынужденно сижу дома, наслаждаюсь праздной жизнью эдакого барина-сибарита. Перефразируя Александра Сергеевича:

Деревня, где скучал Силаев,

Была прелестный уголок;

Там друг невинных наслаждений

Благословить бы небо мог…

Вообще-то, скука – это не про меня. Как раз-таки появилась возможность повысить свои навыки в артефакторике. Теперь, когда в моем распоряжении более чем достаточное количество драгоценных металлов и камней не могу себе отказать в удовольствии поработать руками, ну и головой, разумеется.

До изготовления чудесных вещиц руки дошли не сразу. Некоторое время я уделил сортировке трофеев, захваченных в поместье Астрахановых.

Первым делом перебрал и рассортировал по слотам внепространственного хранилища драгметаллы, обыкновенную бижутерию, камушки и всё прочее не имеющее отношения к магии добро. Ну да, я все-таки придумал (не без подсказки Ника), каким образом не просто сваливать добро в кучу, а распределять его максимально рационально, чтобы не перерывать всё каждый раз в поисках нужной вещи. С обычными трофеями возился недолго. А вот с зачарованными артефактами подвис аж на три дня, и если бы не помощь Николая, провозился бы с ними не меньше недели.

Для начала вывалил добычу в фанерный транспортировочный ящик из-под универсального металлообрабатывающего «Karl Brügge». Всё туда не поместилось, лишь две трети. Оставшуюся часть пришлось ссыпать в ящик от сварочного аппарата. Словами не передать, охватившее меня волнительное чувство при виде такого огромного количества предметов, ауры которых буквально сияли и переливались.

Однако реальность оказалась не столь радужной. Спасибо кудесникам рода Астрахановых, каждый артефакт был ими тщательно изучен и снабжен информационным сопровождением в виде текстового или звукового файла, поясняющего, каким образом работает тот или иной девайс и как им пользоваться. Заклинания, по большей части, оказались для меня абсолютно неинтересными. Банальная бытовуха. Ну зачем мне, спрашивается, амулеты способные ощипать курицу или какую иную добытую на охоте птицу, избавить фрукт или овощ от шкурки наиболее рациональным способом, подогреть еду в походе, остричь шевелюру, бороду и усы, ну и так далее в том же духе, пропылесосить комнату, если я и безо всяких артефактов со всем этим справляюсь ничуть не хуже? Защитные заклы также не отличались особой оригинальностью. С такой защитой я бы не оборонил себя хотя бы от стаи тигровых гиен или акулозуба, а это не самые опасные твари Пустошей. Встроенные в боевые амулеты молниеносные, ледяные и огненные конструкты также оказались весьма и весьма посредственными. Короче говоря, сплошное разочарование. В результате из всей великой кучи магических штуковин мною было отобрано всего четыре экземпляра.

Первой вещицей стал браслет с заклинанием «призыва огненного копья». Ну с этим все понятно, вливаешь в конструкт потребное количество маны, и у тебя в руках появляется здоровенный дрын у которого вместо банального металлического наконечника всесокрушающий огненный.

Вторым было колечко с комплексным конструктом «золотые доспехи Тай-Чи». Тут также никаких сложностей. Активировал, влил порцию магической энергии и ты закован с головы до пят в латы испускающие золотистое свечение. Прям архангел Михаил предводитель Воинства Господня, только крыльев не хватает, а вместо огненного меча, огненное копье.

По большому счету, эта парочка артефактов никакой особой функциональностью не отличается. Выбрал их, скорее, из-за внешней крутости, поскольку выглядел в золотых доспехах неизвестного мне воина со странным именем «Тай-Чи», да с призванным копьем весьма и весьма впечатляюще – хоть сейчас коня мне и на рыцарский турнир. В принципе, у меня есть Буланый, могу и на нем сразиться с каким-нибудь Брианом де Буагильбером или еще каким нехорошим персонажем из романов Вальтера Скотта.

Еще две вещицы: перстень поднимающий трупы павших на поле боя врагов и друзей и заставляющий их какое-то время сражаться на твоей стороне, и серьга с призывом стаи могучих волков, которые, судя по описанию, нападут на кого укажет её владелец показались мне более полезными, нежели доспехи и копье. Бывают критические моменты, когда даже самый крутой маг нуждается в поддержке. Судя по имеющемуся в моем распоряжении описании тварей Пустошей, там иногда попадаются такие экземпляры, коих ни колдовством, ни естеством нахрапом не взять.

Например, земляной червь, что обитает в Гнездовье Вшивой горки. Когда читал описание осколка, вспоминалась «Дюна» Фрэнка Херберта. Территория закрытой локации площадью с Германию и Францию вместе взятые, там сплошь песок глубиной до десяти километров. Внутри песчаной толщи циркулируют в разных направлениях бронированные твари размером с железнодорожный грузовой состав. Автор статьи в справочнике, подаренном мне Никитой Евгеньевичем Тархановым настоятельно не рекомендовал посещать это Гнездовище, если, конечно, вы не в составе многочисленной ватаги, специально заточенной на охоту именно на этого монстра.

Раз уж зашла речь об этой твари, отмечу, что никакого спайса в упомянутой локации не существует, ценна сама по себе туша червя, как источник огромного количества алхимических ингредиентов. А еще в телах этих тварей часто встречается «жемчуг» и не просто шарики размером с мячик от пинг-понга, добываемые из них конкременты достигают размеров баскетбольного мяча, и более. Оно, конечно, приятно получить, на первый взгляд, столь ценный приз, а на поверку, вещь абсолютно бесполезная, поскольку даже самый продвинутый одаренный не способен усвоить одномоментно и в одно рыло такое огромное количество энергии – его Средоточие порвет, как Тузик тряпку, а магические каналы моментально выгорят. Замечу, что способ отвести куда-нибудь избыточный поток маны современной науке пока неизвестен. Так что на Вшивой горке мне делать нечего.