Глава двенадцатая
Происшествие на трассе

Вниз к трассе. В обратный путь. Автобус с людьми над пропастью. Помощь пришла вовремя. Искренняя благодарность афганцев.

Время потихоньку приближалось к отметке, когда на этой опасной, удалённой транспортной артерии прекращалось всякое передвижение колонн и одиночных машин. Было ещё светло и по-прежнему жарко. Бросив взгляд вниз, Годына увидел трассу, на которой находились маленькие, словно муравьи, машины. Спустились вниз с вершины выносного поста, прошли опять камыши (обратная дорога показалась легче). Солнечные лучи с ярко-жёлтого цвета поменяли свои оттенки на оранжевый. Они, словно пламя, охватывали долину. Вдоль реки у предгорья появилось больше теней, и, соответственно, от бурлящих потоков воды веяло прохладой. Разъярённая река шипела и пенилась, зло бросая волны на гранитные плиты берегов. Оглянувшись на тропу, которая снизу казалась бесконечной, на заросшее акациями, тростником и верблюжьей колючкой нагорье, командир роты с бойцами увидели грифов. От их парящего полета нельзя было оторвать глаз. Один из них держал в клюве какую-то большую добычу, а другой летел рядом, как бы охраняя. И вот они, описав небольшой круг, скрылись за скалами в ущелье.

Внизу старшего лейтенанта Годыну и сопровождающих его бойцов уже ждал лейтенант Бейшебаев. Приняв от него приготовленное донесение, Годына с неразлучным своим порученцем Безгодковым направился к своим боевым машинам. Механик-водитель Файзуло Тахмурадов и экипаж второй боевой машины находились на местах в готовности тронуться в путь.

– Не упарился от жары, Файзуло? Пообедали? – спросил командир роты.

– Никак нет, не упарились! Мы хорошо пообедали и немножко сполоснулись у родника, – бойко ответил механик-водитель.

– Тогда вперёд! – дал команду старший лейтенант Годына. – У нас ещё дел полно! Завтра махнём на серпантин, на наш первый пост.

Боевые машины рванули вперёд, но через несколько километров дорогу им перегородили афганские машины. Водители и пассажиры высыпали из машин и что-то бурно обсуждали. Увидев шурави, они радостно заулыбались, жестами призывая остановиться.

– В чём дело? Что случилось? – спросил старший лейтенант Годына ближайшего водителя-афганца, подошедшего к ним. Файзуло по-фарси стал расспрашивать афганца о происшествии. В это время подошли ещё двое царандоевцев из Сурубийского отдела уездной народной милиции. Из их слов стало ясно, что над пропастью завис автобус с людьми и ситуация критическая. Дорога была узкая, поэтому через царандоевцев было отдано распоряжение всем машинам, застрявшим в пробке, сдать назад и прижаться к скале. БМПэшки, обойдя афганские машины, подъехали к автобусу, остановились от него на удалении десять метров. Там же стоял УАЗик с царандоевцами.

Ситуация, действительно, была крайне сложная. Автобус на крутом повороте, обходя подорванную на мине легковую машину, затормозил и его занесло. Передним колесом автобус завис над пропастью. Внутри сидели, прижавшись друг к другу, люди: старики, женщины с многочисленными котомками и дети. Автобус был перегружен, даже одно лишнее движение привело бы к катастрофе!

Нахождение рядом сотрудников местного отдела народной милиции и подъехавшие боевые машины пехоты несколько успокоили пассажиров автобуса и они, не шевелясь, сидели на местах.

– Ну, гады! – произнёс Безгодков. – Знают же, где мины ставить, причём неважно, кто подорвётся: свои или чужие! Лишь бы вреда побольше сделать!

– Для духов, Рыжий, закон не писан! – сказал командир роты, вылезая из машины.

– Что делать будем, Файзуло? – обратился он к механику-водителю.

Механик-водитель, почесав затылок, спрыгнул из своей боевой машины и подошёл к командиру роты. Вместе с царандаевцами стали думать и решать, что делать и как поступить в данном случае. И здесь надо отдать должное афганскому водителю. Он оказался человеком опытным и сразу заглушил мотор, чтобы не было вибрации, дал команду всем пассажирам по одному, не спеша передвигаться на противоположную от обрыва сторону, чтобы удержать равновесие. После этого водитель зафиксировал автобус буксировочным тросом за осколок скалы. Однако положение было настолько шатким, что для спасения людей и автобуса этого было явно недостаточно.

Командир роты с рядовым Тахтамурадовым смотрели на всё происшедшее и чувствовали на себе умоляющий взгляд пассажиров. Можно было только представить, какой шок, какие чувства испытывали эти люди! С помощью тросов, лебёдки, такелажного оборудования Файзуло прицепил автобус к БМП и, сев по-боевому, чтобы в случае, если автобус уйдет вниз, в обрыв, успеть выскочить из БМП, дал по газам. Все замерли… Рывок… И вот автобус оказался на дороге! Раздались радостные вопли, крики, плач и смех пассажиров, всех, кто находился в колонне. Началось такое! Все прикладывали руки к лицу, как при намазе, и кланялись, кланялись офицеру и советским солдатам.

Несколько водителей подбежали к вытирающему лоб Файзуле, стали его обнимать, о чем-то радостно с ним говорить на фарси.

В адрес командира роты и всех бойцов неслись слова: «Ташакур, ташакур, рафики шурави^[9]!»

Не успели опомниться, как обе боевые машины были заполнены бакшишом: яблоками, фруктами, восточными сладостями. Командир роты пожал руку водителю автобуса, пожелав ему больше не попадать в подобную ситуацию. БМП медленно двинулись на свой пост, а за ними в сторону Суруби в сопровождении царандоя уехала и колонна с афганскими машинами.

Глава тринадцатая
Наука побеждать

Возвращение в расположение своего поста. Чему учил командир полка подполковник Высоцкий; становление боевого офицера: гибель командира батальона, принимая командование на себя.

Приняв доклад остававшегося старшим на посту сержанта Нигаметьянова, старший лейтенант Годына направился к себе, а Без-годков начал делиться своими впечатлениями со всеми. Файзуло был героем дня. Скромный механик-водитель, обслуживая командирскую машину после поездки, только отмахивался от расспросов сослуживцев.

Наступали сумерки. В горах темнеет рано. Под светом фонаря «Летучая мышь» командир роты рассматривал газеты, перечитывал письма от жены и родителей. Нахлынули воспоминания о его первых днях в Афганистане, о боевом крещении и становлении как командира. Перед глазами мелькнул волевой, энергичный и решительный командир полка Владимир Васильевич Высоцкий. Прошло более двух лет, но он подробно помнил выступление Владимира Васильевича на собрании полка перед офицерами ротного и батальонного звена. Чувствовалась хорошая оперативная и тактическая подготовка командира полка, знание специфики боевых действий в Афганистане.

– Товарищи офицеры! – подчёркивал подполковник Высоцкий. – Вы находитесь на войне, на которой нет ни тыла, ни фронта. Противник может быть везде. Самые большие боевые операции, которые мы проводим здесь, – это армейские, но основное звено, которое напрямую сталкивается с мятежниками, – взвод, рота, батальон. Я требую, чтобы вы очень осторожно и терпеливо относились к религиозным чувствам афганцев и к их обычаям.

На ваши плечи ложится основной груз ответственности за выполнение боевых задач. А вот здесь, товарищи офицеры, огромную роль играет умение взять на себя ответственность, руководить ходом боя, не пасовать при первых серьёзных испытаниях. Только смелый, энергичный, творчески мыслящий офицер может на ходу перегруппировать силы и развить успех!

Сделав небольшую паузу, всматриваясь в лица офицерского состава, он продолжил:

– Малодушие, трусость и растерянность неприемлемы для офицера! Солдаты видят каждый ваш шаг и верят в вас! От вашего хладнокровия, спокойных и уверенных действий зависит не только ваша жизнь, но и жизнь ваших подчинённых. Малодушие, трусость, растерянность, – повторил он, – в большинстве своём зависят не от мировоззрения человека, не от его природных качеств, а от незнания, потери бдительности, отсутствия навыков противостояния опасностям. Вот почему надо не только вспоминать то, что проходили в военных училищах, а ежедневно заниматься боевой подготовкой, изучать тактику действий противника. Каждый свой шаг внимательно продумывать. Офицер, выполняющий боевую задачу без потерь, заслуживает уважения. Берегите своих подчинённых, с уважением к ним относитесь! Не будьте солдафонами, а сочетайте жёсткую требовательность с заботой о людях. Вот тогда ваши бойцы пойдут за вами в огонь и в воду!

Эти слова командира полка, ставшего впоследствии Героем Советского Союза, запечатлелись в сознании старшего лейтенанта Годыны, как и напутствия отца. Он всегда старался следовать этим наказам и в ходе боевых действий, и в повседневной жизни. Приняв от боевого офицера, старшего лейтенанта Березина, уехавшего по замене в Союз, гранатомётный взвод третьего мотострелкового батальона, он участвовал в ряде боевых рейдовых операций, а через полгода сам стал опытным боевым командиром.

В один из декабрьских дней батальону была поручена очередная боевая задача. Командир батальона майор Иванов Н.В. собрал офицеров и прапорщиков:

– Нам поставлена боевая задача: силами батальона провести блокировку бандформирования, активно действующего западнее уезда Мирбачакот провинции Кабул, для последующего его уничтожения силами нашего полка во взаимодействии с отдельным разведывательным батальоном дивизии. В устроенные душманами засады на Баграмской дороге неоднократно попадали афганские и советские колонны, – подчеркнул командир батальона. Затем, сделав небольшую паузу, вытащил из планшета свою рабочую карту местности и продолжил:

– А сейчас прошу всех достать рабочие карты. Отмечаем маршрут движения.

Перечислив кишлаки, вдоль которых необходимо было провести прочёсывание местности пешим порядком, порядок движения подразделений и взаимодействия с бронегруппой, командир батальона обозначил:

– Я с гранатомётным взводом и взводом связи следую сзади, на удалении трёхсот метров. Вопросы есть?

– Нет вопросов. Всё ясно, товарищ майор! – ответили командиры рот, привлечённые к операции.

Впереди управления батальона следовало гранатомётное отделение во главе с заместителем командира взвода сержантом Германчуком, за ними – майор Иванов со взводом связи, а в замыкании с двумя гранатомётными отделениями шёл старший лейтенант Годына. В движении среди арыков, виноградников и небольших населённых пунктов трудно было определить, насколько далеко вперёд ушли две мотострелковые роты, но связь с ними была бесперебойной. По ходу пути показался небольшой кишлак, вдоль которого теснились террасы с полями и виноградниками. Обогнув несколько крайних глинобитных домиков, взяли в сторону и пошли вдоль поля с полуразрушенным дувалом. Вскоре вышли к небольшой террасе и виноградникам. Стояла мёртвая тишина, только слабый декабрьский ветер обдувал лица бойцов и командиров.

Одной из особенностей местности в районе, где проходили боевые действия, оказалась разветвлённая сеть многоярусных подземных тоннелей – кяризов, соединённых между собой. Исторически кяризы играли роль колодцев, по которым местные жители добирались до грунтовых вод для орошения своих полей. В них часто при опасности прятались душманы и отсюда же совершали налёты. Так получилось и в этот раз.

Просочившись по кяризам, душманы пропустили основные силы батальона, а затем внезапно открыли огонь по управлению батальона. Вначале тишину разорвала пулемётная очередь, треск автоматов, выстрелы английских винтовок «Бур». Одновременно из разных колодцев-кяризов изрыгался огневой шквал. Основной кинжальный огонь стрелкового оружия обрушился на центр цепочки, где находился командир батальона.

После первых выстрелов, сделав решительный рывок, старший лейтенант Годына, пригнувшись, вместе со своими бойцами изо всех сил рванулся вперёд, но тут же пришлось крикнуть:

– Ложись!

В полуметре от Годыны стремительно пронеслась пулемётная очередь, а затем пошёл огонь с фланга. Пули фонтанчиками впивались в землю, рикошетили от камней, прорезали воздух, впивались в дувал, откуда во все стороны отлетали куски глины.

– Укрыться и занять оборону! – скомандовал командир гранатомётного взвода. Вжимаясь в землю, прячась за естественными укрытиями, бойцы переползали в небольшую лощинку с садовыми деревьями и к дувалу. Распластавшись в небольшой выемке, старший лейтенант стал осторожно и внимательно всматриваться, откуда ведут огонь мятежники. Вначале не понятно было, откуда конкретно стреляют. Казалось, что ото всюду, но мысль сработала быстро.

– Из кяризов бьют, гады! Матицын, попробуй их накрыть из гранотомётов! – приказал он лежащему рядом командиру гранатомётного отделения.

Противник не давал возможности поднять голову. Трассы пуль сбивали кору и ветви деревьев, под которыми расположились командир взвода с бойцами. Младший сержант Матицын, перепоясанный гранатомётными лентами, внезапно метнулся к гранатомётам, передвинул их в укрытие и быстро развернул два расчёта АГС-17.

Под командованием старшего лейтенанта Годыны был организован огонь на подавление противника. Годына понимал, что необходимо хотя бы кратковременно лишить врага боеспособности, дезорганизовать его, затруднить видимость поля боя и помочь ведущим ближний бой связистам и гранатомётчикам, находящимся с командиром батальона. Однако через несколько минут по цепочке командир взвода связи передал:

– Командир батальона майор Иванов, заместитель командира гранатомётного взвода сержант Герменчук, радиотелеграфист рядовой Новгородцев убиты, ряд бойцов получили ранения.

И тут командир гранатомётного взвода понял, что управление действиями батальона потеряно. Настала минута, когда офицер по-настоящему узнал цену тех слов, которые говорил командир полка.

Быстро оценив обстановку, старший лейтенант Годына организовал силами гранатомётного взвода и взвода связи оборону и отражение превосходящих сил противника. После чего по радиостанции связался с командиром полка и доложил ему обстановку.

– Держитесь! Действуйте по обстоятельствам! – приказал подполковник Высоцкий.

Временно взяв на себя управление батальоном, командир гранатомётного взвода обеспечил вынос из боя убитых и раненых, выход подразделения в указанный район и выполнение боевой задачи. К сожалению, обеспечивая огнём автоматического гранатомёта возможность пройти обстреливаемый участок, при отходе расчёта на новую позицию, погиб бесстрашный командир гранатомётного отделения младший сержант Матицын…

Воспоминания прервал голос Безгодкова:

– Разрешите войти! Вы не спите?

– Что у тебя, Рыжий? – неохотно поднявшись с кровати и пристально посмотрев на стоящего у входа Безгодкова, спросил ротный.

– Вы ужинать будете?

– Да нет, я сыт после посещения выносного поста. Кстати, Рыжий, проследи, чтобы свежезасоленное мясо, которое мы привезли, не испортилось.

– Мы его сразу на кухню отнесли, а презенты с фруктами и сладостями остались в десантном отсеке командирской боевой машины.